Все еще люблю

Уэйд не был из числа тех подростков, что пользовались популярностью в школе — он был настоящей занозой в заднице. Парень постоянно нарывался на неприятности, отчего проводил в кабинете директора куда больше времени, нежели в классе. Учителя, откровенно говоря, его недолюбливали. То же самое делали и его одноклассники. Однако Уэйда это совершенно не волновало. Ему было плевать на то, как относились к нему в школе — он давно привык к безразличию со стороны. Его родители, если их можно назвать таковыми, никогда не заботились о его чувствах. Они не показывали свою любовь к нему, ровным счетом не делая ничего, чтобы вырастить сына счастливым и ни в чем не нуждающимся. Поэтому парень рос без какого-либо представления о теплых человеческих чувствах, и он не был удивлен, когда одноклассники посмотрели на него с равнодушием, не предлагая своего общества. Исключением служили несколько ребят из параллели, которые также имели довольно паршивую репутацию среди старшеклассников. Так или иначе, но Уэйд тоже не был рад их компании. Большинство из них были кончеными отморозками, а таких парень просто терпеть не мог. Говоря совсем уж откровенно — он всем сердцем их ненавидел. Еще во времена, когда он находился в детском доме, над ним часто измывалась шайка таких же хулиганов. Они связывали его и избивали, смеясь над тем, как он кричит от боли. Все это было отвратительно и мерзко, и, слава богу, осталось позади. Однако те события на всю жизнь оставили мальчику паршивое напоминание — несколько шрамов на теле. Но и эти шрамы были не единственными — на его лице «красовалось» еще несколько. Вспоминать о них было куда тяжелее. Однажды отец Уилсона в порыве ярости облил его горячей водой из кипящего чайника. Этот день Уэйд запомнил надолго. Разве настоящий отец мог бы сделать такое со своим ребенком? Вряд ли. А его отцу это ничего не стоило. Он часто был зол на сына, и чтобы выместить всю свою злобу, избивал его старой бейсбольной битой. Ударить Уэйда — было лишь делом случая. В тот роковой день отец облил его кипятком, узнав, что тот взял без спроса один-единственный апельсин. Уэйд очень любил апельсины, но ему редко доводилось полакомиться ими. Да что там, он ел их всего пару раз, но даже за эти пару раз он сумел напрочь влюбиться в их кисло-сладкий вкус. Мать иногда покупала целый пакет с апельсинами, но исключительно для отца, не разрешая Уэйду даже половинки любимого фрукта. И вот однажды мальчик тайком пробрался на кухню и украл один из них, но, к несчастью, был замечен своей матерью. Сначала она просто ударила его по лицу, но затем, опомнившись, предложила ему сделку — если мальчик хорошо попросит, то она отдаст ему сладость. Уэйд так и сделал — он попросил. И вроде бы он не сделал ничего криминального, однако отец был крайне недоволен таким поощрением. В тот день мальчишку пришлось отвезти в больницу. И именно в тот день его отправили в детский дом. Мать сбежала с любовником, а отец не был против того, чтобы сына забрали. Так Уэйд и попал в интернат. Поначалу ему там даже нравилось, но это впечатление было недолгим. Дети в интернате были жестокими и злыми, словно повидавшими все горести жизни. Обстановка там все время накалялась, заставляя Уилсона чувствовать себя еще более ущербным и ненужным, чем в семье, где его избивали. И после очередной драки, которая закончилась для мальчика сломанной рукой, Уэйд просто захотел вернуться домой. Некоторое время спустя Уэйда усыновили. Он не сразу смог привыкнуть к новой обстановке. Приемные родители были очень хорошими и добрыми людьми. Они не били его, не ругали, они заботились о нем и дарили чувство защищенности. Мальчик в первый раз ощутил, что он нужен кому-то. Но больше его радовало то, что годы спустя их отношение к нему не менялось, и поэтому он чувствовал себя, как никогда, хорошо. Уэйду нравились новые