Рыболовный крючок.

Окна распахнуты настежь. Дымка холодной ночи покрывает новыми слоями землю вокруг, пахнущую цветами, раскрывшимися ночью. Занавески еле заметно покачиваются от хождения воздуха. Небо только начало становиться синим, ворон ночи рухнул камнем за горизонт, сложив крылья. Чернота отступила. Женщина вздрагивает одними плечами, но ее веки плотно сжаты. Рука медленно собирается в кулак, но сон известен тем, что хитро крадет силу, пока хозяин тела блуждает в параллельной реальности, поэтому пальцы уже секунду спустя разжимаются от бессилия и ныряют куда-то в молочное море простыней. На лбу проступают бусинки пота. Ресницы начинают дрожать. Губы белеют и через секунду резко приоткрываются, выпуская наружу стон. Ровные очерченные линии бровей искажаются страданием. Мужчина, лежавший рядом все это время спиной к женщине, оборачивается. Синева неба слабо отражает линию гор, покрытую более темной краской. Каждая гора имеет свой оттенок, скоро из-за их верхушек выглянут розовато-белые лучи восходящего солнца и разгонят тьму окончательно. Хеймитч сонно потирает глаза и смотрит на часы на прикроватной тумбочке. Как раз вовремя. Сейчас начнется. Грудь женщины на вдохе вздымается медленно, а вот выдохи уже рваные, с пропусками ритма. На лице окончательно ломается выражение спокойствия, лед безмятежности разрастается паутинами трещин. Через приоткрытые губы, еле звуча, вылетают хриплые стоны. Хеймитч знает, что именно произносит его любовница. «Не надо» «Нет» «Пожалуйста» Мужчина вздрагивает. Медленно движется под одеялом в сторону женщины, прикасается к мраморной щеке и ко лбу. Вздымается легкий ветер, и призрачная ткань на окнах взлетает вверх, принося с собой в комнату пронизывающую прохладу. — Эффи, — осторожно произносит Хеймитч, приобняв дрожащее от кошмаров тело своей женщины. Она не реагирует и истерика начинает поглощать ее своими щупальцами. Дыхание резко ускоряется, на шее начинает виднеться жилка, с бешено пульсирующей в ней кровью. Голос Эффи становится громче и тогда паника переходит на Хеймитча. Мужчина всегда теряется, когда это происходит, ведь он никогда не знает, что будет дальше. В этот раз женщина начинает мотать головой в стороны, вырываться из объятий и уже почти кричать, когда Хеймитч решается прикрикнуть на нее. Глаза резко распахиваются от того, что родной голос так громко произносит ее имя. Эффи задыхается, пытается сфокусировать взгляд. Иней ее глаз все еще колючий, женщина смотрит по сторонам невидящим взглядом, вся взмокшая и потерянная. — Эффи, это я. Посмотри на меня. — Они… Я не знаю. Я ничего не знаю. — Знаю, знаю. Все хорошо. Ты дома. — Снова был дым… Я чувствовала, как он входит в легкие. Я не могла дышать. Я ничего не видела. — Попытайся расслабиться. Я принесу воды. Пол холодный, дерево тихо поскрипывает под шагом. Небо начало светлеть, темный синий стал пыльно-голубым, отчего окна образовали два квадратных пятна мерцающего света. Фигура мужчины перемещается в одном из квадратов призрачным силуэтом. У противоположной от кровати стены на комоде стоят графин с водой. Когда Хеймитч наливает воду в стекло и берет его пальцами, Эффи судорожно вдыхает, видимо, прогоняя нахлынувшие воспоминания от кошмаров. Она жадно глотает воду, и напряженность постепенно уходит с плеч. Она успокаивается от тепла мужчины, который смотрит на нее и поглаживает по голове. — Давай собираться на прогулку, — забирая из рук Эффи стакан, произносит он. — Дай мне пять минут.

