Нюанс

Мы привыкли к кидалову — в наших кругах это настолько распространённое явление, что и внимание на него перестаёшь обращать. Но кидалово Микки — отдельная тема, потому что, во-первых, оно касалось нас с Томми, а во-вторых, поражало своим масштабом и продуманностью. Я даже испытал нечто вроде восхищения, когда понял, как давно он водил всех за нос. Ну и ещё — смутную благодарность за то, что его дружки замочили Кирпича. В общем, хорошенько всё оценив, мы не должны были так уж сильно злиться на Микки. Цыгане — они и есть цыгане; надо было думать головой, прежде чем с ними связываться. Вот только оставалось ещё «в-третьих», и оно сильно меня бесило. Это самое «в-третьих» заключалось в том, что Микки кинул лично меня — и вовсе не на деньги. Ни на что. Просто кинул, и это, мать вашу, крайне гадко с его стороны. Я сам не могу толком понять, как всё так получилось: просто однажды когда мы с Микки остались вдвоём, я начал в очередной раз втирать ему о том, как важно лечь в четвёртом раунде, а он вдруг принялся говорить что-то, совсем не относящееся к делу, и очень подозрительно похлопывать меня по пояснице. Я сначала подумал: может быть, это такой цыганский способ заключения сделки? Или я вообще его неверно расслышал: мало ли что он там лопочет на своём кривом английском? Но нет, я всё понял правильно. В общем, всё случилось как-то быстро и нелепо; я тогда ещё был слегка пьян — отходил от угроз Кирпича. Помню, что было больно, но при этом почему-то не слишком стыдно; цыгане — такой странный народ, почти бесполый, обжиматься с кем-то из них, — а мы всё больше обжимались и даже, кажется, не закончили начатое − не так позорно, как с любым другим яйценосом. Ладно, кого я обманываю: Микки — мужик мужиком, и уж точно посильнее меня. Наверное, если бы я не поддался, он… ну, неважно. Но его бицепсы и прочую мускулатуру я заценил при близком контакте. Не могу сказать, что мне понравилось такое тесное знакомство с его телом; впрочем, что не понравилось, тоже не могу сказать. Самое досадное — я всегда Томми дразнил, мол, а не пидор ли он часом, с такой-то рожей и худощавой тушкой? А Томми оказался тот ещё засранец: когда мы вывалились из той комнатушки, он уже поджидал с понимающим видом. Я показал средний палец и сказал, что этим пальцем выдавлю ему глаза, если он кому-нибудь заикнётся. Кажется, он всё понял. В общем, случилось то, что случилось, а через пару дней Микки со всем табором исчез в неизвестном направлении. Так я и не понял: то ли он пытался меня унизить, то ли это для него обычная практика. А главное — уже не спросишь. А самое главное — мне из-за этого до сих пор не по себе. Впрочем, что с них, цыган, возьмёшь. Проклятые цыгане. Ненавижу цыган. Если ещё раз я когда-нибудь встречу Микки, то в качестве продолжения ли, реванша ли отымею его по самые гланды. …Хотя чего уж там. Это он меня отымеет.