Конфеты для господина

Уже несколько месяцев подряд Оз Безариус находил маленькие подарки от неизвестного адресанта у себя под подушкой. Ночью, пока маленький господин спал, кто-то осторожно пробирался в его покои, и на утро Оз обнаруживал конфету, аккуратно лежащую у него на кровати. За эту пару месяцев у блондина вошло в привычку, каждое утро, как только он проснётся, запускать руку под подушку в поисках долгожданной сладости. Конфеты никогда не были одинаковыми. В один день Оз лакомился шоколадной, с кокосовой или ореховой начинкой, в другой он находил карамельку или прозрачный леденец, завёрнутый в серебристую обёртку. Странно, но ни разу за всё время под подушкой не оказывалось нелюбимых Озом конфет с ликёром и мармеладок. Юный господин быстро привык к таким подаркам, он спокойно съедал их, совершенно не беспокоясь о том, что какой-нибудь недоброжелатель мог отравить его таким способом. Да, конфета – это удивительный подарок для ребёнка из бедной семьи, никак не для человека, принадлежащего одному из самых влиятельных родов. Но парень понимал, что цель этих маленьких даров далеко не материальная. Просто приятные сюрпризы для поднятия настроения, напоминающие, что есть кто-то, кто хочет видеть улыбку на твоём лице. Казалось бы, что конфетка – это такая мелочь, но она всё равно греет душу. - Гил, как думаешь, кто это может быть?- однажды за завтраком спросил Безариус у своего слуги. Гилберт, держащий в руках чайник, вздрогнул и пролил пару капель мимо чашки. - Без понятия,- парень мотнул головой, присаживаясь напротив своего господина, как будто отгораживаясь от него столом. - Может, это Ада? Или дядя Оскар… Они любят меня, может, решили побаловать? - Всё может быть,- монотонно протянул Гил, глядя куда-то в сторону. - А если это кто-нибудь из прислуги? Я вполне могу приглянуться какой-нибудь горничной,- мечтательно вздохнув, Оз закинул конфету за щёку и кинул хитрый взгляд на своего слугу, разглядывающего тако-о-ой интересный потолок. - Кого из симпатичных служанок ты знаешь? У нас прислуживают какие-нибудь молоденькие девушки?- дразня Гилберта, рассуждал Безариус. Гил нервно дёрнул плечами, что можно было истолковать как "понятия не имею". - Я принесу ваши учебники, вы обещали дяде, что позанимаетесь с утра математикой,- спустя минуту молчания, Гилберт поднялся со стула и, слегка ссутулившись, стал копаться в книгах, стоящих на книжной полке в покоях господина. Найдя нужные учебники, слуга положил их на стол. Проведя на всякий случай пальцем по корешкам книг, Гил решил, что надо всё-таки пройтись по ним влажной тряпкой, и начал уборку. Оз, сидящий спиной к своему слуге, старательно корпел над заданиями. Так же старательно, чуть ли не протирая в обложках дыры, делал уборку Гилберт. Он был сосредоточен, продумывая ложь, которую он, в случае того, что его господин снова заведёт разговор о таинственных подарках, будет выдавать за правду. - А знаешь, Гил,- не отрываясь от учебников, окликнул слугу Оз,- я сегодня долго не мог заснуть... - Это заметно, вы сегодня проснулись намного позже обычного,- отозвался Гилберт, напрягшийся, поняв, что юный господин не хочет оставлять эту тему незакрытой. - Я перекладывал одеяла и подушки, ворочался, расправлял простынь, но всё равно долго не мог призвать Морфея очень долго,- Оз сделал паузу и на секунду оглянулся на Гила, наблюдая за его реакцией. Но его слуга стоял к нему спиной, поэтому за проявлением его эмоций Безариус не мог наблюдать, чему Гилберт был несказанно рад. Ему внезапно стало слишком душно, а лицо порозовело, то ли от страха, то ли от стыда. Гил догадался, к чему клонил его господин. - Я не спал так долго, что застал того, кто балует меня конфетами каждую ночь. Я лежал лицом к стене, поэтому не увидел его лица, но когда он наклонился надо мной, я успел заметить, что у него длинные чёрные волосы,- кинув хитрый взгляд в сторону слуги, застывшего у полок с тряпкой в руках, Оз театрально вздохнул и растянулся на столе. Гилберт растерянно мял в руках несчастную тряпку. - Вы уверены, что это была именно брюнетка? Может, это была шатенка или тёмно-русая девушка?