Седьмая весна

… А потом Стенвар погиб. Вот так вот - взял и не вернулся из рейда. Он не вернулся – мне его вернули. В последнее время он мотался на Солтсхейм , оттуда мне и привезли его тело. Я до темноты в глазах вглядывалась в любимое лицо – и ненавидела. Ненавидела все вокруг: небо, равнодушную тварь; море – убийцу; живых – живых; Стенвара – мертвого. Я выла над ним зверем, я кричала над ним птицей, я молчала над ним камнем – из перечисленного только последнее Стен бы одобрил: он же был норд… Какое странное и страшное слово – «был». До последнего не могла поверить, что вот этот кусок подтухшего мяса – Стенвар, насмешливый, умный, любимый. А потом его завернули в ткань и убрали как ненужный предмет в небольшую гробницу на западе от Виндхельма – он все-таки любил эти края, он тосковал по ним в Солитьюде, поэтому мы перебрались в этот проклятый город с его трижды проклятой гаванью. И кто-то сказал: - Он был настоящий воин. Он теперь в Совнгарде. Вот тут-то я и поняла, что муж мой все-таки ушел в свой последний рейд. Надо ли говорить, что я нашла дорогу и в Совнгард? Довакин – не столько происхождение, сколько профессия, сходная с профессией ассенизатора: приходится разгребать чужое дерьмо. Ее я освоила в совершенстве. И знаете, что? В Совнгарде красиво. Очень красиво. Только живые мы там никому не нужны. Я нашла Стенвара. Он был очень любезен и пожелал мне счастья… Равнодушие мертвых не знает предела: интересуются ли они нашими делами, переживают ли они за нас – все это уже за гранью нашего восприятия. Я сидела и давилась слезами, глядя на Стенвара, а он только понимающе смотрел мне в глаза и гладил по волосам прохладной рукой. Потом он поцеловал меня ледяными губами в лоб - и я потеряла его во второй раз. А дальше… Дальше жизнь продолжилась. Пустая жизнь всем известного человека. Одну весну я встретила в развалинах в Рифте, под золотом местных деревьев. Другую – у затонувших кораблей Моря Призраков, под шум вечного прибоя. Третью – в Имперском городе, бродя меж статуй императорского дворца. Дошла со знакомым хаджитским караваном до теплых песков Эльсвейра. Еще - едва не попалась в лапы к талморцам на границе Хай Рока… Жизнь была наполненной – жизнь была пустой, потому что в ней было место пустым и всепонимающим глазам Стенвара совнградского. Седьмая весна меня нашла в Маркарте. До сих пор не понимаю, что меня туда занесло – никогда не любила этого города. Всегда было ощущение, что здесь поселились мародеры, и будут жить лишь до тех пор, пока истинные хозяева не вернуться. Двемеры умели строить – это да, но и строили они чуждо, все мое естество бунтовало против этой архитектуры, словно ее неприятие было в моей крови. И люди здесь были – настороженные, запуганные Серебряной кровью. Крысиный город, одно слово. В этом городе я и познакомилась с Ворстагом, наемником из местных. Что меня подкупило в нем, так это то, что он не боялся смотреть тебе прямо в глаза – в Маркарте это большая редкость. Город давил на него своей атмосферой, и он отчаянно стремился найти свое место где-нибудь не здесь. Мы быстро столковались, и оба с нескрываемой радостью вышли из города камня и воды в холмы Предела. Я уже и забыла, как бывает красив Предел весной! Красота цветущих холмов и фиолетового сияния ночного неба завораживает, озера спокойны как зеркала, а реки – быстрее стеклянных стрел. Мы провели несколько недель в Холмах – время здесь, казалось, замерло и остановилось на звонкой и благоуханной ноте, прерываемой немногочисленными врагами да жужжанием шмеля. Я впервые за эти годы почувствовала, что отдыхаю. Атмосфера располагала, и я взглянула на Ворстага как на мужчину. Он был молод и хорош собой. Татуировка на лице прибавляла ему шарма. У него было неплохое чувство юмора, красивое тело и длинные волосы. Пожалуй, его самолюбию льстило шататься с довакином по холмам его родины, но он был умен настолько, что не показывал этого. Он знал о моей дурной славе – много наемников погибло со мной за эти годы, – но был храбр настолько, чтобы не бояться слухов. Я ему нравилась как женщина, но опять же ему хватило разума, чтобы опускаться до пошленького флирта. А еще Ворстаг был очень честен, предельно честен. И абсолютно не похож на Стенвара. Да, он мне нравился. Поэтому я недолго думала. На одной из стоянок я пошла и легла с ним. И мы были вместе. Это было что-то захватывающее: он был молод и силен, я была опытна. Одна из лучших ночей в моей жизни. Утром я очнулась от пристального взгляда. Ворстаг сидел рядом и ждал, когда я проснусь. В жизни не видела такого серьезного лица! Это было смешно, но интуиция меня удержала от смеха. - Что-то случилось? - Зара, что это было? Что было этой ночью? - Ммм… тебе объяснить? - Не увиливай. Что это было – для тебя? - Это была прекрасная ночь,- я потянулась и прикоснулась к его щеке. Щека была гладкой – он уже умылся и побрился. - И все? - Слушай, я не понимаю, чего ты хочешь? Ворстаг взял что-то из своего мешка и протянул мне. Вот вы слышали поговорку, что мол, как обухом по голове? Я испытала это буквально. Мужчина протягивал мне амулет Мары. А я была не в силах взять его. - Зара, послушай меня. У нас, у нордов, все очень просто – и очень сложно. Просто – люди нравятся друг другу, одевают друг другу амулет Мары и живут вместе. Сложно – мы не спим друг с другом просто так. Понимаешь? Для меня это больше, чем прекрасная ночь. Я понимала. Все я понимала, только сказать ничего не могла – в горле стоял ком, а перед глазами – далекий, равнодушный, знающий Стен. Ворстаг прикоснулся ко мне, и наваждение, казалось, опустило меня. Он смотрел мне в душу очень прямо, очень честно, и я подумала : почему бы и нет? Я взяла амулет и поцеловала теперь уже жениха. Без лишних слов мы собрались и отправились в дорогу. До Рифтена путь не близкий. На свадьбу собралась огромная толпа народу. Половина Скайрима – точно. Ворстаг был изумлен – и горд. А я была как во сне. Все тот же храм Мары, все тот же неизменный Марамал со своими неизменными речами и те же жрицы за его спиной… А я-то что здесь делаю? - Сейчас и навсегда, - машинально повторила я и едва не зажала рукой рот. Что – что я делаю? Церемония была короткой – как и тогда. Как и тогда были приветственные крики. Разве что их было больше. А рядом – рядом был абсолютно чужой мужчина. Он, этот мужчина, был почему-то счастлив, и все норовил заглянуть мне в глаза. Боги, да кто это такой? - Стенвар? – я обернулась спросить у мужа, как делала это всегда, когда терялась… и очнулась. В храме повисло молчание. Лицо Ворстага побледнело и счастье на нем исчезло, как за резко захлопнувшейся дверью. На скулах его играли желваки. - Знаешь, Зара, я не заслужил этого, - наконец выдавил он и вышел, громко хлопнув дверью. Гости поспешили за ним. Я в изнеможении опустилась на скамью. Хотелось умереть. Но жить оставалось слишком долго. - Я этого тоже не заслужила, Стен, - пробормотала я, глядя почему-то на массивный подсвечник в стеллаже храма. …Где-то в Совнгарде виндхельмский наемник Стенвар покачал головой…