Kitty

       - М-м, наконец-то... - протянул Ри, сжимая меня в объятьях и потёршись об моё плечо, и я интуитивно почувствовал, что он улыбается. - Я весь день жду, когда поскорее обниму своего мальчика... У меня уже слёзы в глазах. Я стал осторожно гладить его по голове, будто он хрустальный и сейчас рассыпется. Со мной явно что-то не так. Мне с ним так хорошо, и я чувствую столько любви, что становится невыносимо больно. Слишком хорошо, чтобы быть правдой. Так не бывает. Со мной не может такого быть. Вот он, он здесь, он реальный, он со мной. Настоящий. Живой. И я настолько сильно его люблю. И с ума схожу от мысли, что в любой момент могу его потерять. Ну правда, столько ведь всего может произойти! А вдруг с ним что-нибудь случится? Вдруг он выйдет от меня, и его собьёт машина? Если бы я мог его от всего обезопасить, я бы душу за это продал. А если я ему надоем? Если он во мне разочаруется? Если найдёт кого-то получше? Да, существует, конечно, огромная пропасть между "насмерть собьёт машина" и "найдёт кого-то получше". Несоизмеримые понятия. Тем не менее, пугают они меня в одинаковой степени. Мы молча сидим и обнимаемся, и ему, надеюсь, очень хорошо. А я думаю об этом всём. И кажется, будто я не имею права сейчас его обнимать, не имею права вдыхать его запах, не имею права хотеть провести с ним жизнь. Не имею права быть счастливым. - Как ты? - с нежностью спросил Ри, положив ладони мне на щёки. Я смотрю ему в глаза и стараюсь запомнить, как он выглядит, будто вижу его в последний раз. Не-е-ет, я не буду жаловаться. Лучше соврать? Ну, точнее, "не договорить". Конечно, лучше, так он и дальше будет таким же счастливым! - Хорошо, - так же нежно ответил я, накрыл его ладони своими и даже улыбнулся. И я уже хотел начать что-то там заливать, про новый сезон чего-то там на Нетфликсе, что было у мамы на работе и ля-ля-ля, но он помрачнел. - Китти... - он грустно улыбнулся, и меня как штыком проткнуло. - Точно? Мне кажется, ты грустный... Мой мальчик, я так тебя люблю... Я опустил взгляд и вздохнул. - Да нет, просто... - стал оправдываться я. - Я всегда такой. У меня вечно что-то не в порядке. Да и вообще, моя проблема в том, что я слишком чувствительный. Ри прислонился своим лбом к моему. - Нет, солнышко, ты что, - он пытается воззвать к здравому смыслу, которого у меня нет. - Ты такой, какой надо. Ты очень добрый, ты очень тонко всё чувствуешь, ты...просто прекрасный. Он обнял меня и стал гладить по спине. - Я люблю тебя... - прошептал я сдавлено. - И я люблю тебя, милый, - он задел своим носом мой и счастливо улыбнулся. - Да, всё хорошо, просто... - я задумался. - Ну, у меня в голове всё занято паникой, и там нет места для дискотеки. Ри очень мило захихикал, и я одновременно почувствовал высшее счастье с эйфорией и невыносимую боль. - Ты прекрасный, и тебе не надо меняться - наоборот, надо слушать себя. Когда что-то вызывает "панику", значит, это тебе не подходит. То есть, это не с тобой что-то не так, а это просто тебе не подходит. И не надо пытаться как-то подстроиться и приучить себя к этому. Я неуверенно улыбнулся. - А если у меня из-за всего "паника"? - спросил я. - Даже если я понимаю, что должна быть "дискотека". Ри посмотрел на меня с сочувствием и любовью. - Наверное, сначала надо это принять, - посоветовал Ри. - Ты ни в чём не виноват. Это часть тебя, и нет ничего такого в том, что есть "паника". После "паники" всегда самая лучшая "дискотека"! Я расплылся в улыбке и обнял его. - Я вон сколько артов насохранял! - продемонстрировал Джи папку