One more story...

Шаг. Ещё шаг. Рваное дыхание. Каждый вдох дается с огромным трудом. Куски брони оплавились, и теперь врезались в нежную обгоревшую кожу. Голова раскалывается. Но нужно идти. Ещё немного. Я чувствую его взгляд, направленный мне в спину. Но все равно иду. Я должна дойти… Здесь, в отличии от остальной Цитадели, почти стерильно чисто. Здесь нет крови, нет хранителей, мародерствующих на грудах искалеченных тел, нет никого, кроме меня и мальчика из моих кошмаров… Катализатора, вынесшего мне приговор… Никто из нас не думал, что все закончится вот так. И меньше всего на свете мне хочется умереть сейчас, когда наша с тобой жизнь только началась. Может, я ещё смогу вернуться к тебе? Впрочем, кого я обманываю… У меня нет шансов, я знаю. Я помню каждое мгновение, прожитое рядом с тобой. Никогда ещё моя жизнь не была такой яркой, наполненной смехом, счастьем. Любовью. Ты любила меня, как никто другой. Ты, не задумываясь, пожертвовала всем за призрачный шанс спасти меня. Ты дала мне больше, чем кто-либо, больше, чем я смела надеяться. Твои синие глаза дарили мне надежду, что брошенная девочка с Земли ещё может быть нужной. Может быть счастливой… Помнишь, как мы гуляли по Цитадели в первый раз? Оставив на корабле недовольного Кайдена и возмущенную Эшли. Сбежали, как подростки от родителей. Ты мне рассказывала о своей работе продолжительностью 50 лет, о своей матери, о величии протеанской культуры, а я думала лишь о том, что хочу тебя поцеловать… Конечно, ты в конце концов это заметила, и мне пришлось глупо оправдываться. И все же удалось поцеловать… Помнишь, мы мечтали о собственном домике у моря на краю Галактики, с белыми стенами, огромными окнами и верандой? Я обещала, что в этом доме будет царить счастье, любовь, будет бегать толпа синекожих детишек… Ты смеялась и краснела, как гимназистка, а мне очень нравилось тебя смущать. Мы мечтали, как будем гулять по белому песку, наблюдая закат солнца, встречая звезды, а потом брести домой, держась за руки, счастливые и умиротворенные, по щиколотку в воде. И обязательно заведем рыбок, которые не умрут, и хомячков, которые не сбегут, и возможно даже варрена, кто знает? Мы придумывали имена нашим будущим дочерям и никогда не сходились во мнениях. Мы смотрели на звезды сквозь иллюминатор в потолке моей каюты и выбирали, какая из них станет нашим домом после войны. После войны… А помнишь наши ночи? У нас их было не так много. Меньше, чем мне хотелось бы. Но каждая наполняла меня желанием жить и желанием бороться. Твои прикосновения, твои руки, твои губы… Изгибы твоего тела… Я помню их все, каждую черточку, каждую деталь. Я видела каждый закуток твоего разума в объятиях вечности, каждую мысль, каждое желание, каждое чувство. Порой мне кажется, что ты и не думала прятать их от меня — так велико было твое доверие ко мне. И, конечно, я узнала твой маленький секрет в нашу последнюю ночь, хоть ты и не хотела мне ничего говорить, пока не закончится эта война. Ты боялась, что война отберет у нас и это тоже… За огромным стеклянным куполом мне видно, как пылает в предсмертной агонии Земля. Я вижу, как жнецы уничтожают галактический флот, который мы с таким трудом собрали… Огромный жнец проплыл мимо с медлительностью ханара и прошил раскаленным металлом турианский крейсер, как горячий нож — парафин. Да, им некуда спешить, у них впереди целая вечность, наполненная жатвами и разрушениями. Там, дальше, остатки кварианцев ведут ожесточенную борьбу с жнецом поменьше, рядом с ними геты на своих осиных кораблях, сражаются плечом к плечу со своими создателями, опровергая слова Катализатора, но даже в таком составе шансов у них