Не больно

Гарри Джеймс Поттер любит свою работу. Любит зашкаливающий в крови адреналин во время облав, любит тренировки до изнеможения, даже форму по утрам надевает с удовольствием. Аккуратно застегивает мелкие пуговицы, поправляет значок главного аврора на груди, закрепляет палочку на предплечье. Укладывает волосы гелем, чтобы больше не походить на вечно взъерошенного мальчишку, не знавшего расчески. Разумеется, этот ритуал не может исправно повторяться изо дня в день. Работая аврором, не можешь знать наверняка, где проснешься утром: в теплой постели или же в засаде рядом с другими аврорами. И еще очень повезет, если ночь не окажется бессонной. В каждой работе есть свои неоспоримые минусы. Например, постоянный риск или бумажная волокита. Но любой минус можно рассмотреть с разных сторон, повертеть и так и эдак, и в конце концов превратить в плюс. Ведь если задуматься, что может быть упоительней балансирования на острие ножа, вечного риска, когда раз за разом удается перехитрить даму с косой? Напряженное до предела тело и действия на грани возможностей? Однажды солдат – навсегда солдат. Единожды познавший вкус войны будет постоянно искать ее. Пусть неосознанно, уверяя себя и окружающих, что устал, хочет спокойной, тихой жизни в кругу семьи, но война не забывается. Её отголоски все еще витают в воздухе, забиваются в ноздри, ползут по трахее, бронхам и наполняют легкие. Воздух все еще пахнет войной, и это то, что нужно. Это как наркомания – чувство, когда адреналин попадает в кровь, никогда не поблекнет в сознании. И потом уже не можешь без дозы. Вечный солдат. С тоннами документации все обстоит хуже. Хочется спалить все отчеты к чертям собачьим и никогда больше к ним не притрагиваться. Но приходится держать себя в руках и заставлять вчитываться в сухие строки о результатах очередного рейда. Из бумаг можно узнать много информации: о нападениях, о пойманных Пожирателях смерти, которые после гибели Волдеморта ударились в бега, но не перестали нести за собой разрушения и проливать кровь гражданских, о приговорах, судах и прочем. Гарри Поттер любит свою работу. Это его страсть, его жизнь. Он любит в ней все, кроме одного. Азкабан. Посещение этого места он ненавидит до тошноты. Иногда ему приходится посещать тюрьму, но, если есть возможность, он отправляет туда Рона. Склизкие, холодные стены, где некогда был заточен его крестный, последний родной человек, сводят с ума. Гарри ненавидит это место до спазма в животе и желчи в горле, но сейчас заставляет себя идти вперед. Коридор длинный и темный, а воздух морозный и острый. Дышать приходится коротко и рвано, чтобы холод не смог разрезать когтями легкие. Красивый белый олень идет рядом, защищая хозяина от стражей тюрьмы. Благородный зверь прядает ушами и совершенно не замечает тянущиеся к нему из-за решеток руки узников в попытке хоть на минуту почувствовать давно забытое тепло. Шаги гулко отдаются от стен тюрьмы. Некоторые преступники приникают к прутьям своих клеток в любопытстве перед гостем. Кто-то просит выслушать, кто-то скалится гниющими зубами, другие кроют благим матом. Главный Аврор Поттер идет быстро, не глядя по сторонам и сжимая в руке палочку до побелевших костяшек. Нужная камера – последняя на этом этаже. Этаже смертников. Каждый из узников будет казнен, это лишь вопрос времени. Дементор невесомо скользит следом, держась на безопасном расстоянии. Этаж свой покинуть он не может. Как и попробовать на вкус молодого аврора, как бы сильно ни хотелось. Он вынужден питаться жалкими ошметками воспоминаний заключенных, упиваться их ослабшими криками и стонами. Но что это в сравнении с вкусной энергией жизни аврора? Патронус замирает у входа в камеру и угрожающе выставляет вперед рога, не давая дементору и близко подлететь к хозяину. Прутья решетки холодные и мокрые – это место насквозь пропитано сыростью, – Гарри инстинктивно вытирает пальцы о черные брюки и поворачивается лицом к пленнику. Тот сидит на холодном полу, щурится в темноте и слабо улыбается, глядя на своего посетителя. И от этой улыбки Гарри хочется хорошенько проехаться кулаком Малфою по роже. Драко попался пять дней назад, и суд сразу же рассмотрел его дело без промедлений. Десятки убийств волшебников, маглов, нападения – за такое не дают срока. Это прямая дорога на казнь. Гарри все это время хотелось посмотреть Малфою в глаза и спросить, как тому хватило духу убить всех этих людей. Недрогнувшей рукой уничтожить даже маленьких детей. И эта улыбка, ох, эта ухмылка на губах пробила брешь в хваленой выдержке главного аврора. Поттер бьет, вкладывая всю свою ненависть, все