Свезло

Мишка Коротецкий трудился на том же заводе, что и Ванечка Чащин, и был таким типичным представителем трудовой молодёжи, что хоть картину с него пиши. Продолжатель, так сказать, трудовой династии. Отец его на том же заводе фрезеровщиком трудился, мать крановщицей. И жили они в доме, построенном заводом ещё в советские времена, бок о бок с такими же работягами. Так что некоторые понятия и моральные ценности Мишка, или, как его чаще называли приятели, Михей, усвоил очень рано. Ну, как там… Если бьют в лицо – не надо жмуриться, а надо дать в обратку… Наших бьют – грех не встрять… И прочая, прочая, прочая… Школу Михей закончил с двумя пятёрками в аттестате – по физкультуре и трудовому обучению, зато с кучей грамот за всякие там районные и областные спортивные соревнования. Может, если бы он и сосредоточился на чём-нибудь одном – достиг бы и более высоких результатов, но у него всё было на уровне «очень неплохо» - и бег, и бокс, и плавание, и ходьба на лыжах… В общем честь школы защищал, но не настолько, чтобы претендовать после её окончания в институт, куда спортсменов берут даже с тройками. Михей этого и не хотел. Его вполне устраивала учёба в промышленном лицее, походы с приятелями на местную дискотеку, прогулки по ночным улицам на предмет отлова одиноких прохожих и проверки их жизненного мировоззрения, распитие пива в отцовском гараже, шашлыки с тёлками на природе и прочие среднестатистические радости юного гопника. Родители на выкрутасы своего чада никакого внимания не обращали, более того, когда Михей возвращался домой под утро, со сбитыми в кровь костяшками пальцев, синяком на скуле и следами губной помады на щеке, отец только хмыкал – мужиком растёт. Женится – перебесится, пускай гуляет пока молодой. Настоящий мужик растёт, не пидорас там какой-нибудь… Потом была армия, и служба в ВДВ, а по возвращении Михей устроился на родимый завод, временно – на отгрузку готовой продукции. Работа была сменной, зарплата не слишком большой, но и не мизерной, и Михей зажил привычной жизнью. Именно там, на работе он и столкнулся впервые с Ванечкой Чащиным, который работал на автопогрузчике. Ванечка, как ни старался, не мог до конца слиться с окружающей средой – в нём чувствовалась какая-то чуждость. Слишком мелкий, слишком худой, со слишком тонкими чертами лица и слишком длинными для порядочного парня волосами, забранными в хвостик, Ванечка не хотел выделяться, но выделялся всё равно. И если народу постарше до Ванечки было… как до звезды – лишь бы на работу приходил вовремя, не прогуливал и выполнял свои должностные обязанности в необходимом объёме, то молодняк, вроде Михея, цеплялся к Ванечке с завидным упорством. Нет, физически его не трогал никто – Михей и большинство его приятелей могли прибить Ванечку одним щелчком, но ехидных комментариев в свой адрес Ванечка наслушался предостаточно. И слова «девка» и «пидор» мелькали в них с непохвальной регулярностью. Но на подначки Ванечка не реагировал, и подначивали его уже скорее для порядку, тем более, что никакого повода всерьёз предполагать что-то нетрадиционное Ванечка не давал. А потом он уволился с завода. Как-то быстро, в одночасье, даже не стал отрабатывать положенные две недели. И Михей вдруг ощутил, что без Ванечки стало как-то пустовато. Он и сам не знал, почему вдруг испытал это чувство. На автопогрузчик пришла новая работница – невысокая, с необъятной грудью, хохотушка Фая, сразу получившая множество поклонников, и Михей затосковал. Нет, он ничего не имел против женщин вообще и Фаи в частности, но порой его собственное подсознание пугало его. Частенько Михею снились не голые бабы, а голые парни, а, наткнувшись однажды в Сети на гейскую порнуху, Михей, как заворожённый, досмотрел ролик до конца, и только потом воровато перебежал на другой сайт и замысловато выругался. Надо было что-то с этим делать, и Михей, сняв на ближайшей дискотеке симпатичную блондинку с красными, как у вампира, губами, в юбке, которая заканчивалась примерно там же, где и начиналась, приволок её домой, благо родители и младший брат были на даче, и трахал полночи