родители, и ему было очень стыдно, когда их в сотый раз вызывали к директору, чтоб донести об очередной пакости. К несчастью, их вызывали все чаще и чаще. По мере того как рос Уэйд, его характер становился более спокойным, закрытым. Ему не нужны были никакие отношения или общество ровесников. И поэтому, когда он поступил в школу, он не был нацелен заводить там друзей. Друзья – это не то, что ему было нужно. Хотя Уэйд общался с несколькими приятелями, и этих связей, как он считал, было достаточно. Более того, у него также было несколько знакомых и вне стен учебного заведения. Ко второму году в средней школе одноклассники запомнили Уэйда как парня в большой толстовке, вечно сидящего на галерке. Он все время сидел на последних партах, изредка меняя месторасположение и кидая бумажки в ненавистных ему парней. Иногда он рисовал на этих клочках бумаги; чаще всего там красовались различные непристойности в виде половых органов или нецензурных слов. Однако большая часть уэйдовых шедевров так и не была признана — мало кто из его «жертв» разворачивал брошенные в него клочки бумаги. За все время обучения Уилсон мало с кем общался, хотя, конечно, были и такие случаи. Однажды, например, к нему обратилась рядом сидящая девушка. Она уверенно протянула ему старую линейку и попросила убрать жвачку, которую он прилепил под столом. Парень презрительно взглянул на нее и сказал: «Ты, случаем, не встречаешься со мной? Нет? Ну тогда и не указывай». Девушка обиженно отвернулась, на что Уэйд лишь пожал плечами. Тем не менее, на парня не обращали почти никакого внимания. Вряд ли всему виною были его шрамы на лице — это не причина тому, чтобы люди в коридорах оглядывались на него, и, что хуже, отходили, как от чумного. Дети из младшей школы и вовсе боялись его, отстраняясь подальше. Чтобы не вызывать подобной реакции, Уэйд просто поглубже закапывался в темный капюшон и насвистывал какие-то мелодии, проходя по людным коридорам. Он старался не обращать ни на кого внимания, и у него это отлично получалось. Так было всегда, до некоторого времени, когда однажды к нему подошел какой-то парень, отчего Уэйд был застигнут врасплох, не зная, что делать и как реагировать. Кто-то несильно потянул его за капюшон и выдал одно единственное «эй!». Уэйд остановился и медленно обернулся на голос. Он тут же столкнулся со взглядом незнакомого ему подростка, явно младше него на несколько лет. Юноша был на пару десятков сантиметров ниже него и куда более тощего телосложения. Его темные волосы были растрепаны, преимущественно закрывая лицо и выделяя острые скулы. Карие глаза, теплого шоколадного оттенка, оживленно блестели от падающего на них солнечного света. Это все, что смог рассмотреть Уэйд, прежде чем подросток поспешил протянуть ему какой-то небольшой темный предмет. Это был бумажник. Его бумажник. — Ты обронил. Уэйд непонимающе уставился на него, а затем вытащил руку из кармана и взял утерянную ранее вещь. — Спасибо, — пробормотал парень. — Нет проблем, — улыбнулся незнакомец, и, развернувшись, ушел. Уэйд на секунду задумался, провожая его взглядом, а затем открыл свой кошелек и заглянул в него. Не то чтобы он боялся обнаружить отсутствие денег – просто чтобы удостовериться. Вопреки всем ожиданиям, деньги в бумажнике были не тронуты. Прошел почти месяц с того самого дня, когда Уилсон увидел этого юношу снова. В тот день он проходил мимо большой толпы, невесть откуда образовавшейся посреди школьного коридора. Ученики бурно галдели и что-то высматривали у стены, вытягивая шеи и громко хихикая. Уэйда вся эта толпа откровенно раздражала, однако ему было интересно, что же такое захватывающее там происходит, что собрало такую толпу зрителей. Парень бесцеремонно растолкал школьников и пробрался в первые ряды. Но вместо того чтобы узреть веселое представление, Уилсон увидел невысокого щуплого