***

В лесу так тихо, что слышно, как ступает рассвет. Эффи и Хеймитч бредут подальше от Луговины, туда, где они были в прошлый раз. И в позапрошлый. И в те множественные разы, когда ночь теряла для пары свой смысл. Хруст веток и шуршание земли под ногами создает ощущение прочной реальности, которая никуда не денется. То, что так необходимо Эффи. То, что так ей хочет дать Хеймитч. Они доходят до уклонов и спусков, и останавливаются. Он подсаживает ее себе на спину, позволяет удобно обхватить свой пояс ногами и ждет, пока она закрепит на плечах руки. Они готовы идти дальше. Эффи кладет голову на плечо мужчины и прикрывает глаза. Робко посвистывают птицы. Внизу она легко соскальзывает с его тела и им остается пройти совсем немного. Но Хеймитч вдруг резко останавливает их рукой уже через несколько шагов. Сосны слились в одно цельное полотно, однако движущееся пятно привлекает внимание. Пара не знает, что это. Они не могут этого понять, потому что стволы деревьев загородили вид. И тут пятно движется снова. На фоне зелени мелькают длинные вытянутые ноги с темными копытами и скрываются за столбом одной из сосен, в этот же момент с другой стороны показывается голова. Эффи и Хеймитч улыбаются, ведь они уже поняли, кто это. Олениха вытягивает шею и через мгновения исчезает из поля зрения. Мужчина переплетает пальцы с ладонью женщины и увлекает вперед. Через несколько минут они выходят к реке. Глыба, на которой обычно сидит Эффи, отражает матовый блеск первых солнечных лучей. Тех, что разгоняют тьму. Хеймитч покорно отпускает женщину и позволяет ей уйти от него, чтобы посидеть одной и собраться с мыслями. Сам он садиться на неровную гальку у самой воды и начинает ждать. Он знает, его Эффи нужно время. Вода течет размеренно, приятные звуки проникают в сознание и отключают его. Сбросив ботинки, мужчина медленно опускает ступни в воду. Холодная после ночи, но действие ее моментальное. Бодрость и силы приливают к груди. Он осилит еще один день их новой жизни. Он будет стараться за них двоих, если потребуется. Утро наступило. Солнце посветило и скрылось за серыми тучами. Поднялся ветер. День будет холодным. — Хеймитч! — зовет его голос Китнисс и, обернувшись, мужчина видит, как девушка прячет лук за спину и, торопясь, спускается к берегу. — Привет, — добродушно отвечает мужчина и слабо улыбается: — Ты получила мою записку. — Парой минут позже и опоздал бы, — привычным голосом отмахнулась она. — Не оставляй больше бумагу в косяке двери. Я оторвала от нее подпись. Если бы не упоминание Эффи, не поняла бы, кто пишет. — Возьму на заметку, — улыбка Хеймитча становится шире. — Как она? — взволнованно осведомившись, Китнисс буравит спину Эффи взглядом. — Кричит по ночам, после долго дрожит и иногда не узнает меня. — Ей нужно время. Ты часто приводишь ее сюда? — Каждый рассвет уже долгое время. Она говорит, что только тут может дышать. — Почему не сказал мне? Хеймитч промолчал. Девушка понимающе кивнула. — Это пройдет. — Думаешь? — Да. Ведь ты рядом. — Я всей душой надеюсь, что ей это нужно. Мужчина двинулся вперед, видя, что Эффи поднимается на ноги и слазит с глыбы. Китнисс идет за ним. Хеймитч знает, что назад они вернуться вместе. Он переоденется и пойдет помогать отстраивать родной дистрикт заново. Китнисс уйдет по особенным делам. Эффи впрягут в мелкую работу, как всех девушек, детей и женщин. Сейчас, когда она стала такой молчаливой и на ней простая льняная одежда, ее почти не отличить от коренных жителей. Эффи не жаловалась ни на условия, ни на погоду… Ни на что. Надлом произвели в душе, а не в теле. И хоть шрамы на спине были болезненными и глубокими, больше всего пострадала внутренняя вселенная женщины. Эффи теперь другая. Покорная, тихая… и потухшая. Хеймитч собирается приложить все силы на то, чтобы его любовница ожила. И когда это произойдет, он сможет называть ее чтимой возлюбленной, родной зазнобой, своей желанной, а после — благоверной супругой. Он клюнул на ее крючок уже давно. И это был самый искусно сделанный рыболовный крючок, на который он попадался. Но произошло это не только поэтому. Он сам этого хотел. Дома очнулись от марева ночи. Люди взялись за дела. Китнисс распрощалась с парой и скрылась за дверью своего дома. Хеймитч и Эффи зашли позавтракать и переодеться во что-нибудь более теплое. Женщина накладывала еду на тарелку. Она видела, что с нее не сводили глаз и, в конце концов, не удержалась: — Хеймитч, я не растаю в воздухе. — Я просто думаю… — О чем? — тарелки плавно опустились на стол. — Согласишься ли ты стать моей женой? — Я… — Эффи замерла, заглядывая мужчине в глаза. — Сейчас? — Нет. Или да… Когда будешь готова. Но я вижу, что ты еще не готова. — Хеймитч, я… Я не уверена, что гожусь для этого. — Хорошо, — мужчина не стал давить, поэтому он встал и приблизился к Эффи. — Может жена из тебя и не очень, но ты умелый рыбак. — Какой интересный комплимент, — впервые на лице женщины за все время появились намеки на улыбку. — Ты поймала меня на крючок, и я не хочу с него слетать. Если мне не суждено стать твоим мужем, значит, мы просто будем жить вместе. Я готов на все… Только оживай. Пожалуйста. В глазах Эффи блеснула пелена слез. Она не могла никак простить Капитолий за то, что он сделал с ними со всеми. Она не могла и знала, что этим огорчает Хеймитча. Именно поэтому она была так благодарна за то, что он так терпелив. — Я постараюсь, Хеймитч, обещаю… — тихо прошептала женщина и прижалась к груди человека, который был к ней ближе любых других знакомых. — Если хочешь знать, твои сети намного прочнее моего крючка. Он улыбнулся и, отстранив Эффи, поцеловал ее в лоб. Они осилят еще один день их новой жизни. Ему не придется стараться за них двоих.