Сезон дождей

Холодный серый ливень шёл уже второй час, одаривая сухую землю долины живительной влагой. Тонкие струйки воды стекали по размякшей и превратившейся в грязь глине оврага, на дне которого тонкий ручеёк уже пробил себе русло и спешил в низину, вливаясь в общий поток. Засохшая пшеница оживала, впитывала каждую каплю воды, упиваясь ею и воскресая над своей же могилой. Всё вокруг наконец-то вздохнуло с облегчением - засухи в этом году больше не будет. Только одно живое существо в этом расслабленном танце не было довольно столь неожиданным даром свыше. Человек. Он стоял посередине грязного грунтового тракта и, спустив уже насквозь промокшую шляпу из плотной ткани на глаза, что-то искал в большом заплечном мешке, которой тоже был полон воды. Повозившись пару минут, человек выругался и резко рванул его в разные стороны. С сухим треском мешковина лопнула и в ближайшую лужу упали вещи: лохмотья, разные металлические штуковины, непонятного происхождения, пара гнилых яблок. Отбросив уже негодную ткань, он скинул мешавшую обзору шляпу и открыл дождю смуглое лицо мужчины лет сорока пяти. Густая, не стриженная несколько недель, чёрная борода и усталые серые глаза выдавали в нём путника, который почему-то не приобрёл у ближайшего торгаша календарь сезона дождей. Мужчина упал на колени в грязь и стал разгребать свои пожитки, но ещё больше месил их с глиной. Наконец, он поднял из лужи вытянутый тонкий предмет и протёр его краем промокшей дорожной куртки. Кивнув, он подобрал лежавшую неподалёку небольшую жестяную шкатулку, похожую на раздутую устрицу. Человек поднялся на ноги и достал из кармана кусок кожи, с выжженными на ней линиями. Сориентировавшись, мужчина свернул и убрал его обратно, поднял мокрую шляпу, отжал её и, ударив пару раз о руку, нахлобучил на голову. Сделав несколько шагов на скользкой глине, он поймал равновесие и бодрым шагом зашагал сквозь стену ливня уже напоминающего холодный и мокрый туман, нежели дождь. Спустя несколько минут, из непроглядной серой пелены выросли бревенчатые ворота и каменные стены. Путник улыбнулся и ускорил шаг. В тёплой таверне Центрального города было шумно, но по-домашнему уютно. Множество запахов перебивали друг друга, пытаясь завладеть носом посетителя, чтобы заставить его присесть на свободный стул, пропустить пару стаканчиков эля и отведать жаркое из свинины с картошкой. Шум дождя был почти неуловим и не мог тягаться с басистыми голосами подвыпивших посетителей и музыканта, наигрывавшего задорную мелодию на деревянной флейте. Гармонию и уют нарушила внезапно распахнувшаяся тяжёлая дверь. Мгновенно стало тихо, музыкант умолк и в помещение ворвался холодный ветер, заставивший погаснуть все свечи с ближайшего подсвечника. Посетитель сделал два шага внутрь и захлопнул за собой дверь. Поймав на себе удивлённые взгляды, он улыбнулся и снял шляпу. Тишина лопнула. Рёв голосов и грохот падающих стульев разнёсся по небольшому заведению. Откуда-то из кухни показалась хозяйка. Застыв на миг, она взвизгнула и побежала к слугам, на ходу раздавая указания. - Ну, Дрог, мы уже и не надеялись, - усмехнулся сидящий за ближайшим столом старик и отхлебнул из кружки. - Совет уже собирался вычёркивать тебя из гильдии, а ты тут как тут. - Извини, пришлось немного задержаться, - ответил путник и направился к толпе мужчин, пожимая протянутые руки и устало отшучиваясь. - Ну, у тебя никогда не было чувства времени. "Немного" превратилось в пять лет, а ты всё так же шутишь. Пойдём на второй этаж, расскажешь, что да как. Эй, - старик гаркнул на толпу, - оставьте его в покое. Он же, поди, пять лет ничего не ел. Таверна взорвалась пьяным гоготом и мужики стали рассаживаться обратно, а путник развернулся к старику. - Вечно ты куда-то торопишься, Врагель - устало сказал Дрог. Впрочем, он сам был не против отдохнуть и поесть, ведь живот предательски сводило, а запахи лезли в сознание, тормоша заснувшее чувство уюта и домашнего очага, которого так не хватало старому вору эти годы. - Быстрее тебя даже черепаха, - проворчал старик. - Пошли, нам уже принесли еду. Разговор будет долгим, но только в зале гильдии. - Как хочешь. - хмыкнул мужчина. Беседы были последним, в чём он сейчас нуждался, но перед старейшиной никуда не денешься, а поэтому он лишь покорно проследовал наверх и остановился перед дощатой дверью, которая отделяла его от родного дома. Места, давшего ему всё.