В зеркале души

- Ли, как хорошо, что ты можешь приходить ко мне. Знаешь, матушка уже плачет реже, а отец чаще улыбается. А я сегодня ездил на пони. На день рождения мне обещали подарить настоящую саблю. Значит, и тебе подарят? Мы же родились в один день, так что и день рождения тоже будет у нас общий. И подарки – тоже. Только в этом году гостей не пригласят, жалко. Но не беда, ведь мы будем вместе и никогда не расстанемся. - Ли, так скучно заниматься. Особенно заучивать эти даты, от которых за хорну веет древностью. Мэтр Амбуа говорит, что без прошлого нет будущего. А я думаю, что незачем ворошить прошлое, надо жить настоящим и будущим. А вот искать на карте города мне понравилось, только вычислять расстояние – тоже скучно. Но хуже всего – каллиграфия. Я весь в чернилах после нее, как пятнистый щенок. Смотри, у тебя тоже пальцы в чернилах. Ты ведь тоже не любишь вырисовывать все эти завитушки в тетради? Матушка говорит, что все это пригодится в будущем, когда я поеду в Лаик. Нет, мы… Мы поедем в Лаик. Хоть бы там были зеркала. Ли, ты знаешь, пить вредно. Столько пить вредно. Но завтра Росио едет в Лаик, и мы не могли не отметить сие событие. Матушка пришла в ужас, когда увидела меня в таком… хм, состоянии. А что было утром…. Ой, Ли, бедная моя голова. И как Росио умеет пить, не пьянея? Может, из-за кэналлийской крови, которая наполовину состоит из «Крови» у каждого кэналлийца с рождения. Да-да, он мне сам так сказал. Ох, голова еще болит, несмотря на отвар горичника. А какой он мерзкий на вкус. Ли, а ты вчера пил с нами? Не прикидывайся, что ничего не знаешь, вон, у тебя тоже опухшие глаза. - Сударыня, вам не следует волноваться, тем более, сейчас. Это повредит ребенку. Я уверен, когда у Эмиля родится брат или сестра, он будет больше времени проводить с ним, и разговоры с отражением отойдут на второй план, а там и забудутся. В любом случае, ваш сын прекрасно отличает свои фантазии от реальности. Через год он поступит в Лаик, появятся новые знакомства, общество сверстников – полагаю, это должно иметь положительное влияние. - Ли, у меня… у нас родился братик. Его назвали Арно, в отца. Он пока еще совсем крошечный, но когда он подрастет, я непременно расскажу ему о тебе. - Вот я и в Лаик. Мы в Лаик. Как все уныло и холодно. И личные вещи подверглись досмотру, забрали все, что «не нужно унару» эти слуги-мыши, Закатные Коты их подери! Хорошо, что в купальне есть зеркало. Мы будем редко общаться, ты не грусти. Ведь в Лаик нельзя разговаривать первые четыре месяца. Так что все честно, братец! - Матушка осталась в Сэ с малышом Арно. Вчера я получил от нее письмо, наконец-то нам разрешено получать письма из дома. А завтра – выходной, тоже первый. Я рад, что увижу отца… и тебя. Хорошо, что дома, то есть в особняке на площади Оленя, нет недостатка в зеркалах. Ты рад, Ли? - Отец заметил, что я общаюсь с тобой, но ничего не сказал, только печально покачал головой. Он всё понимает, и надеюсь, не станет писать об этом матушке. Это расстроит ее. Скоро он отбудет в Торку, и хорошо бы вернулся к Фабианову дню. - Ли, меня выбрал генерал Давенпорт. Точнее, он выбрал нас, только сам об этом не догадывается. Хорошо, что я… что мы не останемся в столице. Росио где-то носят Абвении, кажется, он подался в Хексберг под вымышленным именем. Ну, ты знаешь, Алва всегда были слегка не от мира сего. И это здорово, Разрубленный Змей! Ли, Росио говорит, что война окрыляет. Ему это надо, чтобы всегда лететь против ветра. - Ли, теперь я – граф Савиньяк, а Арно – не виконт Сэ, а граф Лэкдеми. Я уверен, вы с отцом встретились. Вот так бывает, что друг становится врагом и убийцей. Меня отпустили к матушке, она держится лишь благодаря Арно. Малыш стал серьезнее, хотя не понимает, что произошло. Отца он видел редко, и пока думает, что тот, как обычно, в отъезде. Знаешь. Я только сейчас понял, что у матушки нет ни одного портрета, где мы с тобой вдвоем. Может, это и к лучшему. - Можешь поздравить меня, брат. Теперь я – генерал от кавалерии. Сам Первый маршал вручил мне генеральскую перевязь, которую после «обмывали» в его особняке. Ты рад, Ли? - Ли, наконец-то я вырвался в Сэ. Как давно я не был тут! Замок в идеальном порядке – и все же чувствуется какое-то запустение, несмотря на то, что в саду много цветов. Матушка с Арно скоро уедут в столицу, но к зиме вернутся. А я… Я догоню их в дороге, потому что мне очень надо остаться тут одному. И подойти к маленькой могилке в фамильном склепе. Ты по-прежнему мой невидимый собеседник, мой брат-близнец, которого я ношу в душе. А на мраморной плите надпись «Лионель Савиньяк, 366-370 год К. С.» Тебе всего четыре. Навсегда четыре, Ли. Я принес тебе букет цветов, для чего безжалостно опустошил матушкину любимую клумбу. Сегодня наш вечер, только наш. Я зажгу в твою память четыре свечи и налью в бокал вина. В два бокала, Ли. И сделаю то, о чем мечтал уже давным-давно, но не смел признаться в этом и себе… тебе, мой любимый брат, мое отражение в зеркале. Я ни разу в жизни не оплакивал тебя. Позволь мне сделать это сегодня. И отпустить тебя, Лионель, мой старший брат, которому навеки четыре года. Твой младший брат Эмиль… которому уже тридцать четыре.