Человек не может двигаться вперед, если душу его разъедает боль воспоминаний. © Унесенные ветром. Маргарет Митчел
Для меня всегда было приоритетом во всем преуспевать, так как я никогда не желала оставаться позади и всегда стремилась к лучшему во чтобы то ни стало. Именно поэтому я вбила себе в мысль, что нет ничего важнее помимо карьерной лестнице и родителей, которые не чаяли во мне души и лишь поддерживали обоснованную позицию в жизни. Будучи подростком мне с неким трудном пришлось отказаться от громких тусовок и постоянного веселья, взяв в руки свой первый кодекс, но и к своему ограниченному пространству я быстро привыкла. Учебники преподносили мне новую информацию на блюдечке, которую я с легкостью разжевывала, но также служили мне личным адом, все время отбирая у меня свободу. И когда в моем плотном графике между бесконечной учебой и уроками по стрельбе выпадала свободная минутка, я с чувством выполненного долга бережно брала в руки обыкновенную книгу и забивалась где-то в потаенном уголке дома, открывая для себя новые неизведанные горизонты, которые когда-то собиралась познать самостоятельно. Такие обыкновенные книги заменяли мне общение с людьми, в котором со временем я перестала нуждаться. Книга, которую я взяла с полки моей любимой библиотеки, привлекала внимание своей обложкой, на которой была изображена расслабленная молодая девушка, читавшая неизвестный журнал и наблюдавший за ней сгорбившийся мужчина. Я очень часто проходила мимо «Лолиты», не обращая на неё ровно никакого внимания и прекрасно зная, о чем повествует автор, но в последнее время я все чаще начала натыкаться на отзывы о книге и её цитаты в сети, что заставило меня пойти на поводу у неопределенного общественного мнения, поэтому сейчас я собиралась за неё взяться. Но я не знала, хочу ли это делать и не была уверена, что прочту её до конца. У меня была весьма странная, но довольно целесообразная привычка – я всегда ставила себе цель прочитать книгу до конца, независимо от того, насколько сильно она меня не впечатлит. Потому что я хотела знать содержание каждой книги в целом, а не просто поверхностно. И приблизительно в этот момент, с сомнением созерцая на книгу, мне в мысль ударила идея, от которой я не могла отказаться. За многие годы у меня выработалась привычка полагаться лишь на себя, прислушиваться и доверять лишь своим инстинктам. Но с недавних пор в моей жизни появился человек, к мнению которого я стала прислушиваться безоговорочно, растаптывая ногами свои принципы. А для женщины это тяжело, – поступиться принципами. Деметрия: Как ты относишься к «Лолите»? Нажав «отправить», я заблокировала сотовый, не предполагая, как скоро мне ответит друг-по-переписке, и положила книгу в мягком переплете обратно на полку. Я не была уверена в том, что он вообще ответит, потому что зачастую он появлялся с появлением звезд на почерневшем небе. Это меня интриговало, но я никогда не спрашивала его об этом, делая один простой вывод: работа. Покосившись на молчаливый телефон, я направилась к столу, который никем не был занят, что было довольно необычно в обеденный перерыв. Пожалуй, не стоит говорить, насколько обычно полон зал. Телефон завибрировал у меня в руке, и я незамедлительно его разблокировала. На мое удивление, ответ пришел быстро. ТомО: Думаю, что эта книга не для сотрудника ФБР. Деметрия: Судишь по моей квалификации? ТомО: Даже и не думал. Начиная с первой страницы, с самой первой строчки, ты начнешь вспоминать всевозможные статьи, касающиеся данной темы. Деметрия: Можешь посоветовать что-то лучше? ТомО: Библиотека большая. Неужели нечего выбрать? Деметрия: А что бы посоветовал именно ты? Удиви меня. ТомО: «Жутко громко и запредельно близко». Не стоит благодарностей. Деметрия: Даже и не думала. Он снова вышел из сети, а я, улыбнувшись, отправилась на поиски книги, рыская между рядами и пробегаясь взглядом по каждой полке. «Жутко громко и запредельно близко» стояла на пятой полке среднего ряда, зажатая между двумя огромными учебниками. Я быстро перелистываю страницы, чувствуя, как их запах меня покоряет. Вы когда-нибудь ощущали, как запах какой бы то ни было книги может обескуражить и свести с ума? Когда-то я этого не понимала, но сейчас была готова отдать за это всё что угодно. Это как наркотик. Просто сносит крышу. И его можно принимать в любых дозах.***
