Лезвие.

      Я взяла в руку лезвие. Тонкая фигурная пластинка упруго прогнулась в объятиях моих пальцев и сверкнула от тусклого света лампы.       Однажды так звезды сверкали в тусклой темноте ночи. Это то время, когда я торопилась домой, пока только незначительное число звезд наплыло на небо, и по ним я отсчитывала время. Время нашего общения. Это были другие часы. Часы, которые показывали время только нам. Или мне...       В тот период жизни мы только начинали общение. Мы начинали знакомство. Я дорожила каждым вечером, и не любила утро, только из-за того, что оно отделяло меня от сумерек, отделяло от тебя. Каждый день я предвкушала в ожидании новой встречи, нового текста сообщения, новой фразы, нового слова.       Это было что-то необычное, невероятное. Я ходила с вечно поднятым настроение. И самое важное - никто, никто не знал от чего я порхаю и загораюсь счастьем.       Я жаждала узнать тебя всего. И мне это нравилось.       Взгляд на руку. Под тонкой, полупрозрачной кожей виднелись выпуклые синеватые нити - вены. "Мечта наркомана" - сказала бы подруга. Она всегда знала, как тонко испортить прекрасное.       -Что с тобой? Прекрати улыбаться, как ненормальная.       -Если бы ты знала... Вчера был прекрасный вечер, наш разговор заставлял биться во мне мелкую дрожь чувств. Улыбка не сходила с лица, что аж щеки болели от безумия.       -О чем же вы говорили?       -Да ничего особенного, простой разговор. Просто в нем было столько чувств. Я... я не знаю, как объяснить, просто это было что-то необычное. Я такого еще не испытывала.       -Ты ненормальная. Нельзя так реагировать на пустое.       -Это не пустое, - обижалась я.       "Просто ты не знаешь, что это значит для меня." - договаривала я в своей голове фразу, которую из-за толерантности не решалась озвучить.       Если бы я только знала, что это усе действительно пустое и значило что-то только для меня.       Вот вены. По ним протекает кровь. Кровь - это источник энергии, источник необходимого и важного. Кровь расходится по всему телу и обеспечивает нормальную функциональность организма. Также, кровь это смесь разных составляющих. Так вот, ты вошел в состав моей крови.       Мы делились эмоциями. От нашего общения зависело буду ли я радостна или грустна, будет ли во мне море энергии или ощущение выжатого лимона не покинет меня. Эмоции, подобно крови, расходившейся то телу, проникали в мозг и творили там свои порядки. Энергетика исходившая от тебя даже на расстоянии проникала внутрь и приживалась, врастала в меня.       Трепетав от счастья, переполнявшего меня, я лучезарно разносила его по всюду. Но ежели грусть и обида бушевали в сердце, я угрюмо проживала нудный день, в ожидании все того же предвещающего тебя вечера.       Я распоряжалась эмоциями и чувствами, как чем-то не растрачиваемым и вечно живущим, прибавляющимся во мне качеством. Я не жалея все выдавала, раскрывалась. Ты заставлял во мне их бушевать. Если бы я только знала тогда, что это не так. Что чувства и эмоции можно растратить до последнего. Что они скончаемы. Что все же не нужно тратить их в пустую. Но я поняла это поздно. Чтобы восстановить.       Я перебрала в руке тонкую фигурную пластинку и, сжав покрепче пальцы, поднесла лезвие к руке. Как люди делают себе больно? Где чувство самосохранения? Как можно наносить себе увечья? При том оставаться в своем уме и поступать осознанно? Мне казалось это нереальным.       Я наносила себе увечья сама. Просто я не задумывалась, поэтому и не замечала этого. Но это боль наступала и становилась ощутимей.       Разница лишь в том, что она была незаметна окружающим. Я скрывала ее ото всех под маской счастья. Как люди скрывают изрезанные или исколотые руки под длинными рукавами одежды.       Боль была моральной. Она ощущалась на сердце. От этого болела душа.       Я сама довела до этого. Я сама выворачивала все так, что это резало и укалывало меня. До сих пор я не могу понять, каким образом я этого могла. Но видимо что-то было в моем поведение, что заставляло тебя обижать меня. Я с этим давно смирилась и боль принимала, как должное. Сама же искала причину в себе. И как я не старайся, все еще больше ухудшалось. Я не нашла источник и смирилась с болью.       Только любая боль приводит к гибели. Я гибла в душе, пока улыбалось мое тело. Я довела до такого сама.       Приложила лезвие к запястью. Неприятное ощущение. Пронизывающее чувство страха охватило меня. Я нервно сглотнула вязкий ком слюны, но горло все так же оставалось пересохшим. Я понимаю, это еще не самое страшное, это еще не боль. Все впереди. Скоро тонкое острое лезвие войдет в руку, порезав кожу и проникая сквозь вены внутрь. Вот тогда пойдет боль. Вот тогда я буду чувствовать всю силу и мощь моего дурного поступка, который даже я не могу признать стоящим. Но это безысходность. Это самое худшее, что я могла сделать.       Мы, бывало, ругались, часто ссорились, но все же мирились. Мы могли не общаться какой-то промежуток времени. Каждый раз я искренне верила, что это конец, что больше ничего не будет. Я всегда опасалась неверных фраз, мало ли, вдруг это заключительные слова нашего общения.       Мы ссорились, я сначала я цинично расценивала это, как обиду моей натуры, и была неким образом довольна. После же проходил день, два, больше. Я находилась в припадке чувств и эмоции. Мне резко не хватало тебя. Я в судорожном страхе засыпала, раздумывая "А вдруг и правда конец? " и с мыслью о тебе засыпала. А дни я проводила с головой под одеялом подогнув к груди ноги и пыталась распознать истинную цену моей потери.       