Волна

Ты смотрела в окно. Серые улицы, окропленные каплями дождя на стекле, проносились мимо тебя с большой скоростью, едва ли не смешиваясь в сплошную серую массу с иногда разбавляющими ее разноцветными вывесками над магазинами и заведениями, светлыми теплыми квадратами квартирных окон и людьми, держащими в руках разноцветные пакеты, зонты и сумки. --Цунами. Ты повернула голову, чтобы очнуться ото «сна»: за рулем сидел Керти, о котором ты напрочь забыла в наблюдении за улицей. --Как у тебя дела?--спросил он, немного помолчав.--Как ты поживаешь? --Нормаль­но,--ответ­ила ты, отворачиваясь и стараясь как можно четче дать понять мужчине, что не хочешь с ним разговаривать. Он хмыкнул и откашлялся. --Я звонил. Мама передала тебе? --Передала. --И­ нашего разговора никто не отменял. --Я отменяю,--сказала ты и подперла голову рукой. Блондин недовольно взглянул на тебя и судорожно терпеливо вздохнул. --Цунами, мы должны поговорить… --Нет,--­перебила его ты.--Сколько еще мне нужно повторить, чтобы до вас, наконец, дошло, что я не вернусь? Не нужно меня упрашивать: это пустая трата времени. --Почему ты не хочешь?--Он коротко смешливо выдохнул и качнул головой.--Ты очень красивая и талантливая. Ты прекрасна! У тебя большое будущее, но ты его гробишь, и в самом его начале. Почему? --Сами попробуйте ответить на этот вопрос,--нехотя посмотрев на него, ответила ты. Мужчина, еще с полминуты посмотрев на тебя в ответ, повернулся вперед, крепче взялся за руль и судорожно выдохнул. Он сглотнул и облизал губы--видно, от волнения. Ты перевела взгляд на проносящиеся светящиеся вывески и смутила свой взгляд, смешав все обилие ярких красок в одну красивую, горизонтальную, радужную полосу. --Ты боишься меня?--спустя какое-то время молчания спросил танцор странным подавленным голосом, внушающим жалость. Ты посмотрела на мужчину, но не ответила.--Что мне сделать, чтобы ты поверила мне? --Оставьте меня в покое.--Ты прижала ладонь к щеке и пальцем обвела свод брови, разгладив ее, а затем коснулась ноющего виска. В скором времени Керти остановил автомобиль недалеко от гостиницы, и ты отстегнула ремень. Блондин прочистил горло, привлекая внимание, и ты подняла глаза. --Я спрошу последний раз,--глядя вперед, хрипло проговорил он и растянул галстук на шее.--Ты вернешься в балет? Ты, помедлив, не спуская с мужчины глаз, качнула головой. --Не вернусь. Ты отвернулась, потянула рычажок двери на себя и надавила на дверь, но она не поддалась. Тебя охватил испуг, и ты попробовала снова и обернулась на танцора, как ни в чем не бывало спокойно наблюдающего за тобой. --Откройте дверь,--произнесла ты, стараясь не показывать страха и паники, но блондин, картинно изогнув брови, покачал головой.--Откройте дверь, немедленно!--уже со злостью в голосе сказала ты, и он снова покачал головой.--Сейчас же откройте, или я позвоню дяде! Ты, не дождавшись ответа, вынула из кармана телефон, но прежде чем успела набрать номер Нуки, учитель выхватил твой мобильный и, приоткрыв окно, выбросил его на проезжую часть. От удивления и возмущения твое дыхание участилось--ты не могла поверить в происходящее. Во внутренней панике заметив медленно закрывающееся окно, ты закричала о помощи, но Керти зажал твой рот рукой и за ногу стянул на сидение, отчего ты больно ударилась головой о свод двери. --Я не думал, что ты завуалируешь все до таких сложностей.--Он встал на сидение на колени и зажал ими твою правую ногу, за которую и стянул на седушку; задрал твои куртку с кофтой до груди и опустил руки к ремню джинс, не обращая внимания на твое сопротивление.--Но я тебя недооценил. Я думал, все будет проще, и мы не будем торопиться, но ты меня вынуждаешь. --Я знала, что ты не изменился!--пытаясь­­ оттолкнуть его свободным коленом, проговорила ты, но он прижал его бедром к спинке водительского сидения.--Такие как ты не меняются!