Все еще люблю

Время шло, даже бежало, тесно связывая судьбы Питера и Уэйда. С каждым днем их отношения только крепчали: парни уделяли друг другу максимум внимания, забывая о том, что их окружало. Их отношения уже не были тайной, и они рассказали о них родственникам Питера, приемным родителям Уэйда, а также узкому кругу лучших друзей. И те и другие восприняли информацию более чем спокойно. Ну, разве что, родители были немного огорчены, но вскоре они позабыли об этом, и жизнь потекла дальше. Однако идиллия хорошей жизни и светлых романтических отношений не могла продолжаться долго. Спустя полгода в их отношениях начало что-то меняться. В первую очередь это касалось Уэйда. Поначалу парень просто пропадал на несколько дней, не пытаясь предупредить об этом. Потом он начал прогуливать школу, что очень плохо сказывалось на его успеваемости. Ну и, в конце концов, ничего не объясняя, он просто исчез за пару дней до дня рождения Питера. Он не вернулся ни во время празднования, ни после него. Питер терпеливо принимал поздравления, и на вопросы о том, где Уэйд, всячески оправдывал его и говорил о важных делах. На самом же деле за его улыбкой таилась толика злости, которая к концу дня сменилась волнением и грустью. Паркер слишком любил его, чтобы злиться или пытаться принять очевидную правду, что у Уэйда нашлись дела поважнее, чем его день рождения. Вместо этого он свято верил, что у него просто какие-то проблемы, и что когда он вернется – все изменится. Однако и эта надежда вскоре угасла, дав понять, что их любовь медленно идет ко дну. Это произошло тогда, когда Уэйд вернулся после очередного отсутствия, и они завели разговор о планах на будущее. Парни сидели в ванной Уэйда, расслабляясь после тяжелого дня. Питер удобно уместился между ног Уэйда и лежал спиной на его груди, в то время как Уилсон мягко покусывал его за плечо. – Душа моя, что ты собираешься делать после окончания школы? Питер невольно улыбнулся, услышав очередное прозвище, которые Уэйд генерировал каждый день. – Еще рано говорить об этом, ведь я только на первом курсе. Но… скорее всего, я выберу что-то связанное с биофизикой. Но еще не уверен. – Ого, это круто. Я знал, что у тебя уже есть какие-то планы. А еще я думаю, что ты будешь тем еще горячим ученым. – Посмотрим, – усмехнулся Пит, – А что на счет тебя? – Я не думаю, что продолжу обучение, – пробормотал Уэйд. Питер в удивлении запрокинул голову, оперевшись на плечо Уилсона так, чтоб тот мог его видеть. Он хотел спросить его, почему он решил не поступать в университет, но немой вопрос так и повис в воздухе. Паркер не стал спрашивать, и Уэйд был ему благодарен. Эти накаленные беседы сейчас были ни к чему, поэтому он решил, что рано или поздно узнает об этом или на крайний случай спросит все у мамы Уилсона. Питер медленно провел по рукам Уэйда, пока не наткнулся на длинный шрам, ломающий гладкость его кожи. – Откуда он? – парень почувствовал, как Уилсон напрягся, а его мышцы стали тверже, и он на мгновение подумал, что этот вопрос тоже останется без ответа, однако Уэйд нежно уткнулся ему в шею. – Во время ужина отец рассердился, и… В общем с тех пор я старался избегать его, когда он был с ножом. Уэйд хмыкнул с досадой и Питер обернулся к нему, сверкая огромными от шока глазами. Некоторое время они просто смотрели друг на друга и молчали, а затем Питер развернулся к нему всем телом, встав на колени, и осторожно коснулся еще одного шрама на его лице. – И это… тоже он? – Да, горячим чайником. – Господи… – Надеюсь, из-за этого ты не перестанешь меня любить? – усмехнулся Уэйд, наблюдая, как губы Питера расплылись в ироничной улыбке. – Конечно нет, идиот. – А ты мой маленький умник. Питеру действительно было жаль, что у Уэйда не было нормального детства и счастливых воспоминаний о нем. Что его семья оказалась настолько жестокой и бесчеловечной. Все это было грустно и вызывало только одно – желание помочь Уэйду, поддержать и сделать так, чтобы он