What Happens in Vegas

Пробираясь сквозь шумную толпу пьяных людей, Зейн выискивал в ней Найла, который пропал из вида около получаса назад. Он всматривался в лица совершенно незнакомых ему людей, отчаянно пытаясь разглядеть в них лицо своего парня, который к этому времени уже был порядком пьян и едва ли стоял на собственных ногах. Сегодня Зейн не ограничивал его ни в чем, ведь это был только его праздник, ему исполнилось двадцать один и он вправе делать все, что пожелает. Но на какое-то мгновение Малик пожалел о том, что оставил Найла у бара без присмотра, мысленно отчитывая себя за такое действительно смелое решение. Через несколько минут скитаний по забитому клубу, брюнету посчастливилось заметить блондинистую макушку своего бойфренда: ее уж он точно мог узнать из тысячи. С легкостью вздохнув, Зейн направился прямо к нему, аккуратно проходя мимо столпившейся молодежи, но вдруг чья-то грубая хватка за локоть заставила его остановиться. — Вы ведь Зейн? — Крупный мужчина смотрел на него и ожидал ответа в подтверждения своих слов. — Да. — Лицо Зейна мгновенно изменилось, но он старался не подавать виду, натягивая более дружелюбную маску: однако его скулы по-прежнему были напряжены, а брови сведены. Сейчас ему не хотелось раздавать автографы, позировать для фотографий и делать все эти вещи, которые говорили о популярности их группы. Он просто хотел забрать Хорана отсюда и наконец-то отвести в отель, а после завалиться в мягкую кровать, так как в висках пульсировало от коктейлей и громкой музыки, а ноги ужасно ныли и еле держали в равновесии вялое тело пьяного парня. — Я понимаю, что сейчас не самое подходящее время. — Парень заметно волновался, Зейн слышал, как голос того был пропитан дрожью и неуверенностью. — Но не мог бы ты передать привет моей подруге в видео? Всего пару слов? У нее скоро день рождения, и я хотел бы сделать сюрприз… — Конечно, только давай сделаем это быстро, — сдался парень, все-таки он не какой-то там зазнавшийся мудак. Малик записал небольшое видео-обращение для девушки, пожал руку парню, который был бесконечно ему благодарен и у которого только и вырывались частые «СпасибоСпасибоСпасибо». Зейн улыбнулся напоследок ему и едва успел сделать шаг в сторону ирландца, как тут же замер на месте. Казалось, кровь в его жилах закипела, забурлила по венам, пытаясь доставить хотя бы каплю здравомыслия в одурманенный алкоголем мозг, который отказывался понимать и принимать увиденное. Зейн сжал кулаки и, закрыв глаза, тяжело выдохнул, пытаясь успокоиться, чтобы не натворить глупостей сгоряча. Зейн вовсе не был ревнивым или требовательным, а наоборот и сам любил в шутку пофлиртовать с кем-то, на что Найл закатывал глаза или раздраженно цокал языком, а в следующую секунду занимался своими делами. Но сейчас доверие, складывавшееся в их отношениях годами, могло рухнуть в любую секунду, едва Найл сделает хотя бы еще одно неосмотрительное движение или поступок. Сначала ловкие руки парня разместились на тонкой талии блондина, цепляясь в нее крепкой хваткой, немного прижимая к себе, а рука Найла покоилась на его плечах; затем грязный рот Бунетты наклонился к самому уху парня и начал что-то шептать. Со стороны Зейна можно было подумать, что он не шепчет, а просовывает язык в ушную раковину. Над верхней губой Зейна появилась испарина, а сердцебиение участилось в разы, глухо ударяясь о грудную клетку. Последняя капля терпения Зейна была испита грязным ртом мужчины. Он так хотел подбежать к этой новообразовавшейся сладкой парочке и встать между ними, хотел врезать Джулиану настолько сильно, насколько он мог, взять Найла за руку и увести из клуба. Он просто не хотел прямо там закатывать скандал и объяснять всем, что