M/M

Открываю глаза, ощущая давление на груди слева. Правильно – там, где сердце. Твоя голова лежит на моём плече, и я вижу только выбеленную краской макушку. Ты сладко спишь. Провожу пальцами по гладкой щеке. Мерное дыхание обрывается, и ты что-то шепчешь во сне. Твои слова обжигают кожу на груди. Нет, милый, я не дам досмотреть тебе твой, несомненно сладкий, сон. У меня очень мало времени... Мои пальцы медленно перемещаются за ухо, нежно поглаживая особо чувствительную точку за ним, и спускаются вниз по шее. Ты сразу же откидываешь голову назад, подставляя беззащитное горло для дальнейших ласк. Пухлые губы раскрываются. Но я не хочу пока выдёргивать тебя из сна поцелуем. Позже. Я хочу насладиться каждым мгновением, которое проведу с тобой. Моя рука скользит по твоему плечу, лаская каждый сантиметр горячей обнажённой кожи. Особо чувствительные участки на внутренней стороне предплечья, вдоль вен… Дыхание учащается. Да, родной, я знаю, где тебе сделать приятно и как. За те полгода, что мы проводим в твоей постели, я очень хорошо изучил это соблазнительное и отзывчивое тело. Подношу твоё изящное запястье к лицу и вдыхаю неповторимый аромат… Твой аромат. Так пахнешь только ты… Губы сами прижимаются к ладони, стремясь почувствовать твой запах на вкус. Я закрываю глаза, растворяясь в тебе. Язык вычерчивает причудливые узоры на ладони, когда твой палец проникает в мой рот. Улыбаюсь… Ты всё таки проснулся. Открываю глаза и натыкаюсь на требовательный полусонный взгляд цвета моего любимого «Джек Дэниелс». К пальцу во рту присоединяется второй. Вопросительно поднимаю бровь – даже так? Пальцы во рту начинают движение, и сон окончательно покидает твой организм. Медленно и порочно облизываешь губы… Ох, на это я готов смотреть вечно. Твои пальцы прочерчивают мокрую дорожку по щеке и зарываются в мою навсегда красную гриву волос. Приходится выскользнуть из-под тебя и опереться локтями по обе стороны от твоего лица. - Кицунэ… - шепчешь ты хриплым голосом. – Мой кицунэ… - Твой… - выдыхаю в губы, прежде чем накрыть их в долгожданном поцелуе. Чёрт возьми, я соскучился. С прошлой совместной ночи прошло около недели, и я ловлю себя на мысли, что да, соскучился. Что ты со мной делаешь, Таканори?… Языки сплетаются в вечном танце страсти, и все мысли сметает из головы. Твои пальцы спускаются на плечи и легонько надавливают. А ты нетерпелив, неужели тоже скучал? С неимоверным усилием заставляю себя оторваться от таких вкусных и пухлых, невозможно совершенных губ. Ты смотришь из-под полуопущенных ресниц и улыбаешься, а потом закрываешь глаза и выгибаешь шею… Последние тормоза отказывают в моём мозгу. Я набрасываюсь на твою кожу с поцелуями как умирающий от жажды к холодному источнику. Прикусываю кожу над ключицей. Тихий полувсхлип – полустон. О, да!!!! Твой хриплый низкий голос рождает в паху тяжёлый вибрирующий комок. Как же ты красив, наверное, на сцене! Но мне не дано этого узнать, твой сольный номер только для меня, только здесь, в белоснежных простынях, в ночной полутьме. Твои дрожащие пальцы сжимают плечо, когда я обвожу языком кожу вокруг соска. Не всё сразу, детка, я слишком долго ждал. Почему-то только после изнуряющего концерта ты засыпаешь в том особом состоянии, которое открывает мне дорогу из моей вечной темноты в твою постель. Но я не хочу об этом думать сейчас, когда ты выгибаешься в моих руках, твоё тело просит большего и я подчиняюсь. Накрываю языком тёмную горошину на груди, прикусывая немного зубами. Ногти, покрытые чёрным лаком, оставляют царапины на плечах, ты уже стонешь в голос, не сдерживаясь. Покрываю влажными узорами красивый плоский живот, уже чувствуя твоё возбуждение. Вслед за языком ласки пальцами. Ты сжимаешь ткань простыни. Горячий… Страстный… Мой… Удобно устраиваюсь у тебя между ног, но ты сам уже разводишь колени, открываясь для меня. Смотрю. Мне всегда нравится смотреть на