set-off

Взгляд, которым Сокджин одаривает сидящую за соседним столом тёлочку, определённо из разряда подрочить. Долго и со вкусом, до влажных простыней, головной боли, желания покурить (хотя Чимин и не курит; спортсмен, блядь) и стыдного осознания. Обычно Чимин не горит желанием быть бабой. Обычно, которое бывает у него вне присутствия Сокджина, он гордится своими бицухой и прессаком и сам не против позалипать на красивых тяночек. Рядом с Сокджином обычно уходит, принося на смену пидорские странно и ненормально. В такие моменты Чимин даже не может сказать, кого ненавидит больше, — себя, Сокджина или суку-мироздание, которое сделало из него сопливую, течную девочку, мечтающую о большом, светлом и взаимном чувстве и просто о большом — но уже немного в другом смысле. Не то чтобы у него к Сокджину всё серьёзно, просто... впервые. Вот так удача — втюхаться в первый раз в своей жизни в лучшего друга соседа по квартире. Ммм, браво, Пак Чимин. Будет, что рассказывать внукам. - Чимини, - Хосок, ебанутый сосед, тыкает его в щёку пальцем и подливает в стакан пива. - Если будешь столько пить, нарастишь себе пузо. - Но ты сам наливаешь мне, хён, - резонно замечает Чимин, отпивая. - И то верно, - соглашается Хосок. Он опять тыкает его в щёку — в другую — и отворачивается, переводя всё своё внимание на Чонгука, единственного трезвого (и то потому что совсем мелкий) и более-менее адекватного человека в этом месте. Сокджин всё глаз не сводит с этой бабы, и Чимин начинает видеть в ней вполне себе основательную конкурентку. Грудь есть, стервозный взгляд есть, волосы длинные — всё, как любит Сокджин. Всё, чего нет и никогда не будет у Чимина. В попытках найти утешение, Чимин скашивает глаза и вовремя натыкается взглядом на Юнги, сидящего по правую сторону и молча втыкающего в заставленный стаканами и бутылками стол. Чимин спрашивает у него про новый микстейп, а Юнги воодушевлённо разгоняется и заливает что-то про студии, про качество музыки; Чимин не уверен, но кивает. Слушает отдалённо и соглашается скорее потому, что не хочет выглядеть непросвещённым в столь ответственных делах. У Юнги острые скулы и приятный голос, хрипловатый, басовитый, не такой высокий, как у сраного Сокджина, красивые руки, со стабильной периодичностью соскальзывающие на его коленку. Когда Хончоль отвлекает Юнги от почти монолога каким-то вопросом, Чимин хочет дать ему по лицу, типа, какого хрена ты, любитель секонд-хэнда, лезешь тут со своими вопросами, сиди и болтай с кем там хочешь, а от Юнги отъебись. Но Чимин молчит, конечно, потому что Хончоль тоже вполне себе уважаемый хён и когда-нибудь не сейчас один из любимых. Ближе к седьмому бокалу Сокджин оглашает, что собирается вдуть этой тёлке, а Чимин и сам уже не против кому-нибудь вдуть, раз уж Сокджин не хочет вдуть ему. Хосок не перестаёт вдувать мозгу Чонгука, а остальные ребята — Юнги, Хёсан, Тэян, Хончоль и ещё человек пять, которых Чимин видит впервые и пока не опознаёт — вдувают своей печени, и такая точка зрения ему более симпатична. В итоге Чимин нахуяривается до состояния «а я столько выпила и ни капельки не пьяная» и по стеночкам ползёт в туалет сквозь потные тела. Басы музыки отдаются как сквозь вату и ощущение ног ровно так же, а в голову не вовремя накатывает приступ самобичевания, потому что на входе в туалет Чимин всё же успевает заметить, как Сокджин подсаживается к этой тёлке с двумя стаканами. В туалете пара левых мутных чуваков, один из которых блюёт, а другой, кажется, спит, но Чимин всё равно умудряется взгрустнуть. Он смотрит в зеркало, придирчиво оглядывая