немного. Азарийские корабли уничтожены одними из первых, впрочем, не так много их осталось после атаки на Тессию. Пространство вокруг Цитадели усеяно обломками кораблей, остатками тел команд, плывущих в бездне космоса на фоне планеты. Я очень надеюсь, что там нет твоего тела, нет обломков Нормандии и наших друзей, умирающих в бесконечной холодности Галактики. Кажется, у меня снова открылось кровотечение. Столько ран не проходят просто так, даже с церберовскими имплантатами. Говорят, в последние мгновения вся жизнь проносится перед глазами. Думаю, мое последнее мгновение несколько затянулось… И вспоминаю я твои наполненные горечью синие, как море, глаза, когда ты провожала меня взглядом на борту Нормандии. Я старалась не показывать тебе свой страх, но… Мне страшно, Лиара… Страшно умирать и страшно не дойти. Страшно погибнуть просто так, не достигнув цели. Цитадель тряхнуло. Неудивительно, вокруг взрываются тысячи кораблей, распадаясь на куски. Времени совсем немного. Вы должны выжить. Ах, только бы все это не зря, черт… Нужно торопиться. Нужно выбрать. Шаг. Ещё шаг. Дыхание рваное, тяжелое. Прости, любимая, вопреки обещаниям, я не вернусь назад… Я знаю твой секрет и мне есть ради чего бороться… И есть, ради чего умереть… Твоя с нашей дочерью история должна продолжаться... *************************** — Мы пойдем к бабушке? Ну пожалуйста! — Да, милая, она будет рада тебя увидеть. Лиаре нравилось, когда Этайла приходила с Джейнарой, своей дочерью от брака с воином-дипломатом из кроганов. Они с малышкой очень любили проводить время вместе и часто гуляли по пляжу или сидели вместе на веранде, и Лиара рассказывала ей простым языком такие сложные вещи, как история азари или текущая политическая ситуация в азарийских системах. Или о войне, которая закончилась несколько веков назад. Этайла относилась к этому с пониманием, не возражая против того, чтобы матриарх азари делилась своей мудростью с маленькой Джейнарой. Впрочем, мама всегда была мудрой, ещё до того, как стала матриархом. — Ты мне расскажешь про бабушку Джейн? — спрашивала Джейнара, когда они брели к парку недалеко от белого дома Лиары. Они часто забредали сюда и сидели у памятника, изображавшего фигуру женщины в броне, с растрепанными волосами и горящим взглядом. — В школе, конечно, рассказывают о ней на истории, но это все не то! У профессора Т’Маро она получается совсем неинтересной, холодной и пустой. А ты рассказываешь о ней как о живом человеке! Как будто я сама вижу её своими глазами… И про команду Нормандии! Они мои герои! Я тоже хочу стать великим героем и бороздить Галактику на своем фрегате… Расскажешь про Гарруса Вакариана и Тали’Зору? И про Джавика, с которым вы писали книгу? Я её читала много раз! И, конечно, про Урднот Рекса! Папа всегда очень уважительно о нем отзывается. Этайла не зря дала малышке такое имя. Она действительно очень похожа на Джейн. Их с Шепард дочь всегда больше походила на саму Лиару — скромная, спокойная, немного замкнутая, но умная и проницательная. Единственное, что в ней от героини Галактики — это зеленый оттенок глаз и невероятные способности к дипломатии. Джейнара же очень подвижная, вечная непоседа и драчунья, с живым умом и проницательным взглядом. Она успокаивалась только рядом с Лиарой, как и Джейн. И слушала рассказы бабушки с жадным вниманием, задавала вопросы и проникала в самую душу своим взглядом. Лиара с грустью смотрела на каменную Джейн. Через сотни лет её подвиг не был забыт, как и не была забыта она сама. В памяти матриарха Шепард всегда жива.  — Я тебе рассказывала о ней много раз. — Лиара улыбнулась малышке и погладила её. — Ну хорошо, ещё одну историю…