Как давно это продолжается? Месяц? Год? Только неделю? Он уже не мог точно сказать. Все дни смешались в одно сплошное месиво тьмы и кругового отчаяния. Это его наказание. Это его топор, который он сам занес над своей головой.
Когда Андерс затевал свой побег, он не знал, что все так обернется, что все закончится именно так. Нет, он понимал, что если его поймают, то его будет ждать наказание… Но это при условие «если». Противный исход событий – можно и так сказать. Только почему-то чаще всего человека постигает именно такой исход. И сейчас собственно не исключение из правил, а что ни есть золотое подтверждение.
Год заточения в тюремных подвалах. Год заточения в компосте из собственных мыслей. Разве можно подвергать неокрепший разум ученика таким испытаниям? Пожалуй, да, если этот ученик убил одного храмовника. Можно сказать, что он еще легко отделался. В ином случае, его бы ждало магическое клеймо в виде солнца на лбу. Если бы не хорошее отношение Первого Чародея Ирвига, его бы это наказание и настигло.
Сейчас маг понимал, как глупо было с его стороны думать, что это наказание пройдет незаметно. Голова подвергалась ужасным нападкам головокружения, а мышцы, сводимые сильными болями, немели. Мысли были не связные, но не лишенные здравого смысла и понимания сего момента. Он мог ухватиться за текущий момент, но что это за «момент», он не мог сказать вовсе. Время здесь течет, словно тьма по венам: медленно, обволакивая каждую частичку уставшего тела. Настолько медленно, что кровь стынет в венах в преддверии чего-то ужасного.
Тьма внутри. Тьма вокруг. Нет особой разницы: закрой глаза и открой их. Все одно на лик. Все одинаково пугающе темно. Только изредка этот мрак расступается для проблеска малого света. Раз в два дня храмовники приносили кувшин с водой и две булки. Еще реже ему приносили таз с водой для умывания. Скудный рацион из воды и булки, но только его заслуживает пленник. Этим не наешься, но Андерсу было все равно. Вкус не чувствовался вовсе, а желудок сводился колким спазмом.
Глаза давно привыкли к темноте, обнажая все углы, в которых затаилась Тень: они еще темнее, чем все вокруг. Серая тьма расступалась перед черными щупальцами Тени. Эти щупальца словно легкий ветерок. Чувствуешь его, но не предаешь значения. Но не здесь. Здесь, где вокруг один мрак, невозможно не придать этому значения. Ведь именно этот «ветерок» норовит взвиться вокруг Андерса ураганом.
Целитель боялся смотреть в те углы, откуда шел еле ощутимый аромат гнили и холода. Именно таким ароматом отдавала Тень. Холод и гниль. Неприятный запах, который порой сильнее отдавался в ноздри, и становилось понятно: так пахнет смерть.
Но это было терпимо. Ведь этот запах хоть и навязчивый, но не сильно давящий на разум. Больше всего Андерса пробирала дрожь, когда он натыкался взглядом на непроглядное нечто. Оно смотрело на него из противоположного угла. Смотрело с интересом и голодом. Этот взгляд пугал. Даже во время беспокойного сна, целитель чувствовал, что это нечто сверлит его спину своими глазами цвета янтаря.
Нет, духом Андерс крепок, его мысли остаются ясными, но под этим взглядом магу хотелось то ли пятиться назад и вжиматься в стену, то ли потянуться вперед и нащупать хоть что-нибудь в этой темноте, в этой Тени.
Когда Андерс моется под присмотром двух храмовников, он чувствует тревогу и цепкий взгляд на своей спине. Можно было бы погрешить на рыцарей, но каждый раз оборачиваясь, Андерс видел, что им даже дела до него нет, переговариваются о чем-то своем, «рыцарском», друг с другом. Смотря дальше по коридору, целитель вновь натыкался на два янтарных огня, что смотрят на него из самых недр Тени.
Ежась на полу от холода, который сковывал движения и сдавливал горло тисками, Андерс смотрел во тьму, а та смотрела на него. Сотни глаз смотрели на него с той стороны. И только сейчас целитель понимал, как хорошо он умеет держать себя в руках и как хорошо, что эти монстры не могут выйти из Тени просто так.
Его воля уже не так крепка, как в начале, да и тело значительно ослабело за это время. Он смотрит перед собой, но не может уцепиться за текущий момент, да и не знает нужно ли. Целитель уже целую вечность не мог различить время, которое то ли летит быстрее ветра, то ли плывет по глади воды. А может Андерс уже вне времени, выпал за его пределы и находится в Тени? Пожалуй, единственное, что удерживает Андерса в реальности, это желтые глаза, что все время смотрят на него.
За чередой темных дней пришел свет:
- Можешь радоваться, Создатель сжалился над тобой, - молвил один из рыцарей, что внесли в его темный мир толику света. В голосе пришедшего сквозило недовольство в примеси с издевательством, - на выход.
Прошло малое время молчания, и по камерам прокатился едкий смешок, который отдавался эхом по пустынному подвалу: - Ты ведь и шести месяцев не отсидел.
Андерс не хотел ничего отвечать, да даже если бы и захотел – не смог бы внятно ответить. Храмовники потешно глядели на слабого мага, который пытался встать и устоять на ногах. К слову, его попытки были тщетны. Через какое-то время храмовники все-таки помогли магу встать.