презрение к этому человеку. Ведь он до последнего верил в Малфоя. Он все еще помнит того мальчишку в магазине мадам Малкин, того юношу, не выдавшего его Пожирателям. И не может поверить, что именно этот человек лишал жизни целые семьи. Но Малфой признал на суде все, до последнего проступка. Гарри впивается пальцами в грязный, застывший коркой некогда белый воротник и со злостью всматривается в серые потускневшие глаза. - Что ты чувствовал, когда убивал их всех? Что ты чувствовал, ублюдок? Малфой кривится, проводит тыльной стороной ладони под носом, по губам, смотрит на яркое красное пятно. Он словно удивлен, что у него все еще идет кровь. Поттер рычит и трясет его за плечи, заставляя смотреть на себя. Гарри может повторить вопрос еще тысячу раз, орать, лишь бы понять, услышать лично, а не из чьих-то уст. Как он мог? - А я уже думал, что Герой магического мира не почтит меня своим присутствием, - голос у Драко слабый и хриплый, но от того не менее глумливый. – Хотя о чем это я, ты не мог упустить случая набить мне рожу в последний раз. Пальцы аврора сжимают ткань рубашки Малфоя, и снова не занести кулак Поттеру стоит неимоверных усилий. - Ты хочешь услышать, что я всех убил? Я говорил это на суде, мог бы прийти, если это так для тебя важно, - тонкие пальцы зажимают нос в попытке остановить кровотечение. - Я хочу понять зачем. Как ты посмел лишить жизни невинных людей? Гарри говорит тихо, и от этого тона у Малфоя по коже мурашки. Он много раз видел злого Поттера, порой сам доводил его до такого состояния, подначивал, наслаждался зрелищем, как у Золотого мальчика сносило крышу, но этот тон был пропитан яростью и едва различимым… разочарованием? - До последнего веришь в людей, Поттер? - Отвечай на вопрос, мразь. Ему нужно объяснение. Хоть малейшее, чтобы можно было зацепиться. Но Малфой молчит и жадно разглядывает своего посетителя. Он не видел Поттера четыре года и лишь по газетным снимкам мог узнать, как тот изменился. Из худого угловатого мальчишки превратился в красивого статного мужчину. Вот только зеленые глаза больше не светятся той добротой и наивностью, как раньше. - Малфой. Драко вздыхает и отцепляет пальцы Поттера от того, что когда-то было рубашкой. Запрокидывает назад голову и упирается затылком в холодную каменную кладку. Смотрит долгим, задумчивым взглядом и тяжело вздыхает. - Если это так для тебя важно, Поттер, - голос звучит тихо, и Гарри приходится опуститься на колени, ближе, чтобы не упустить ни слова. Почему-то он нисколько не боится, что Малфой может воспользоваться положением. Если бы он хотел сбежать – уже сбежал бы. Если ему удавалось ускользать от Аврората столько лет, то отсюда он тоже смог бы выбраться. - Я не отрицаю, что я убийца. Но я убил лишь раз – человека, который предал меня, сделал так, что всё теперь указывает на меня. Мне нет смысла отпираться перед судом, доказывать свою невиновность. Мне не поверят. Я скрывался три года, пытался найти малейшую зацепку, чтобы доказать свою непричастность, но все без толку. Я устал бегать, Поттер. - Почему я должен тебе верить? - А я и не надеюсь, что ты поверишь. Ты спросил – я ответил. Гарри поджимает губы и пытается осмыслить услышанное. В глубине души он верил, надеялся, что Малфой бы просто не смог, как не смог тогда на Астрономической башне, но услышать это вживую… Он выдыхает через рот и в упор смотрит в серые глаза. Если Малфой говорит правду, то в скором времени Министерство собирается казнить невиновного. Снова. - Если это так, то я могу попытаться отсрочить казнь. Послать лучших людей для сбора информации, может быть, найдется что-то. Нельзя терять надежду. - Поттер, уже поздно бегать по различным инстанциям, трясти медальками и требовать пересмотра дела. Через пару часов меня ждет поцелуй дементора. Я устал, Поттер, я хочу этого. Просто выключи режим спасителя невинных душ и вали к своей рыжей жене, я не твоя забота. - Скажи, кто подставил тебя? Кто виновен во всех смертях? Это может спасти тебя! - Не может. Этот человек мертв. - Ты убил его, - на что Малфой лишь беззвучно шепчет «Да». - Кто он? - Мой отец. Гарри вскакивает на ноги и нервно вышагивает по камере, решая, куда первым делом следует бежать. Конечно, Малфой просит бросить это дело, но ведь каждый человек заслуживает право на счастливый конец. Какие бы ошибки Драко раньше ни совершал, он не должен становиться исключением. Малфой все так же сидит на полу, вытянув вперед одну ногу, и наблюдает за своим вечным соперником. Из-за постоянного холода и сквозняков он уже второй день не чувствует пальцев ног, но это последнее, что его сейчас