Этого нет в программе

      Дождь настукивал ритм по гладкому шиферу, убаюкивая жителей небольшого дома в Синдзюку. Порывы ветра разбивались о тонкие стены, будто стараясь сломать их. Субботний вечер проходил слишком спокойно. Люди сидели в своих домах, смотрели вечерние новости, наслаждались ужином. На улице почти не ездили машины. Лишь мелодия дождя, пробивающаяся сквозь пустые мысли.       Хэй лежал на футоне, откинув одеяло в сторону. Дождь, снизошедший до раскаленной летним солнцем земли, испарялся днем, и в комнате было достаточно душно. Закинув руки за голову он, почти не моргая, смотрел в потолок. Организация не оповещала и не давала никаких заданий, поэтому можно было отдохнуть. Только отдых не шел. Нужно было спать, а сна как не бывало.       В широкое окно что-то прилетело, звонко отскочив. Хэй настороженно скрылся за шторой, стараясь незаметно выглянуть. Он никогда никого не ждал, но знал, что кто-нибудь мог заглянуть.       На улице, обхватив себя руками, стояла седовласая кукла. Она смотрела в окно, надеясь, что Хэй впустит ее. Галька, запущенная ее руками, заставила жнеца выглянуть только спустя полчаса, как сама Инь пришла сюда. Она надеялась, что он заметит ее и не выдавала свое присутствие, пока окончательно не продрогла. — Инь! — Хэй открыл окно, и прохладный ветер занес капли в комнату. Он вскочил и, на ходу натянув джинсы, спустился на улицу, не удосужившись надеть обувь. Кукла по-прежнему стояла перед окном, — что ты здесь делаешь, Инь? — босые ноги чувствовали себя неуютно на мокром асфальте и парень старался наступать лишь на носки. — Можно я войду? — дрожащими губами произнесла кукла. Хэй взял ее под локоть и повел внутрь. Он опасался, что хозяйка дома может заметить посетителей, но та смотрела ванильную дораму, пуская ручьи из глаз.       Инь дрожала, как осенний лист. Зайдя в квартиру, она наклонилась, чтобы снять промокшую обувь, но Хэй остановил ее, чтобы помочь. Он присел на корточки и аккуратно взял ее лодыжку, расстегнув ремешок туфли. Кукла безмолвно и с интересом наблюдала за его движениями. Сложно было различить интерес в глазах Инь. Он проявлялся крайне редко, потому что не был заложен программой. Куклы сами учились быть людьми.       Инь почувствовала свербящее ощущение в области носа. Она зажмурилась и прикрыла лицо ладонью. Это было в программе. Так было положено. После нескольких секунд, щекотка в носу прошла, оставив напоследок тихий чих. – Ты заболела, — вынес свой вердикт Хэй, — Хуан ведь говорил не выходить из лавки. Тем более в такую погоду. «Он говорил, что погода заставляет людей болеть. Люди лечатся, а куклы ломаются. Вирус может нарушить днк-программу, заложенную в куклах», — подумала Инь. — Там холодно, — еле слышно произнесла она. Жнец потускнел. В комнате стало гораздо прохладнее, от чего сам парень слегка поежился. Окно по-прежнему было открыто, и футон, лежащий возле него, почти насквозь промок. Он закрыл окно и хмуро посмотрел на спальное место. Постельное белье промокло, но все равно не было таким мокрым, как кукла. Он вернулся к ней, потрогав ткань ее платья. — Тебе нужно переодеться, — в шкафу-купе нашлось несколько чистых футболок, и Хэй вручил одну из них девушке. Она могла переодеться, это было в программе. Так было положено. — Я отвернусь, — он встал к окну, наблюдая, как падающие с небес капли будоражат сверкающую от фонарей лужу. Ту, в которой успели побывать его ноги. За спиной послышалось, как расстегивается молния. Хэй улыбнулся. Когда куклу впервые привезли, она почти ничего не могла сама. Мокрое платье, шурша, упало на пол. В стекле он увидел ее отражение. Бледное хрупкое тело, скрытое белой маечкой. Она сняла ее и кинула на платье, затем подняла руки и просунула голову в футболку. — Все? — холодным тоном спросил Хэй. Ему хотелось, чтобы она знала, что провинилась. Куклы не должны действовать без приказа. Почему у нее появляются свои желания?       Он повернулся, не дожидаясь ответа. Он увидел в отражении, что она кивнула. Должно быть, она знала, что он видит ее. Куклы не испытывают стыда. Этого нет в программе, как и остальных чувств.       Белая футболка была гораздо выше колен и едва закрывала бедра. Жнец нахмурился. — Должно быть, села, — с тоской произнес он. Инь потянула за край футболки, стараясь опустить ее чуть ниже, но та возвращалась на место, как только руки отпускали ткань. Убрав вещи девушки на бельевую сушилку, он прошел на кухню. Инь услышала щелчок. — Чай, — прошептала она. — Да. Чтобы согреться, — уголки рта Хэя поджались в едва заметной улыбке. Инь почувствовала это и тоже захотела улыбнуться. Этого нет в программе. Какой смысл в улыбке? — Согреться, — повторила она и присела на стул. Тонкие руки Хэя аккуратно насыпали заварку в маленький чайничек. Кукла хотела подсчитать количество сушеных лепестков чая, но они летели так стремительно, что глаза воспринимали их, как однородную массу. Он поставил две кружки на стол. Инь досталась желтая кружка с обнадеживающей надписью «Хорошего настроения». «Какое настроение может быть хорошим, а какое плохим? Хэй в плохом настроении?» — промелькнуло в ее голове. — Хэй, — кукла посмотрела в усталые глаза жнеца, — у тебя хорошее настроение? — она ткнула пальцем в надпись. — Хуан разозлится, если узнает, что ты была здесь. Что ты ушла из лавки, — он сделал паузу, развернув кружку к себе и, сам не зная зачем, несколько раз пробежал глазами по надписи. Красивый шрифт заставил его угрюмость сойти на нет, — хорошее, Инь.       В носу вновь засвербело, и девушка опустила голову, закрыв его ладонью. На этот раз ее чих получился громче. Хэй достал бумажные полотенца из шкафчика.       Чайник вновь щелкнул, оповещая о вскипевшей воде, и горячая жидкость полилась в другую тару. В совсем тусклом свете кухонной лампы, Инь с трудом увидела, как виляют листики чая в воде. Это зрелище приносило ей удовольствие. Должно быть, это было удовольствие. Так же, как ей приносила удовольствие эта квартира, запах и компания Жнеца. — И у меня хорошее, — выдохнув, сказала кукла. — Ты, правда, пришла, потому что тебе было холодно? — Хэй поставил чайничек на стол, и теперь Инь могла вблизи наблюдать за плавающим чаем. — Одиноко, — пролепетала она. Хэй вскинул брови. Этого нет в программе куклы. Так не положено. — Не говори такого при Хуане, — его посетила тревога за Инь. Кукла эволюционирует. Такое случается крайне редко. Хотя, возможно, она просто запомнила, что люди говорят так в некоторых ситуациях. Он положил свою ладонь на ее, — и при Мао. — Инь кивнула, посмотрев на руку жнеца. « Хэй. Такой. Теплый». — она положила вторую ладонь сверху.       Оказавшаяся сверху, ладонь Инь, тоже весьма удивила жнеца. Он незаметно потрогал ее пульс. Ровный. Ничего, что бы выдавало чувств, не свойственных куклам. Почему она положила ладонь сверху? Потому что видела, что так делают. Куклы быстро учатся. — Ты что-нибудь чувствуешь? — этот вопрос, заданный так отстраненно, загнал Хэя в тупик. — Контракторы не могут, — начал он. — Совсем ничего? — в голосе Инь читалась слабая нотка горечи. Хэй не знал, что ответить. Он опустил глаза, решив положить вторую руку на ладони девушки. Для нее этого было достаточно. Кто он такой, что бы осуждать ее. Он тоскует по звездам и сестре, заботится о кукле, вместо того, что бы хладнокровно и не задумываясь выполнять то, что от него требуется. « Выглядеть, как человек, и не иметь ничего человеческого. Ни чувств, ни эмоций» — Инь хотела было заплакать, но не знала, как это сделать. Не знала, как можно напрячь слезные железы. Они сами должны выделять слезы, без участия каких-либо мышц. Только из-за нервных окончаний.

