Одиночество

      Она проснулась не одна.       Осознание этого было шокирующим — и странно обыденным, будто всегда вжимался в неё Ирил, удивительно уютно устроившийся в кольце рук, а со спины каждую ночь обнимал Рагос, умудряясь обхватить их обоих.       Не было смущения, не было страха. Все было наконец-то правильно, без кошмаров, без одиночества, не отпускавшего даже во сне. Спокойное дыхание мужчин убаюкивало, и заснуть помешало лишь осознание, что у них осталось совсем немного времени.       А потом... А потом она, если нужно, останется на этой планете навсегда. А корабль пусть сам домой летит.       Решение было внезапно спокойным и взвешенным. Нита не знала, почему она наконец-то обрела это спокойствие, позволявшее обдумывать вещи холодно и логично, выбирая единственно верный ответ. Раньше она лишь иногда ловила отголоски этого понимания ситуации — а сейчас оно было полным и четким. Нельзя разделяться. Что бы ни случилось, почему бы они не очутились вместе — разделяться больше нельзя. Они все уже на пределе. Она четко чувствовала это.       Безмерную усталость Ирила, не предназначенного для того, чтобы быть ведущим — но взявшего на себя эту роль. Страх Рагоса, тяжелый, жуткий, выедавший душу и рождавшийся из тревоги за его спутника — и за неё, так поздно нашедшую их. Её собственную потребность в тепле и ласке, копившуюся долгие годы, пока приходилось вести себя, как должен был расчетливый, холодный логик.       Ирил проснулся — она почувствовала, как он вдохнул глубже обычного, зашевелился, уткнувшись лбом ей в плечо. Подняла руку, неосознанно принявшись разминать ему задеревеневшую от неудобного положения шею, и воин замер, принимая помощь и заботу. С другой стороны шевельнулся Рагос. Глаз не открыл, но улыбнулся, зарывшись носом в волосы Ниты.       — Идемте, — наконец сказала Нита, и они зашевелились, легко выпутываясь из получившегося клубка.       Ни один из мужчин не задал вопроса: куда? Зачем? Просто собрали немногочисленные вещи — и пошли за ней в дальнее ответвление пещеры, где притаился вход в корабль.       Они не удивлялись гладким металлическим стенам шлюза и простору трюма за ним. Не удивлялись ничему, принимая все как должное. Только Рагос спросил:       — Ты живешь тут?       — Нет. Это... корабль, летучий корабль, — с некоторым трудом подобрала слова Нита. — Чтобы летать за небо, к звездам. Ну, в другие миры...       Она замялась, не зная, как объяснить, но маг с улыбкой покачал головой.       — Моих знаний хватает, чтобы понять тебя.       И Нита вернула улыбку и повела их дальше по коридорам.       Указала, где можно оставить вещи. Указала, куда можно положить то, что требовалось очистить, и хихикнула над мучительными размышлениями Рагоса, который был не в силах решить, стоит ли выгребать из мантии, обнаружившейся под тяжелыми меховыми одеждами, амулеты, или оставить её чистку на потом. Ирил пошутил о чем-то, понятным лишь им двоим, Нита шутки не поняла — но все равно улыбнулась, когда Рагос расхохотался, гулко и от души.       Почему-то не было смущения, даже когда они остались нагими. Даже братья с сестрами в такой ситуации вели бы себя зажато — а они нет. Только мужчины как дети радовались льющейся сверху воде и мылу, которое им протянула Нита.       Душевая на корабле была огромная. Разведывательные корабли вообще не строили маленькими: пусть они и предназначались для одного человека, но тот проводил в замкнутом помещении годы и годы, если летал не в один рейс. Потому на размерах не экономили — ставили двигатели чуть мощнее, да и все. Конструкция душевой вообще предполагала, что её можно превратить в бассейн, заблокировав дверь и отключив слив воды. Конечно, не очень большой бассейн — но все же, все же. Даже поплавать было бы где. Так что места всем хватало.       Рагос сидел на теплом полу, позволяя Ните распутывать его огненную гриву. Горячий воздух уже давно высушил влажную кожу, и теперь девушка тихо ругалась, воюя со спутавшимися прядями. Ирил еще стоял под струями, прислонившись к стене и запрокинув голову, так что капли били по закрытым векам.       Тепло и покой — вот что медленно воцарялось у них в душе.       Рагос смешно заворчал, когда девушка попыталась заплести ему волосы в косу, пробурчал, что такая прическа, дескать, только женщинам и годится, а он не кто-нибудь, он маг — и Нита невольно рассмеялась. А потом замерла, испуганная этим смехом.       Она не помнила, как он звучал.       Она... когда она последний раз смеялась?       В юности?       Нет... в детстве?       