К моему великому счастью, все продолжалось. Мы возвращались и продолжали общение.       Вскоре я привыкла к такому раскладу: ругаемся, миримся, но не расстаемся. Правда острая нехватка тебя возникала во все время ссор. Но я знала, когда-нибудь закончиться, мы сойдемся. Но когда? Оставался вопрос.       Однажды мы просто поссорились. Это была необычная ссора. Она возникла с пустого места. А ведь еще утром все было идеально, но пару часов изменили так много. Мы просто расстались.       Я всегда знала, мне найти замену легко, и ты справился с этим очень быстро. Думаю, тебе даже не пришлось столько страдать. Думаю, ты вообще не страдал.       Просто, в один вечер, ты убедил меня в моей ненужности и обременении тебя. И я удалилась. Вся боль ожидалась в дальнейшем. Все чувства должны были повременить, чтобы прийти в большей мере.       Я, практически не прикладывая усилий, провела лезвием по тонкой коже. В полной тишине это был невыносимо режущий слух и сознание звук. Дорожкой от лезвия остался красный, кровавый след. А когда острая пластинка перешла вену, кровь хлынула с наплывшей силой. Боль дошла до мозга. Из уст вырвался беспомощный и жалобный стон. Оторвала лезвие от запястья. Рука пульсировала. Кровь каплями собиралась и текла вниз. Пока сознание оставалось в шоковом состоянии, чувства сами заставили провести лезвием по руке еще раз. Я быстро поднесла запачканный кровью металлический объект к руке на пару сантиметров выше первого пореза. Вонзая лезвие глубже в руку, провела им еще раз. Лезвие снова прошло по вене и открыло обильный поток крови. Я повторила это еще раз и еще раз. На моей руке осталось около пяти порезов. Я вошла во вкус. Рука жуть, как пульсировала от боли, которая расходилась до самых пяток. Ноги подкосились, и я невольно упала на ванную. К такому приливу боли я была не готова. Я присела на борт ванны и взяла лезвие в другую руку. Пока адреналин не кончился и силы еще остались, я повторила это мучительное испытание на второй руке. И силы начали уходить.       На следующий день я осознала всю силу нашей ссоры. Осознание того, что ты можешь больше не вернуться пришло резко и в один момент. Под вечер. В этот вечер пролилось не мало моих слез.       Я не была состояния выбраться из печали сама. Мне казалось, все внутри меня пропиталось слезами. Голова подурнела, а глаза обильно слезились. Слюни загустели и нос намок.       Я просто ревела.       По обстоятельствам жизни, захлебываясь печалью, мне все же пришлось перестать плакать. Моя душа кричала, мое сердце плакало, а голова была утверждена, что ничего этого нельзя показывать.       "Все может образоваться еще" - наивно полагала я. И продолжала тихо перед сном пускать слезы в подушку, пока вместе с чувствами и эмоциям не кончились и они. Тогда я умерла. Я умерла морально, пока тело, предстающее моей маской, все так же продолжало улыбаться.       Я перестала есть, мой организм во всю отказывался принимать любую пищу. Я только насыщала его водой, пологая, что слезы могут вернуться. Ведь плакать без слез означает плакать душой, а это еще больнее.       Вся боль, все "краски" случая я пережила изводя себя.       Каждую ночь я желала тебе спокойной ночи и добрых слов, полагая, что это дойдет до тебя, хотя и не моими словами, а истиной сказанных слов. Жаль, что мои мысли не доходили до тебя.       Боль покрыла меня всю.       Сидя на ванне с истекаемыми кровью руками, я думала, насколько быстро жизнь выйдет из меня. Я было обессилена и не чувствовала уже ничего. Вода. Холодная вода, которая перекрывает все свертываемость функциональность крови. Я перебралась в ванную, превозмогая все нищету своих сил. Я с огромными усилиями дотянулась до крана и открыла холодную воду. Она порывом, с каждой секундой леденея, билась о ванну и начала ее заполнять.       Это был выходной вечер. Я подумала, что больше так нельзя, я начала уже гнить. До добра это не доводит. Окружающие надоумили меня, что нужно что-то менять. Тогда я решила начать жизнь по новому, как с того момента, когда мы только начинали общаться. Я пыталась поверить, что тебя никогда и не было, чтобы жить дальше. Но мне хватило дня, чтобы понять, что это невозможно.       Тогда мысли о суициде нашла на меня, как синяя туча на серое небо - вроде и так плохо, а туча ухудшает, но она раствориться дождем и небо разойдется и зальется лучезарным солнцем. И я взяла в руки лезвие.       Вода наполняла ванную и мои руки уже утонули под ее тяжестью. Кровь невосстановимым потоком рвалась наружу, стараясь извлечься из меня. Похоже, ее тоже не устраивало жить в гниющем сознании тела. Я почувствовала необычайно грузную усталость. Меня поклонило в сон. Я почувствовала, как силы покидали меня вместе с кровью. Я подумала, что теперь, наконец, отдохну от жизни. Пусть она и не была такой долгой, но утомительной до жути.       Глаза закрылись. Пальцы еще нервно подрагивали, а ноги уже отнялись. Органы в животе начинали отказывать. И сердце скоро устанет бороться за выгоняемую мною жизнь во мне. И я засыпаю.       Я думаю о тебе. Все еще думаю о тебе. Последние секунды жизни. Я думаю о тебе.       И сердце отказало резко, дыхание замерло. Жизнь покинула мое тело. И я умерла.