The rising sun

Лес обрывается неожиданно и без предупреждения. Фили вываливается в открытое поле под яркое солнце, чертыхаясь сквозь зубы, а его рюкзак падает ему прямо на голову. Леда помогает гному подняться, щурясь от солнечных лучей, бьющих прямо в глаза. - Эх, сейчас бы хороших пони из дома Беорна... - тянет девушка, хотя воспоминания о скоростном забеге от хижины оборотня до Лихолесья никаких теплых чувств у нее не вызывают. Перед ними раскинулось широкое поле. Открытая местность с пригорками, спусками и без единого кустика под жарким солнцем. - Нам стоит поспешить, - говорит Леда замершей Тауриэль и ворчащему Фили, и они оба согласно кивают. - Пройдем вот тот холм и сделаем привал, - тянет гном. - Есть хочется. Он спешит вперед, чуть оставляя позади сестру и эльфийку. Та заинтересованно склоняется к Леде. - Могу я задать один вопрос? - Леда вскидывает брови. - Откуда ты знаешь черное наречие? На нем нельзя говорить в светлых землях... - Да, я знаю, - усмехается девушка. Рыжая эльфийка с годами не изменилась и осталась такой же любопытной. - Еще одна причина, по которой в Эреборе меня не недолюбливают - я учу посторонние языки. - Зачем? Тауриэль кажется действительно заинтересованной, и это немного сбивает с толку. - Сидя безвылазно под этой чертовой горой, чему только не захочешь научиться, - с сарказмом отвечает Леда. - Эльфийский, чертов кхуздул, черное наречие... После второго языка понимать их структуру уже проще - они все равно все придуманы одним автором. Тауриэль недоуменно ведет плечами, поглядывая сверху вниз на бодро идущую вперед девушку. Ее слова эльфийке непонятны, звучат по-научному и как-то непривычно. За короткую жизнь Леды в Арде они редко разговаривали и вообще пересекались, и сейчас - самый длинный их разговор с самого похода на Эребор. Тауриэль отвыкла от незнакомого говора этой девушки, и все теперь звучит для нее новым и неизвестным. - Поспешим, слышишь? - подгоняет ее Леда. - Кили, должно быть, уже в хижине, и нам бы следовало поторопиться. Она хмурится, чересчур силясь не показывать своего беспокойства, но даже Фили замечает нервозность, которая дрожью окутывает все тело девушки. Леда старается быть спокойной, но получается из рук вон плохо, хотя ей самой следует последить за раной на затылке, что оставила орочья стрела. Они делают привал прямо у холма, с которого спускаются спустя минуту; Фили подает Леде остатки завтрака, и она отчего-то вспоминает лембас, эльфийский хлеб, достать который можно лишь в Лотлориэне. Тауриэль жует кусочек яблока, осматривая раскинувшееся перед ним поле. Солнце уже перешло через точку зенита и теперь безудержно тянется вниз к горизонту, и Леда смотрит на красновато-голубое небо без удовольствия. Ее немного мутит от жары и запаха запекшейся на затылке крови - мазь гномьего лекаря затянула ее рану, но не избавила от кислого аромата. - Дай, посмотрю, - говорит девушка гному. Фили бурчит что-то себе под нос, пытаясь высмотреть свой посиневший от удара бок, и сестра тянется к нему через рюкзак. - Да ерунда! - отмахивается Фили, но девушка лишь шипит на него. Под ребрами у него разлилось синее болото с фиолетовыми подтеками, так что даже лечебная мазь Ойна помогает слабо. - Вечером попробуем залечить тебя ацеласом, - выносит вердикт Леда. - Только спасем твоего беззаботного брата, - уже тише добавляет она, думая, что никто не слышит. Фили только хмурится, но ничего ей не отвечает. Он тоже волнуется за Кили, отмечая, правда, что волнение Леды чересчур сильное, если она все же доверяет эльфийскому князьку. Дальнейший путь они проделывают почти в молчании. Леда думает о чем-то своем, явно не особо приятном, и трогать ее вообще не хочется. Фили нечего сказать Тауриэль, так что они тоже не перекидываются и парой фраз. Гном не чувствует себя уставшим, эльфийка таковой даже не выглядит, зато Леда выматывается за троих. Когда