Сказка никогда не кончится

«Какие шифры тебе не позволяют понять, что я имею в виду, Когда руками машу, пытаясь предупредить - не подходи ко мне близко! Hе заходи за черту, не заходи за черту, не заходи за черту». О. Медведев «Hе заходи за черту»

      В комнате раздался голос Каса, разрушивший тихий обман предрассветных сумерек, когда пьяному Дину вот-вот начало казаться, что вокруг старое доброе время. И это не еле живой домишко в лесной глуши, а задрипанный номер отеля, что на кровати ворочается под пледом Сэм. И всё ясно, понятно и даже как-то мирно.       – Что, смог я тебя удивить? – этот говнюк и не думал как-то извиняться за произошедшее.       Пришёл в себя, видимо, тут же понял, что продрал глаза в любимой (и так хорошо знакомой) постели своего горячо обожаемого лидера и посчитал, как всегда, что это – в порядке вещей.       – Я уже заебался охуевать, Кас, – Дин с сожалением посмотрел на остаток виски в бутылке. – Скажи, я что – слишком много требую? Что-то настолько невозможное, что тебе так сложно просто сделать то, что я прошу?       Кастиэль сполз с постели и медленно по-кошачьи потянулся всем телом. Штаны, держащиеся на завязках и выпирающих костях, тут же слетели вниз. Кас фыркнул и просто переступил через них, направляясь к Дину. Он уселся на стол, вцепился в бутылку и одним огромным глотком допил виски. Под раздражённым взглядом, ухватил валяющуюся ещё с прошлого раза на столе пачку сигарет, вытянул одну, требовательно вперил взгляд абсолютно невменяемых голубых глаз в Винчестера. Дин, скорее машинально, по укоренившейся привычке, нашарил в кармане и щёлкнул колёсиком старой zippo. Бывший ангел сделал затяжку, выпустил дым в лицо человека, казалось, не замечая нарастающего недовольства последнего.       Он улёгся на стол, так, что лицо Дина оказалось напротив его лица, и крепко ухватил ладонью его за шею.       – А что ты хочешь? Я же ради тебя всё сделаю, Винчестер. Предам, отравлю, убью… Что ты хочешь?       – Не заходи за черту, Кас. Личное пространство…       Дым очередной затяжки отправился в лицо окончательно взбешённого Дина. Он мотнул головой, сбрасывая с себя руку Каса, одновременно дав тому пощечину тыльной стороной ладони, выбивая сигарету из губ.       И тут же с грохотом полетел на пол с опрокинувшегося под ним стула – Кастиэль успел ударить ему локтём в висок и добавил ударом ноги в грудь, пока Винчестер падал, а сам он соскакивал со стола.       Виски – личные витамины Дина Винчестера, возможно, они уже не действовали так хорошо, как раньше, но мозг, измотанный постоянным стрессом и бессонницей, выдал телу команду – отключится, подняться Дин самостоятельно уже не смог.       Мутным взглядом он смотрел теперь снизу вверх на своего ангела, который уже успел усесться сверху, ухватив правой рукой за горло, а левой выламывая пальцы на правой руке человека.       – Убей, – чуть слышно прошептал Дин.       Ангел сипло засмеялся, нагнулся так низко, что его губы коснулись губ Винчестера и прохрипел, распространяя вместе со словами запах табачного дыма и виски:       – Неверный ответ, – и сломал человеку палец.       Дин заорал, дёрнувшись под ним, но скинуть такого худощавого на вид Кастиэля не смог.       Кас, не отпуская руки с горла Дина, ладонью второй накрыл ему рот, заглушая крик.       – Ты никогда, слышишь, ублюдок, никогда меня не спровоцируешь. И я не позволю тебе сдохнуть раньше, чем я. Уж эту малость я точно заслужил.       Он поднялся, одним рывком поставил рядом на ноги зеленовато-бледного Винчестера. И тут же мгновенно изменился, растеряв всю свою силу и холодную расчётливость.       – Давай лечить твой пальчик, мой мальчик, – противно-тонким голоском пропел Кастиэль.       Он зашарил взглядом по комнате, в поисках аптечки.       Дин вернулся к столу с новой бутылкой. Открыл крышку зубами, правая рука со сломанным пальцем мелко тряслась, выстукивая по столешнице рваный ритм.       – О, штанииишкиии, – Кас засеменил в сторону своих штанов, долго возился, пытаясь сперва влезть в одну штанину двумя ногами, потом, пытаясь совладать с завязками.       – Грёбанный клоун-торчок, – выдавил Винчестер сквозь улыбку.       Кас поднял на него вполне осмысленный взгляд, лучащийся таким теплом от того, что он смог вызвать эту улыбку.       – Придурок.       – Сука, – машинально ответил Винчестер.       