Время обеденного перерыва подходило к концу, удивляя своей скоротечностью. Мне не впервой с таким особым трудом отрываться от книги, но впервые так тяжело и тоскливо возвращаться обратно в бюро. У каждого человека обязательно должно найтись место, в котором он, несомненно, чувствовал бы себя безмятежно и в абсолютной безопасности. Для меня таким местом была библиотека, служившая мне чем-то похожим на второй дом, в котором я с легкостью могла спрятаться от посторонних глаз и предаться собственному миру. Простота огромного зала, заполненного бесчисленными шкафами с бесконечным количеством книг, утешала. Как никто другой, в этой обстановке я находила полное умиротворение. Я приходила сюда день ото дня, пять раз в неделю, совершенно забывая о своей потребности в еде. Моим обедом было чтение. Вновь посмотрев на часы, я не обратила внимания на оставшиеся двадцать пять минут, перевернув очередную страницу. Философия маленького главного героя завораживала, а действия заставляли в очередной раз убедиться, что многие дети куда более способны, чем мы можем себе вообразить. Порой они оказываются умнее нас, намного... Напротив меня кто-то с противным скрипом отодвинул стул, бесцеремонно вырвав из собственных раздумий над политикой Оскара, да и вообще из увлекательного мира запредельной книги. Вздохнув, но не подняв головы, я попыталась продолжить свое занятие, но пристальный взгляд сидевшего напротив человека, который столь явственно ощущался, не позволял больше сосредотачиваться. И, не выдержав этого, я оторвалась от сплошного текста и с нескрываемым раздражением обратила внимание на сидевшего передо мной мужчину. - Джо? – Его имя так легко сорвалось с моих губ, словно мы не виделись достаточно долгое время, хотя на деле всего несколько дней. Он восседал передо мной в свойственной ему красоте и величии, что очень часто вводило меня в заблуждение и негодование, поскольку я никогда не могла определить, каким образом от него исходили и исходят такие удивительные флюиды. Для тридцатиоднолетнего помолвленного мужчины он выглядел слишком изящно и слишком свободно, от чего почти все девушки, взирая на него, мысленно строили планы на вечер, а затем с присущей неловкостью и видимой рассеянностью как бы невзначай приглашали пропустить по бутылочке пива вечером в баре на Таймс-Сквер. И порой он флиртовал с ними в ответ, преображаясь обыкновенным холостяком, нарочито забывая о светловолосой Анабель, с такой же исходящей от неё изысканностью ожидающей его в их квартире на Манхэттене. Но в конечном итоге, как бы далеко не заходило его обаяние и взгляд «одинокого» мужчины, он отступал, поднимая руки в знак протеста и открыто признаваясь, что «дома у меня невеста». - Прости, я тебе не помешал? – Сложив руки перед собой, он улыбнулся одной из тех своих улыбок, которыми пытался завоевать себе внимание и восхищение. - Вообще-то помешал, - откровенно признаюсь я, отводя взгляд от его карих глаз, так сильно напоминающих два поблескивающих топаза. – Но мне пора уходить. И тебе тоже. - Знаю, - ответил он, заглядывая на страницы моей книги и немного хмурясь. – Я шел с обеда и, пока есть время, решил глянуть одну книгу для Анабель, которую она никак не может найти в магазинах. Удивительно, правда? Казалось бы, такой огромный город... - Ты пытаешься