Я украду твою невинность

Дейдара приложил по дольке лимона к каждому глазу. Кислый сок тут же попал на нежную сетчатку, глаза заслезились и сильно покраснели. Хорошенько проморгав, он довольным взглядом окинул комнату, в которой находился. Стол был заставлен крепкой выпивкой и мисками со всякой вредной закуской. Одинокое блюдце с лимонами Тсукури поспешил убрать от греха подальше. Вот и готов "банкет" по поводу его мнимой истории «несчастного брошенки». А все для чего? Именно, все на благо обществу и его грандиозно-невыполнимому плану по лишению невинности Учиха Итачи. Ну, или же просто спаиванию оного. Раздался мелодичный звонок, возвещая о том, что кто-то решил почтить эту скромную обитель своим присутствием. — Та-а-ак, а вот и наш трезвенник… — ухмыльнулся Дей и немедленно сделал страдальчески-печальное лицо. Пора приводить план в действие! Итачи вошёл, стряхивая с волос капли дождя и отдавая свою мокрую куртку хозяину квартиры. Дейдара старательно изображал грустного и унылого парня, медленно топая к шкафу, пока Итачи разувался и приводил себя в порядок. На кухню они вошли вместе, Дей одной силой воли заставил себя не ухмыльнуться и не подъебать Учиха, увидев выражение его лица. — Это мне, — объяснил он слегка дрожащим голосом. Возможно, Итачи принял это за чрезвычайную расстроенность однокурсника, но на самом-то деле у Тсукури уже губы дрожали от смеха. Перед Итачи на столе появился картонный пакет с соком. — А это — тебе. Итачи пил всего раз в жизни, и ему хватило, чтобы убедиться — продолжать не стоит. Даже после простой слабоалкоголки у него начисто отключался мозг, и, если Учиха выглядел трезвым, то свои действия совсем не контролировал. Он не буянил, не сходил с ума, но говорил и делал такое, что на утро и вспоминать стыдно! Естественно, он не заметил маленькую концентрацию алкоголя в соке, и добрые часа три спустя на кухне Дейдары Тсукури можно было наблюдать веселенькую картину. Многочисленное спиртное было успешно выпито, о чем свидетельствовали пустые бутылки на столе и под ним, а двое довольных парней почти лежали по двум концам квадратного стола. Итачи, умостив тяжелую голову на скрещенные руки, пьяно наблюдал за манипуляциями Дея, который самозабвенно облизывал горлышко бутылки из-под виски. Видно, парень пытался отыскать так последние капли напитка, иногда ныряя юрким языком внутрь, даже не думая, насколько соблазнительно это выглядит. Особенно в сочетании с покрасневшими щеками и томными от алкоголя синими глазами. Итачи очнулся, почувствовав, как приятно потянуло в паху, а по позвоночнику пробежали мурашки. Хорошее воображение мигом предоставило красочные эпизоды, где бутылку между алых губ Тсукури заменяет кое-что поинтереснее. Сладкие спазмы возбуждения сильнее сконцентрировались внизу живота, скручиваясь в тугой узел. Стояк уперся в грубую плотную ткань брюк, а в голове все перемешалось, оставляя одну единственную, не совсем здравую, но очень заманчивую мысль. А когда Учиха отказывали себе в желаемом? Правильно, никогда. — Дей, — позвал Итачи, внимательно наблюдая за действиями блондина. К слову, никогда раньше брюнет не сокращал имя однокурсника. — Ммм? — вопросительно глянул на него отвлеченный Тсукури. — Ты когда-нибудь делал минет? До Дейдары не сразу дошло все бесстыдство этого вопроса, по этому он на автомате ответил, позабыв вспылить: «Нет». — Зря, у тебя бы отлично получилось, — пьяно протянул коварный Учиха, расплываясь в хитрой улыбке. — Сволочь! Да я тебя подорву! — не оценил комплимент Дей и, вскочив с места, кинулся на Итачи приводить угрозу в действие. Спустя пару минут эти двое уже лежали на пушистом ковре в гостиной и самозабвенно целовались, изучая друг друга медленно и тягуче, с нотками нежности, прежде чем сорваться в затягивающую пучину страсти и желания. Поцелуи выходили рваные и влажные, горячие и терпкие от алкоголя, что заводило ещё больше, заставляя парней с остервенением цепляться друг за друга, прижиматься крепче, словно от этого тактильного