со своими ОТП. - Блин, я так загоняюсь, на самом деле... Типа, что живу фантазиями, а не реальностью. Мол, так у меня в реальности всё плохо, что я ухожу в эскапизм... У нас сегодня очередные посиделки у меня с ночёвкой. Сделали домашку, посмотрели телек, в общем, культурный отдых. Джи - лучший друг в мире. Когда он появился в моей жизни, меня осенило: "А-а, так вот каким должен быть лучший друг!". Такой резкий контраст с Аврил. - О-о, у меня тоже постоянно такое было! - вспомнил я. - Херня полная. Это наоборот делает жизнь лучше. А те, кто говорят, что это плохо, просто завидуют - они не умеют так фантазировать! Мы засмеялись, и я обрадовался, что Джи, вроде, полегчало. Сейчас мы сидим на кухне и попиваем чаёк. Причём Джи реально просто пьёт чай без сахара - не притронулся ни к тортику, ни даже к печенью. - Я помню... - о, нет, только не это... Всё, меня опять начало накрывать. Джи уже, кажется, знает всю нашу историю вдоль и поперёк. Меня постоянно накрывает, я постоянно о нём думаю, и постоянно рассказываю всё Джи, а когда я начинаю рассказывать, то не могу остановиться, и в итоге все кончается тем, что я рыдаю у него на коленях... - М-м? - заинтересовался Джи. - А, та, - я махнул рукой и стал думать, как перевести тему. - Нет, ну правда... - Джи смутился, но переспросил. Я положил на чашку обе ладони и вздохнул. - Ну, это опять... - пробормотал я. - Всё в порядке! - заверил Джи и погладил меня по плечу. Я очень надеюсь, что Айеро его любит, потому что Джи заслуживает всего самого лучшего, заслуживает быть счастливым, а счастливым он, по ходу, может быть только с Айеро. - Я просто вспомнил, как я жёстко загнался из-за этого, и... - продолжил я. - Мы тогда гуляли небольшой компанией, и я дико загнался, ну, знаешь, как это бывает, что аж слёзы подступают. И мне было так стыдно перед ним, и стыдно, что я в принципе такой, и вот, как ты сказал, живу фантазиями... А он меня понял. Ему вообще это не показалось странным, ну, или нытьём. Он вообще никогда не считал мои загоны, типа, нытьём или привлечением внимания... Я опустил взгляд и стал крутить чашку в руках, поджав губы, чтобы не потекли слёзы. - И он сказал, что всю эту ситуацию можно вписать в мой фанфик, ну, или просто рассказ, - я грустно улыбнулся. - И давал мне всякие идеи... А потом кидал мне арты и ещё говорил "это мы". Я медленно отодвинул чашку, сложил руки и положил на них голову, тихо застонав. - Би... - с болью в голосе произнёс Джи. - Всё нормально... - я резко поднялся и заморгал, как бы загоняя слезы обратно. Джи смотрит на меня с беспокойством. - Понимаешь, я просто, - я нервно хихикнул, - я не верю, что он... Я уже это говорил, вот, я не верю, что он правда... - Так может, так и есть? - тихо произнёс Джи, наверное, боясь дать мне ложную надежду. Я посмотрел вверх и улыбнулся сквозь слёзы. - Не хочу быть чересчур оптимистом, - перестраховался я, как всегда это делаю, - но чем дальше, тем больше я думаю, что я сам себя наказал. Нет, конечно, кто-то жестоко надо мной пошутил, но я сам в это поверил и сам всё додумал, даже не поговорив с ним. А потом ушёл. И знаешь, почему? Джи махнул головой, пристально глядя на меня. - Потому что я даже не знаю, что хуже, - я усмехнулся, - постоянно панически бояться его потерять и чувствовать, что я его не заслуживаю... Я остановился и сжал челюсти, чтобы не текли слёзы. - Или потерять его, и, конечно, безумно страдать, - озвучил я альтернативу, - но при этом знать, что хуже уже не будет, и бояться нечего. Всё, назад пути нет, это точка невозврата. Он