- зная, что его уже разоблачили, Гил всё равно пытался как-нибудь выкрутиться, с потрохами выдавая своё волнение дрожащим голосом. - Нет, я абсолютно уверен, что волосы были чёрные, а причёска была короткой, по плечи, не длиннее,- взглянув на господина, мечтательно смотрящего в никуда и накручивавшего свои золотистые локоны на палец, Гилберт усомнился в том, что был уличён в своём маленьком преступлении. Нет, он не считал забота о господине – это преступление, скорей он смущался своего маленького порыва нежности к Озу, да и предпочитал совершать все свои чистосердечные добрые поступки анонимно. - Не буду с вами спорить, господин, только вам известно то, что вы видели,- немного успокоенный, брюнет продолжил протирать полку. Обнаружив, что тряпка, которую он несколько минут назад на нервах мял в руках, превратилась в бесформенный кусок ткани, Гилберт снова прервал уборку. - Пожалуй, надо взять метёлку для сбора пыли,- слуга невозмутимо покинул покои господина, но как только захлопнулась дверь, припустил подальше оттуда. Все мысли в голове перемешались: догадался ли Безариус о личности своего тайного адресанта? Если да, то будет ли тот ругать его за постоянные вторжения в его личные покои ночью, пока господин спит? Или его обвинят в попытке отравить Оза? Будет ли тот вообще ругаться? Ждало его потом наказание или нет, Гилберт не хотел, чтобы Безариус знал личность того, кто оставляет ему маленькие подарки под подушкой. Ему нравилось со стороны обожать своего господина, без надежды на какие-либо ответные чувства. Он никогда не испытывал ни к кому романтических чувств, не знал, как поступать в подобных ситуациях, поэтому боялся отношений. Он - всего лишь слуга, а Оз - аристократ, которому он прислуживает. Мужеложство не запрещалось и не считалось чем-то позорным, но люди благородного происхождения относились к этому с отвращением. Гилберт боялся, что его уволят, пошлют на все четыре стороны, поэтому он скрывал свои чувства к господину. Он робко проявлял свои чувства конфетами, украдкой наблюдая за реакцией господина, и тихо радовался каждой его улыбке. Засыпая, Гил представлял, как тонет в объятиях Оза, как прикасается своими грубыми, обветренными руками нежной, ухоженной и тёплой кожи господина, как медленно и игриво проводит губами по его худой шее, целует за ухом, в щёку и, наконец, в губы. Узнай об этом Безариус, ему бы это точно не понравилось. Но мысли пока никто не научился читать, поэтому Гилберту оставалось только мечтать об ответных чувствах. Вспомнив, с какой целью он пришёл в прачечную, Гилберт быстро нашёл метёлку для уборки пыли и пошёл обратно в комнату господина. Хозяина там не оказалось, и Гил с облегчением вздохнул и продолжил уборку. С Озом, который на тот момент отлучился к дяде, чтоб тот объяснил ему задание, Гил ещё не раз пересекался за день. Каждый раз, обнаруживая господина в своём поле зрения, Гилберт боялся, что тот сейчас подойдёт и начнёт обвинять своего слугу в мужеложстве, а то и выгонит из поместья. Но утреннего разговора будто бы и не было - Оз спокойно проходил мимо Гила, улыбался ему, выглядел дружелюбно и позитивно настроенным. Но всё-таки вечером, когда Гилберт помогал господину собираться ко сну, Оз застронул эту тему. - Как думаешь, Гил, стоит сегодня снова проследить за моей тайной поклонницей или поклонником? - Ваше дело,- одновременно застёгивая на господине ночную рубашку, пожал плечами Гил. - Я мог бы оставить всё на самотёк, но… я слишком любопытный. - Вам надо высыпаться. Бессонная ночь не пойдёт на пользу вашему здоровью. - Две ночи без сна погоды не сделают. Я могу за одну ночь узнать, кто это, и дальше спокойно спать,- Безариус поджал под себя ноги, сворачиваясь клубочком, и накрылся одеялом. - Ваше дело,- Гилберт поправил одеяло и, приподнявшись на цыпочки, затушил свечу – единственный источник света в комнате.- Спокойной ночи. - Спокойной ночи, Гил,- сказал на прощание Оз и перевернулся на другой бок. Осторожно прикрыв дверь в покои господина, Гил направился в маленькую комнатку, предназначенную специально для него. Там он облегчённо распластался на своей кровати. Спустя минуту бесцельного лежания, Гилберт проверил запас конфет для Оза, спрятанный под его матрасом. Всё было на месте, однако мысль о том, что сегодняшней ночью его будут сторожить, не давала ему покоя. Решив, что ради безопасности закутается в простынь, Гил переоделся ко сну и почти мгновенно заснул. Проснулся он ещё до рассвета. У него уже выработался режим: просыпаться в часа так три ночи и потом, положив конфету на законное место под подушкой у Оза, возвращаться и снова заспать. Так он сделал и сейчас: медленно, будто стряхивая с