они, наконец, достигают дома Беорна, девушка еле держится на ногах. - Кили! Леголас! - Леда открывает тяжелые двери хижины, на ходу сбрасывая тяжелый рюкзак. - Где вы? Им не отвечают. Девушка беспокойно осматривается, Фили невольно тянется рукой к мечу на поясе, но из-за дальней стены слышится какой-то мерный стук, словно кто-то рубит дрова, и все трое в нетерпении спешат туда. За дверью на внутреннем дворике оказывается Леголас с топором в руках. - Что здесь... - пораженно выдыхает Леда, прежде чем устало прислониться спиной к косяку двери. - Что ты делаешь, меллон? Он оборачивается, приветливо вскидывая руку. - Мы подумали, вы захотите принять ванну, - пожимает плечами принц. - Кили сейчас там. - Вы нашли ацелас? - Леда уже спешит к гному, кидая вопрос в воздух. Эльф кивает. - Он должен помочь, meldis*! Девушка почти срывается на бег и без предупреждения открывает двери купальни. Здесь гуляет пар, из-за которого плохо видно даже силуэты, но Леда выглядывает сквозь него фигуру гнома. - Кили? - Я беспокоился за вас, азбаду мен, - кидает он откуда-то издалека. Девушка облегченно вздыхает и закрывает за собой двери. Кили сидит в тазу у дальней стены, у него насквозь мокрые волосы и все заколки наверняка запутались в прядях так, что теперь не вытащить, но Леда хмурится не поэтому. Она идет к мужу, печатая шаг и, когда он радостно ей улыбается, мрачнеет еще больше. - Что с рукой? Кили недоуменно ведет бровью, и Леда сама хватает его за раненую ладонь и тянет к себе. Гном охает от неожиданности. Рана от ядовитой стрелы выглядит не такой уж опасной, черные разводы почти сошли, а порез затягивается благодаря ацеласу, но девушка все равно кусает губы, чувствуя, как волнение за жизнь мужа не отпускает ее нутро. Может быть, все не так страшно... - Да не умираю я, - чуть сердито говорит Кили, вырывая свою руку. - Теперь, когда ты в этом убедилась... Моя ладонь все еще волнует тебя больше, чем остальные части моего тела? Он ухмыляется задорной улыбкой, смотрит на Леду хитрющими глазами, пытаясь ее спровоцировать. Девушка хмыкает себе под нос. Она не может сейчас повестись на его уловки, она запретила себе эти слабости. Да только Кили этого не знает. - Ну так что? Ты устала и вымоталась с дороги, и ты вся в пыли. Хочешь принять ванну? Гном уже тянет ее за руку вниз, к себе, касаясь носом выбившихся из косы кудрей, и Леда почти сдается его напору. - Кили... - он хмыкает вновь, и волосы Леды уже касаются воды в его тазу, так что девушка может вдохнуть аромат душистого мыльного корня с крапивой, которым пахнет голова гнома. Леда прикрывает глаза и заставляет себя думать о почти оставленной злости на мужа за тот гномий закон вместо обуревающих ее сейчас чувств. - Кили, оставь... Забыл, что леди Дис прочит тебя другой? Кили дергается от удивления, и девушка успевает отнять свою руку из его ладони. Он выглядит уязвленным и виноватым, вновь принимает тот же вид, который Леда помнит еще в Эреборе, так что ей кажется, что гном стыдится своего положения. - Мне плевать на слова матери! - горячо отвечает Кили, хватая жену за руку - Леда охает. - Ты знаешь, что я не буду следовать закону, знаешь же? Она не знает. Ей кажется, что вдали от Одинокой горы гном чувствует себя увереннее и может оспаривать решения матери и даже короля, но стоит им вернуться, и все начнется с начала. Она и сама думает и чувствует себя так же. - Сомневаюсь, что бездетной и безродной человеческой женщине позволят идти наперекор древним законам, - говорит Леда, поджимая губы. Кили вспыхивает, сжимает ее руку еще крепче, и девушка видит, как борются в нем смятение и стыд. - Ты ведь это не серьезно, правда? Голос его звучит глухо, словно он подавляет внезапную ярость. Леда опускает глаза, не смея смотреть на мужа в этот миг. Она не может ему поддаваться. Она так решила. - Законы гномьего государства непреложны для каждого его жителя, - отвечает