--Ты попыталась оттолкнуть его, но он зажал твои руки над твоей головой, продолжил расстегивать ремень, тем временем склонившись и поцеловав твой живот.--Черт!--простонал­­а ты, начав извиваться под ним.--Отпусти! --Ты так долго бегала от меня, но теперь ты не убежишь,--проговори­­л он, наконец, справившись с твоим ремнем и приступив к пуговице и ширинке. Его уже начало трясти.--Не дергайся. --Пожалуйс­та, Керти, не нужно!--взмолилась ты, ногами отталкиваясь от всего, чего касалась--пытаясь принять сидячее положение.--Прошу тебя, не надо! --Тебе скоро семнадцать,--сказал­­ он, снова стянув тебя вниз.--Уже пора сказать детству «прощай»! --Я не хочу так!--Ты зажмурилась и снова попыталась сесть. Из твоих глаз полились слезы.--Ты не сможешь убить меня. А я все расскажу родителям, и тебя посадят! --Да после этого хоть в ад,--усмехнулся он и опустил глаза.--Чертова ширинка! --Черт!--пр­остонала­ ты снова, подняв заплаканные глаза к окну, и увидела тень. Страх перед происходящим заставил тебя зажмуриться и опустить голову. Ты услышала оглушительный грохот, холодное мокрое стекло посыпалось на тебя. Весь нажим на ноги и руки пропал--тебя обдуло холодным ветром. Блондин исчез из салона, а снаружи раздавались его прерывистые выкрики и звуки ударов. Быстро приведя себя в порядок, ты открыла дверь и выскочила из машины. Нука, сидя верхом на Керти, молотил его кулаком по лицу. Вокруг была кровь--блондин, казалось, еле-еле поддерживал сознание, но дядя не останавливался--он был будто одержим! В его страшном разгневанном лице ты не видела ничего знакомого. Внезапно он остановился, тряхнул окровавленной рукой и поднял на тебя глаза. --Иди в номер!--Он достал из кармана куртки ключи и швырнул тебе под ноги.--Живо! Ты подхватила ключи и бросилась в гостиницу, где поднялась на свой этаж и сделала звонок в полицию. --Держи,--с­казал Нука, протянув тебе твой телефон, и его завели в кабинет следователя отдела. Ты села на скамейку перед дверью и судорожно вздохнула, зажмурив глаза. Тебе было страшно, обидно, одиноко и больно--ужасно раскалывалась голова. Ты сжала виски пальцами, немного приподняв над ними волосы. Из кабинета рядом вышел молодой полицейский в темно-синем расстегнутом кителе и галстуке и присел рядом с тобой. --Не волнуйся: мы позвонили твоим родителям, и они, должно быть, уже едут. --Что будет с ним?--Ты кивнула на дверь кабинета, куда увели Нуку.--Его в чем-нибудь обвиняют? --Умышленн­ое причинение средней тяжести вреда здоровью,--произнес­­ парень,--угроза убийством или причинением тяжкого вреда здоровью, побои. За это ему могут дать от трех месяцев до трех лет тюремного заключения, либо исправительные работы. --Но он защищал меня,--стараясь не зареветь, сказала ты, посмотрев на парня. --По закону он должен был вызвать полицию,--помолчав,­­ тихо проговорил он. --Времени не было вызывать вас--все происходило с ураганной быстротой! Молодой полицейский поджал губы и отрицательно покачал головой. Слезы снова полились из твоих глаз, и ты закрыла лицо руками. Парень, тревожно вздохнув, суетливо протянул было руки к тебе, но дотронуться не решился. --Не плачь,--попросил он.--Если твои родители подадут в суд на того парня с разбитым лицом, и его посадят, то этому дадут либо меньший срок, либо вовсе штраф. --А если нет?--Ты подняла глаза.--Если они не подадут на того в суд? --Я думаю, этот вариант можно исключить,--поднима­­ясь, проговорил он. Ты посмотрела в сторону входа: к вам спешно направлялись твои родители. --Цунами!-­-Мама прыгнула рядом с тобой на скамейку и приобняла, принялась гладить твои щеки и голову руками, трепетно целовать в лоб.--Как ты, милая? Папа протянул руку и коснулся твоего лица, немного повернул к себе, оглядев тебя изучающим взглядом: вероятно, он не видел в тебе никаких изменений кроме опухших от рыданий щек. Затем он повернулся к полицейскому: --Где он? --Тот, что напал на девушку, сейчас в больнице. --А второй?