изменил мне, это факт, даже думать нечего. Не надо больше накручивать себя и сомневаться. Всё, это уже произошло, можно выдохнуть. Я не могу потерять его дважды. Я не могу потерять его дважды. - Но знаешь, в чём проблема? - спросил я у Джи. - В чём? - спросил он с интересом. - От этого не лучше, - пояснил я максимально просто. - Я всё равно его люблю. И всё равно сомневаюсь. Тогда мне было достаточно того, что я увидел, чтобы отобрать его у себя. Чтобы уйти и не переживать, что счастье может в любой момент исчезнуть. Пусть я лучше сам его у себя заберу. По Джи видно, что он понимает, о чём я. - Но чем больше времени проходило, чем я больше себя слушал и любил, - продолжил я, - тем больше я сомневался в том, что тогда сделал. Я лишил себя счастья, потому что думал, что лучше пусть я сделаю это сам и полностью буду это контролировать, чем это произойдёт само собой. Я не хотел быть заложником обстоятельств. А счастья по-любому лишился бы, ну как же ещё! Мы с Джи оба хихикнули. - Но какая разница, сам я это сделал или нет, если, ну, я всё равно страдаю? - я задал главный вопрос и пожал плечами. - Какая разница, контролировал ли я это или нет, если всё равно лишился счастья? А сомневаться - я всё равно сомневаюсь, только теперь наоборот. А вдруг он не изменял? Вдруг он и правда очень сильно меня любит? Вдруг ему было больно, когда я ушёл? Вдруг... Я закрыл лицо рукой и почувствовал ладонь Джи на плече. - И от этого так же хреново, - произнёс я, всхлипнув. - Почему? - спросил Джи с отчаянием в голосе. - Потому что ему при таком раскладе было больно, - пояснил я, - из-за меня. То есть, мы оба страдали из-за меня. И при этом мне легче не стало. Никому легче не стало. В этом не было смысла. - Да-да, понимаю, - Джи закивал, вздохнув. - Но... это же значит, что он всё равно тебя любит, что хотел быть с тобой тогда и хочет сейчас! - А-а! - я пошевелил указательным пальцем. - Это было тогда. А я-то свой шанс упустил. Я сам его бросил. Это я сделал такой выбор, это я решил не говорить с ним, это всё я. Я виноват. И он мог просто отпустить меня, забыть, найти кого-то лучше! Подбородок опять задрожил, и я прикусил губу. - И я не знаю, а вдруг у него есть парень, или, может, девушка, - я хмыкнул, - о, Джи, а что если она беременна?! Я нервно засмеялся, всхлипывая. - Такое же очень может быть! - я развёл руками. - Ну а что? И всё, и меня для него просто больше не существует. Ему было больно, он страдал, он пытался со мной поговорить, а я его отвергнул. Всё, поезд ушёл! Я сам себе вырыл яму. А он имеет право быть счастливым. Он очень сильный, он бы справился. И, кстати, он был бы просто прекрасным папой... Я шмыгнул носом и взял чашку в руки. - Ну, если это тот Соничек, который мне не изменял, - я хихикнул. - А он прям... - Джи покачал головой, подбирая слова. - Звонил тебе? Ну, пытался выйти на связь? Что он говорил? - Угу, - промычал я, вспоминая тот ад. - Я тогда не мог адекватно мыслить. Всё было как в тумане. - Так а что было? - поинтересовался Джи. - Он не мог мне ни позвонить, ни написать, потому что был в чёрном списке, - рассказал я. - Незнакомые номера я сбрасываю. Все из той компашки тоже были в чёрном списке. Мы... общались через наших мам. - Ого... - Джи открыл рот. - А что они? - Ну, его мама говорила моей, что он хочет поговорить, - я медленно выдохнул. - Что он вообще не понимает, что происходит... Мой голос задрожал. - А я не хотел говорить с его мамой лично, - я покачал головой. - Я думал, что мне все врут. Все в сговоре. Никому нельзя