никогда больше не встретился с подобной жестокостью. На теле Уилсона было много шрамов и оставшихся после них пятен. Паркер с сожалением осматривал все следы зверского насилия на его коже, нежно проводя по ним пальцами. – Они все от отца? – Нет, – Уэйд пожал плечами и дотронулся до небольшого светлого шрама на своем боку, – Этот я получил в детском доме. – Черт, мне очень жаль. – Детка, все хорошо, – уверенным тоном ответил парень, – Здесь нет твоей вины. Да и помнишь, в школе над тобой тоже издевались. – Уже нет, – усмехнулся Питер. – Конечно. А все благодаря твоему чудесному и сильному парню. И действительно, после того случая, когда Томпсон прижал его к ящикам, а Уэйд пришел и героически спас, хулиганы на время позабыли о Питере. Длилось это недолго, но когда они начали задирать его вновь, у них с Уэйдом уже завязались достаточно тесные отношения. Поэтому Уилсон не упускал момент показать им их место или в крайнем случае просто ввязаться в драку. Паркер фыркнул и слабо ударил Уилсона по плечу. – Благодаря моему самоуверенному парню! – Хэй! – огорченно надулся Уэйд, – Разве я не сильный и не чудесный? – И то и другое. Но это не делает тебя менее самоуверенным. – Эй, умник! Не будь таким жестоким. Питер демонстративно закатил глаза, а затем наклонился вперед. Он нежно поцеловал Уэйда и пустил дорожку поцелуев вдоль линии подбородка к шее, а потом к плечу, закончив поцелуи укусом. Укус был болезненным, но это возбуждало Уэйда, и он блаженно вздохнул. Откинув голову, он вплел свои пальцы в каштановые волосы Питера и прикрыл глаза. Паркер уже успел изучить повадки Уэйда, а в особенности его склонность к получению удовольствия от болевых ощущений. Если это, конечно, касалось интимных моментов. Парень наклонился чуть в сторону, рассматривая свой яркий след от укуса, а затем неожиданно напрягся. Уилсон почувствовал это и внимательно посмотрел на Паркера. – Что-то не так? – Уэйд, здесь свежий шрам, – Питер аккуратно коснулся небольшой отметины на плече. – Что? Ох, этого не может быть. Детка, ты наверное ошибаешься. – Не держи меня за идиота, Уэйд. – Я и не думал, – Уилсон нахмурился и немного повернулся, пытаясь скрыть след. – Я слишком хорошо знаю биологию и анатомию, чтобы не отличить новую рану от старой. Этот шрам совсем свежий. Питер точно знал, что он не ошибается. Его такими вещами не провести. Однако как и почему у него оказался этот шрам? Он явно был получен каким-то острым предметом, скорее всего, ножом. Но за последнее время Уэйд не встревал ни в какие разборки. Так какого, мать его, черта? – Слушай, – парень на секунду задумался, стоит ли начинать весь этот разговор, но все же решил продолжить, – Ты ведь получил его, когда прогуливал школу? Уилсон заметно поменялся в лице, состроив недовольную гримасу. Его карие глаза были сощурены и смотрели на Питера с явной угрозой, как он смотрел на своих недоброжелателей. Однако Паркер был знаком и с этой чертой Уилсона, поэтому эти жесты его не пугали. Разве что самую малость, заставляя чувствовать напряжение. – Куда ты постоянно исчезаешь? Во что ты ввязался? – Питер, не надо. – Ты должен все рассказать мне, Уэйд. Потому что… знаешь, я старался замять все это, однако… – Так старайся лучше. Да и послушай, Пит, я не хочу говорить об этом. Серьезно. Давай просто замнем эту тему, как ты и хотел. Хорошо? – Но почему? – Потому что я не хочу, чтобы ты был разочарован. – Разочарован в чем? – Во мне. – А ты думаешь, что я не разочаровываюсь в тебе, когда ты хранишь от меня какие-то секреты? Или тогда, когда развлекаешься где-то на стороне, пропуская занятия? А затем возвращаешься домой с новыми шрамами и начинаешь лгать мне. И так по кругу. Это меня не разочаровывает, Уэйд? – прорычал Питер. – Я знаю как это хреново, но просто попытайся меня понять. Уилсон собрался подняться, но Паркер толкнул его обратно. – Ты должен мне все объяснить. – Или что, Пит? Ты порвешь со мной? Все что получил Уэйд на свой вопрос, так