трогать то, что по праву принадлежит только ему, никто не должен. Но даже его затуманенный текилой и виски мозг, понимал, что в данный момент лучше даже не подходить туда. Повсюду были камеры, и Зейн заметил, как одна девушка уже снимала все это на свой айфон. Малик прикрыл рукой глаза, осознавая, какой пиздец их ожидает за эту выходку. Только он убрал руку, с лица, как сразу же заметил уже вторую руку Джулиана, сжимавшую футболку Найла. Зейну хотелось послать все к черту, послать к черту менеджеров, всех этих людей с камерами вокруг, послать весь мир и прекратить это дерьмо, но его ноги словно приросли к полу: он был не в силах даже пошевелиться. Легкое движение головы Найла в сторону этого козла, секундное мгновение, и их губы практически прикасаются друг к другу. Люди, которые это заметили, начали визжать и выкрикивать его имя, на что он дико расхохотался и отстранился от мужчины. Многие не обратили на это внимание, многие были слишком пьяны, чтобы понять происходящее, а некоторым было просто плевать на пьяную парочку посреди танцпола. Но несколько людей все же узрели этот инцидент, и за это Найлу руководство утром вставит по самые яйца, когда видео, фото и восторженные рассказы очевидцев просочатся в интернет. Обида, боль, злость, ревность - все это смешалось сейчас внутри у Зейна. Хотелось подойти и уже врезать Хорану по его губам, которые целуют другого мужчину на глазах у полного клуба и его парня, а с другой стороны, хотелось подойти и поцеловать его же губы, чтобы все уже наконец-то догнали, что Найл, черт возьми, его парень! Вместо этого Малик отходит на приличное расстояние к одному из охранников и говорит, что отправляется в номер спать, ссылаясь на головную боль, которая, конечно же, уже давно была забыта и заглушена чувством обиды на самого любимого человека в его жизни, после родителей и сестер. Зейн слишком сильно любил Найла, как отчаянно он целовал его, когда им удавалось уединиться в номере, после очередного концерта, как сильно он прижимал его ночью к себе, будто боялся, что тот может испариться, полностью растворяясь в нем. Зейн не был из тех, кто закатывал скандалы или спорил о всяких глупостях с Найлом, наоборот в их отношениях была легкость и комфорт. Малик скорее спрыгнет с небоскреба, чем скажет, что Найл начал с годами его утомлять или еще хуже – раздражать. Настолько сильной была их связь. Но сейчас брюнету хотелось только одного: побыстрее лечь и заснуть, чтобы хоть на мгновение забыть то, что он увидел в этом чертовом клубе. Потому что, только выспавшись, он смог бы трезво решить, что делать дальше и как поступить. После того, как Зейн убедительно попросил охрану не спускать глаз со своего бойфренда и не позволять ему даже на метр приближаться к алкоголю, он устало пошагал в сторону выхода из этого мерзкого места. Заснуть так быстро, как он того желал, у него не получилось. Вместо этого в его голове снова и снова всплывали картинки увиденного, смешиваясь с фантазией и обрастая все более новыми подробностями, которые на самом деле никогда бы не произошли. Но Зейну было достаточно лишь прикрыть глаза. Полтора часа раздумий и у него наконец-то получается провалиться в дрем, а вскоре и крепкий сон. Сон - это то, на что Зейн любил потратить большую часть своих выходных дней, все остальное время он проводил с Найлом в той же постели, либо с семьей, встречаясь после долгих дней бесконечной дороги в туре. И если бы его сейчас посмели разбудить, потревожить его сон, в котором он танцует с Найлом, обнимая его талию сзади - он бы вполне мог сесть за убийство. — Зейн, блять, открой эту долбанную дверь! — Кто-то настойчиво барабанил по двери в их номер так сильно, что брюнет резко дернулся