Убийца с голубыми глазами

      Он любил, когда в ее волосах золотилась солнечная дорожка через плотно закрытые бархатные шторы с лиловым отливом, когда лучик света все же находил щель, что бы озолотить ее волосы. Он так любил тело своей жены, ее манящие изгибы талии, красивые, огромные глаза и кожу. О эта кожа. Бледная, а на ней кровоточили багровыми всполохами раны от побоев       Он и сам не понимал, почему он это делает? Или понимал?       Он ощущал такое животное удовольствие от её мольбы и криков о помощи, когда занеся над ней руку, с любой подвернувшиеся вещью, обычно это была статуэтка ангелочка, ловя на себе её взгляд, полный страха, когда ее зрачки расширялись и становились двумя большими безднами, от этого ее глаза становились еще больше и краше, мог бы он красиво рисовать, он бы нарисовал этот прекрасный портрет. Но в тоже время он и ненавидел ее, за то, что в глазах он не видел ненависти, в ее глазах отражались только покорность и страх. Он не мог понять, почему же она всегда возвращалась с полными пакетами еды, после трудного рабочего дня, почему она продолжала заходить в магазин, перед дверями которого она тренировала улыбку, покупала ему его любимый йогурт и шла домой. Дом….       Для нее это был не дом, но если только какой-то глупец отважиться назвать это место домом, место, где только унижают, то конечно, тогда мы смело можем продолжать свой рассказ. Рассказа о домашнем тиране. Возможно она не уходила от него из-за того что была сиротой?       Но мы не можем спросить у нее, у нее не было имени и собственного мнения, она была только ЕГО женой.       От его удара на ее нежной коже мгновенно появлялся синяк, с ровными, кровавыми краями.       Любовно завернув в свадебное платье, он все же не понимал до конца, почему так произошло, уже успевшее охладеть и обмякнуть тело своей жены, отправился на кухню. Так, опять эта мымра запрятала водку, но он-то знает, где она. Вислоухий фикус радостно протягивал к нему свои зеленые лапы листьев, но он злобного взгляда убийцы даже как-то под завял, или же ему это просто показалось. На этот раз бутылка водки оказалась в хлебнице, мысленно поблагодарив свою дедукцию он отпил из горла. Как-то его отец, подозвав маленького Гену, открыл ему страшную тайну, пьяницей считается тот, кто ‘пьет из горла’, но сейчас ему можно, у него стресс в коне концов!       Когда он сидел в маленькой, но вполне уютной кухни, когда он мог размышлять просто не о чем, когда не него не давили окружающие, когда он просто мог дать вволю мыслям, смотря на фикус, он чувствовал себя счастливым. Но почему-то счастье не пришло к нему, ни сегодня, ни вчера, а может счастье забудет дорогу к нему и завтра, но все же он начал размышлять.       Ему казалось, что люди, это как книги, некоторые как новые, симпатичные журналы, на обложки которого красовалась новая модель машинки, но какой-то мальчуган осмелился стащить его. Такие люди хоть и красивы, но быстро умирают, их как-бы крадут из библиотеки, из этого мира. К таким людям он относил свою жену. А некоторые, как томик Толстого, старые, нерасторопные люди, с очень интересной историей, которых можно просто слушать, их жизненный опыт завораживал, к таким людям он относил своего бывшего начальника, которые ценил его до последнего, любил его статьи и терпел пьянство. Но вот к каким книгам он мог отнести себя? Так он и не нашел ответ на этот вопрос.       Ладно, хватит разводить нюни, нужно собирать вещи и отвезти жену в гости.       На трюмо было множество хлама, он даже несколько раз чихнул, на столько пыль мешала ему дышать. На глаза попадались разные несуразные вещи, а вот мешков он все не мог найти. Тут взгляд наткнулся на маленькое одеяльце, с зелеными птичками по краям.       Возможно, его светло-серые глаза повлажнели, а может это просто показалось. Мешки были найдены, он аккуратно поместил тело жены в мешок, последний раз взглянул на это прекрасное тело, бездыханным оно выглядело еще лучше, на ее тонких запястьях не было украшений, он решил это исправить и повязал зеленый платочек с синими птичками по краям.       