себя. Сисек нет. А взгляд побитого щенка есть. Слегка отросшие волосы до поясницы явно не дотягивают. Хуёвая баба из тебя, Пак Чимин. Ни-ка-ка-я. - Хоть год на себя пялься. Новые выпуклости всё равно не появятся. Чимин успевает углядеть, как сваливает блюющий чувак и следом в помещении, впустив на секунду полноценные звуки музыки и прекратив их гулом хлопнувшей двери, появляется Юнги. - Что? - переспрашивает Чимин. - Я говорю, - тоном более низким, чем обычно, отвечает Юнги, - что не стать тебе бабой. А даже если стать, твой Сокджин на тебя и не посмотрит. Он подходит ближе, вставая за спиной Чимина. Взгляд Юнги, его отражения, становится совсем колючим - Чимин почти чувствует, как внутри всё полосуется от этого взгляда, словно от ножа. Юнги говорит: - Трахнет, Чимин. Но не посмотрит. - Хотя бы трахнет, - ляпает Чимин прежде, чем успевает понять. Он опускает голову на секунду, чтобы перевести дыхание и хотя бы подумать о том, что несёт, но поднимает её обратно так же без здравого смысла и стыда. Их взгляды пересекаются, и Юнги говорит: - Трахнуть и я могу. Своей задницей Чимин чувствует его, Юнги, бёдра, и грубую ткань на его джинсах, бляшку ремня, молнию, собачку, всё это, так остро и близко, будто стоит голый. Дурацкий Юнги со своим хриплым голосом и скользящими под майку пальцами, который всегда знает больше, чем надо, когда вообще не надо. Чимин шепчет: - Ну так трахни. Алкоголь в его голове всё ещё приглушает звуки, но не услышать, с каким грохотом закрывается за ними дверь кабинки, трудно. Юнги впечатывает щеколду за миллисекунду и в следующее мгновение почти вдавливает Чимина в стену. От его взгляда, пьяного и колючего, становится дурно и охуительно — Чимин стонет и ударяется головой о стенку кабинки. Первый секс по-пьяни тоже не предмет для гордости, но Чимин поначалу рад, что это хотя бы Юнги, а потом до него доходит — это же, блядь, Юнги. Человек, с которым они знакомы две недели, классный хён_мечта_детства — Юнги. Интересно, что больше грех — трахаться с ним или дрочить на Сокджина. Сквозь алкогольную дымку и трахающий взгляд Чимин пытается понять, в каком месте успел лажануть в этой жизни, пытается понять ровно до того момента, пока Юнги не целует его — горячо и мокро. Когда воздух исчезает окончательно и лёгкие переполняются чем-то кислотным и острым, Юнги отрывается с пошлым чмоком и смотрит блестящими глазами на его губы. Чимин чувствует, как по подбородку течёт слюна, и Юнги, которым он всё время восхищался по-детски, слизывает её своим острым кошачьим языком. Стон, достойный платного эйчди порно, вырывается изо рта Чимина быстрее, чем он себя осознаёт. Под пальцами горит чужая бледная кожа, и по-хорошему, снять бы с Юнги все эти шмотки — толстовку и джинсы, чтобы ближе и теснее, но мироздание всё ещё сука, и скользящие пальцы Юнги оказываются проворнее его мыслей. Два пальца внутри по ощущениям гораздо больнее, чем все взгляды Сокджина вместе взятые. Юнги растягивает его старательно, медленно, дышит в губы и неотрывно наблюдает, ничего не делая со стекающими по щекам слезами. - Часто трахаешь таких, как я? - зло спрашивает Чимин. Он сжимает ногтями тонкую кожу на плечах Юнги и выгибается, когда пальцы входят глубже. Юнги закидывает одну его ногу к себе на бедро и вжимает сильнее в стенку. - Действительно хочешь знать прямо сейчас? - добавляя третий палец, спрашивает он. - Да, - прижав голень к грубой джинсовой ткани на заднице Юнги, Чимин отвечает. Пах Юнги вжимается в его пах, а пальцы внутри двигаются всё более остервенело, когда лицо Юнги исчезает из поля зрения и все чувства