***

      Дождь наплясывал на крыше утомительную и однообразную мелодию. Сила, с которой он лил, и порывы ветра говорили о грозе. Но ни грома, ни молний не было. Тяжелые тучи заслонили фальшивые звезды, и от этого стало легче. Хэй медленно погружался в сон, но периодическая дрожь вытягивала в реальность.       Он устроился на полу, отдав свое место Инь. Она не должна была заболеть. Куклы не болеют, они ломаются. Он повернулся в ее сторону. Она укуталась в одеяло и сжалась. Жнеца радовало, что ей было комфортно. Лучше у него, чем в подсобке табачной лавки. Лучше с ним, чем одной. — Холодно, — прошептала Инь. Она приподнялась, посмотрев на жнеца, который прикрыл глаза, притворившись, что спит. — Хэй, тебе холодно? — он не ответил. Кукла взяла одеяло и подошла к нему. Он почувствовал, как одеяло опустилось на его тело. Инь села рядом, стараясь разглядеть парня. Летом самые темные ночи. — Тепло, — Хэй слегка улыбнулся, подняв край одеяла, тем самым пригласив девушку в свои объятия. Он знал, что она ждала этого. Инь приняла приглашение и прижалась к нему, уткнувшись в шею. "Прости меня, Инь. Я был не прав. Ты вовсе не кукла, Инь. Ты человек", — подумал он. Вдохнув аромат ее волос, Хэй прижался губами к макушке куклы. Она почувствовала тепло, где-то в груди. Будто сердце забилось сильнее. « Я люблю тебя, Хэй».