Дорога до гаража прошла без приключений, но он шел тяжело, казалось, будто каждый его шаг давался ему с трудом. Вот этот гараж. Привычным движением он открыл ворота. Машина… Перед глазами поплыли образы Жена, счастливая и жизнерадостная держит на руках милого голубоглазого малютку. Им весь подъезд завидовал, молодая семья, хороший муж, жена красавица и маленький ребенок, который с любопытством смотрел на мир через распахнутые детские глазенки. Но какой-то миг, и нечего не стало. Из приличной семьи, той семьи, которая радовала соседей, из той семьи, которая приносила в хмурую жизнь лучик тепла. Они превратились в серую массу. Он начал бить её….       Тяжелая догадка резко бухнулась ему на голову в районе затылка. Нет, голос зашипел как у нагревающегося чайника, о нееет, это не так. Смех…       Переложив объемный пакет на заднее сиденье он повел машину, его не заботило то, что возможно, даже не так, а скорее всего их гараж разворуют и не мешало бы закрыть ворота, но ему было все равно.       На кладбище все также жили вороны, как и тогда, нечего не изменилось. Только теперь его жена, его поддержка не с ним, нет, она рядом, через черный мусорный пакет виден был ее силуэт, но она мертва. Над ним пролетела большая черная ворона и уселась на могильный крест, накрапывал дождик, ее черные глаза смотрели очень пронзительно, на миг ему показалось, что глаза у вороны не черные, а голубые, как у его дитя, а может это и есть его дитя? Он резко выпрямился, скинув тело жены на жухлую траву, и начал красться к вороне…       Стойкий запах мокрой земли, унылые лица каких–то людей, пытаются соболезновать, но, им–то не понять, им–то не дано знать, как же тяжко терять своего мальчика, свою радость.       Перед глазами все плыло, черные пятна не давали четко видеть лица родных, а надо бы? Они силились показать все скорбь, но вровень с женой они вообще не шли, ее глаза, они остановились в одной точке, словно сама она перестала жить, стали стеклянными и нечего не отображали, кроме тихого ужаса.       Маленький гробик поместили в маленькую могилку, он такой маленький, а такое горе перенес, такая неоправданная смерть, гробик даже не открыли, да и не нужно было, он хотел запомнить своего мальчика живим и здоровым. Детский смех раздавался в его голове. Он не мог больше терпеть этого, он во всем виноват       Он бил ее не потому, что ему это нравилось, нет, он бил ее за то,что не справился с ролью защитника, он корил себя за то, что не смог защитить их. Бил в надежде, что она уйдет от него, бросит его и наконец, он может просто спиться. Но она была сильнее его, она терпела его унижения и молча поддерживала его….       По его телу прошла мелкая дрожь, потом еще раз и еще, и вот уже, плечи его сильно дрожали       Вы когда-либо видели, как плачут мужчины? Ведь бытует суждение, что мужчины, настоящие мужчины, не плачут. Но это не так.       Только робот может не плакать, только он не может сострадать и сожалеть, только робот без сердца.       Громом раздался воронье карканье, он обнаружил себя в обниму с черным вороном, птица в испуге таращилась на него своими черными глазами. Нет, это не его мальчик       Его мальчик давно мертв.       Медленно разжались руки, он опустился на траву. Ему захотелось оказаться маленьким мальчиков, что бы всего этого не было, что бы эта жизненная яма оказалась просто его кошмаром. Вот сейчас он откроет глаза и окажется дома, в своей мягкой пижаме с машинками, он будет плакать навзрыд, прибегут его любящие родители и защитят малютку, его спасут из этого кошмара, папа как всегда нахмурит брови и скажет «Ты чего, нюня, ну-ка быстро утри слезы, только девчонки плачут, а ты у нас защитник, давай, возьми себя в руки, вот так, молодец, а в будущем будешь защищать свою семью»       Но он не смог защитить свою семью…       Поднявшись с ног, он отправился придавать свою жену земле, хоть что-то нужно сделать по-человечески. Он болен….       Наконец, сидя в больничном кресле он мог понять, к каким книгам он относиться и как он уйдет из жизни. Тихо спокойно, без всякого пафоса. Он ушел из жизни как списанная книга в библиотеке.       Уже позже про него, в карточке больного, напишут «Психическое расстройство, больной говорит о себе в третьем лице и утратил мыслить логично и последовательно»