Долгие проводы - лишние слёзы

Ты лучезарно улыбаешься и болтаешь о какой-то ерунде. Пытаешься меня отвлечь. Напрасный труд, между прочим. Неужели ты думаешь, что человек, знающий каждую трещинку твоих почти женских губ, каждый миллиметр твоего накаченного тела, все оттенки твоего настроения, не заметит грусти в твоих глазах. — Долгие проводы — лишние слёзы, — выдаю я, машинально поправляя твою светлую челку. — Это ведь ненадолго. Ты скоро приедешь, — твой голос почти не дрожит. Мне до сих пор немного неприятно, когда ты вот так начинаешь притворяться. Самое страшное, что твоя наигранная жизнерадостность необходима не столько поклонникам или псевдодрузьям, а скорей уж тебе самому, — приедешь же? — ты недоверчиво заглядываешь мне в глаза, и все маски слетают. — Приеду, — я говорю это гораздо тише, чем следовало бы, но ты слышишь. Ты всегда меня слышишь, даже когда я молчу. Почти мистическое качество, — но только на три дня, — выдавливаю, нервно теребя чересчур отросшую бородку. — Это здорово, — твоя улыбка становится еще более широкой и натянутой. А в глазах по-прежнему вселенская скорбь. — Позвони, расскажешь, как долетел, — я крепко обнимаю тебя на прощанье и отдаю ярко-оранжевый рюкзак, который готов выскользнуть из твоих дрожащих рук. Чёрт, как же не хочется тебя отпускать. Мы сами выбрали такую жизнь. С самого начала было ясно, что ты любишь меня, но не готов расстаться с работой, рижскими друзьями, уехать от родителей. Родители, Стас, у тебя такие беспокойные предки. Всю неделю, что мы были вместе, твои родичи обрывали мой телефон, пытаясь выяснить, живо ли их чадо, накормлено ли? «А вот я прогноз погоды смотрела, завтра в Москве дождь будет, захватите зонтик, если пойдёте гулять». Иногда я даже завидую. Любимая шутка моих родителей «да не парься ты, если что, из морга позвонят». Они мне доверяют во всём. Полная свобода — это, конечно, здорово, но иногда мне хочется каких-нибудь рамок, ограничений, запретов… Я тоже люблю тебя, но к Москве у меня куда более сильные и давние чувства. Я просто не представляю, как буду жить в твоей полудеревне. Когда-нибудь придется сделать выбор, а пока вот приходится мотаться туда-сюда. Аэропорт уже практически стал нашим третьим домом. Но выбор — это потом, это нескоро, наверное. А сейчас ты пройдёшь личный досмотр, как обычно застудишь так и не привыкшие к местным негостеприимным ледяным полам ноги, очаруешь девушку на паспортном контроле и улетишь под крылышко к маме и папе. А я, а что я? Я закажу такси и вернусь домой. Хотя, какой это дом, если там нет тебя. Так, обиталище. При входе в квартиру я философски изреку что-то типа: «Грустно, когда человек уехал, а тапки остались». Запинаю их куда подальше и с головой окунусь в свою столичную жизнь, с которой мне так не хочется расставаться.