заговорить мне зубы? - Разве что немножко, - подтверждает он, самым наглым образом вырывая из рук мою книгу и разворачивая её к себе. Смотрит на название и поджимает губы, а затем медленно начинает перелистывать страницы одна за другой, внимательно рассматривая временами попадавшиеся картинки. - Джозеф, что тебе надо? Книги для твоей курносой блондинки в другом месте, не за этим столом, - произношу я, в попытке отобрать свое. С определенной стороны свое. - Курносой? – с насмешкой переспрашивает он. – О да, курносой... - Хватит вести себя как ребенок, и немедленно отдай мне книгу, - нетерпеливо потребовала я, пытаясь вложить в свой голос как можно больше серьезности. Он закрывает книгу и кладет её передо мной, будто ничего и не было. Снова складывает руки и смотрит на меня, пытаясь что-то для себя понять. Я же делаю то же самое, но без всякой попытки что-то увидеть в его глазах. Они обманчивы точно так же, как и множество слов, вылетавших из его уст день ото дня. Когда-то эти карие глаза соблазнили и меня, но я смогла достаточно быстро осознать, что мои желания – манипуляция и провокация его действий. И затем я прекратила смотреть на него с той самой стороны, с которой на него смотрели все, абсолютно все женщины Нью-Йорка. А позже я и вовсе перестала вспоминать о нем, потому что передо мной появился новый объект обожания – Том. - Почему вы с Эндрю расстались? - Это было три месяца назад. - Знаю, - тихо отвечает он, пробуждая во мне чувство некогда забытого стыда. Я была преданна своему возлюбленному мужчине на протяжении двух лет, а десять месяцев назад моя верность ограничивалась лишь физически. Мысленно же я сначала грезила об обманчивых темных глазах мужчины напротив, а следом появился он, тот, кто окончательно положил конец нашим с Эндрю отношениям, сам того не ведая. Потому что я считала, что влюблена в неизвестного, как бы глупо это не выглядело со стороны, и не замечала, что происходит с моими отношениями, которые я даже не попыталась сохранить. А они близились к новому этапу – помолвке. Тогда, поздним декабрьским вечером, когда Эндрю заваривал на нашей кухне свой любимый малиновый чай и читал новости на моем ноутбуке, Том написал мне слишком интимное сообщение, что взбудоражило сознание моего тогдашнего парня, который повелся на поводу у гнева и прочел нашу с ним переписку... И причиной нашего разрыва стало совершенно не то сообщение, которое попалось на глаза Эндрю, и даже не общение с неизвестным мужчиной за спиной любимого, хотя все играло свою особую роль. Причиной стал заданный накануне вопрос Тома: «У тебя есть парень?». На что я, даже не колеблясь, написала краткое «Нет». - Внешность слишком обманчива, Джо. - Неужели я знаю его настолько плохо? - А кто сказал, что я говорила о нем? Повисла пауза, которой выдержать я не сумела из-за нахлынувшего тягостного чувства стыда и, взяв сумку, я встала, обходя вокруг стола, совершенно позабыв о книге. Но прежде, чем я смогла уйти, услышала напоследок хриплый голос Джозефа: - Деми, существуют вещи, которых избежать нельзя, которые произойдут так или иначе. Вопрос лишь в том – когда. Поэтому ты уверена, что убегать лучше, чем противостоять? На этом я покинула зал, оставив на своем прежнем месте хорошее настроение, вместо этого забрав с собой угрызение совести и боль воспоминаний. Оказавшись на улице, я вдохнула свежий мартовский воздух, окунаясь в него с головой. Жизнь на улице города не прекращалась, она плыла словно по множеству разных течений, разнося всех по разным уголкам. Я пожалела. Я впервые так искренне пожалела о созданном мною самой барьере, который возвела во имя одного человека. Я заперла себя в иллюзии, без возможности вернуться обратно. Но эта иллюзия было единственным, что поддерживало во мне стремление к лучшему и дарило надежду на что-то новое.