Девушка сама не осознала, когда её опять обняли, успокаивая. Потом шлепнула Ирила, заявив ему:       — Ты мокрый!       И тот ушел сушиться, убедившись, что с ней все в порядке.       На кухне они смотрелись почему-то странно к месту, несмотря на свои домотканые рубахи и грубые штаны, уже вычищенные и высушенные автоматикой. Они устроились прямо на полу, потому что сиденье было только одно. Нита, подумав, тоже перебралась к ним, по-простому пристроив тарелку на коленях — и поняла, что ничего страшного в этом нет. Не страшно же объяснять, что это за еда и зачем такие столовые приборы — и вообще, можно и самой со смехом взяться за еду руками, как в детстве.       С ними было легко в любой момент, что бы ни происходило. И девушка садилась в кресло перед пультом управления с абсолютным спокойствием, а вовсе не с тем страхом, которого ожидала. Взглянула на время — оставалось еще часа полтора.       — Рагос, расскажи, в чем все-таки дело? — попросила она мага, как больше понимавшего в тонких материях. Ирил, покосившись на них, влезать не стал. Вместо этого он устроился у ног Ниты, прислонившись спиной к краю кресла, и запрокинул голову, позволяя ей перебирать отросшие волосы и ни капли не протестуя, когда девушка принялась заплетать множество тоненьких косичек, тут же растрепывавшихся, едва она успевала сделать еще парочку.       Рагос тоже сел на пол, но сбоку, в привычную для медитации позу. Ему не потребовалось объяснять, о чем его спрашивали.       — Давным-давно на нашей земле жили великие герои, — начал он. — Чьи они дети, каких богов — я не знаю. Случилось так, что род их прервался, и все они погибли — но услышал плач их душ один из богов. И пришел он к ним и вступил в игру с другими богами — и выиграл в ней, хитростью вернув их род к жизни. Заключил он сделку с племенем людей, предложив им силу тех существ. Люди согласились, еще не ведая об обмане.       — И в чем он был? — с любопытством спросила Нита, завороженная плавно-тягучей речью. Компьютер помаргивал значком в углу монитора, сообщая, что записывает данные.       — Ни одному человеку не под силу выдержать эту мощь, — объяснил Рагос. — И тогда бог схитрил: разделил силу и вложил её в три тела, дав на них лишь одну душу. Так появился наш народ: поодиночке мы слабы и беспомощны, но каждая тройка вместе может совершить то, что героям других народов и не снилось. Лишь бы было единство...       Он замолчал. Молчала и Нита, гадая, как же её треть души могло забросить так далеко.       Мистика? Возможно. Но она видела магию, знала, что это не сказки — и сама была псиоником, способным одной лишь мыслью делать свое тело на время неуязвимым. Полезная способность для дальнего разведчика, куда более полезная, чем банальная эмпатия или телекинез.       А теперь все становилось на место. Тройка обретала целостность — и она была на острие. Связи, которые должны были возникнуть давным-давно, крепли с каждым мгновением, уже давая понять, что Рагос с Ирилом — это продолжения её. Атакующие длани, послушные её воле, щит и меч, магия и холодная сталь.       Они сидели в молчании. Рагос медитировал, потом коротко, удовлетворенно выдохнул.       — Что? — Ирил чуть поднял голову, взглянув на него. Вместо ответа маг запалил над ладонью огонь.       Нита кивнула — все правильно. Страх разжимал свои цепкие когти, и дар Рагоса пробуждался вновь. Она не удивилась бы, узнав, что он слабел последнее время, а лук Ирила был не столь точен, как раньше.       Но теперь все будет правильно.       Короткий звуковой сигнал известил о начале передачи, и Нита повернулась к монитору, чувствуя, что Рагос поднялся и встал за креслом. Возможно, они с Ирилом и не понимали происходящего, но инстинктивно старались держаться ближе к ней.       А Нита спокойно улыбалась. Не было ни страха, ни неуверенности. Она была готова к тому, что с ней свяжется командование.       Но сначала — первый сеанс связи. Первый — всегда с Реем.       — Привет, — просто сказала она появившемуся на экране мужчине. Тот хотел было ответить, но поперхнулся, во все глаза глядя на нее, вернее, на тех, кто был рядом.       Девушка не мешала ему. Просто разглядывала знакомое лицо. Чуть похудел — видно, работы много. В уголках глаз залегли улыбчивые морщины. Она знала, что Рей счастливо женат, но никогда не спрашивала на ком. А вот на изображения детей, пошедших в отца, смотрела с удовольствием, находя в них все новые знакомые черты. Печалило ли её, что это не их общие дети? Пожалуй, теперь нет.       — Знаешь, — мягко сказала она, — а я наконец-то стала целой.