и поднял голову. — Зейн, открывай! Это важно! — На секунду голос затих, словно прислушиваясь, проснулся ли он или нет, а затем человек снаружи снова принялся отбивать по дереву уже так сильно надоевшие звуки. Брюнет запустил руку в свои спутанные ото сна волосы и тихо захныкал. Кое-как поборов в себе желание на все забить и игнорировать всех, он встал с кровати и, не удосужившись надеть хотя бы штаны, открыл дверь. — Клянусь, Малик, когда-нибудь я плюну на срок, который дают за убийство, и убью сначала твоего идиота-парня, а потом и тебя! — Перед ним стоял охранник Найла, весь мокрый и запыхавшийся. — Так-так-так, подожди, помедленнее. — Зейн приложил свои пальцы к вискам и помассировал их, похмелье уже накрыло его с головой, и всё, чего ему сейчас хотелось - так это выпрыгнуть из собственного тела, лишь бы не чувствовать подступающую тошноту и легкое головокружение. — Так что произошло? Где Найл? — Он все там же. — Мужчина махнул рукой в сторону, намекая, что его парень до сих пор в клубе. — Почему ты не привел его в номер? Я ничего не понимаю. — Малик затряс головой, словно пытаясь заставить извилины мозга в его голове хоть немного зашевелиться. — Этот пьяный придурок отказался идти со мной и сказал, что пойдет в номер, только если его заберешь ты! — Мужчина был явно зол и не в себе, это было заметно по его слишком жестикулирующим рукам и выпученным глазам. — Блять, да ты шутишь? — Я мог бы его закинуть на плечо и принести сюда, но ты же знаешь, об этом уже сегодня утром было бы напечатано во всех газетах и рассказано во всех новостях. — Ладно, — устало протянул парень, — я только оденусь. Хочешь войти? — Нет, я подхожу у входа. Малик молча кивнул и, захлопнув дверь, быстро начал искать среди раскрытых чемоданов и разбросанных вещей его и Найла, подходящую одежду. Через десять минут сборов, Зейн уже стоял у входа в клуб. В лифте он посмотрел на экран своего телефона, часы на котором показывали 4:45 утра. Блять, Найл определенно должен ответить за все по полной программе: и за тот секундный поцелуй, и за то, что в такую рань вытянул его из уютной и теплой кровати. Порой ирландец вел себя как ребенок, и сейчас это было еще одним доказательством. Блондин стоял, облокотившись на мраморную арку у аппаратуры ди-джея, сложив руки на груди, и его глаза были точно закрыты, он умудрился уснуть стоя. Малик приложил руку к губам и слегка засмеялся, подходя ближе. — Проснись и пой, — он тихонько прошептал ему в ухо (не в то, которое шептал тот мудак, вероятно, Зейн позже заставит Найла тщательно отмыться от рук этого мудака). — З-и-и-и, — губы Хорана расползлись в довольной и пьяной ухмылке. — Даже не вздумай вычудить что-то, Найл! Держи дистанцию и делай вид, что мы лучшие друзья в мире. — Но я хочу поцеловать тебя, — ирландец так мило надул губки и сразу же громко засмеялся. — Ладно, пойдем в номер, потому что я, пиздец как, хочу спать. Хоран первым поволокся в сторону охраны, прикрывая свой зевающий рот. Ну и к чему было ломать эту комедию? «Я пойду в номер только с Зейном», - отчетливо звучали слова Найла, которые пересказал его охранник ранее. Найл точно нарывался на неприятности. Его перспектива быть вдавленным в постель и хорошенько оттраханным с каждой минутой становилась все больше. Всего несколько минут, и Хоран уже валяется в форме звездочки, все еще полностью одетый, на их с Зейном кровати. Блаженное чувство расслабленности и покоя накрыло блондина, и он, прикрыв глаза, моментально начал проваливаться в сон. Но оглушающий всплеск холодной воды на его лице моментально заставил парня подскочить. — Эй, какого хрена?! — Найл испуганно подорвался с кровати, прижимая ладони к щекам и быстро растирая их. — Привожу