себя сонливость, поднялся с кровати, стащил с кровати простынь, накинул её на голову и завязал её края так, чтоб из его лица были видны только глаза. Осторожно, стараясь сильно не шуметь, он шёл по освящённым как никогда яркой луной коридорам поместья. Подойдя к заветной двери, Гилберт бесшумно проникнул внутрь и застыл, прислушиваясь. Было слышно только дыхание господина, судя по всему, заснувшего. Подойдя поближе, Гил убедился в этом: глаза были закрыты, а выражение лица умиротворённым. Он быстро, боясь, что в любой момент Оз может проснуться, положил конфету под подушку и пошёл к выходу, на секунду остановившись для того, чтоб снова посмотреть на блондина. Тот лежал на животе, прижимая к себе уголок одеяла. Вторая рука, свободная, свисала с кровати и мозолила Гилберту глаза. Проклиная себя, он подошёл, поправил её и остался стоять у кровати, рискуя быть замеченным проснувшимся господином. Хотя нет, тот как ни в чём не бывало продолжал спать. Слишком яркая луна, освещающая комнату через незашторенные окна, совсем не мешала ему спать. Гилберт рассматривал, пока можно, спящего Оза: его золотистые волосы, аккуратно лежащие на подушке, кожу, белоснежную в свете луны. Да, она казалась такой белой и гладкой, как мрамор, и Гилу так хотелось прикоснуться к ней. Потакая своим желаниям, Гилберт провёл кончиками пальцев по его скуле и, поддавшись искушению, быстро коснулся губами щеки своего господина. Так же быстро, почти бегом, он покинул покои господина, чуть не разбудив полпоместья грохотом закрывающейся двери. Если бы он так не спешил, то заметил провожающий его взгляд ярко-зелёных глаз. Наутро Оз Безариус был разбужен своим слугой, бодрым, что по нему и не скажешь, что он полночи не мог заснуть, будучи под впечатлением от, казалось бы, такого маленького прикосновения к объекту своих воздыханий. Он ворочался, прокручивая в голове момент, когда он поцеловал своего господина в щёку и сразу же убежал, поджав хвост, и никак не мог заснуть. - Как спалось?- спросил Гил у Безариуса, помогая ему одеться.- Поймали свою поклонницу? - К сожалению, нет. Я пытался не заснуть, но Морфей был сильнее меня. Наверное, всё из-за того, что я не выспался вчера. - Ну, зато вы выспались сегодня и сможете проследить за поклонницей завтра ночью,- ободряюще сказал Гилберт, терпеливо завязывая галстук. Полностью одевшись, Оз запустил руку под подушку и с улыбкой выудил оттуда конфету. Подойдя к креслу, в котором отдыхал его слуга, он сел на подлокотник и начал разворачивать обёртку. - Не хочешь конфетку?- предложил Безариус, зажав между пальцами прозрачный леденец. - Н-нет,- удивлённо отказался слуга. Раньше Оз ни с кем не делился конфетами, съедал их сам и злился, если кто-то кроме него смел притронуться к ним. - Как хочешь,- господин пожал плечами и быстро сунул конфету за щёку, не сводя хитрого взгляда со своего слуги. - А знаешь, я всё-таки долго сегодня не спал…- вдруг решил признаться блондин, хитро глянув на Гила- Успел застать некоторые интересные происшествия. До Гилберта не сразу дошло, что имел в виду Безариус. Кровь прилила к его щекам, а внутри всё будто похолодело. Какое наказание его сейчас ждёт? Его заставят выдраить всё поместье? Запретят приближаться к господину? Выгонят? Вцепившись руками в обивку кресла, Гил стал ждать, что на него закричат или ударят, но этого не произошло. Оз мягко положил руки на плечи Гилу, удерживая его, если он попытается вырваться, и медленно приблизился к его лицу и поцеловал. Первые пару секунд Гилберт сидел в оцепенении. Он пытался понять, что происходит, как реагировать на всё это. Сердце билось как бешеное, то ли от страха, то ли от радости, то ли от смущения. Робко приоткрыв губы, он неловко ответил на поцелуй, первый в его жизни. В голове промелькнула мысль, когда его господин научился так фантастически целоваться, но Гил отогнал её в сторону, как и все остальные. Разум помутился, и сейчас он слушал только сердце, приникая к сладким от леденца губам Оза, который передал ему конфетку через поцелуй. Руки Безариуса сползли с плеч на талию, и тот чуть ли не навалился на своего черноволосого слугу, прижимая его к спинке кресла. Но Гилберту, казалось, было всё равно на неудобства. Он был явно вне нашего мира, где-то между девятым и десятым небом. Тело его покрывалось приятными мурашками, а щёки пылали. Если это и есть его наказание, то он готов терпеть его вечно…