Шрамы асфальта

Acid Black Cherry – Scar

      Шел второй день летнего тура по стране. Это было слишком нудно для обыденного путешествия. И хоть длительная поездка на личном авто Миа была лишь возможностью добраться из одного города в другой, в более комфортных условиях чем те, которые мог позволить общий микроавтобус, Коичи всё равно успел заскучать и пожалеть о выбранном виде транспорта. Золочёные лучи высоко поднявшегося солнца накалили дорогу до предела, превращая тёмный асфальт в блестящую гладь застывшей реки – чёрной жемчужной россыпи, что витиеватой лентой тянулась за горизонт. Казалось, этой дороге не будет конца, монотонная, завораживающая своим блеском, она не имела ответвлений или же резких поворотов, чем только усиливала накатывающую скуку.       Устав рассматривать однообразные, хоть и бесспорно красивые, пейзажи за окном, где небольшие лесочки чередовались с бескрайними полями, Коичи перевел свой взгляд на Миа. Тот, сосредоточенный на дороге, был невероятно хорош собой. Казалось бы, временное превращение прекрасного гитариста в личного водителя не должно было что–либо менять, но в нынешней собранности и уверенности каждого плавного движения Миа был по–особенному прекрасен. Полностью лишенный макияжа, с растрёпанной причёской, спрятавший глаза за большими стёклами солнцезащитных очков, он сейчас напоминал Коичи героя одного из совместно просмотренных ими боевиков. Бесчувственный и властный в своей манере водить авто, он, казалось, увлечён лишь целью их поездки, которая была чуточку глубже и интересней, чем желание занять один на двоих номер в отеле и предаться любви жадно и страстно, так, чтобы успеть выглядеть как ни в чём ни бывало к прибытию Мето и Тсузуку, которые наверняка бы задержались, в своём желании заскочить в бар или ещё куда–то.       Он ласково, почти бережно скользил взглядом по угловатости проступающих скул, чувственным губам и с замиранием сердца переключался на изящность обнаженной шеи и притягательный изгиб кадыка. Выдохнув из лёгких весь воздух разом, слишком громко, чтобы не привлечь к себе внимания, Коичи опустился ниже, мысленно даря поцелуй излюбленной ямочки меж ключиц и почти по–настоящему ощущая остающийся на губах привкус солоноватого пота. Хотелось прикоснуться к выступающим косточкам, игриво оставить на каждой лёгкий укус и наконец–то лишить мужчину тонкой рубашки, слишком светлой в сочетании с порочностью раздавшегося голоса.       – Мы почти приехали, – отметил он тихо, проходясь по губам кончиком языка, дразня, заставляя Коичи вновь засмотреться на чарующую поблескивающую алость, подобную сладкому цветку полному пьянящей сладости.       – Да, – обречённо согласился Коичи, неожиданно теряя способность к продолжительным разговорам. Его рука, вместо мягкости кресла легла на ногу блондина и уже не смогла попросту остановиться, сжав её немного, пройдясь по упругой гладкости вверх, порождая дрожь в напряженном теле.       – Не отвлекай меня, милый, – это "милый" по звучанию и интонации больше похожее на "шлюха", заставляло Коичи подавиться воздухом и тут же расплыться в довольной улыбке. Ему нравился этот тон, нравилась игра, в которую он сам же и втягивал любовника, касаясь его всё откровеннее. Уже сбитый в неровном дыхании голос будоражил и придавал решительности действиям музыканта, чьи пальцы всё более настойчиво пробирались к увесистой пряжке ремня. – Ты вынуждаешь меня остановиться и прямо на обочине…       – Не останавливайся, – шепот коснулся виска обжигающим жаром, когда одержимый идеей мужчина чуть более настойчиво прильнул к водителю, хаотично осыпая поцелуями подставленную под ласки шею. Он уже сумел справиться с ремнём, малой преградой пуговицы и молнии, и теперь мог со сдержанным ликованием наблюдать, как Миа чуть приподнимается вверх, позволяя его частично освободить от тесноты джинс и нижнего белья.       – Мы должны остановиться, – снижая скорость Миа смазал даримый ему поцелуй и тот пришелся на скулу, оставаясь влажным касанием полным страсти и непроизнесённых признаний.       – Мы никому и ничего не должны, – эта свобода пьянила. Коичи пьянил собственным голосом и, не дожидаясь взаимного поцелуя, поспешил соскользнуть вниз, приоткрывая бледную полоску кожи на животе для очередного дразнящего поцелуя. Сейчас, голову кружило не только желание сидящего за рулём человека, но и осознание неправильности – экстремальности всего происходящего. Не давая блондину опомниться, он опускался ниже, вбирая возбужденную плоть в себя одним слитным движением.       – Коичи, – имя произнесённое будто бы в полубреду, полустоном от которого сердце предательски участило темп. Мужчина ощущал путающиеся в прядках незамысловатой причёски пальцы, перекочевавшие с руля в пышную, яркую шевелюру. Он улыбался этой маленькой победе. В голове мешался звук двигателя авто и шум собственной крови, отдающейся глухими ударами в виски, он ощущал, как подрагивает любимое тело отзывчиво отвечая на каждую ласку и покорно ускорял темп, позволяя Миа брать его так, как ему хотелось: властно, быстро, без намёков на нежность. В последнем гортанном стоне и струе тёплого семени, бьющей глубоко в горло, Коичи ещё чувствовал себя маленьким богом решившим, что в этом мире, в этот миг, было недостаточно безумных поступков. И одному из них он помог свершиться самостоятельно.       А потом раздался удар. Глухой, будто бы под машину попал мелкий грызун, но… в то же время слишком отчётливый для мелкой живности в достатке водящейся в полях. Всё ещё пребывающий в состоянии умиротворения после испытанного оргазма, Миа даже не успел толком испугаться, лишь удивился тому факту, что в такой дали от населённых жизнью городов им, именно им, под колеса попался некто начавший неудачно переходить через дорогу. Тёмный силуэт лежал позади остановившегося авто, резко затормозившего после удара. Человек, как успел заметить Коичи, высоко подлетел над их автомобилем и перелетел через него будто тряпичная кукла. Мешковатым грузом распластавшись на дороге он не подавал признаков жизни, что запоздало, но приносило с собой первые нотки страха.       Не сговариваясь музыканты выбрались из авто направляясь к бездыханному на первый взгляд телу. Миа ещё искренне надеялся, что всё обошлось не более чем сотрясением и парой переломов, в то время как Коичи начинал заметно паниковать. Стирая с губ следы белёсого семени, он всё ещё надеялся, что спит, что сейчас он как следует зажмурится, откроет глаза и как ни в чём не бывало окажется в гостинице. И на этот раз выберет для путешествия автобус, не искушая себя соблазном совместной поездки с Миа. Но как бы ни тёр он глаза, как бы ни старался проморгаться, видение не спешило исчезать. Он против своей воли, следом за Миа, приближался к одетому в тёмное мужчине. И теперь, останавливаясь в полушаге от него, мог открыто любоваться последствиями своего внезапного желания.       Мужчина был молод. Бледное лицо его не имело морщин, а блестящие пряди чёрных волос совсем не выдавали в своём виде множество покрасок или же иных омолаживающих процедур. Высокий и худощавый, в своей нелепой позе он выглядел таким беспомощно–сломанным, что становились понятны его нулевые шансы на выживание. Преломлённые руки и неестественно раскинутые ноги не могли сравниться с поворотом головы, слишком ярко бросающимся в глаза при всем ужасе картины. Казалось, сломанные шейные позвонки вот–вот прорвут тонкую кожу, проливая на жаждущий влаги асфальт кровь, но этого не происходило. Багряные капли проступили лишь из носа и уголка рта, почти вплотную прижавшегося к земле, почему–то именно эта мелочь едва не заставила Коичи согнуться в рвотном позыве. Ему было не по себе. От мысли… от знания, что он был причастен к убийству человека, пусть незнакомого, но человека!       – Что теперь? – и в голосе его сквозила вина, он испуганно поглядывал то на тело, наряженное в чёрные лохмотья непонятной одежды, то на замершего в оцепенении Миа. Последний, казалось, не собирается сдвигаться с места более, но он лишь задумался на мгновение, решая как им поступить в этой жуткой, невероятно нежеланной ситуации.       – Уберём его с дороги. Сбросим в кусты, – без малейшего намёка на страх произнёс он, первым направляясь к ногам незнакомца, примериваясь к тому, как бы поудобнее взяться за ступни, облачённые в туфли, казалось бы, не пригодные для этих мест. – И давай сделаем это побыстрее, пока других машин рядом нет.       – В кусты, но… его же увидят! И нас увидят! Миа это… – Коичи не договорил встречаясь с пристальным, слегка безумным взглядом своего любовника. Он, будто бы под гипнозом, опустился рядом с бездыханным телом и с долей отвращения коснулся недвижимых рук, ещё теплых, но от того ещё более ярко вызывающих приступ страха.       – Это самый лучший вариант сейчас. Он сам виноват, что вышел на дорогу в неположенном месте.       – Но…       – Он. Сам. Виноват.       Коичи не смел больше перечить, да и говорить, когда вес чужого тела стал заметно ощутим, стало не так просто. Прикусывая губу, чтобы не вскрикнуть, когда голова трупа безвольно свесилась вниз, касаясь чёрной глади, он отвёл взгляд вдаль. Стараясь не думать, он всматривался в чёрную ленту дороги, успокаивая себя отсутствием машин и скорой поездкой прочь от страшного места. Но страх не покидал так просто. Чужая жизнь, куда большим грузом, чем вес бездыханного тела, опускалась на плечи, давя укором, бесконечной виной и невозможностью вернуть время вспять. Раскачивая тело в такт счёту более собранного Миа, он отпустил руки на слишком громкое "три" и покачнулся сам, едва не срываясь с обрывистого края, хватаясь за ветку торчащего кустарника и тут же вскрикивая от пронзившей запястье боли – колючий куст решил оставить небольшую метку на память, – алеющий росчерк неглубокого пореза расцветал на коже пьянящей спелостью маков.       Просыпаясь, вскрикивая от тяжести сна, он первым делом устремлял взгляд на запястье, гладкое белоснежно–чистое, за исключением одной лишь бледно–алой линии способной одним своим видом ввергнуть Коичи в отчаяние. Он всхлипывал, горестно заламывал руки и лишь спустя бесконечное количество секунд чувствовал, как родные руки обнимают его со спины, прося лечь в постель вновь. Успокаивающие поглаживания прогоняли воспоминания, а сонный голос Миа – всё знающего Миа, – спешил заверить.       – Это всё сон. Всего лишь дурной сон, успокойся, – такое мягкое и тёплое бормотание, что и в пору бы расплыться в улыбке, следуя совету повременить с подъёмом, но этот шрам не давал покоя.       – Слишком реальный сон, Миа. Мы должны…       – Мы никому и ничего не должны, – от этих слов мурашки пробежались по коже. Коичи всё ещё отчётливо помнил, как произносил их в тот день и сам. Во сне? Или в реальности? Всё смешалось до такой степени плотно, что даже теперь Коичи не мог с уверенностью сказать спит он или же видит сон. – Иди ко мне.       Голос Миа успокаивал, вновь возвращал в негу беспамятной безмятежности, но даже сквозь тёмное кольцо даримых объятий Коичи чувствовал, как тело его бьёт дрожь.       – Если это всего лишь сон, то… Мы ведь можем съездить и проверить, – нерешительно продолжил Коичи всё ещё не желая до конца поддаваться чарам сна.       – Конечно, – с лёгкостью согласился Миа, – но только чуть попозже. Я хочу ещё немного ощущать тебя рядом.       Глаза блондина блаженно закрылись. Не восприимчивый к чужому страху он засыпал в разы быстрее, чем его обеспокоенный тревожными воспоминаниями любовник. Когда он открыл глаза вновь, теперь уже по-настоящему просыпаясь, Коичи не было рядом. Шум воды доносился из ванной, в соседней комнате о чём–то оживлённо переговаривались Мето и Тсузуку. Первым на что упал взгляд Миа были покоящиеся на тумбочке ключи от его личного авто, поблескивающие в лучах давно взошедшего солнца. Выходящий из душа Коичи был по–особенному светел и прекрасен, потемневшие прядки касались обнажённых плеч, змеясь по их молочно–белой нежности. Миа, завороженный этой красотой, скользнул взглядом ниже по рукам к тонким запястьям, на которых не было ничего, ни единого намёка на шрамы.       – Может, составишь мне компанию сегодня? – обворожительно улыбнувшись Миа позвенел серебристым ключом о брелок и ничего не подозревающий Коичи согласно кивнул после недолгих раздумий. Он ждал от намечающегося маленького путешествия чего–то особенного. Шел второй день летнего тура по стране.