тебя в сознание, — Зейн выкинул в сторону пустой стакан, и, спасибо одному Богу, что он не разбился. — Да, я перебрал сегодня, но ты же сам говорил мне… — Блять, да не в этом дело! Стоит тебе подсказать? — Зейн подошел вплотную к своему парню и, обвив руки вокруг его талии, нагнулся к уху и продолжил, — Помнишь это? — Он провел языком по мочке его уха, едва задевая его кончиком. — Он не облизывал мне ухо, — Найл оттолкнул брюнета от себя и засмеялся, чего тот явно не понял. — То есть то, что вы лизались посреди танцпола - это нормально, да? — Да мы просто прикольнулись, — Найл пожал плечами и открыл мини-бар в их номере, доставая бутылку газированной воды. — Просто, блять, прикольнулись? Ты хоть слышишь, что ты несешь? — пакистанец сгримасничал и покружил пальцем у виска. — Может, вы еще там потрахались в туалете «по приколу», — последнее слово он выделил и показал пальцами кавычки, на что блондин чуть не подавился водой, выплевывая ее на белый ковер. — Что?! Ты же знаешь, что этого бы никогда не случилось! — В его голосе мелькнула доля обиды. — Давай лучше поговорим о твоих поцелуях с Перри? — Не смей даже давить на меня этим! Ты как никто знаешь, что меня заебал этот цирк. Найл устало выдохнул и прикрыл глаза, подходя ближе к Малику. — Прости, я просто сорвался. — Блондин обвивает руками его шею, привставая на носочки, вдыхая запах одеколона на коже. — Я даже не могу все до конца вспомнить, прости. Зейн знал, что Найл действительно раскаивался и что ему сейчас ужасно стыдно за эту ночь, поэтому не стал дальше мучить его глупым выяснением отношений, нежно обнимая и прижимая к себе. — Зейн, дай телефон мне, — Найл пытался вырвать трубку телефона, который находился в их номере. После того, как они оба приняли холодный душ и выпили таблетки от похмелья и головной боли, спать им совершенно не хотелось, а их желудок просто молил о еде. Алкоголь полностью не вывелся из организма и Малик с трудом попадал по кнопкам, набирая неправильную комбинацию цифр. Они хотели позвонить в обслуживание номеров и заказать пиццу. — Блять, попробуй ты, а я пойду на балкон покурю. — После этих слов брюнет встал с кровати и вышел на свежий воздух, оставляя балконную дверь открытой. Прохладный утренний воздух проник в комнату, и блондин слегка поежился, его волосы были еще мокрые, а капли воды с них стекали на его оголенную грудь. Малика так же проняла легкая дрожь, но именно сейчас ему было очень хорошо. Им с Найлом впервые за такое время разрешили выходить в свет вместе и делать совместные фото. Парень сделал глубокую затяжку, прищурив глаза, выпуская дым изо рта, он увидел красоту этого города: миллионы огней не угасали ни на секунду, даже в такое раннее утро, светлело с каждой минутой все больше. И он оглянулся назад, чтобы увидеть своего мальчика, который в тот момент лежал на животе и болтал ногами, уткнувшись в телефон. Свет от экрана айфона осветил его бледную кожу лица, его глаза горели, как голубые огоньки, а губы были сжаты в тонкую полоску, что означало его задумчивость. Он последний раз втянул горький дым в легкие и, выдыхая на ходу, вернулся в номер, укладываясь под бок парня, мелко содрогаясь от утренней прохлады. — Я люблю тебя, — тихо сказал Хоран, чуть поднимая голову, чтобы видеть лицо Зейна. — Я тоже люблю тебя, детка. — Зейн нежно провел по его подбородку, как он любил это делать. Это так нравилось обоим, для них этот жест был особенно нежным и пропитанным любовью. — Зейн, я просто хотел сказать, — парень слегка запнулся, а затем поднялся и уже полностью уселся на колени парня, выводя узоры по его оголенной груди, — прости за мою глупость. Брюнет провел кончиками пальцев по рукам Хорана, вызывая у того мурашки