так, что девка выползла от него полуживая, но весьма довольная процессом. Доволен процессом был бы и Михей, кабы не одно пикантное обстоятельство – всякий раз, для того чтобы кончить, он вспоминал во всех подробностях сцену из гейского порноролика. Вот это уже был писец, товарищи. Белый и пушистый. Поэтому поутру, наскоро выпроводив случайную подругу, Михей решил снять стресс известным российским способом – напиться. Мужик решил – мужик сделал. Михей отправился в ближайший магазин, купил там две полторашки крепкого пива – водку по жаре пить не хотелось - и отправился в ближайший парк, поскольку домой возвращаться не хотелось тоже. Найдя в парке уютный уголок, Михей устроился на травке и высосал одну полторашку с удивившей его самого скоростью. В голове приятно зашумело, но пиво имеет одну неприятную, но знакомую многим особенность – мочегонную. Так что, оставив вторую полторашку на траве, Михей ломанулся в кусты - дабы освободить организм от лишней воды и продолжить процесс в более медленном темпе. Облегчив душу, Михей разглядел, что за кустами имеется ещё одна уютная поляночка, на которой даже стояла скамейка. И на этой самой скамейке упоённо целовалась парочка. Михей по-доброму позавидовал людям, у которых всё в порядке, но тут глаз зацепился за какое-то несоответствие, заставив присмотреться к парочке. А когда Михей присмотрелся, то чуть не зарычал от злости. Парочка оказалась однополой. Между тем, парни прервали поцелуй, и Михей смог разглядеть обоих. И, к своему удивлению, узнал в одном из парочки Ванечку Чащина. А вот второй… Второй был таким красавчиком, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Смуглый, синеглазый, с вьющимися чёрными волосами. Что только этот красавчик нашёл в невзрачном Ваньке, Михею было совершенно непонятно, но то, что влечение явно было взаимным, было видно невооружённым глазом. «Свезло Ваньке…» - неожиданно для самого себя подумал Михей. И обозлился. Конечно, будь он трезвым – вряд ли совершил бы то, что совершил, но Михей был нетрезв. Поэтому он с треском выломился из кустов и ехидно поинтересовался: - Ага, Чащин, значит вот, почему ты уволился! В шлюхи подался? И сколько за ночь берёшь, скажи не стесняйся! Парочка вскочила со скамейки, Ванечка побледнел, покраснел и бросился на Михея, сжав кулаки. Но его приятель-красавчик среагировал быстрее – он удержал Ванечку и тихо сказал: - Руки не пачкай… А потом спокойно, но таким тоном, что Михей мгновенно начал трезветь, произнёс: - Пошёл вон, быдло, пока я добрый… Как ни странно, Ванечка побледнел ещё больше и вцепился в любовничка: - Рюрик, не надо, не злись… Он просто дурак пьяный… И в этот самый момент на поляне появилось новое действующее лицо – здоровенный парень, ростом повыше Михея, русоволосый и кареглазый. Нос у парня был немного кривоват, как будто его не раз ломали, а потом вправляли, жёсткие волосы топорщились коротким ёжиком, а нехилые бицепсы натягивали тонкую ткань футболки. - Ваняша, Рюрик, что ж вы от коллектива-то вечно откалываетесь? Не намиловались ещё? А это что ещё за явление? - Да вот, - процедил красавчик, которого, как понял Михей, звали Рюриком, - гопота какая-то нас жизни учить собралась. Если бы в этот момент Михею хватило бы ума промолчать, то вся эта история пошла бы как-нибудь по-другому. Но Михей не смолчал: - Ого, я гляжу, развелось вас, пидорасов! Нормальному человеку плюнуть некуда! Ванька, ты им одновременно даёшь или по очереди? Красавчик рыкнул, видно его разозлили всерьёз, но стриженый как-то странно втянул воздух и вдруг заулыбался и сказал: - Рюрик, Ваня, вы идите к ребятам… Я тут как-нибудь сам разберусь. На Ванином лице отразилось недоумение, но Рюрик ехидно улыбнулся, кивнул и, потянув за собой Ванечку, почти мгновенно исчез. А стриженый сказал: - Не любишь, значит, пидорасов? - Да, ненавижу вас, твари ублюдочные! - рявкнул Михей и ринулся на противника, пока и этот не удрал. Он и не сомневался, что сумеет вломить стриженому, пусть тот даже и выглядит сильным. Правда, у стриженого на этот счёт было другое мнение. Короткая драка закончилась тем, что Михею