--выдохнув, спросил папа. --В кабинете.--Он кивнул в сторону ближайшей двери.--Со следователем, на допросе. Отец сглотнул, глядя куда-то в сторону, затем с минуту молча подумав, при этом глядя на тебя, развернулся: --Съезжу в больницу, навещу этого ублюдка. Он быстрым шагом покинул помещение. Ты сильнее нажала пальцами на виски и постаралась отстраниться немного от матери, которая своими горячими руками, казалось, только усугубляла ситуацию. Эта кошмарная головная боль разрывала тебя изнутри. Нука приобнял тебя. --Я сделал это ради тебя, Цунами, поэтому ты не должна плакать. --Угу,--­промычала ты и легко улыбнулась. --Вот и умница.--Он подмигнул тебе.--Увидимся через три года, малыш. Ты кивнула и развернулась. Ввиду произошедшего твои родители подали в суд на Керти. В зале суда помимо вас и его родственников присутствовали многие девушки, ранее бывшие твои подруги по балету, кто был свидетелем или жертвой изнасилования, чьи ранее данные показания не были учтены право- и здравоохранительным­­и органами из-за связей танцора. Изнасилование девяти несовершеннолетних и попытка изнасилования в отношении тебя обошлись ему в 15 лет тюремного заключения. Нуке дали 3 года, собственно, за умышленное причинение средней тяжести вреда здоровью ввиду сломанной челюсти, шеи и сотрясения головного мозга обидчика. Твой отец был разгневан произошедшим. Он злился на Нуку--за то, что тот не смог уберечь тебя, на твою маму--за то, что она посадила тебя в машину к насильнику, и на себя самого--за то, что не углядел в педоватом танцоре педофила. А ты не знала, плакать тебе или смеяться. Наконец, Керти оставит тебя в покое--это, безусловно, вызывало радость, но вот Нука… Он только что вернулся в твою жизнь, и ты даже не успела привыкнуть к нему снова, как он ушел опять. И не просто ушел--он в очередной раз был вырезан из твоей жизни--на этот раз на три года. Когда он вернется, в твоем мире станет для него меньше места--у тебя, наверняка, к двадцати годам уже появится жених или, как ты задумывала, муж и ребенок. А вдруг это тот самый перелом? Нет, ты не чувствовала каких-то изменений, каких-либо толчков на изменения. Все как обычно, но ты и не знала, что должна почувствовать, когда твоя жизнь начнет меняться. Наверное, это будет какая-то легкость в душе; ты будешь чувствовать свободу, будто начала жить заново. Все прежнее уйдет в прошлое: изменятся твои вкусы, ток мыслей, система чувств, отношение ко всему, что тебя окружает. Одновременно это казалось тебе и сказкой, и кошмаром. Конечно, здорово начать все сначала--забыть про все беды и несчастья, перерисовать себя на чистый лист и по чуть-чуть заполнять образ внешний и образ характера. Но как страшно было встречать эти изменения! Ты боялась, что тебе придется расстаться со всем, что ты полюбила, к чему привыкла и без чего уже не смыслишь своей жизни--без нее самой, ведь все, к чему ты привязалась, и было твоей жизнью. Но гадалка сказала, что твое существование на этом не прервется--ты будешь жить. От размышлений тебя прервал телефонный звонок, раздавшийся за стеной. Ты тяжело вздохнула, избавившись от своих размышлений, как от тяжелой цепи, и уткнулась лбом в подушку. Теперь тебя, по-крайней мере, больше никто трогать не будет. А может быть, тебе стоит не дожидаться перелома и самой попытаться измениться? Того и гляди, ты избежишь этого четырехдневного события. В дверь постучали, и в комнату заглянула мама. --Цунами, тебя к телефону,--тихо проговорила она, прикрывая микрофон трубки ладонью. Ты взяла телефон и снова улеглась на кровать. --Да? --Прив­ет, Цунами,--послышался­­ в трубке смиренный, спокойный, тихий голос Нары.--Мы с тобой давно не общались, а сегодня утром ты была злая какая-то. --Да, было такое,--ответила ты. --Как ты? У тебя все в порядке? --Да, теперь все хорошо,--улыбнулась­­ ты, перевернувшись на спину.