Мой лорд и я

Утро выдалось холодное: оно и понятно - приближалась зима, и все в нашем поместье готовились к этому славному времени года. За прошедший с приезда господина месяц в нашей жизни произошли большие изменения. Мы с Томасом жили душа в душу - и моё положение как-то очень органично и само собою изменилось: и из домоправителя я стал практически хозяином дома. Конечно, ровней по статусу в обществе я лорду не стал, да собственно это меня и не волновало совершенно - но то, что я был альфой господина, ощущалось во всём. Томас оказался очень чутким человеком - и ни одним словом, ни одним намёком он не дал мне понять, что я его слуга. Хотя, по правде говоря, служить ему было для меня наивысшим счастьем! Я его обожаю! Невероятным человеком он предстал предо мной - умным, начитанным, образованным, постоянно рассказывающим мне что-то интересное из его жизни. Сам себя дураком я никогда не считал, а одной из моих страстей было чтение, и старый лорд часто находил меня глубокой ночью в его библиотеке, уснувшим с очередной книгой в руках. Но Томас, кажется, знал все эти книги чуть ли не наизусть. Потрясающий человек. Я полюбил его всем сердцем и не отдам никому и никогда - но собственно он тоже не рвётся никуда. Тем более, что в постели у нас всё не просто хорошо, а потрясающе, волшебно! Когда у Тома закончилась течка, я думал, что наша страсть угаснет до следующей течки, однако не тут-то было! Наш огонь и жажда друг друга нисколько не угасли, и с каждым разом мы узнаём друг друга всё лучше и лучше. Остаётся совсем немного времени до очередной течки моего любимого господина, и мой альфячий нос уже отметил изменения его запаха, да и сам Томас становится более покладистым, его глаза приобретают какое-то странное выражение огня и покорности - будто дикий необузданный конь разрешает себя оседлать. Никогда не думал, что созерцание омеги в преддверии течки будет доставлять мне такое сильное эстетическое и чувственное удовольствие. Часто ловлю себя на том, что просто стою и пялюсь на лорда, пока кто-то из домашних или сам хозяин не обратит на это моё внимание. Все посмеиваются надо мной - и даже сам Томас. А мне приятно, что именно я, как его альфа, произвожу с его омежьим организмом такие метаморфозы. После того, как я пометил его, оставив на шее свой укус, запах моей омеги изменился, а мы стали чувствовать друг друга даже находясь в разных концах дома. Кстати о доме. Томас настоял, чтобы я перебрался в его спальню и не принимал никаких возражений на предмет того, что мы хозяин и слуга. И вообще заявил, что если я буду кочевряжиться как девица на выданье, то он сам вместе со всеми пожитками и Вальдо переберётся в мою не самую большую комнату в доме - и они с Вальдо превратят мою жизнь в ад! Я в это поверил мгновенно, ибо несмотря на все положительные стороны, мой Томас оказался той ещё стервой - что однако вызывает у меня жгучее желание убить и затрахать его. Ну или наоборот! Я прекратил ломаться и перебрался к сэру в комнату. Да, ещё мне очень нравится называть его на Вы, сэром, господином, хозяином - в те славные моменты, когда я вбиваю моего омегу в матрас, а он плавится, стонет, кричит и извивается подо мной от наслаждения. Потом он называет меня извращенцем, помешанным на вассальном церемониале - и говорит, что у меня всегда были тайные желания трахать лордов. Я посмеиваюсь, целую его в его прекрасный аристократичный нос, называю его "мой малыш", но при каждом удобном случае вытрахиваю из него все его благородные мозги, справляясь, хорошо ли милорду. Он злится, краснеет, ругается и кончает от удовольствия. Люблю я его! Теперь все в нашем доме знают, что мы пара - что мы альфа и омега. Лидия с неделю пялилась на Томаса как дикарь на паровоз, пока Томас не взял её за руку, не увёл в комнату и не провёл там с ней более получаса. Я, честно сказать, весьма напрягся, когда спустя время