это свирепый взгляд карих глаз. Он давно не видел Питера таким: рассерженным, потерянным и по большей части просто расстроенным. Уилсон тихо выругался и начал массировать переносицу. Он закрыл глаза и разочарованно усмехнулся – может он и правда должен рассказать все Питеру. Они ведь не чужие друг другу, и у них, черт возьми, есть отношения. Уилсон не хотел казаться эгоистичным ублюдком. – Я стал наемником, Пит. Вместо какой-либо сумасшедшей реакции парень просто молчаливо смотрел на него, не изменившись в лице. Смотрел довольно долго, но затем все же нахмурился. – Ты сейчас шутишь, да? Уэйд, твой юмор становится все чернее, или… – он долго вглядывался в лицо Уэйда, пытаясь понять, не в шутку ли он сейчас говорил. Однако Уилсон оставался все таким же серьезным. – Но… почему? Молчание затянулось. Питер не мог поверить в услышанное, и поэтому ждал, когда Уэйд просто улыбнется и скажет, что это была шутка. – Пит, пойми, я не такой как ты. Я не так умен и не могу поступить в университет. У меня не было семьи, и нет светлого будущего. У меня вообще ничего нет. Мне нечего терять, понимаешь? Поэтому я стал наемником. Это приносит неплохие деньги. – Но Уэйд, сейчас у тебя есть семья! У тебя есть я. Тебе этого мало? Или это не то, что ты привык называть семьей? – резко начал Питер. – И не надо говорить: «Я не такой умный!». Что это вообще за бред?! Тебе восемнадцать, но ты уже говоришь на трех языках. Или тебе этого тоже мало? Конечно! Ведь сейчас любой ребенок может сказать о себе то же самое, да, Уэйд? Уилсон смотрел на него раздраженно, но держал себя в руках. – Мне плевать на это. Мне не нужны твои лекции. – Ну что ж, хреново это, что тебе не нужны мои лекции. Питер встал, стиснув зубы, и вышел из ванной, быстро вытирая тело и одеваясь. В воздухе повисло молчание. Уэйд не пытался остановить его или что-то сказать. Он даже не смотрел на него, а просто лежал в теплой воде, позволяя Паркеру спокойно уйти.

***

Всю следующую неделю парни не разговаривали друг с другом; они не обмолвились ни словом. Чувствуя свою вину, Уэйд всячески избегал Питера, однако у него это не всегда получалось – иногда они все же пересекались. Когда это происходило во время обеденных перерывов, то Уилсон просто отсаживался от парня за другой столик. Когда они встречались в коридорах, то он не обращал на него никакого внимания. Паркера это порядком напрягало, поэтому в один прекрасный день он просто подошел к Уилсону после уроков. – Слушай, может, сходим в кино? Или… или пойдем ко мне, поиграем в Just Dance? Ты ведь любишь ее, а я уже и забыл, когда играл в нее в последний раз. – Почему бы и нет, – Уэйд с мягкой улыбкой посмотрел на Питера, довольный вновь увидеть любимые черты его лица, – Давно не был в кино. Паркер улыбнулся, глядя на Уилсона, и тот горько усмехнулся в ответ. Все-таки ему стоит перестать вести себя как ребенок. После этого случая их отношения вернулись в привычное русло: парни сделали вид, что ничего не было. Питер навсегда замял эту тему и больше не возвращался к ней. Он ничего не говорил даже тогда, когда Уэйд приходил с новыми ранами или синяками. Старался держать все в себе. Утешало лишь то, что ссадин было немного, и они были не очень серьезными. Питер даже успел сделать вывод, что, наверное, Уилсон очень хорош в том, чем занимается, хотя это, конечно, не сильно его тешило. Он старался с пониманием относиться к Уэйду и его работе, хоть это и давалось тяжело: не задавал лишних вопросов, смиренно обрабатывал раны, и во время миссий обеспокоенно дожидался его возвращения. Это был сложный период их отношений, однако в конце летних каникул все стало еще хуже: Уэйда будто подменили, он стал очень замкнутым и молчаливым. Без очевидных причин начал избегать Паркера, проводя с ним еще меньше времени, чем раньше. За сравнительно короткий срок он изменился до неузнаваемости. Обычно такие изменения происходят, когда у людей случается что-то серьезное. Но когда Питер