после невесомых прикосновений, и за плечи потянул на себя, не медля ни секунды, впиваясь в сухие губы. Он любовно облизал верхнюю, следом обхватывая и засасывая нижнюю, вырывая гортанный стон удовольствия из груди блондина. Его руки сминали бока парня, пока тот ловко толкался навстречу образовавшемуся бугорку в боксерах Малика. — Я, правда, люблю только тебя, всем сердцем. — Хоран кусал горячую кожу на шее своего бойфренда, стараясь не оставлять видимых следов, но когда он переместился к груди, то со страстью накинулся на затвердевшие соски, лаская их языком и оттягивая губами. Найл спускался поцелуями все ниже, пока Зейн облизывал и прикусывал губы, перебирая мягкие блондинистые волосы. Ирландец аккуратно стянул с него трусы, игриво улыбаясь, проводя руками по внутренней части бедер, намеренно оставляя без внимания твердеющий орган. — Любимый, — говорит Найл, оставляя засос внизу живота, — единственный, — он перешел с поцелуями на грудь, — родной мой, — влажный поцелуй в губы, от которого у Зейна округлились глаза. Хоран ворвался в его рот своим горячим языком, слишком страстно и горячо сплетая его с языком Малика. Найл расцеловывал ноги любимого от самых пальчиков, от чего тот дергался. Зейн был холодный, а Найл слишком горячий, и каждый его поцелуй еще несколько секунд после горел на смуглой коже. — Н-а-айл, — Зейн тяжело дышал, в то время как его тело отчаянно просило большего внимания. — Ммм, — промычал ирладец, оставляя новый засос на бедре своего парня. — Возьми его, — брюнет закатил глаза и сжал руками простыни. Он был так открыт для него. Его член был в полной готовности, а розовая головка сочилась естественной смазкой, отверстие ануса безжалостно пульсировало, словно просило принять в себя хоть что-нибудь - этим «чем-нибудь» стал скользкий язык. Найл нагнулся и слегка подул на пульсирующий вход партнера, от чего тот раздвинул ноги еще шире, а руки запустил в спутанные волосы, тихонько хныкая, провел языком по дырочке, вокруг нее, затем по всему стволу, от мошонки до самой головки, тем самым не давая брюнету вымолвить и слова. — Чувствую себя так хорошо, детка. Блять, ты хорош в этом, — говорит Зейн, наматывая на пальцы пряди шелковистых волос Найла и прижимая его голову к своему члену. Найл отсасывает ему, слишком долго посасывает головку, а после вбирает член наполовину, расслабляя горло, он берет его резко и до конца, утыкаясь носом в жесткие волосы в паху. Он грубо трахает свой рот членом парня, массируя яички, и только, когда скулы начинают болеть, с пошлым звуком выпускает пульсирующий орган изо рта. Он тратит минуту, чтобы восстановить дыхание, надрачивая Зейну, шепча пошлости и периодически целуя чувствительное место за ушком. Он быстро стягивает с себя белье и снова устраивается у широко расставленных ног парня, блондин облизывается и толкается языком в расслабленное колечко мышц, доставляя тем самым немыслимое удовольствие второму. От чего брюнет закусил кулак и жалобно посмотрел на язык своего парня, который исчезал в его заднице. У них редко был такого рода секс, в смысле - грязный и развратный, но он приносил непорочное удовольствие. Все грязные словечки слишком заводили обоих, и они уже не могли больше сдерживаться. Блондин поднял ноги пакистанца таким образом, что его колени упирались в его грудь, и сильно шлепнул по одной ягодице. Второй лишь тяжело выдохнул и потянулся рукой к своему требующему вниманию члену, но Найл ударил его по руке и приказал не делать этого. Он проник в него сразу двумя пальцами, обильно смоченными слюной. Зейн смотрит прямо в его голубые глаза и кусает губы почти до крови, и не замечает, как тот уже двигает в нем тремя пальцами, сам закусив нижнюю губу. — Сделай