она вышла оттуда покрасневшая - с горящими от восторга глазами и уставилась на меня понимающим и ироничным взглядом. Переведя свой взгляд на стоявшего за её спиной Томаса, я увидел, как он иронично смотрит на меня, и понял, что они спелись. Эта сука, Томас, оказывается, рассказал Лидии обо всех.... чуть ли не обо всех тонкостях наших отношений, чем сразу приобрёл в её глазах незыблемый авторитет и почитание. Сука! Я даже покраснел от их совместного взгляда на меня и ночью хорошенько наказал Томаса за его длинный язык. Что однако ничуть не огорчило его. Мистер Миллс воспринял новость о нас с философским смирением, здраво рассудив, что если он начнёт чем-то возмущаться, даже если бы такая безумная мысль и пришла ему в голову, то тяжёлый кулак Кроу всегда найдёт его нос - а не менее твёрдая скалка супруги найдёт его макушку. Миссис Миллс - это отдельный разговор. Она пришла к мысли, что смысл её жизни отныне - беречь и защищать Томаса, поэтому нам всем нередко прилетает от неё, зато Томас окружен такой заботой и вниманием, что разве что не светится, как начищенный шестипенсовик. А вот Кроу.... А Кроу, мне кажется, чем-то недоволен - вернее даже опечален. Сначала я думал, что он ревнует меня к Томасу. И чего греха таить - я сам хотел его порвать, узнав, что долгие годы именно он был всем для моей омеги. Но быстро понял, что при всей той иронии, сарказме и насмешках, которые прилетают от него в мой адрес, он рад за нас с Томом. Как-то мы спорили с Томом о чём-то, не замечая, что в дверях стоит Кроу. Внезапно обернувшись, я увидел его взгляд, полный умиления и теплоты - причём не только в сторону Тома, но и в мой адрес. И хоть мгновение спустя он быстро напустил маску насмешки на лицо, меня не проведёшь, мистер Кроу. Теперь-то я знаю, что ты рад за нас. Это мигом развеяло весь негатив к этому славному мужчине и пробудило огромное уважение и признательность к нему за то, что именно он долгие годы был надеждой, защитой и опорой для моего дорогого омеги! Да и чего греха таить, глядя на его могучую фигуру, я четко отдавал себе отчёт, что его статус беты - не более, чем статус, и что если он озвереет, то любой альфе (и мне в том числе) придётся ох, как не сладко. А мне моя голова, нос и зад - дороги как память. Терять их в неравной схватке было бы опрометчиво. У меня на них большие планы. Однако всё это не отменяло странной печали в глазах этого славного мужчины. Я узнал, кто он был на самом деле. Аристократ, военный моряк, отважный капитан корабля. Любой мужчина был бы польщён стать его товарищем, а затем и другом. И несмотря на всё то счастье, которое накрыло нас с Томом, мы часто говорили о Кроу. Его состояние волновало нас обоих. Том пытался поговорить с Рассом, на что получил ответ, что всё в порядке и что он просто, мол, видимо стареет. Том хотел треснуть Кроу по его глупой благородной голове, чтобы он не нёс чушь, но так ничего и не добился от своего дорогого товарища. Это пожалуй единственное, что нас огорчало за весь сей счастливый месяц. Утро выдалось холодным, но к середине дня выглянуло солнце, что однако не сильно повлияло на температуру, однако весьма изменило наше настроение в лучшую сторону. Весь день прошёл в хлопотах по дому. Томас загорелся идеей провести к поместью электричество, поэтому уже пару недель мы занимались подготовкой к этому серьёзному делу. Связались с компанией в Лондоне, к нам приезжали инженеры, сделали замеры и обещали вскорости прислать бригаду по установке фонарей в аллеях вокруг поместья - и ламп в самом поместье. Миссис Миллс крестилась, но была полностью на стороне лорда. Но на то английская погода и английская, что ждать от неё можно любых сюрпризов. Так и сегодня после чудесного светлого дня небо к вечеру заволокло тёмными тучами - и зарядил холодный сильный дождь. Поужинав с Томом и Кроу (практически всегда мы ужинали втроем) под