верить. - А твоя мама что? - спросил Джи, глядя на меня с горечью. - А моя... - я пожал плечами. - Очень переживала. Но что она могла сделать? Что его мама могла сделать? Они же свечку не держали. Джи понимающе закивал и вздохнул. - Тем более, это же наши дела, наши решения, - добавил я. - Они не могли силой заставить меня с ним поговорить. Только я сам мог принять это решение. - А что его мама говорила твоей? - Джи будто не может смириться с трагичностью этой истории и пытается, как сыщик, найти зацепку. - Что он не понимает, что происходит, что очень переживает... - я взялся за голову и всхлипнул. - И я очень, очень, очень, больше всего на свете хотел в это верить, но это же, ну, слишком хорошо, чтобы быть правдой. Я поднял голову. - А я слишком наивный. Не надо быть таким наивным, - продолжил я. - Вот я и не был. Джи опустил глаза. - А его мама очень переживала, - добавил я. - Ну, по словам моей мамы. А я сразу начал про квартиру говорить. Что мы вернём деньги, что я сам, если надо, верну... - А она что? - спросил Джи. - Она сказала, что нет-нет, не надо, и чтобы мы даже не думали об этом, - я замотал головой. - Не знаю, как там было, может, они там как-то по-другому решили с квартирой...Может, они всё ещё общаются, не знаю. Джи закивал, приняв мою версии истории, но по его взгляду видно, что у него ещё много вопросов. - В какой-то момент мама просто вообще перестала говорить со мной об этом, - я попытался наугад ответить хоть на некоторые их них. - Она просто больше не поднимала эту тему. Это табу. Его имя - табу. Вся эта история - табу. Этого не было. Я могу сам об этом заговорить, но не решаюсь. А мама меня очень поддерживает в этом плане. - А... - Джи хочет что-то спросить и подбирает слова, теребя печенье в руках и легонько стуча им по столу. - М-м... Блин, я даже не знаю, что спросить, но блин... Мне так хочется помочь! И так хочется разобраться... Я улыбнулся. - Ты лучший, - заверил его я. - Спасибо. - Нет, правда! - он улыбнулся в ответ. - Если он так переживал, если он так хотел понять, если так любил тебя... Я закивал, надеяюсь, что не заплачу снова. - Ты же его любишь, - Джи приводит свою аргументацию. - Очень люблю... - еле слышно пробормотал я, хотя это было необязательно. - Значит, и он тебя любит, - обнадёжил меня Джи. Я снова закрыл лицо руками и зарыдал. А если нет? А если ему было так больно, что любовь прошла? А что, если у него правда девушка, и она беременна? А что, если у него уже есть ребёнок? А что, если он женат? А что, если он замужем? А что, если он все-таки изменил, и я вообще размышляю об этом всём, как полный клоун? Опять слишком много паники и слишком мало дискотеки. Но он бы сказал, что это нормально, так что всё в порядке. И он, вообще-то, не хотел детей, по крайней мере, раньше тридцати. И в брак бы вступил только года через три после начала отношений, не раньше, а прошло только два с тех пор, как я ушёл. Раньше я ненавидел себя за такие мысли, мол, откуда я знаю? После того, что я узнал, после тех сообщений? Я же его совсем не знаю! Нет. Знаю. Я его знаю. Я очень хорошо его знаю. Он самый родной мне человек. Он не хочет детей, по крайней мере, раньше тридцати, он не вступил бы в брак так быстро. Я его знаю. Я не наивный. Мои чувства мне не врут. И он меня любит. Он так меня любит! Он любил меня тогда и любит сейчас. Он любит меня, даже несмотря на то, что я сделал ему больно. Я люблю его так, что надышаться не мог. И я его знаю. Мой мальчик. Мой ненаглядный. И он меня любит. О, а вот теперь дискотека началась...