парня, прижатого к двери шкафчика каким-то отморозком с белобрысой шевелюрой. Не нужно было долго думать, чтоб понять, что здесь происходило. Уэйд решительно направился к парочке, сверкая глазами, полными злобы. Разгоряченные школьники тут же притихли, едва увидев, как Уэйд подошел к хулигану. Тишина в коридоре дала понять старшекласснику, что что-то пошло не так. Вероятно, где-то рядом промелькнул учитель, или, что хуже, один из них уже был здесь и наблюдал всю картину, поэтому парень немедленно отпустил свою жертву. Уэйд усмехнулся, выжидая, когда блондин развернется чтобы посмотреть на него. — Какого? — проскулил парень. — Томпсон, верно? Местный кумир всех малолетних отморозков. Это круто, чувак. Однако я не из их числа. И восторгаться тобой не собираюсь. — А что же ты сделаешь? Напугаешь меня своим уродливым лицом? Уилсон ядовито ухмыльнулся, а затем рывком схватил Томпсона за белокурые волосы и со всей силы приложил его лицом к дверце шкафчика. Удар был громким и довольно болезненным, судя по сиплому стону. — Извини, я не расслышал. Ты хотел сказать, что хочешь, чтобы я тебе разбил лицо? – Уэйд оглянулся на стоящего, словно статуя, брюнета, сжимающего несколько книг в руке. Он сжимал их так сильно, что были отчетливо видны белые костяшки на его пальцах. — Не стой столбом, иди! Парень тут же опомнился и довольно быстро выскользнул из толпы, пропадая из виду. — Поверь, мое лицо — это не единственное, что может напугать тебя, мелкий кусок дерьма, – прорычал Уэйд. — Лучше научись держать себя в руках и не привлекать внимания старших, иначе ты можешь попасть в такие неприятности, что живым тебе вряд ли удастся выйти. А теперь не пойти ли тебе на хуй? А еще лучше обратно в свой класс. Не стоит пропускать уроки, ты ведь хороший мальчик, верно? Уэйд отпустил перепуганного бедолагу, а затем спокойно выскользнул из стремительно расступившейся толпы. Ребята проводили его удивленным взглядом и что-то шептали, когда он проходил мимо, но это вызвало лишь удовлетворенную ухмылку на лице Уилсона. Теперь они знают, что с ним не стоит шутить. Хотя парню это ничего не стоило. Напротив, он любил поставить на место очередного выскочку. Это приносило ему определенное удовольствие. Прежде чем покинуть пределы учебного заведения, Уэйд заметил того самого паренька, стоящего у выхода и глядящего на него испуганными глазами. Уилсон недовольно хмыкнул и надел капюшон. — Я же тебе сказал, чтобы ты уходил отсюда. — Я-я просто… спасибо. Правда. — Нет проблем, — усмехнулся Уэйд и вышел из школы. Их следующая встреча случилась спустя пару недель. Уилсон в очередной раз направлялся к выходу из здания, когда случайно налетел на своего старого знакомого. Парень так мечтательно смотрел на девушку неподалеку, что загородил собой путь. Той самой девушкой была рыжеволосая Мэри Джейн, учащаяся в параллели. Уэйд усмехнулся, раскрыв свое присутствие. Парень тут же стушевался, а затем неловко отвел взгляд на стоящего рядом с Мэри юношу. — Извини, — пробормотал брюнет и немного отошел, уступая дорогу. — Засмотрелся на рыженькую? А у тебя неплохой вкус, неизвестный мне парень, которого я встречаю в третий раз. Эта девочка хороша. Юноша очень смутился, залившись краской. А Уэйд невольно засмотрелся на него — ну прямо недотрога, чуть что меняющая свой цвет лица на красный. Уилсон нашел это забавным, однако, несмотря на это, ему стоило больших усилий оторвать взгляд от его большого красивого рта. Этот парень определенно был новичком в их школе. По крайней мере, Уилсон не замечал его раньше. Он выглядел немного испуганным и еще не привыкшим к общей обстановке, однако, довольно-таки симпатичным для такого юнца. — Меня зовут Питер, — наконец заговорил парень. Уэйд посмотрел на него с явным недоумением, а потому он улыбнулся и продолжил. — Ты только что назвал меня случайным парнем. Ты ведь не