какое-то странное ворчание Вальдо, мы сели сыграть в покер, когда в комнату зашёл мистер Миллс и объявил, что в холле ждёт какой-то молодой господин, назвавшийся Родриго Санторо. Сказать, что в комнате повисла пауза - не сказать ничего. Томас и Кроу замерли, не мигая глядя друг на друга. Я переводил взгляд с одного на другого, и безотчётная тревога с каждым мигом охватывала меня всё сильнее. Затем Томас и Кроу сорвались со своих мест и чуть ли не бегом устремились к дверям из курительного зала, а я естественно бросился за ними. Спустившись на первый этаж, я увидел высокого мужчину в длинном чёрном плаще с поднятым воротником и державшим в руках широкополую шляпу. Он стоял к нам спиной, а с его плаща и шляпы уже изрядно натекло воды на старинный паркет первого этажа. Низ плаща был забрызган грязью - из чего можно было сделать вывод, что ехал он верхом, а вернее скакал и весьма быстро. Мужчина стоял к нам спиной и рассматривал портреты предков сэра Томаса, висевшие в холле и в отблесках свечей казавшиеся весьма суровыми. -Родриго! - голос Тома был явно взволнован, когда он окликнул его. Мужчина мигом обернулся, явив нам своё лицо. Это был очень красивый молодой человек. Иссиня чёрные волосы красиво падали на его плечи, а тёмные - почти чёрные - глаза светились разумом и смотрели цепко. Высокие скулы, красивый изящный нос с немного хищными ноздрями и совершенные по форме и чуть капризно изогнутые губы завершали весь образ. Честно говоря я обалдел, увидев настолько совершенную красоту. Нечасто увидишь в наших английских пасторалях такую жгучую южную красоту. А затем этот Родриго улыбнулся, увидев Томаса и Кроу - и я выпал в осадок окончательно, почему-то чувствуя как начинаю мрачнеть и звереть, глядя на это южноамериканское чудо. Мой альфячий нос тут же определил, что передо мной бета, а память услужливо напомнила о цифре 28 на спине моего Томаса, которую мы перечеркнули. Не тот ли это 28-ой? Красная пелена начала стремительно заволакивать мой разум! Даже тот факт, что 28-ой был альфа, а перед нами стоял бета - не всплыл в моём больном и ревнивом мозгу! - Сеньор Томас, сеньор Кроу, я так рад вас видеть, - мягкий красивый баритон с нежным испанским акцентом прозвучал так красиво, что только титаническим усилием воли я устоял на месте, а не кинулся сворачивать шею этому красивому сопляку. Внезапно Томас, Кроу и Санторо уставились на меня. Санторо, произнеся "Ого!" в успокаивающем жесте, выставил вперед руки, а Кроу незаметно стал смещаться - становясь между мной и чернявым - а Томас, прикоснувшись ко мне, произнёс: - Тшшшшш, Крис, милый, все в порядке! - он начал гладить меня по рукам, а потом и вовсе приобнял. - Посмотри на меня, Крис. Томас заглянул в мои глаза и более твёрдо повторил: - Посмотри на меня! Я перевёл свой безумный взгляд на него и почувствовал, как начинаю фокусироваться на своём господине, хотя его голос всё ещё звучал будто через вату. Я не мог понять, что со мной - ещё ни разу в жизни такая ярость не охватывала меня. - Ничего себе запах. Я решил, что он убьёт меня только им! - внезапно задорно воскликнул Санторо. - Родриго! - укоризненно бросил Томас, не глядя на него, а затем продолжил, уже обращаясь ко мне. - Всё в порядке, милый, это наш друг, тшшшшшш.... Их друг в этот момент стоял и с интересом пялился на меня. - Отличный экземпляр, сеньор! - сказал он, скалясь. - Родриго, если ты не хочешь, чтобы этот экземпляр натянул тебе твои прекрасные глаза на твою не менее прекрасную задницу, то лучше помолчи, - обернувшись к нему и приветственно приобняв, наставительно заметил Кроу. - А я что, я ничего, я рад за сеньора! - всё так же улыбаясь, воскликнул тот. - Крис, ты успокоился? - Томас приложил свою тёплую ладонь к моему лицу, и я тут же накрыл её своей рукой. - Да.... почти.... наверное, - с сомнением прошептал я. - Прости, нашло на меня что-то.... - Мы все это