весьма чувствительно настучали по организму, причём настучали так, что он рухнул на траву, утратив на какое-то время всякую способность к сопротивлению. И тут победитель повёл себя странно. Встал рядом с обездвиженным Михеем на колени, и уткнулся носом ему в шею, принюхиваясь. Михей вздрогнул. Он уже протрезвел, и только сейчас до него дошло, что столкновение со стриженым может для него кончиться чем-то худшим, чем просто побои. Догадка подтвердилась, когда стриженый беззастенчиво облапал Михееву задницу. Михей взвыл и рванулся прочь, но стриженный не дал. Он несильно ткнул пальцами в какую-то точку на шее Михея, и сознание парня стало стремительно гаснуть. Последнее, что он уловил, прежде, чем окончательно вырубился: - Ты моя Пара и я тебя никуда не отпущу… *** Очнулся Михей на широкой кровати, абсолютно голым. Но когда попробовал вскочить – навалилась странная слабость, и жутко захотелось пить. На тумбочке рядом с кроватью стоял стакан с прозрачной водой – такой холодной, что стакан аж запотел. Михей, недолго думая, в пару глотков прикончил стакан… и тут же понял, что сделал это зря. Тело моментально бросило в жар, и образовался нехилый стояк. И в эту самую минуту дверь в комнату открылась, и вошёл стриженый. На нём тоже не было ни единой ниточки, а стояк был не хуже, чем у Михея. Михей охнул и попытался сползти с кровати. Не вышло. Тело скрутило таким возбуждением, что он просто изогнулся в немыслимой позе. И тут же рядом оказался стриженый, который моментально впился губами в губы Михея. Михей задёргался, пытаясь освободиться, но странная слабость, перемешанная с желанием, превратила эту его попытку в жалкие потуги. А стриженый не терял даром времени. Он пробормотал: - Ты – моя Пара. Я должен тебя запечатлеть. Догадка Михея о том, как будет происходить запечатление, оказалась абсолютно верной. Так что, на следующее утро он проснулся с побаливающей задницей… и чувством странной лёгкости во всём теле. Перед глазами стали мелькать стыдные и жаркие картинки, и Михей заскулил – такого кайфа ему испытывать ещё не доводилось, при том, что стриженый имел его, как хотел… Было стыдно, но убиваться по поруганной девственности не хотелось, а хотелось, как ни странно, повторения банкета. А ещё странно саднила кожа между лопатками. Михей умудрился извернуться и потрогать, и ему показалось, что это самый настоящий укус. А ещё его удивило собственное спокойствие. Как будто всё, что с ним произошло, было правильным. Михей вздохнул… и столкнулся взглядом с внимательными глазами стриженого. - Меня Борислав зовут, - быстро произнёс стриженый. - Михаил, - проворчал Михей. – Можно Михей. И неожиданно заржал от иррациональности происходящего. Его притащил к себе в дом незнакомый парень, раздел, опоил, оттрахал до звёзд в глазах, а теперь решил познакомиться? Стриженый, то есть Борислав, обнял Михея и стал гладить по голове, как маленького, время от времени целуя в макушку: - Тише-тише-тише… Всё хорошо, всё хорошо… Прости меня, но мы так редко встречаем свою Пару, вот я и поспешил тебя запечатлеть… Прости, прости… Михей очень хотел вырваться из этих объятий, но вот не получалось как-то… Он только горько спросил: - Как же я дальше жить-то буду? - Мы, Миша, мы… У нас, у оборотней, Пара - это на всю жизнь. Я без тебя не смогу теперь… - У кого? – тупо переспросил Михей. - У оборотней, - улыбаясь, ответил Борислав. И тут же превратился в здоровенного чёрного волка с карими глазами и огромными белоснежными зубами. «Вот свезло-то…» - промелькнуло в голове у Михея, прежде чем он вырубился. Две недели спустя. - Блядь, Коротецкий, вы что, уморить меня сговорились? Сначала Чащин уволился, потом ты… И так работать некому. Две недели хоть отработаешь? - Да не могу я, Иван Николаевич, я работу другую нашёл. Вот, посмотрите, вот оттуда бумага. - Срал я на… Ого, ничего себе, серьёзная контора. Ты прости, Миша, что лишнего сболтнул… - Да ничего, Иван Николаевич, я же всё понимаю… - Вот твое заявление, я подписал, расчёт получишь в кассе. Кстати, как это ты умудрился такую работу заиметь? - Да не знаю… Свезло, наверное.