Ресницы

Рэрити аккуратно клеит ресницу к глазу, поправляет её, усаживает ровно. И берёт инструмент в руки, чтобы её завить. После вчерашнего у неё болит голова, а окна до сих пор открыты, чтобы проветрить. В двери к ней стучат. – Привет-привет, Рэрити, угадай, что я тебе принесла? Дин-дон, дин-дон, пора пеееть. – Ааах, Пинки, и почему я не удивлена... – бормочет Рэри себе под нос. Она усаживает её за стол и наливает в кружку ёрзающей Пай кипятку, и чаинки беспомощно всплывают, тонут, отдаются этой воде. Рэрити берёт себе стакан и выливает остатки воды. И обречённо вздыхает о том, что сперва было нужно налить себе холодной. Разумеется, в мыслях. Она осторожно прикасается губами к стакану и сразу же его отставляет, обжёгшись. Пинки смеётся, смотря на неё, и замирает, удивлённо моргая. – Эй, Рэри, – наклоняет голову она набок, словно бы проверяя. – Да? – отзывается она, поднимая на неё взгляд. – Глупенькая, у тебя ресницы нету, – хихикает Пинки и тянется к её глазу. – Давай поправлю. Она садит её на веко, аккуратно проводит пальцами, убирая клей. – Поморгай. А когда Рэрити открывает глаза, отводит её наверх пальцем. Пинки неисправима, вздыхает Рэр. Она знает, ресницы ей придётся сегодня переклеивать. – Я хочу провести весь этот день с тобой! Или нет. В любом случае, выходить из дома Рэрити сегодня не намерена. – Погоди, я схожу за свитером, – выходит она из кухни и замирает рядом. – Спасибо, Пинки. И её щёки горят, а сердце бешено бьётся, когда Рэри уходит, а в волосах где-то прячется её лёгкий поцелуй.