почувствовали, ты меня своим агрессивным запахом чуть с ног не сбил, - улыбнувшись произнёс мой лорд, а потом сделал то, чего ещё ни разу не делал при посторонних: привстав на цыпочки, так как стоял на ступеньку ниже, он вовлёк меня в один из самых нежных и прекрасных поцелуев, какие я мог себе представить. Сладость от его вкуса разлилась по моему организму и, прижав Тома к себе крепко-крепко, я углубил поцелуй. - Эээээ, тихо-тихо, мальчики, давайте вы потерпите немного, течка только через несколько дней, ведите себя пристойно, - крякнув, сварливо и насмешливо проворчал Кроу. Оторвавшись от Томаса я обвёл всех своим взглядом и увидел смущенно притихшего мистера Миллса в углу. Видимо для него подобное зрелище было вообше в новинку и, решив более не шокировать нашего милейшего садовника, я выпустил Тома из объятий. В этот момент мой взгляд вновь вернулся к Санторо, и я заметил, как он озабоченно нахмурился. - Что? - с вызовом спросил я у него. Кроу и Том тоже обернулись на Родриго. - У вас скоро течка, сеньор? Сеньор Грайвс в Лондоне, - тревожно произнёс он. - Что? - Том произнёс это таким упавшим голосом, что я физически ощутил, как мой лорд похолодел от этого имени. - Не может быть, Родриго, ты ничего не напутал? - решил уточнить Кроу, вперив в Санторо пронзительный взгляд. - К сожалению нет, сеньор. Мало того, он скоро будет в поместье - я выехал раньше, чтобы предупредить вас! Сеньор Томас, вы в опасности - сейчас тем более. - Нет, нет, нет, - лепеча, Томас стал пятиться вверх по лестнице. - Крис, Расс, надо что-то делать, у меня же скоро течка, я не смогу.... я не выдержу.... я.... нельзя его пускать.... о, Боже, нет.... - Тихо, Томас, успокойся, - Кроу в несколько шагов оказался рядом с лордом и цепко схватил его за руку! - ты же теперь не один, здесь Крис, а ты помечен! - Ну и что! - в отчаянии воскликнул Томас. - Ты же знаешь, что он сделал - ни одна метка не удержит, я думал мы избавлены от этого ужаса!! - Да что тут происходит! - грозно воскликнул я. - Что за хрен с горы этот Грайвс? - Сэр Джоннатан Грайвс Хиддлстон, - мрачно произнёс Кроу, обернувшись ко мне. - Младший брат отца Томаса, дядя Томаса. Он спит и видит, чтобы прибрать поместье и всё состояние к своим рукам. И он.... альфа. - Он не просто альфа, - обреченно поникнув, прошептал Томас. - Он поделился со мной своей кровью, когда я в детстве болел, и теперь я бессилен против него, я.... я не устою перед ним ни при каком условии. Это зов крови. И если я буду с ним во время течки, то я обязательно понесу, а это всё.... Наш ребёнок будет наследником всего, я же своему дяде стану не нужен, впрочем как и наш ребёнок. - 28-ой - это он? - грозно спросил я? - Да, - одними губами произнёс Томас. - И у вас был ребенок!? - скорее утвердительно припечатал я. - Ты обманул меня! - Грайвс чуть не убил Томаса, вернее был уверен, что убил! Мы еле успели скрыться, а ребенок вскорости умер, - вступился Кроу. - Ты не знаешь, через что пришлось пройти Тому, поэтому не смей его обвинять ни в чём, - Кроу стоял рядом с Томом и зло смотрел на меня. - Ты обманул меня! - гаркнул я и, размашисто шагая, направился к выходу, задев плечом этого чернявого ублюдка Родриго, я схватил плащ и вылетел на улицу, грохнув дверью так, что стекла задребезжали чуть ли не во всем доме. Пройдя на конюшню и, оседлав своего коня, я как оглашённый поскакал в ночную темень, не разбирая дороги. Он обманул меня, он сказал, что не имел детей! Какой я идиот! Чтоб эта похотливая сучка до своего возраста ни разу не залетела? Ха, подлые обманщики, банда развратных павианов! После того, как за Хемсвортом захлопнулась дверь, Томас, бледный как смерть, стал медленно оседать на ступени - и если бы не Кроу, то рухнул бы кулем. - Да чёрт бы тебя побрал, альфач ты херов, - сквозь зубы прорычал Кроу, подхватывая Томаса под руки и тихо опуская на ступеньки. Родриго