думаешь, что мне пришлось это по душе? — Что ж, честно говоря, я не думал об этом. Но, так или иначе, я Уэйд. — Рад знакомству. — Взаимно. — Ладно, мне пора. Увидимся позже, верно? И… хороших тебе выходных. — Хех, увидимся, — улыбнулся Уэйд, провожая нового знакомого взглядом. После того случая ребята очень быстро подружились. Сначала они просто обменивались улыбками, когда встречали друг друга в коридорах, а затем, во время школьных перерывов, стали вместе сидеть в столовой. Друзья Питера, заметив его новую сомнительную компанию, начали избегать его. Они сторонились его и посылали недовольные взгляды, явно не одобряя выбора Паркера. Однако все это недовольство очень быстро прервала та самая рыжая девушка. Набравшись смелости, она стала подсаживаться к парням, без труда находя с ними общий язык. Позже то же самое сделал еще один темноволосый парень. Новыми знакомыми оказались Мэри Джейн и Гарри. Уэйд относился к ним весьма скептически, собственно, как и ко всем другим ученикам. Однако Питеру они, очевидно, нравились. Собственно, и Уилсон вскоре изменил о них свое мнение. Нет, он не полюбил их так же, как и Питер, он просто считал, что они куда лучше всех этих отморозков вокруг и имеют хоть какие-то зачатки серого вещества. После формирования их четверки, Уэйд стал замечать, как Паркер смотрел на Эм Джей. Он делал это очень часто и трепетно, наблюдал за всеми ее движениями, повадками, уделял ей много внимания. Однако весь этот флирт, если его можно было назвать таковым, продолжался недолго. Спустя какое-то время интерес к ее персоне и вовсе сошел на нет. Уилсон, конечно, заметил это и решил, что, возможно, у них что-то случилось: небольшая ссора или размолвка, кто знает, что могло произойти. Однако Питер ничего не говорил об этом. Позже Уэйд решил сам узнать все у Гарри, на что тот просто пожал плечами и сказал, что не в курсе всех этих любовных дел. Не в силах сделать ничего больше – не спрашивать же напрямую – Уилсон просто забил на выяснение всех этих обстоятельств и отодвинул данный вопрос на черные дни. Вскоре их небольшая компания вышла на новый уровень дружеских отношений и начала общаться вне стен старшей школы. Ребята брали запасы фаст-фуда и ходили к кому-нибудь домой смотреть фильмы. Однажды Питеру даже удалось вытащить их на научную выставку, которая обещала быть интересной (хотя на самом деле это было не так). Гарри был на таких вылазках не так часто, как остальные. Он был чересчур самоуверенным подростком, у которого постоянно находились дела поважнее, чем встреча с друзьями. Уэйду, честно говоря, это не очень нравилось, но он держал свое мнение при себе. Одна из таких ситуаций произошла, когда двое из компании не смогли прийти на встречу. В тот день они планировали сходить в кино с Эм Джей, однако в последний момент Питер позвонил Уэйду и сказал, что девушка заболела. — Ладно, ничего страшного. Мы можем сходить в кино в следующий раз, — выдохнул Уилсон. Питер был немного раздосадован ситуацией, чувствуя свою вину, которой, конечно же, не было. — Можно сходить вдвоем. А если ты не хочешь, то придумаем что-нибудь другое, — слету предложил Пит. — Хм, кажется, у тебя есть какое-то конкретное предложение? — Я тут подумал, что, может, ты приедешь ко мне, и мы во что-нибудь поиграем? — Хм, заманчиво, — довольно быстро согласился Уилсон. — А какие игры у тебя есть? — Ну… мы могли бы сыграть в Марио. — Ох, дружище, да я просто профи в этой игре. Уверен, ты меня возненавидишь, когда в сотый раз проиграешь. — Ну это мы еще посмотрим, — рассмеялся Паркер. — Не боишься проиграть мне? — Пффф, — профырчал Уэйд. — Я просто боюсь задеть твои нежные чувства. — Серьезно? Тогда тебе следует поторопиться, чтоб я смог надрать тебе задницу. И вот тогда мы посмотрим, чьи нежные чувства пострадают больше. — Вызов принят, — усмехнулся Уэйд, а затем положил трубку.