девушка заученную давным-давно фразу. Она высвобождает свою ладонь из хватки Кили, разворачивается и уходит из купальни, оставляя его наедине с обидой и непониманием. Леда не может идти на поводу своих чувств, потому что снова перед ней стоит почти невыполнимая цель, и отказаться от нее она не посмеет. Ночью ей не спится. Она крутится на соломенной подстилке, хмурится, пытаясь нагнать сон, и хотя усталое тело ждало отдыха весь день, ей не спится. Все дело в Кили: он лежит с ней рядом и смотрит в потолок деревянной хижины, изредка вздыхая. Леда молчит, не зная, как разрушить напряжение между ними - да и не хочет она это делать, понимая, что ради своих целей ей следует сторониться гнома. - Я не откажусь от тебя, - вдруг звенит напряженный голос Кили в сонной тишине. Леда замирает на боку в неудобной позе, закрывая глаза. Только не теперь, пожалуйста, только не эти речи... Она сглатывает подступивший в горлу комок и перестает даже дышать. Руки гнома вдруг тянутся к ней и обхватывают за талию, прижимают ближе к горячей груди. - Не я требую выполнения этого морготова закона, - горячо шепчет Кили замеревшей девушке прямо в ухо, - мне плевать на него, пусть даже Торин изгонит меня из Эребора. Я не откажусь от тебя, и мне все равно, что скажет мать. Леда молчит, поджимая губы. Ей нечего ответить, ведь сейчас она хочет согласиться со всеми его словами, хочет поверить гному и оставить мысли о долге перед всем миром и перед ним. Но вместо этого девушка крепче стискивает зубы и молчит. - Леда... - дыхание гнома обжигает ей шею. - Леда, поверь, я не стану следовать закону! Кили говорит с таким отчаянием, что она почти сдается. Собственный план может быть разрушен от одной только шальной мысли в ее голове, но Леда заставляет себя вспомнить свои же напутствия перед этим путешествием. Она не должна надеяться на слова мужа. - Хочешь, чтобы тебя с позором изгнали из Эребора? - наконец, спрашивает девушка, хрипя от напряжения в голосе. - Хочешь стать изгоем и скитаться по миру до конца жизни? - Пусть так! - Кили дергает ее за плечо и переворачивает на спину, к себе лицом. - Я не оставлю тебя, и мы будем вместе! Найдем себе новый дом, будем жить без всяких нареканий и запретов! - Совершенно одни, - припечатывает Леда, глотая ненужные слезы, вдруг набежавшие на глаза. - Без твоих близких! Без детей! Запретное слово отражается от стен ядовитым эхо, в ночной тишине разливается едким звоном и повисает между ними, напряженными как электрический ток, которого нет в Средиземье. Кили тяжело дышит прямо в лицо Леде, хмурится и смотрит на нее раненным взглядом. Леда отворачивается, лишь бы не видеть его глаз. - Мы будем одиноки и несчастны до конца своих дней, - отрезает она, не дав мужу вставить и слова. Он глубоко вздыхает. - Мы будем вместе, - упрямо говорит гном. - Это все, что мне нужно в этой чертовой жизни. Ты знаешь это. Леда не знает. После жизни под горой рядом с гномами, их порядками и правилами она не знает ничего более сильного и неотвратимого, чем гномий закон. И не знает, как остаться рядом с Кили и избежать участи быть изгнанными из государства Торина Дубощита. - Я такой же упрямый, как и ты, Леда, - вновь выдыхает гном. - И я не отступлюсь от тебя ни за что на свете. Девушка не отвечает, так что Кили шипит сквозь зубы кхуздульские ругательства. Он бьет кулаком по соломе рядом с головой Леды и падает на спину слева от нее. Леда выдыхает, пряча от мужа слезы. Когда она, наконец, засыпает, то чувствует сквозь сон пальцы гнома, которые он переплетает с ее и крепко сжимает, не давая вывернуться. Они идут по ничем не примечательной местности уже восемь дней, редко переговариваются и торопятся - Леда подгоняет всех так часто, словно они бегут от разъяренных орков. Девушке страшно, что их действительно могут нагнать те орки из Дол-Гулдура или от Изенгарда. Она уже обсудила эту возможность с Леголасом, и