тоже метнулся на помощь Расселу в желании поддержать Томаса. - АЛЬФЫ! - закатил он глаза. - Он вернётся, сеньор, не переживайте так.... - и не договорив, Родриго вдруг замолчал и, резко побелев, упал в обморок. Тут уже пришло время Тому и Расселу ошарашено кинуться на помощь молодому человеку. - Что ещё такое! - в тревоге воскликнул Расс и распахнул плащ на Санторо, а распахнув и сюртук, увидел стремительно увеличивающее кровавое пятно на рубашке слева. Рванув рубашку и оторвав к чертям все пуговицы, Кроу обнаружил на смуглом торсе молодого человека свежее огнестрельное ранение, явно вновь разошедшееся и загноившееся, да и на ощупь Родриго пылал огнем. Быстро оценив ситуацию, Рассел рявкнул на притихшего в углу Миллса: -Срочно за доктором Беттани, мистер Миллс, не теряя ни секунды! - Перенесём его в комнату, - подал голос Том. Кроу, аккуратно подняв Санторо на руки, понёс его вверх по лестнице, а Том, схватив с пола шляпу Родриго, поспешил за ними. *** Тёмным дождливым вечером доктор Беттани сидел в своем кабинете за рабочим столом - и рассматривал в микроскоп мокроту мистера Линчета, местного портного. Он намеревался написать очередную статью в научный журнал и, казалось, что был весь поглощён работой, хотя на самом деле мысли милого доктора были очень далеко от болезнетворных бактерий, обосновавшихся в легких мастера нитки и иголки. Вот уже месяц, как Пол утратил покой. Сначала это было незаметно даже для него самого, но потом отмахиваться от себя стало все трудней. А всему виной был этот весёло-суровый помощник, или слуга, или компаньон (Пол так и не разобрался) нового лорда - мистер Кроу. Поначалу Беттани очень удивлялся и даже забавлялся в душе с этого могучего мужчины. Ему была совершенно непонятна агрессия от Кроу в его адрес, которая внезапно сменялась дружелюбием. Пол никак не мог понять, чем вызвана такая реакция. Ведь - безо всякого преувеличения - доктор мог похвастаться тем, что на раз располагал к себе людей. И в случае с мистером Кроу он не сделал ничего, что могло бы изменить эту славную традицию. Однако с того памятного вечера все последующие разы, когда Пол по долгу службы или случайно сталкивался с этим господином, ничего кроме мрачного тяжелого взгляда на себе и холодной суровости в свою сторону Пол не получал. Поначалу его это забавляло. Он с интересом посматривал на этого человека - и видел, что когда тот не знает, что Беттани поблизости, то производит впечатление совершенно очаровательного, дружелюбного, остроумного и вежливого мужчины. Но как только Кроу внезапно встречался взглядом с Беттани, то мгновенно менялся в лице, напуская на себя маску надменной холодной учтивости. Постепенно это перестало забавлять, а начало огорчать доктора. При всём своём уме он совершенно не представлял, почему единственным человеком, вызывающим такую реакцию у Кроу, оказался именно он, доктор Пол Саймон Беттани, эсквайр? И как назло этот мерзкий очаровашка Кроу всё чаще попадался на глаза молодому доктору. И всё чаще доктор слышал его остроумные замечания и весьма умные беседы, и всё чаще при встрече с доктором Кроу отвечал колко, язвительно и обидно. Беттани начал злиться, и их встречи превратились в пальбу едкими остротами в друг друга. В городке даже стали шептаться, что ж такого сделал доктор Беттани, что вызвал такую немилость в этом прекрасном сильном господине. Беттани злился. Приходил домой, грохал дверью и отказывался от еды, чем огорчал свою старую служанку Бет, служившую ещё его отцу. А потом, однажды вечером на доктора снизошло озарение. Он понял, что отчаянно, бесповоротно, безнадежно влюблён. Влюблён в Кроу. И если раньше он мог злиться, негодовать, недоумевать, то теперь он сначала ужаснулся внезапному открытию, а потом впал в жесточайшую печаль. Ибо полагал, что не имеет ни единого шанса. Да и как думать иначе, если Кроу его ненавидел. Беттани был в