пытался выяснить в чем же дело, Уэйд просто покачивал головой и говорил, что все хорошо. Паркер не настаивал и в очередной раз пытался подавить свою злость. Спустя месяц после дня рождения Уэйда, он пригласил Питера к себе, ничего при этом не объясняя. Питер был рад неожиданно проявившейся активности и с радостью принял приглашение. Возможно, после этого случая все встанет на свои места, и они вернутся к нормальной жизни. Именно с такими мыслями и приподнятым настроением подросток поспешил к Уэйду. На пороге их дома его встретила приемная мать Уилсона. Ее лицо было встревоженным и грустным. Она не поприветствовала Паркера, а просто впустила его в дом и тихо ушла на кухню. Питер не знал в чем дело, но подавив неприятный комок в горле, поднялся к Уэйду. – Хэй, Пит! – Уилсон сидел на кровати, сминая в руках какие-то бумаги. Несмотря на его веселый тон и улыбку, нельзя было не различить фальшь в его голосе. – Присаживайся, мой маленький горячий ботаник. Атмосфера была, мягко говоря, неприятной. Питер нутром чувствовал, что что-то здесь не так. Однако он унял свои обострившиеся чувства и сел на кровать, скрестив ноги. Он так давно не видел Уилсона, так скучал по этому маленькому засранцу. – Ну, в общем… – промямлил Уэйд и ближе придвинулся к Паркеру, который сидел рядом, – Я бы мог повторить все то, что мне сказали, но потом подумал: ты же у меня отличник и прекрасно ладишь с биологией, анатомией и прочими медицинскими вещами. Поэтому лучше тебе посмотреть все самому. Я ведь правильно подумал, да? А то пока я вспомню что мне было сказано… в общем, держи. Уилсон стремительно положил небольшую папку с документами прямо перед Питером. Он внимательно посмотрел на него, ожидая реакции, и парень вопросительно взглянул в ответ. Уэйд волновался, и это было заметно по его дрожащему голосу, что ни хрена не радовало Паркера. Однако он все же взял в руки папку. Внешне она напоминала медицинскую карту, которая, скорее всего, содержала какие-то результаты анализов. Судя по тому, как вел себя Уэйд, результаты были не очень хорошими. Питер открыл файл, и на него тут же вывалилась куча листов. Он быстро собрал их вместе и принялся внимательно читать текст. Поначалу его лицо было заинтересованным и более-менее спокойным, но когда его глаза наткнулись на последние строчки, выражение тут же изменилось. Питер непонимающе уставился в результаты обследования, стараясь удержать себя в сознании. Надеясь, что там есть какая-то ошибка, и он все неверно понял, он еще раз перечитал написанное. Однако ошибок не было, и это повергло в шок. Последние два слова в результатах гласили: болен раком. Паркера охватил страх. Он тяжело выдохнул и посмотрел на Уэйда – его глаза были абсолютно пустыми. – Они не могут… не могут удалить опухоль хирургическим путем, – прошептал Уэйд, – Просто… слишком… слишком… – Слишком поздно, – медленно продолжил Паркер. – Поздно. – И конечно ты не начнешь химиотерапию. Так как даже если тебе удастся побороть рак, ты не сможешь вернуться к привычному для тебя образу жизни. Догадаться об этом было не сложно – Питер хорошо знал Уэйда. Даже слишком. Он не удивился и тому, что тот просто кивнул, соглашаясь с ним. И, черт возьми, лучше бы он этого не делал. Лучше бы Уилсон сказал, что Питер не прав и что он попробует вылечиться. Однако он не говорил ничего. Они молча смотрели друг на друга, пытаясь совладать с вихрем мыслей и эмоций. Пытались понять, что им делать дальше и стоит ли что-то делать вообще. – Но… я слышал об одной вещи, которая может помочь. И у меня есть кое-какой план. – И что же это? Волшебные таблетки? – фыркнул Питер. – В смысле? – Уэйд был в крайнем замешательстве. – Знаешь, есть такие люди, что выкладывают огромные деньги за таблетки, которые обещают исцелить от любой напасти. Ты из их числа? Услышав это, Уэйд впервые за несколько недель рассмеялся, а Питер просто пожал плечами. – Я похож на того, кто потратит все свои сбережения на таблетки? Просто