оба пришли к выводу, что за ними теперь будут следить и Саурон через Девятерых, и Саруман. Возможно, он все еще может оказаться светлым магом, но Леде, как бы она того ни хотела, в такой расклад верится с трудом. Кили угрюмо молчит и к ней не подходит, а по ночам Леда чувствует его горячее дыхание рядом и только это спасает ее от подступающей тоски: они не разговаривают так долго впервые с несчастья, что постигло их два года назад. Тогда они потеряли ребенка, а теперь, кажется, теряют себя. - Долго еще до Ривендела? - вдруг спрашивает Фили, нарушая мрачный ход мыслей Леды. - Дней семь пути, если будем идти с той же скоростью, - отвечает Леголас. - Ты устал, гном? В его голосе звучит насмешка - эльфийский принц так и не научился жить в ладу с гномами, как и жители Эребора. - Прикуси язык, князек! - цокает Фили, глядя ему за спину. Он смотрит на брата, и Леда, замечая это, хмурится. - Что-то случилось? - обеспокоенно тянется она к гному. Фили сердито шипит в ее сторону. - Если его убивает не твое равнодушие, то чертова болезнь от яда! - яро шепчет он, хватая упрямую сестрицу под локоть. - Не заметила, какой он бледный уже четвертый день? Его слова звучат, как упрек, который Леда отчетливо слышит. Она поджимает губы и возвращается по узкой тропе к мужу, обходя Леголаса и Тауриэль. Их колония замедляет шаг. - Ты устал? Кили действительно выглядит бледным и подавленным, и девушка не может понять, что играет тут большую роль - их ссора или действие яда, от которого они не смогли избавиться бесследно. - Со мной все в порядке, не беспокойся, - роняет гном, не глядя на жену. Леда поджимает губы, чтобы не ляпнуть что-нибудь злое ему в лицо. Ее муж в самом деле выглядит нездоровым. Она замечает, как Кили тянется к раненой ладони и морщится. - Дай взгляну, - говорит девушка, хватает его за руку, но гном, вопреки здравому смыслу, сердито ахает. - Все в порядке, оставь это! Леда замирает, смотрит на гнома и хочет сделать все сразу - накричать, ударить его по лбу, повалить на землю и силой развязать повязку на ладони, чтобы самой посмотреть... Вместо всего этого она лишь глубоко вздыхает, заталкивая желание прибить мужа поглубже, и уходит вперед. - Все с ним в порядке, раз так упрямится! - бросает она Фили и сердито топает дальше. Брат нагоняет ее у поворота к реке, где они даже не останавливаются, вопреки ожиданиям. Леда ведет себя совсем не как Леда, и это настораживает. - Поверить не могу, что после стольких лет я все еще играю роль курицы-наседки! - ворчит Фили, хватая сестру за руку. - Долго вы еще будете друг на друга волком смотреть из-за какого-то придуманного закона?! - Придуманного?! - тут же реагирует девушка, взвинчивается и тормозит всех. - Весь Эребор о нем говорил! Сомневаюсь, что его придумали только ради меня! - О нем никто не воспоминал раньше... - отвечает Фили, опуская глаза. Леде кажется, что он тоже чувствует вину за порядки своего народа, но это ее не трогает. - Раньше ни один гном не приводил домой бездетную женщину, - зло бросает она. Леголас и Тауриэль позади нее хмурятся, силясь понять ее речи, но Леда устало вздыхает и идет дальше. Шагающий позади всех Кили сжимает руки в кулаки и злится на себя, на нее и на весь свой народ за варварские законы. Но под вечер, когда становится холоднее, он забывает о злости, потому что неожиданно мерзнет. - Сделаем привал у перелеска, - командует Леголас, и все одновременно вздыхают. Леда опускается прямо на землю, потирая ступни ног, и ждет тепла костра, что разводит рядом с ней Фили. Ее муж ходит вдоль невысоких редких деревьев, поглядывая куда-то за горизонт, и ей не хочется прерывать его раздумья до тех пор, пока она не замечает дрожь в его плечах. - Кили! - кричит девушка, вскакивая ему навстречу. Она подходит ближе и отмечает капли пота на его лице. - Что случилось, тебе плохо? Гном молча отводит глаза в сторону, не желая отвечать, но