этом глубоко убежден. А видя Кроу, он внутренне трепетал. Он смотрел на этого красивого статного мужчину, с мощной сильной мускулатурой - и его воображение рисовало настолько откровенные и распутные картинки, что краснея, как маков цвет, Пол пускал в ход весь свой сарказм и язвительность при общении с Расселом. Однажды Кроу так ответил Беттани, что доктор задохнулся от негодования и уже было открыл рот, чтобы ответить этому прохвосту, но так и не нашёлся, что сказать, а беспомощно уставился на мужчину, так и не захлопнув рта. Кроу, победно воскликнув "ХА!" и яростно сверкнув глазами, развернулся на каблуках и стремительно зашагал прочь. А Пол тогда, придя домой, второй раз в жизни разрыдался, впиваясь зубами в кулак. Первый раз в жизни был, когда Клиф Тетчер, его друг по колледжу, отверг любовь тогда совсем еще юного и наивного Пола - отверг и высмеял. С тех пор у Пола, конечно, были мужчины, но он никогда больше не позволял своему сердцу полюбить. А вот теперь влюбился в самого неподходящего человека в Англии. А потому в этот раз его слёзы были намного горче первых, а сердце разрывалось на части. Поэтому когда в дверь постучала Бет и сообщила, что приехал мистер Миллс и в доме лорда опять потребовались его услуги, доктор тяжело вздохнул, но принялся споро собираться, доложив в свой саквояж лишний комплект перевязочных материалов. С этим новым лордом никогда не угадаешь, что может понадобиться. Зайдя в поместье лорда, доктор сразу почуял запах альфячьей агрессии и предтечного омеги. Доктор хоть и был бетой, но был всё ж таки доктором прежде всего - и к тому же имел острое обоняние. Ещё месяц назад он с удивлением понял, что в доме появилась омега. Ни с чем он не смог бы спутать запах, который ему довелось понюхать в лабораториях медицинской школы, заботливо хранимый в больших колбах. Но, будучи доктором, он не стал ни о чем спрашивать, а в скорости сам получил подтверждение своим догадкам, поняв, что омега никто иной, как новый сэр. Беттани с интересом наблюдал за живым, настоящим омегой - и дома делал записи в свой блокнот наблюдений. То, что Хемсворт был альфой, доктор знал давно - это не было тайной никогда. И то, что в поместье образовалась пара - тоже не стало для него открытием. Вот и сейчас, почуяв этот коктейль, Беттани не на шутку обеспокоился ибо запах агресси был настолько остр, что у доктора даже немного заболела голова при первом вдохе. Быстро пройдя вслед за Миллсом он, однако, с облегчением увидел, что все обитатели поместья живы-здоровы, а сэр Томас хоть и немного бледен и явно в преддверии течки, всё-таки держится бодро и в помощи не нуждается. На Кроу доктор демонстративно не взглянул. Вот ещё! А сразу направился к кровати, где лежал красивый смуглый молодой мужчина - судя по виду в весьма плачевном состоянии. Не теряя времени, Пол развил бурную деятельность, взяв в ассистентки давно поднятую с постели Лидию. Доктор измерил температуру, у парня был сильный жар. Осмотрел рану и занялся её промыванием. Закончив все манипуляции и перебинтовав Санторо, доктор сделал укол и остался дежурить у постели больного. Примерно через два часа он увидел, что лоб и тело мужчины покрылись испариной и, обтерев его полотенцем и вздохнув с облегчением, вышел на кухню, чтобы приготовить настойку лекарства, оставив Санторо на попечение Лидии. Вскоре открыв глаза, Родриго тут же увидел перед собой прелестное круглое женское личико с большими голубыми глазами в обрамлении длинных ресниц - и которые испуганно всматривались в его лицо. На голове девушки был чепец, из-под которого крупными волнами рассыпались пушистые русые волосы. Родриго улыбнулся и сказал: - Похоже я умер и попал в рай. Я всегда знал, что ангелы - прелестные юные леди, - улыбнулся Родриго похабно-игривой улыбкой. Прелестная юная леди закатила глаза и ответила: - Похоже мы зря волновались за вас, вы чувствуете