Медленно передвигая ноги в сторону яркого света, Андерс последний раз оглянулся и посмотрел в ту сторону, где Тень сильнее всего пустила свои корни:
- Кто ты? – еле слышно, с хрипцой в осипшем голосе, спросил целитель у Тени. Сейчас его голос мог слышать только тот, кто хотел его услышать.
- Твое спасение.
***
Служа у Серых Стражей, Андерс иногда вспоминал те янтарные, немного дикие глаза. «Твое спасение» - не очень хорошая фраза для понимания. Вроде бы да, все просто и понятно: это нечто и вправду помогло Андерсу, спасло его ослабший разум от неизбежного безумия. Но все-таки.. в этой фразе было запрятано что-то более глубокое, то что на первый взгляд не различить.
- О чем задумался, Андерс? – за его стол во время ужина подсел Амелл.
- Да так… - отмахнулся целитель. В подобные моменты, обычно несносный маг был на удивление немногословен.
- О, наверное, Зов, да? В первое время он не умолкает, - немного с намеком серьезным тоном проговаривает Командор, - а кошмары так вообще долго будут тебя преследовать, возможно, они даже никогда тебя не покинут. – Амелл хотел немного поиздеваться, - Могу сказать, что у тебя может развиться паранойя и постоянная ма… - но закончить предложение ему не дали.
- Командор, скажите, с Вами наяву когда-нибудь Тень говорила? – Андерс медленно ковырялся вилкой в своей тарелке. Сейчас он спросил то, что его действительно волновало.
- Ты про тех порождений тьмы, которые еще и говорят? – Дайлен решил уточнить для лучшего понимания сути вопроса.
- Я не про это Командор… - понимая, что ему не могут дать нужный ответ, Андерс решил не развивать тему дальше.
- А про что? – Командор приподнял бровь в знак любопытства.
- Я про… - целитель осекся, надо было в срочном порядке переводить тему, - Я про огров!
- Про огров? – Амелл совсем ничего не понял.
- Представьте огра… – начал новоиспеченный Серый Страж.
- Ну, представил, – недоумевая, сказал Командор.
- И этот огр разговаривает, как Первый Маменькин сынок!
- Создатель Милосердный, упаси меня от такого зрелища, - Страж Командор обреченно выдохнул, понимая, что все как обычно.
- Вот я про то же думаю, - Андерс глубоко вздохнул, улыбнувшись. Он смог выкрутиться в «своей манере». Все привыкли, что целитель сама несерьезность, так пусть так все и будет.
… А затем было нападение на Амарантайн и на Башню Бдения. Андерс остался защищать Башню. Это казалось хорошим вариантом. Стены укреплены, да и подземелья тоже. Все самое лучшее надето на бойцов, а оружие, словно продолжение их самих. Бой идет.
Порождения тьмы появлялись, словно из ниоткуда. Многие укрепления держались и противостояли натиску. Люди и гномы сражались за каждый метр земли, за каждую комнату в башне. Смерть – неотъемлемая часть сражений. Запах металла, гнили, страха и холода. Целителю знаком этот запах.
Многие уже пали на поле боя. Тела ложатся одно на другое. Близится развязка. Хочется верить в лучшее. Но что-то взорвалось на вершине Башни.
Массивные камни летели на землю, словно выпущенные из штурмовика. Кого-то придавило камнями, превратив их некогда живые тела в кровавую кашу из мяса и костей. Кровь текла по двору, окрашивая все в отвратительный бордовый цвет. Андерс стоял посреди этого действа и не мог сдвинуться с места. Он смотрел вверх, и его губы шептали слова молитвы Создателю, в которого он и не верил никогда. Но сейчас как никогда хотелось верить в чудо.
В миг, все окутала тьма.
Открыв глаза, Андерс не увидел ни руин, ни мертвых тел братьев-сторонников. Вокруг было поле с зеленой травой, росой и легким туманом. Запах свежей травы после дождя. Неподалеку виднелся лес. Птицы начинали петь свою песнь. Целитель заворожено смотрел на раскинувшийся вокруг него пейзаж. Вокруг него была жизнь.
Высокие деревья леса, словно когти, скребли светающее небо. А за деревьями, в глубине леса расползалась тьма. Целитель вздрогнул.
Он снова чувствовал цепкий взгляд на своей спине.
***
Залечивая раны мальчика, Андерс думал о том, что он должен помочь жить тем, кто действительно нуждается в помощи. Он может помочь им. Это его долг: помогать слабым и обездоленным. Ведь в это время смуты – много таких.
Целитель вкладывал последние остатки маны в исцеление мальчонки. Когда тот открыл глаза и смог сесть, Андерс почувствовал облегчение и надвигающийся на его ослабшее тело обморок.
Когда Серый Страж на ослабевших ногах хотел пойти отдохнуть в свою каморку, в нем среагировал Справедливость быстрее, чем он успел понять свои ощущения. Схватив посох и развернувшись на каблуках, он посмотрел на вошедших, и даже было открыл рот, чтобы сказать что-то. Да так и застыл.
В дверях стоял мужчина, напоминавший чем-то медведя, в окружение своей разноперой свиты и смотрел на Андерса
цепким взглядом янтарных глаз.