контакта зависели их жизни. Воздуха катастрофически не хватало, но они и не думали разрывать поцелуй, задыхаясь от наслаждения. Дейдара, оказавшийся снизу, обхватил ногами талию Итачи, вжимаясь в его пах своей эрекцией. Грубая ткань создавала весьма острые ощущения, но без неё было бы куда лучше. Да, лучше... Чувствовать горячее обнажённое тело в такой непозволительной близости, ммм... Дейдара потерся о стояк Итачи, срывая с его губ хриплый стон, в то время как руки Учиха путешествовали по груди блондина, лаская твердые от возбуждения соски. Одежда резко утратила всю свою необходимость. Парни быстро избавляли друг друга от неё, не забывая целоваться. Без этих кусков ткани было значительно лучше. Так приятно, просто невыносимо круто чувствовать гладкую, нежную кожу практически везде и быть почти одним целым... Почти. Губы снова встретились, Дейдара запустил руки в длинные чёрные волосы Итачи, стягивая с них резинку. Такие мягкие и слегка влажные от пота, из-за чего их приятный запах стал ещё острее. Итачи, казалось, целовал и касался везде, срывая полные наслаждения стоны с вожделенных губ. Вот он ещё обводит кончиком языка сосок, любуясь лицом тяжело дышащего Дея. Блондин сжимает пальцами длинный ворс ковра, выгибается, мычит сквозь прикушенные губы. А вот уже Итачи целует ямку пупка, низ живота, внутреннюю сторону бедра, подбираясь к изнывающему от недостатка внимания члену. Слизывает капельку смазки, дразня щелку, и погружает головку в рот, посасывая только её, не заходя дальше. От этого Дейдара сходит с ума, метаясь по ковру. Его руки вплетаются в чёрные волосы Учиха и надавливают на голову, заставляя парня принять сразу всю длину. Итачи не особо возражает, позволяя блондину трахать себя в рот, коварно пережимая основания его члена. Сам брюнет тоже на пределе, до безумия возбуждает собственное положение и ощущения врывающейся в его рот эрекции Тсукури. Учиха убирает руки Дейдары со своей головы, поднимает её, облизав напоследок ствол по всей длине. Блондин, готовый кончить, разочарованно стонет, но его ротик тут же занимают три пальца Итачи, которые он послушно смачивает, лаская языком. Проникновение первого не приносит ничего кроме лёгкого дискомфорта, со вторым стало болезненно неудобно, но мягкие губы, целующие лицо, шею, ключицы, отвлекают. Учиха, надавливая, потер бугорок простаты. От поясницы по позвоночнику прокатилась жаркая волна. Дей выгнулся, подставляясь под поцелуи, и блаженно застонал, запрокидывая голову. А дальше все превратилось в буйный поток страсти, невменяемого, крышесностного желания. Все чувства обострились до предела, потрясающее ощущение наполненности сводило Дейдару с ума. Итачи отчаянно вбивался в горячее, доверчиво открытое тело, целуя губы и глядя в глаза. Блондин вцепился в натренированные плечи, оставляя на коже алые полукруги от ногтей, а брюнет теснее прижимал его к себе, забрасывая его ноги себе на плечи. Ещё глубже, сильнее, до конца. Почти... Ещё... Ещё... — Ита...ммм... Ах! Ещё! Ещё! Да, вот... Ах... Так! Я... Сей...час... — Дей! Мх...ах... Итачи толкнулся последний раз, замирая. Лицо блондина было невыносимо прекрасно, когда он кончал с именем Итачи на губах. Горячие гладкие стеночки сжались вокруг члена брюнета, и он излился горячей струей внутрь Тсукури. Волна сумасшедшего оргазма накрыла парней с головой, заставляя их захлебываться ощущениями, забывая все на свете, вплоть до своих имён. Они лежали на измятом пушистом ковре, тяжело дышащие, взмокшие и до неприличия довольные. Перед глазами до сих пор плясали тёмные круги от пережитого оргазма, а тело совсем расслабилось. Итачи перевернулся, так, чтобы Дейдара оказался на нем, и зарылся руками в его длинные спутанные волосы, нежно перебирая их и поглаживая голову. Делать это почему-то было совсем не лень, а очень даже желанно. Тсукури тем временем уже сопел, уткнувшись куда-то в шею Учиха, пока его удовлетворенную до предела, заласканную тушку гладили сильные руки, иногда щекочущие кожу ноготками.