Захохотали они одновременно. Истерически, зло, от всепоглощающего ощущения бессмысленности своих жалких попыток подарить друг другу воспоминания прошлой жизни. ***       Ангел слишком боялся умереть позже своего подопечного. Поэтому всякий раз он оказывался на пути смертельной опасности. Будь то кроты, звери или обдолбанные члены их же отряда.       Человек знал, что такие болезненные и резкие провокации приводят пусть и ненадолго в чувство его хранителя. Хотя бы на пару секунд пробуждая в нём того, кто был так необходим ему в это грёбанное время Кроатона. ***       Выбрались из дома, полного смрада перегара и сигаретного дыма только через пару часов. Пока Кастиэль накладывал шину на сломанный палец Дину. Пока Дин устроил разнос Касу. Пока Дин успокаивал впавшего в истерику от переживаний и отказе в очередной дозе Кастиэля.       Всё это время над лагерем разносились их вопли. Как объясняли это старожилы лагеря: «занимаются они при этом совсем не сексом»…       За завтраком если и были у кого-то вопросы по поводу висевшей на перевязи правой руки командира, то вслух интересоваться о причине возникновения травмы у бешеного Винчестера не рисковал никто.       Дин кое-как дотянул до послеобеденного ежедневного собрания, однако, видя, что командир держится на честном слове, Чак живо завернул всевозможных жалобщиков и просителей, пообещав лично разрешить их проблемы. Сам Дин вывел на повестку дня всего лишь одну тему.       – Если я узнаю, что кто-то в лагере или за его пределами выдаёт этому торчку наркоту – пристрелю лично по факту, без объяснения причин. Кас, теперь ты. Если я увижу, что ты что-то жрёшь, я сломаю тебе челюсть. Будешь курить – переломаю руки. Станешь нюхать – сломаю нос. Как ты со всем этим потом будешь жить, я не знаю. У меня всё. Все свободны.       После чего просто рухнул лицом на стол в главном зале и уснул.       Его разбудили уже вечером, когда стол был полностью накрыт для празднования дня рождения Сары – одного из медиков лагеря.       После, по укоренившейся традиции лагеря, что было одной из основных причин, почему женщины лагеря отказывались заключать пусть полуофициальные отношения, заменяющие брак, именинницу поздравлял лично командир.       После положенной обязательной программы, которую исполнил Винчестер, с поправкой на травму, его вырубило в очередной раз. Сон пришёл мгновенно, и наконец-то не от слоновьих доз алкоголя или нескольких суток без сна, а от того, что справа, положив голову ему на плечо, тихо и так по-домашнему посапывала именинница, уткнувшись носом ему в шею и обвив руками.       Однако сон был недолгим. Дин медленно и неспешно просыпался от нежных и настойчивых прикосновений рук, губ, языка и даже зубов к своему члену.       – Сара, милая, я тебя Богом прошу – давай перенесём на утро. Я сделаю тебя счастливой, обещаю. Но – утром… – пробубнил ещё до конца не проснувшийся Дин.       – Любопытно, что это у тебя там? – насмешливый голос Сары над ухом заставил Дина широко распахнуть глаза, полностью возвращая его в реальность. А в горизонтальном положении его удержал внутренний старый добрый Дин Всё-под-контролем Винчестер и Сара, лежащая на его плече.       – Что? Кто? – Дин попытался левой рукой стянуть плед, чтобы выяснить: кто из девушек рискнул сыграть эту партию в четыре руки на его теле, но Сара с лёгким смешком перехватила его руку и инициативу в этой игре.       Через пару минут Винчестер вовсю стонал под напором двух одновременно ласкающих его член ртов. Но неуёмное чувство любопытства заставило всё же скинуть плед на пол. То, что предстало глазам Дина, не укладывалось ни в какие рамки его богатой сексуальной фантазии. Кас и Сара, целующиеся прямо над самой головкой его члена так, что их языки, не переставая, ласкали его.       – Это, блять, что за нахуй? – лязгая зубами, решил уточнить Винчестер, с ужасом понимая, что происходящее его уже сильно завело и прекратить всё прямо сейчас он сможет только путём дикой паники, которая наверняка перейдёт в истерику. А после он просто пойдёт и будет биться башкой об первое попавшееся на дороге дерево, пока кто-нибудь из жителей лагеря не пристрелит его из жалости.       – Нам прекратить? – Сара последний раз лизнула член Дина и резво перебралась повыше, нависнув над ним. Её грудь мягко касалась его груди на каждом вдохе, волосы щекотали лицо. Она внимательно всматривалась в глаза Дина, в нежной заботе пытаясь определить, как далеко они с чёртовым ангелом могут зайти в своих действиях. А по глазам Дина выходило – что так далеко, как смогут себе позволить.       – Ох, Сара… – Дин не успел ответить под её поцелуем, старательно, как прилежный ученик, усваивая новые ощущения, пытаясь подстроиться под происходящее, внося свою лепту.       – Мне самой уже давно ужасно было интересно, как это между вами, мальчики, происходило, – Сара улыбнулась.       – Нихера не происходило между нами! Что за… – Дин попытался возмущённо доказать, что всё это – в первый раз и он, считай, девственник в подобном. Но Сара, как одна из постоянных любовниц, да ко всему ещё и медик, слишком хорошо знала, что нужно сделать, чтобы Винчестер парализовано застыл в пограничье между: «это охуенно» и «это пиздец». Сучий Кас тоже слишком хорошо знал, что делать там, внизу.       Кастиэль действительно слишком хорошо знал его. Потому что он тут же прервал движения губ и языка по члену Дина:       – Дин, если ты чего-то не помнишь, это абсолютно не значит, что этого никогда не было. И, Сара, детка, у меня было оооочень много практики с нашим малышом.       Последняя фраза окончательно унесла приливной волной в море абсурда охреневшее чувство реальности происходящего Дина.       – Блядь… Да делайте уже, что хотите, – простонал в полубреду Винчестер твёрдо решив, что пройдёт эту групповуху до конца.       – Мне даже кажется, что сегодня день рождения у меня, – горячо зашептал ему в губы Кас, уже поменявшийся местами с Сарой. А Дину сносило крышу от поцелуя, в котором он чувствовал и вкус Сары, и себя, и Каса.       «Господи… да пошло бы всё на хуй…» – полностью сдался Дин.       Он целиком отключился и «здесь и сейчас» – перестало для него существовать. Эти два сексуально развратных чудовища полностью подчинили его тело своим рукам, губам и языкам. Спустя какое-то время Дин уже перестал понимать, где его целует Сара, а где ласкает Кас. Чьи губы шепчут ему на ухо, и чей рот в очередной раз завладел его членом.       Но Винчестер прекрасно понял, чьи пальцы, в невесть откуда (Кас, подготовился, скотина!) взявшейся смазке, проникают внутрь него.       – Сара… не на… аааах… – Дин блудливой кошкой выгнулся под настойчивым и таким внезапно нежным напором.       – Дин. Мы не делаем ничего плохого. Доверься нам, – мягкий, ласковый, горячий, сводящий с ума шёпот ангела отчего-то послужил последней каплей, которая переполнила поток, который напрочь смыл остатки «ты-же-мой-друг»– морали и «что-я-творю»-сомнений.       А потом были боль и слёзы и паническое желание избежать того, что происходит и другое – эгоистичное – получить как можно больше, всё, целиком, чтобы знать, что всё это – только его, Дина Винчестера.       Дин в любимой коленно-локтевой позиции, хотя раньше он всегда был тем, кто сзади. Ладони Сары, успокаивающе оглаживающие спину, плечи, ласкающие член; ладони Каса, крепко сжимающие бёдра. Тихий голос Каса:       – Поднимись и откинься на меня.       И Дин делает, как просят, прижимаясь спиной к внезапно такой сильной и надёжной груди Каса. Он откидывает голову ему на плечо, позволяя ангелу запустить зубы в открытую шею, и тут же вскрикивает от ещё одного ощущения – Сара, приняв его недавнюю позу, насадилась ему на член.       А потом они становятся одним целым. Чем-то, что двигается, стонет, кричит и шепчет по отдельности и одновременно. Когда Дин уже сходит с ума от того жара, что исходит от Сары, от того, каким его обжигает Кастиэль, они кончают, все трое одновременно.       Этот тройной оргазм то сбивает их в один плотный тугой сгусток, то разбивает в три разных, но невероятно сильных потока.       И когда Дин Винчестер понял, что ещё пара секунд, и он просто умрёт от эмоций и ощущений – он просто потерял сознание. ***       Дин пришёл в себя. Справа всё так же тепло прижималась Сара. Слева, положив голову ему на плечо, курил Кас. Губы Винчестера сами растянулись в идиотскую счастливую улыбку, которая, однако, стала чуть-чуть меньше от одной пришедшей ему в голову мысли.       – Если кто-то из вас проболтается… – начал Винчестер.       – Дин, не беспокойся… Мы никому… – одновременно кинулись увещевать Сара и Кас.       – Затухли оба! Если кто-то проболтается, что я грохнулся в обморок – я с вас шкуру спущу. Всё. Дайте уже поспать… И знайте, я зла не держу. А вы – два чудовища, – и, ухмыльнувшись, добавил: – Но вы – мои чудовища.