Пустой

-Видишь, что звезды творят с облаками, гвоздями пробив свою ночь, - Гокудера стоял у окна, держа шторы широко раздвинутыми. Он глядел в ночное небо и лунный свет, как шелк скользил по его нагому телу. Он был похож на мраморную скульптуру: слишком совершенен, чтобы быть живым. Но вот скульптура зашевелилась, через силу вздохнула и развернулась к окну спиной, отпуская тяжелую ткань штор. Он сделал бесшумный шаг по мягкому ворсу белого ковра. Дыхание итальянца тяжелое и шумное. Он скользит взглядом по комнате и в отблесках ночных огней его зелёные глаза начинают искриться. Стоит только приглядеться и становится видно, как играют мышцы его тела, когда он двигается. Щелк - в одну сторону. Щелк - в другую. Это и в правду завораживает. И когда он поворачивается спиной, отходя к роялю, ты не можешь оторвать взгляда от его поясницы и лопаток. Бьякуран лежит на большой мягкой кровати, вытянувшись словно большой грациозный кот, подперев голову рукой. Он наблюдает за Гокудерой неотрывно, как хищник, совершенно не выпуская из поля зрения свою добычу. Белоснежные волосы свалились на лицо их обладателя и частично закрыли татуировку под глазом. Во всей этой молчаливой картине шевелились только они и Гокудера. В то время, как обнаженное тело Бьякурана было совершенно неподвижным. Жизнь в нем выдавало лишь дыхание и движении зрачков. -Видишь, как странно остаться на грани, когда не умеешь помочь, - раздался в тишине второй голос, приналежащий белокурому. Гокудера развернулся в пол оборота и взглянул на своего любовника. Тонкие губы изогнулись в ироничной улыбке. Он касается изящной тонкой ладонью крышки рояля и нежно проводит по ней. Лакированная поверхность холодит кожу. Гокудера убирает руку и с силой сжимает кулак. Это чувство, когда в голове столько мыслей и идей, столько чувств в душе, и столько слов застревает в горле, а ты совершенно беспомощен, ведь выхода им нет. В глазах Гокудеры кипит отчаяние музыканта, которого покинула муза и теперь ночует с другим. Он тяжело вздыхает и поет следующую строку: -Только ладони качнут колыбели, чаши весов... - его голос едва слышимо дрожит, выдавая душевное напряжение. Взгляд скользит по стене, по фотографиям в красивых позолоченных и деревянных рамках; затем снова опускается к роялю. А на нём так причудливо играют тени и отблески лунной ночи. -И порвется цепь; и останется спеть и взлететь, - подаёт голос Бьякуран и поднимается с постели. Неторопливо, как насытившийся кот. Он садится, вытягивая вперёд свои белые, тонкие, модельные ноги. Пальчиками осторожно касается мягкого ворса ковра и в ту же минуту встает на него полной ступней. Совершенно бесшумно подплывает к юноше с серебряными локонами и кладет тому руку на плечо. Склоняясь к его лицу он хочет что-то сказать, но грозный взгляд, метнувшийся к белокурому ясно выражает: "только попробуй нарушить рифму! Взорву к чертям!". Тогда Бьякуран тихо коротко вздыхает и в согласной улыбке прикрывает глаза, наклонив немного голову. Гокудера ускользает от прикосновения и опускается на мягкий стульчик, возле рояля. Ягодицами он чувствует прохладу кремово-белой кожи. Юноша проводит кончиком языка по пересохшим губам. В горле встает ком. -Что мне останется в этой реальности двери открыть, - поднимается крышка рояля. Дыхание учащается и становится тяжелым, а подушечки пальцев ложатся на черные и белые клавиши. Голосу Гокудеры следует голос Бьякурана. -Выйти, стряхнув с плеч память ненужных встреч, взять и убить, - он опускается на колени рядом и смотрит на музыканта снизу вверх. Силуэт того вытянулся и замер, а блики продолжали играть в серебристх волосах. Создавалось впечатление, словно светилось даже нагое тело. Пальцы делают первое движение и просторную комнату наполняет звенящая нота. За нею звучит вторая, и вскоре весь этот ряд звуков превращается в мелодию. -Каждому хочется миг одиночества, - поет он. Бьякуран спешит добавить и свою строчку. -Я не прошу. Гокудера на него не смотрит, продолжая играть и эта игра всё сильнее втягивала в себя его сознание и душу. -Мне это выдано даже со скидкою -Я не спешу Куплет сменяется припевом и два голоса сплетаются в одну крепкую нерушимую нить. Слова звучат в унисон, а на клавиши приземляется ещё одна пара рук. -Раскачивай грань; Пусть придет за тобой темный ветер, - их взгляды встречаются и напряжение в воздухе исчезает. -Не можешь, но встань оперевшись на руку смерти, - тела становятся ближе и оба они ощущют тепло друг друга. -Всего только шаг, улыбка скользнет по клинку -А я помогу.... Утро ворвалось в зал через большие французские окна и озарило два стройных силуэта на полу возле кровати. Бьякуран лежал снизу, а Гокудера восседал сверху и молча смотрел на него, опустив голову. Белокурый первым нарушил тишину. -Теперь я знаю как преодолевать твой творческий кризис. Гокудера фыркнул и расхохотался глубоким дрожащим смехом. -Петь? Ты и в правду решил, будто пение мне поможет? - в изумрудных глазах сияли задорные икорки. Как будто этот парень вновь стал четырнадцатилетним мальчишкой. -Проверим? - это определённо был вызов и Хаято его проиграл.