представь себе, как я вытаскиваю из-под матраца деньги, скопленные на школьных обедах, и покупаю у какого-то странного типа таблетки с волшебными свойствами. Паркер не смог удержаться и рассмеялся вместе с ним. В этот момент ему все показалось очень горьким и досадным. Ведь своими шутками они пытались скрыть страх и бессилие перед возникшей ситуацией. Они были слишком молоды и не имели ни малейшего понятия, куда идти и что делать, а главное, как найти в себе силы справиться с этим. Они были обычными подростками, которые за натянутыми улыбками пытались скрыть свой испуг. Все это было несправедливо. Питеру было особенно горько и страшно. Теперь он, наконец, узнал, почему Уэйд вел себя так в последнее время. Хотя лучше бы он этого не знал. Лучше бы они вообще никогда не столкнулись с этим. Да разве мало бед уже выпало на их голову? Разве мало Уэйд страдал в детстве, чтобы сейчас узнать, что он неизлечимо болен? Питер старался не обращать внимания на стремительно возникающие в его голове вопросы. – Так какой у тебя план? – Ну, эмм… это довольно сложно, и я не уверен, что все получится… – Уилсон явно не хотел раскрывать своих намерений, но Паркер по-прежнему вопросительно смотрел на него. – Я не хочу оставлять тебя, Пит. И точно знаю, что наши отношения на этом не закончатся. Уэйд не нашел других слов. Все что он чувствовал – это подавленность и несправедливость. Несправедливость оттого, что эта напасть коснулась именно их. И ни медицина, ни он не могли ничего с этим сделать. Ему хотелось сказать как ему жаль, что все так сложилось, ведь Питер заслуживает куда больше, чем смертельно больного парня на своей шее. Что ему хотелось бы остаться с ним и жить вместе. Он хотел бы, чтобы Питер поступил в один из университетов Лиги Плюща* и продолжил изучать биофизику. Ведь из него, он уверен, получится отличный профессор и его ждет большое и светлое будущее. Уэйд хотел сказать все это, но эти слова стали бы ложью в свете его решения об их отношениях. Поэтому он и не стал лгать. Вместо этого просто потянулся к Питеру и обнял его за плечи, надеясь успокоить. Однако это только распалило его – Уэйд почувствовал, как подросток задрожал, а затем услышал тихие всхлипы. Уилсон еле сдержал свои эмоции. Они просто сидели в комнате, не решаясь нарушить тишину. Уэйд слушал тихое дыхание, а Питер, уткнувшись влажным от слез лицом в его шею, пытался успокоиться и прийти в себя. Он ухватился за широкие плечи как за спасательный круг, точно зная, что никогда не отпустит. – Знаешь, наверное, тебе стоит пойти домой и привести себя в порядок, – Уилсон немного отстранился от парня и, посмотрев в его глаза, аккуратно вытер слезы со щек. – Мне нужно некоторое время. Да и тебе тоже. Возможно, им и правда нужно было немного времени, чтобы принять всю информацию и подумать, что делать дальше, однако Питер не собирался уходить. Он обхватил лицо Уилсона и нежно погладил его кожу. – Я хочу остаться с тобой, Уэйд, – прошептал Питер. – Мы будем много гулять. И… мы посетим все места, в которые хотели сходить. Уилсон удивленно посмотрел на него – решение Питера остаться совсем не радовало. Ему просто хотелось, чтобы тот ушел. Потому что с каждой минутой, проведенной вместе, ему становилось все хуже. Он загибался под тяжестью негативных эмоций. – Ты так хотел посетить тот парк развлечений, помнишь? Мы обязательно сходим туда и прокатимся на всех американских горках, – с мягкой улыбкой продолжил Питер, – А потом съедим много пиццы. После этой фразы самообладание Уилсона полетело к чертям. Он отвернулся и закрыл лицо руками. Его глаза были влажными, и он не хотел, чтобы Питер видел его таким слабым и беззащитным. Ведь он всегда был сильным и самоуверенным, и никто и ничто со времен интерната не могло задеть его или ранить. Он был закален теми событиями, что там происходили. Однако сейчас он просто не мог успокоиться. Он не мог сказать, что ничего из запланированного для них Питером не будет.