себя лучше всех нас! - Родриго, сучий потрох! - внезапно голос Кроу раздался за спиной Лидии. Бедняжка, ойкнув, обернулась, но никого, кроме Вальдо в клетке, в комнате не было. - Я тоже рад тебя видеть, курочка моя Вальдомадо! - весело ответил Санторо. Приготовив лечебный раствор, Беттани, не глядя вперед, поднимался по лестнице - и прямо на углу галереи, ведущей к комнатам, нос к носу столкнулся с Кроу. В одно мгновение весь раствор до капли оказался на одежде обоих мужчин. - Тысяча чертей, хрен криворукий! - гаркнул Кроу. А в следующий миг произнёс елейным язвительным тоном: - Ах это вы, доктор, я и забыл, что вы в поместье - значит жди беды. Скажите, зачем вам очки, но́сите вы их редко, да и не видите ничего в них? Обливаете достойных людей вашими вонючими зельями! - Ну извините, достопочтеннейший мистер Кроу, я как-то не привык, чтоб мужчины носились по дому, как зайцы-русаки, поэтому не ожидал вашего стремительного появления из-за угла. Впредь я буду ходить по поместью с громкими песнями, чтобы уже издалека меня было слышно, и вы переходили на другую сторону, - не менее язвительно прошипел Беттани. - С песнями? Это отличный выход, только боюсь, что ваш голосок не доставит никому удовольствия - кроме, конечно, нашего кота, он очень любит крысиный писк, - ответил Расс. Беттани стремительно краснел негодованием. Он медленным движением снял свои очки, сложил их и положил в кармашек жилета. Всё его тело трясло от гнева. "И в этого мерзкого паука я был влюблен?!" - думал он. - Мистер Кроу, - начал доктор, и его голос зазвенел в тишине галереи. Пол сделал шаг навстречу Расселу и ткнул его пальцем в грудь. Не ожидая такого напора, Расс немного растерялся и инстинктивно шагнул назад. - Вы один из самых отвратительных.... неотёсанных.... гадких мужланов, что я встречал. Ваша личина.... выдает вас с потрохами.... Вы скрываетесь под маской весёлого добряка.... но передо мной вы открываете.... своё истинное нутро, - каждую фразу Пол сопровождал яростным тычком в грудь Кроу, а тот пятился назад. Они и сами не заметили, как таким таким образом Кроу спиной открыл дверь в одну из комнат. А Беттани продолжал наступать на него. - Ещё ни с одним человеком.... мне не было столь противно находиться в одном помещении.... Меня от вас тошнит.... я думал мы станем друзьями.... я понятия не имею, что я вам сделал.... почему из всех людей здесь.... вы именно меня так презираете.... но и я о вас не лучшего мнения.... и я давно расквасил бы ваш мерзкий нос.... за ваш поганый длинный язык.... если бы меня не останавливал один нюанс.... Знаете какой?! - радостно воскликнул доктор. - Какой? - глухо произнёс допятившийся до дивана Кроу: по мере наступления доктора Расс бледнел, серел, а теперь покраснел, а зрачки его глаз почти затопили радужку, сделав глаза практически черными - он тяжело дышал и глядел на Пола тяжелым взглядом. - А такой, мой дорогой сэр! - продолжал в запале восклицать доктор. - Я не расквасил ваш поганый нос лишь потому, что мне же его и придётся лечить, делать примочки, ставить тампоны, прикладывать лёд - то есть дотрагиваться до вашего мерзкого носа и смотреть в ваши противные глазюки! Произнеся эту тираду, доктор замолчал, победно уставившись на Расса - и в возникшей тишине сильно севшим голосом Рассел ответил: - Я рекомендовал бы вам, уважаемый доктор, сейчас убраться из этой комнаты.... Потому что если вы не уйдёте, то через несколько секунд я разложу вас прямо тут - на этом...., - Расс чуть повернул голову в сторону, глянув на пол. - На этом несомненно персидском ковре. - Что? - пролепетал ошарашенно Беттани, не сдвинувшись с места. - Я вас предупредил, - кивнул Расс утвердительно, а в следующий миг впечатал доктора в дверь и впился ему в губы. В первое мгновение Пол не понял, что произошло, но уже через пару секунд не менее яростно начал отвечать. КОНЕЦ ОДИННАДЦАТОЙ ГЛАВЫ