тебя в такой позе. Полуопущенные стрелы ресниц, чуть покрасневшие от поцелуев приоткрытые чувственные губы, гибкое тело, тёмный напряженный член, подрагивающий под моим взглядом – всё это сводит с ума. И ты знаешь, что нравишься мне таким – соблазнительным, открытым, доверяющим, и поэтому с полуулыбкой разводишь колени ещё шире, как бы приглашая. Но я не спешу. Я не знаю, когда будет следующий раз, поэтому хочу запомнить тебя, каждое твоё движение, каждый миг. Ты нетерпеливо ведёшь бедром. Поглаживая бедро, склоняю голову. Медленно, наблюдая за тобой. Губы останавливаются в миллиметрах от жаждущей плоти. Ты не выдерживаешь сладкой пытки. Ты никогда не выдерживаешь… Ладонь ложится мне на затылок, резкое движение бёдер навстречу и я подчиняюсь, принимая головку во влажное тепло своего рта. Твой громкий стон звучит в моей голове музыкой. Таканори, ты моя лучшая гитара! Твоё тело – совершенный музыкальный инструмент. И я как гитарист учусь виртуозному на нём исполнению, чтобы извлекать такие волшебные звуки. Мой палец спускается ниже по промежности, и ты инстинктивно приподнимаешь бёдра, чтобы мне было удобнее ласкать тесный вход. Дыхание становится громче и чаще, я понимаю – ты уже близок… Нет, сегодня я хочу утонуть в экстазе вместе с тобой. Тюбик со смазкой ложится мне в ладонь. Ты всё предусмотрел. Неохотно выпускаю из влажного плена твой ствол, слыша явно недовольный вздох. Прости, малыш, сегодня всё будет по моему желанию. Размазываю густую жидкость по пальцам и сразу проникаю в тебя. Какой же ты всегда узкий. Следующее движение пальцем совершаю уже под давно изученным углом проникновения. Через тебя как будто разряд пропускают. Поясница прогибается в моей руке. Да, вот так, любимый! Добавляю второй палец, у самого уже темнеет в глазах. - Хидэ!!! - выдыхаешь в стоне. Всё, я больше не могу сдерживаться. Только ты так умеешь выстанывать моё имя, с неповторимой нежностью и страстью. Я прижимаюсь к влажному входу головкой и медленно двигаюсь вперёд. Ах, видели бы тебя в этот момент твои фанатки! У тебя их наверное много, Таканори? И каждая тебя хочет… Но этот момент, подо мной, напряжённое выгнутое дугой тело, раскрытый в немом крике рот, скомканная ткань в крепко сжатых пальцах, широко распахнутые глаза и разведённые ноги… Всё это моё. Ты делаешь меня собственником. За пятнадцать лет в кромешной тьме последние полгода я живу. И каждый момент наших встреч я буду бережно хранить в своей памяти, особенно такой. Начинаю мучительно медленно вбиваться в твоё тело, держа крепко тебя за бёдра, чтобы ты не перехватил темп. Ведь я знаю, каким нетерпеливым может быть мой любовник. Этот танец двух тел в вечном чувстве – он лучшее, что было в моей жизни. Определённо, ради этого стоило умереть. Ведь иначе мы бы так и не встретились. В тот первый раз, когда я очутился в твоих объятиях, после вашего мирового турне, ты принял это как должное. А я… Я впервые ощутил жизнь. И зная, что каждый раз может оказаться последним, проживаю ночь с тобой, выкладываясь полностью как никогда на концертах, ну, может быть, как в последнем нашем лайве в девяносто седьмом. Эмоции захватывают, я начинаю понимать, что уже скоро… И поднимаю тебя с постели в свои объятия, опуская одну руку на твой возбуждённый орган, который уже давно ждёт разрядки. А дальше ты задаёшь такой темп, что звёзды мельтешат перед глазами. - Хидэ… - сладкий шепот обжигает мои губы. – Мой кицунэ… Я впускаю его стон в свой рот, ощущая сильные толчки плоти ладонью, и меня накрывает оглушительным оргазмом. Проваливаюсь в темноту. Таканори Матсумото просыпается, недовольно жмурясь от яркого солнца. Приятно ноет каждая клеточка тела, на бёдрах кожу стянула липкая влага. Он проводит подушечками пальцев по губам. Глаза невольно устремляются к висящему на стене календарю с обведённой красным маркером датой ближайшего концерта. - До скорой встречи, кицунэ…