так еще, еще, малыш, глубже. — Малик закатывает глаза от наслаждения и запрокидывает голову на белоснежные подушки, которые уже увлажнились от пота, стекающего по вискам и шее. Ирландец слушается и уже быстрее трахает его пальцами, ударяясь самыми подушечками в простату. — Блять. — Зейн сжал простыни в кулаки и завертел головой, словно, не зная, куда деться от накрывшего его экстаза. — Найл, блять, выеби меня уже! Вдави меня в эту чертову кровать! Хоран смочил слюной свою ладонь и провел ей по члену, от чего тот прикрыл глаза, но не издал ни звука. Найл оставил поцелуй на чувствительном колечке мышц, прежде чем поднялся к губам парня и втянул их в жадный поцелуй. Брюнет обернул ноги вокруг талии блондина, притянув его ближе. Ирландец направил свой член в дырочку парня, вводя его наполовину. От этого Зейн лишь сжал зубы, но по-прежнему не издавал ни звука. На лице блондина застыл немой крик, когда он насадил Зейна до конца на свой горячий орган, крепко вцепившись в смуглые плечи. Медленно двигаясь, он уткнулся лицом в волосы своего бойфренда. — Прикоснись к себе! — Малик двигал задницей в такт рваным движениям Найла, который начал уже быстрее толкаться, понимая, что парень привык к его длине, дыхание сбилось, а кожа горела так, что казалось, она загорится без таких нужных сейчас рук на члене пакистанца. — Какой же ты...ты...блять...невероятный! — Хоран облизывает шею Малика, словно кот, и громко стонет, двигаясь навстречу ему. Зажатый между их телами член начинает болеть, и у брюнета нет больше сил сдерживаться, он втягивает Найла в страстный поцелуй, крепко сжимая руками его зад, прижимая еще ближе к себе. Зейн тянет его за волосы, и другой сжимает его челюсть так сильно, что у него белеют костяшки. Первый стон, сошедший с губ Малика, пугает, но и заводит куда сильнее. Подкаченный пресс и руки, усеянные множеством тату просто восхитительны, особенно когда парень начинает напрягаться; его ресницы подрагивают, а рот приоткрыт от удовольствия. Найл полностью падает на брюнета, утыкаясь лицом в его мокрую шею, наслаждаясь каждым звуком возле своего уха, протяжным, сладким и звонким стоном. После он отодвигается от шеи стонущего парня, чтобы сосредоточиться только на толчках, смещаясь так, что его член попадает точно по комочку нервов, заставляя Зейна скулить от удовольствия. Теперь уже Зейн задает нужный ритм, вцепившись в тонкую талию бойфренда, надавливая пальцами на белую кожу, утром там наверняка останутся багровые синяки, но плевать. Хоран чуть нагибается, расставляя свои руки по обе стороны от головы парня, который специально сжимается вокруг него, срывая низкий стон с его красных и искусанных губ. Номер отеля звучит жаркими вздохами, томными стонами и пошлыми шлепками тел влюбленных парней. Блондин кончает первым, заполняя своей тягучей спермой проход своего парня, а кареглазый изливается после нескольких быстрых движений руки. Уставшие, но удовлетворенные, они лежат на кровати, раскинув руки и ноги в стороны, пытаясь привести дыхание и пульс в норму. — Это было... — Это было охуенно. — Зейн перебивает Найла и слегка посмеивается. — Это было та-а-ак охуенно, боже. — Он запускает руку в свои мокрые от пота волосы. — Хотел помучить тебя, подразнить для начала, но как всегда провалился. Малик повернул голову на смеющего от его слов ирландца и засмеялся вместе с ним. — Значит, ты хотел меня наказать, лишить секса и все такое? — Я был слишком возбужден. — Найл? — Малик лежит набоку и наблюдает за своим любимым, который с закрытыми глазами облизывает сухие губы. — Мм? — Я люблю тебя. Хоран открывает глаза и продвигается к лицу Зейна, чтобы оставить почти невесомый поцелуй на его губах. — Я тоже тебя люблю.