концентрируются в области его губ. - Никогда раньше. Чимин сам не знает, почему вдруг резко становится охуительно хорошо — Юнги в этот момент пальцами задевает внутри что-то, и перед глазами круги идут от накатившего, словно приход, удовольствия. Больше Юнги не церемонится — разворачивает Чимина лицом к стене и входит сразу и полностью, заставляя забыть о том, что они в туалете клуба и вне их мира на двоих всё ещё спит какой-то мутный чел и снуют куча других людей, а в зале, буквально за стеной и дальше на несколько метров, сидит его, Чимина, первая любовь. Сидит и флиртует с какой-то бабой. На этой мысли Юнги входит особенно глубоко, заставляя Чимина выгнуться почти до хруста и прикусить ребро ладони Юнги, которой тот услужливо закрывает ему рот. Внутри плохо и хорошо одновременно, во всех смыслах, по животу и ниже скользят пальцы, а лопатки обжигает чужим дыханием. Чимин никогда не понимал, как резкость Юнги хранилась только в его взгляде и словах. На самом деле, она была ещё кое-где — в этих движениях, сотрясающих стенку кабинки и внутренние органы Чимина, включая его сердце; немного в дыхании и совсем чуть-чуть в редких укусах. Юнги весь был слишком и недостаточно, с постоянным контрастом и противоречием. Хуёво. И классно. Чимин кончил, как малолетка, стоило пальцам Юнги коснуться его члена, и чуть не сделал это ещё раз, когда почувствовал, как напрягся над ним Юнги, и услышал его хриплый стон прямо на ухо. Внутри расползалась сперма Юнги, и, как бы на минуточку, они всё ещё в туалете задрипанного клуба, а Сокджин там всё ещё с той тёлкой — Чимин не должен чувствовать себя таким довольным, когда хён его детской мечты кончает ему внутрь. - Допизделся, - первое, что говорит Юнги, когда выходит из него и наконец выпрямляется, освобождая от тяжести своего тела. О, нет, думает Чимин. Только не это. Сейчас начнётся — Чимин, ты, конечно, классный, но понимаешь, мы оба пьяные и типа парни, так что соре нот соре. Пиздуй-ка ты домой спать и сделаем вид, что ничего не было. Плиз. Задница ноет, спина тоже, совесть где-то с ними; Чимин молча подцепляет край джинсов, так и не снятых с одной ноги, и надевает их вместе с бельём. Снимает с торчащей из стены трубы свою майку, а потом чувствует, как сперма Юнги, которая не вытекла до конца, мочит ему джинсы. Он мысленно вспоминает содержимое своего кошелька и думает, хватит ли ему на такси, даже не смотря на Юнги, пока тот не спрашивает: - Ко мне? - и не проводит рукой по его заднице, прямо по тому месту, где влажно. - Ты весь... мокрый. А у меня есть душ. И кровать. Чимин смотрит на него, не мигая, и краснеет — оттраханный в туалете с вытекающей из задницы спермой стоит, такой, и краснеет. Он всё ещё может это делать, вау. - Одна кровать, - добавляет Юнги. Его взгляд менее колючий, или Чимину кажется, но... - И душ один? - спрашивает он. - И душ, - Юнги усмехается. Он снимает с себя толстовку, оставаясь в одной майке, и перекидывает её через бёдра Чимина, завязывая спереди рукава. - Намокнет, - обеспокоенно говорит Чимин. - Я переживу, - Юнги подталкивает его к выходу из туалета. - Ты замёрзнешь. - А ты много болтаешь. Подожди здесь, я возьму твои вещи. Пьяным Чимин себя уже не чувствует, но вот охуительно счастливым, кажется, да. Юнги возвращается с его рюкзаком и вопросительно приподнимает бровь, заметив щенячью улыбочку. - Хочешь сказать, что втюрился в меня после быстрого секса в туалете? - Юнги опускает руку на его поясницу и ведёт к выходу. Чимин молчит, сам не зная ответа, а Юнги добавляет: - Хорошо, если так, - и шлёпает его по заднице. Романтик хуев.