***

На следующий день Питер долго звонил Уэйду, однако тот не брал трубку. Когда пропущенных вызовов стало больше тридцати, подросток пришел к нему домой. Он хотел увидеть Уилсона и попытаться успокоить, вывести на улицу и как-то отвлечь от всего этого дерьма. Однако когда он постучал в дверь, его встретила приемная мать. – Ох, это ты, Питер. Проходи, – ее голос был очень мягким и тихим, и, впустив подростка, она проводила его на кухню, – Ты пьешь зеленый чай? Паркер кивнул, не понимая, к чему это. Ведь он пришел к Уэйду, и женщина это прекрасно знала, но не торопилась позвать его. Вместо этого она довольно быстро заварила чай и, разлив его по кружкам, присела за стол. Питер смотрел на женщину в явном недоумении, и она смотрела в ответ. На мгновение ему даже показалось, что это молчание не нарушится. Но она заговорила, и Питер тут же пожалел об этом. – Питер, дело в том, что… Уэйд вернулся в Канаду. Он уехал вчера вечером после вашей встречи. Я знаю, он не сказал тебе об этом, и я пыталась убедить его остаться или хотя бы попрощаться с тобой, но… он… он сказал, что ему очень жаль, что все так произошло… он сказал, что ты заслуживаешь большего. Парень смотрел на нее озадаченно, пытаясь принять сказанную информацию. Только она никак не хотела укладываться в его голове. – Питер, мне очень жаль. Вы… вы так молоды, и вы не заслуживаете всех этих испытаний. – Он вернется? – комок в горле постепенно разрастался и Паркер сделал глоток чая, пытаясь его подавить – Не думаю, – призналась женщина. На кухне вновь повисло едкое молчание. Говорить было тяжело, да и собственно незачем. Все и так было ясно, как день. Хотя день, черт возьми, был пасмурным. Питер дрожал от злости и гнева, ему было очень обидно и больно. Он допил чай и поспешил встать, решив не задерживаться. – Он очень любил тебя, Питер. И мне очень жаль, что ты слышишь эти слова от меня, но… мне кажется, ты должен знать, он никогда не забывал о тебе и всегда думал о вас. – Я, пожалуй, пойду. Спасибо вам, – тихо пробормотал Питер. – Постой! Ты не хочешь забрать телескоп?... Он ведь твой. Питер посмотрел на нее и кивнул, мягко улыбнувшись. Женщина улыбнулась в ответ и поднялась наверх. Вскоре она вернулась с небольшой коробкой. – Я знала, что ты придешь, поэтому уже упаковала его. И Питер, если тебе что-нибудь понадобится, то обязательно обращайся. Здесь тебе всегда рады, ты ведь знаешь это, правда? – Да, спасибо, – Питер взял коробку и попрощался с женщиной. Дорога домой не заняла много времени, и когда Питер вернулся, тетя Мэй уже ждала его в коридоре. Она смотрела на него обеспокоенным взглядом, а затем попыталась обнять. Наверняка приемная мать Уэйда уже позвонила ей и обо всем рассказала. Однако это было не то, что нужно было Питеру: он увернулся от объятий тети и быстро поднялся к себе. После того как он запер дверь, тут же осел на пол и разрыдался. Ему было так плохо и больно, как никогда раньше. Мысли роились, путались, и он не думал ни о чем, кроме Уэйда. Он хотел, чтобы тот вернулся, крепко обнять его и никогда не отпускать. Он бы никогда и ни за что не позволил ему уйти. Неважно, какие проблемы встали между ними – он бы нашел решение. Он хотел вновь увидеть его хотя бы еще один чертов раз, чтобы сказать как сильно любит. Хотел увидеть любимую ухмылку, которая так часто появляется на его лице. Он просто хотел быть рядом!... Питер не знал, что делать и как поступить. В глубине души он понимал, что это конечная черта, их с Уэйдом больше нет, однако не мог принять это. Он пытался убедить себя, что тот вернется либо позвонит ему и скажет, что это розыгрыш. Что это его отвратительный черный юмор. Однако, по мере того как текли минуты, Питер все-таки осмыслил всю горечь ситуации. Он по-прежнему не мог успокоиться; слезы катились по его щекам, рисуя ломаные линии. И как бы Питер ни хотел остановить это, у него ничего не получалось. Еще через какое-то время он просто лег на пол и задался вопросом, почему люди, которых он любил, оставляют его? Сначала родители, теперь Уэйд. Наверное, ему стоит привыкнуть к этому гадкому чувству.