Леда уже обеспокоена, и ей плевать на его упрямство. Кили дрожит, сжимая зубы, и наверняка злится на себя за неспособность скрыть свое плохое самочувствие. - Дай руку, - хмурясь, говорит Леда. Конечно же, он не подчиняется, и девушка вспыхивает. - Вот же упрямый казад! Дай взгляну! Она с силой тянет к себе зажатую в кулак ладонь гнома, бьет его в плечо за лишнюю злость и, разжимая руку Кили, ахает от неожиданности. Черные разводы вновь появились на коже гнома и теперь опутывают всю тыльную сторону ладони, пальцы, заходят на запястье. Их отчетливо видно даже сквозь плотную повязку. - Почему ты молчишь, тупой гном?! - кричит Леда, совсем не волнуясь за спокойствие остальных. - Почему не сказал, что все так плохо! Она давится возмущением, понимая вдруг, что Кили дрожит не от усталости, а капли пота на его лбу не пот вовсе. Это испарина, и гнома бьет озноб. Гнома бьет озноб. - Кили... - Леда сжимает зубы, не зная, как поступить. Ее руки против воли тянутся к его лбу, трогают влажную кожу. У него жар. - Оставь, азбаду мен, все нормально, - отрезает Кили. Девушка вновь злится. - Ничего не нормально, ты заболел! Это все яд, и ты... - она не может сказать эти слова, задыхается от внезапного страха и, оборачиваясь, кричит: - Леголас! Меллон! Эльф оказывается рядом так быстро, что даже Кили не успевает его заметить. Леда молча протягивает другу ладонь гнома, словно его и нет здесь вовсе, и Леголас хмурится. - Ацелас должен был остановить действие яда, - говорит он. - Что-то здесь не так... - Орк сказал, что от него нет противоядия! - стонет Леда. - Меллон, если он прав, то... - Я попробую еще раз, - отрезает Леголас, не давая девушке договорить страшные речи. - Ацелас должен хотя бы приостановить яд. Леда обеспокоенно переводит взор на хмурого Кили, подмечая весь его болезненный вид, и он кажется ей знакомым, словно в какой-то прошлой жизни она уже видела гнома таким измученным. - Нам надо добраться до Ривендела как можно скорее, - бросает девушка, борясь с дрожью в голосе. - Лорд Элронд должен помочь. Она кивает Леголасу, будто дает ему благословение на действия, и эльф принимается за руку гнома. Кили не выглядит таким уж довольным, но все его возражения пресекаются на корню. Леда наблюдает за тем, как эльфийский принц накладывает перетертые листья ацеласа на взбухшую рану ее мужа, и давит в себе страх. Кили выглядит слишком знакомо, слишком опасно, так что она уже не может понять, где заканчивается он настоящий и начинается тот, что придуман ее воображением. Черная стрела от орка в Лихолесье. Вот на кого похож раненный Кили - на себя в выдуманном прошлом Леды, на того гнома, которого она спасала в походе на Эребор. - Убереги его, Йаванна Кементари, - шепчет девушка на кхуздуле. Кили слышит ее и оборачивается, хмуря брови. - Это просто царапина, азбаду мен, - коротко говорит он, но Леда вдруг вздрагивает. - Никакая это не царапина! Она почти взвизгивает, ее трясет от паники, и забытые и похороненные глубоко в памяти воспоминания о так и не случившемся прошлом вдруг вспыхивают у нее в голове яркими образами, так что Леде страшно за мужа больше, чем она могла бы себе позволить. Почему ацелас не спасает его чертову жизнь, почему даже руки королевского сына не лечат, как должны? - Ты же сказал, что сорняк ему поможет! - Фили оказывается рядом и чуть ли не тормошит эльфийского принца за плечи. Леголас ругает его на синдарине, пока гном ничего не понимает, и отмахивается. - Я ничего не обещал, и я не лекарь, чтобы заявлять подобное со всей уверенностью. Они ругаются, Кили тоже хочет встрять в перепалку и заступиться за брата, но Леда одергивает его, придерживая рукой за локоть. У нее холодеет в сердце тревога, и она ничего не может с собой поделать. Даже Тауриэль удалось спасти гнома от яда черной орочьей стрелы - и Леде плевать, что она видела такое лишь в полузабытом фильме: для нее все события