тревожит. Время уходит, совсем скоро все будет уже абсолютно не важно. - Кстати, у меня есть еще право на последнее желание? Аврор останавливается на месте и медленно кивает. На душе скребется какое-то иррациональное желание сделать что угодно для бывшего слизеринца. - Сигарета есть? - Не знал, что ты куришь, - Гарри хлопает себя по карманам формы, прекрасно зная, что сигарет у него и быть не может. И от этого еще противней – полнейшее бессилие разъедает душу похуже кислоты. - А ты вообще меня знал? Малфой хмыкает, и Гарри наконец отмечает, как тот осунулся, истощал, а и без того острые черты лица стали еще явственнее выражены. Пепельные волосы отросли до плеч и кое-где склеились в сосульки. Некогда фарфоровая кожа стала бледно-болезненного оттенка, под глазами появились темные круги. И лишь улыбка осталась все та же, разве что теплее на пару градусов. - Что я могу для тебя сделать? - Просто прости меня. Этого будет достаточно. - Я простил тебя много лет назад, Малфой, - Гарри вздыхает и протягивает руку для рукопожатия. Он давно хотел это сделать, но каждый раз находил повод для отсрочки. Возможно, решись он на это раньше, Драко сейчас не был бы обречен на смерть. Малфой перехватывает его руку, скользит тонкими бледными пальцами по запястью и – боже – касается губами. От неожиданной нежности Поттер вздрагивает и давится непроизнесенными словами. Теплая, немного огрубевшая кожа щеки ласкает ладонь, Малфой трется о чужую руку осторожно, прикрывает глаза. - Я ведь люблю тебя со школы, Поттер, - Драко смотрит снизу вверх с расслабленной полуулыбкой, а Гарри кажется, что ему только что вышибли весь воздух из легких, потому что они полыхают огнем. – Цеплял тебя, оскорблял в надежде получить хоть крупицу внимания. Начать с начала не мог – ты же понимаешь, гордость не позволяла. Я хотел сказать после школы, но повсюду трубили о вашей с Уизлеттой помолвке, а потом все эти убийства… Сухие губы нежно касаются запястья, и Гарри запоздало понимает, что у него плывет перед глазами из-за непрошенных слез. Горло свело судорогой. Он моргает, чувствуя, как по щекам текут горячие капли, оставляя мокрые дорожки на коже и едва ощутимое чувство жжения. Адекватного объяснения такой реакции найти не удается. Разве что все кроется в несгибаемой вере в Малфоя, в постоянной надежде в его невиновность. В патологической одержимости им в школьные годы. Гарри на протяжении многих лет отчаянно старался не думать, не анализировать свои чувства, но ответ пришел именно сейчас, стоило его губам коснуться сухих тонких губ. Поцелуй получается быстрым, неловким и целомудренным, но Драко из последних сил подается вперед и снова целует Поттера, на этот раз жадно, ненасытно, в первый и последний раз. И Гарри подчиняется этому безумию, в глубине сознания понимая, что его прежний мир разбит навсегда и теперь вряд ли когда-то будет собран вновь. Длинные пальцы сжимают его плечи, а Малфой снова и снова касается теплых губ быстрыми поцелуями. - Это больно, Поттер? – Драко прижимается своим лбом к его, и Гарри тихо всхлипывает. - Нет. Быстрее и легче, чем засыпать. Только это ложь, и Гарри это прекрасно знает. Ведь его собственная смерть будет длинною в жизнь. Драко Малфоя казнили в восемь часов вечера. Старший Аврор Поттер присутствовал на казни, слышал предсмертный вскрик, видел, как худое слабое тело покидает жизнь, как дементор забирает бесценную душу, а на землю оседает безжизненная оболочка. Драко Малфой стал подобен поношенной тряпичной кукле со стеклянным взглядом. И от этого зрелища Гарри кажется, что кто-то засовывает ему в живот руку и выдирает наружу внутренности. И единственное, что он сейчас может сделать – заорать от боли. Гарри Поттер с криком сел в постели, тяжело дыша и судорожно шаря руками вокруг. Малфой приподнялся на локтях и сонно заморгал, пытаясь разглядеть время на часах. - Снова война? – он успокаивающе кладет ладонь между лопаток мужа и мягко привлекает к себе, обнимая и зарываясь носом в черные вихры. Гарри судорожно стискивает блондина в объятьях, все еще не до конца различая сон и явь. Но теплое тело, крепкие объятья и какая-то успокаивающая чепуха на ухо помогают отогнать остатки ночного кошмара. Через полтора часа им обоим нужно будет вставать на работу. Драко снова облачится в больничный халат, а Гарри наденет аврорскую форму. Он любовно застегнет мелкие пуговицы, поправит значок главного аврора на груди и закрепит палочку на предплечье. Ведь он любит свою работу. Но на опасных заданиях ребята обойдутся без него. Ведь сильнее своей работы Гарри Джеймс Поттер любит только Драко Малфоя.