кинематографа давно стали истиной. Теперь же Кили не спасает ничего. Девушка ловит на себе взгляд Фили, и тот кажется ей злым и осуждающим. Гном смотрит на нее с упреком, которого она не заслужила - хотя собственная вина перед мужем ее беспокоит гораздо меньше того факта, что неизвестный яд вытягивает из него здоровый дух по крупицам. - Он умрет? - спрашивает Фили в лоб, и вопрос ударяет Леду поддых, так что она чуть не задыхается. Смотреть на Кили у нее нет сил, девушка лишь сжимает его свободную руку крепче, стискивает пальцы почти до боли и молчит. Фили обходит эльфов, склонившихся над его братом и становится рядом с Ледой. - Леда, ну? - Я не знаю. Она поднимает глаза, натыкаясь на прямой взгляд брата, и не может больше ничего ответить. Кили крепче сжимает ее руку. - Хватит хоронить меня, - резко говорит он, хмурясь от боли. Капли пота на его лбу блестят все больше, и словам его никак не помогают, так что брат и жена недоверчиво поджимают губы. - Леда права, - вздыхает Леголас, заканчивая с перевязкой раненной гномьей ладони. - Нам надо поспешить к Элронду, пока не случилось страшного. Фили рычит в сторону эльфов, отходит к только что разведенному костру и забрасывает его землей. Тауриэль удивленно ахает. - Обойдемся без привалов, - коротко бросает гном, поднимая с земли свой вещмешок. Леда кусает губы, оглядывается на Кили и не может согласиться с братом. Ее мужу нужен отдыхи хороший сон, но время играет против них: гном уже сейчас выглядит болезненно бледным и как-то нехорошо дышит. - Я справлюсь, идем дальше, - упрямо ворчит Кили. И они идут. Ночь накрывает их своим холодным дыханием, пустые желудки урчат от голода - Леда успевает перекусить лишь зажаренной ножкой индюшки, пойманной еще вчерашним днем, эльфы меланхолично съедают по какому-то фрукту, а Кили отказывается есть вообще. Ему нехорошо, он постоянно спотыкается и клонит голову все ближе к земле, и теперь никакие его слова не могут убедить девушку в том, что гном в порядке. Их компания проходит не больше пары лиг, когда Леда понимает, что дальше плестись нет смысла. - Фили! - кричит она брату, идущему впереди по тропе. - Нам нужен отдых, смилуйся! Гном оборачивается почти тут же, делает шаг назад к девушке. - У нас нет времени на отдых, сама не видишь? - он вскидывает руку к Кили, вновь смотря на Леду тем осуждающим взглядом, что преследует ее который день. - Если бы ты больше заботилась о своем муже, то, может, мы бы не неслись сейчас сломя голову посреди ночи! Он злится на девушку, по-настоящему злится и боится, должно быть, за жизнь брата больше, чем показывает, и потому ругает ее за холодность и равнодушие. Только он понятия не имеет, что на самом деле чувствует Леда в этот момент. - Я забочусь о муже! - рычит она сквозь стиснутые зубы. Кили, пригибаясь еще ниже к земле, рвано вздыхает. - Если он не отдохнет сейчас, то завтра не сможет идти совсем. - Значит, понесем его! - взрывается Фили. - На руках, на спине... - Фили... - кряхтит брат, но гном не слышит его, наступая на девушку. - Я сам его понесу, если ты ничем помочь ему не можешь! - Оставь, Фили... - Долго еще ты собираешься мучить его своим безразличием? - Леда вздрагивает, вжимая голову в плечи. - Ты сама прекрасно знаешь, что его твое равнодушие душит сильнее ядов! Сколько еще мне следить за вами обоими? На глаза девушке наворачиваются злые слезы, но Фили так распалился, что не собирается ее щадить, и ранит словами больше, чем взглядом. Леда стискивает зубы, отступает назад и не видит, что Кили за ее спиной опускается на колени. - Хватит, брат! - гном рявкает из последних сил и вдруг валится на спину, закатывая глаза. - Кили! Леда бросается к нему: Кили часто и рвано дышит, его бьет озноб, весь лоб покрылся холодной влагой. Он без сознания. Ацелас больше не помогает, и яд забирает жизнь ее мужа. ___________________________________ meldis (синд.) - подруга