Несовершенный

Капитан Феарон, или просто Феар, прошелся по запыленному плацу перед затихшим и внимательно наблюдающим за ним строем новобранцев. После шестилетней войны и возвращения в столицу королевства его назначили командиром одной из трех бригад, защищающих город. Помимо возможной и менее реальной внешней угрозы существовала еще и внутренняя, постоянная: в последнее время участились разбойничьи нападения на случайных путников. И теперь городскому гарнизону требовалось пополнение, которое стояло сейчас перед капитаном, весело блестя новенькой экипировкой в жарких лучах полуденного солнца. Альфа еще раз окинул всех взглядом и громко произнес: – Приветствую вас в рядах доблестной армии Его Величества! – его голос разнесся по всему плацу. – Все вы – добровольцы, а потому никто не мешает вам уйти... до конца сегодняшего дня. Предупреждаю сразу: легко не будет ни альфе, ни бете, поэтому советую хорошенько подумать, прежде чем взваливать на себя ответственность за защиту родной земли. Никто в строю не шелохнулся, и Феар удовлетворенно улыбнулся, еще раз осмотрев каждого будущего воина. Кто-то был немного полноват, кто-то ни разу не держал в руках меч и щит, кто-то еле терпел форму, но уже через несколько месяцев упорных тренировок все они превратятся в отборных бойцов, не боящихся опасности и готовых пожертвовать своей жизнью за жизнь других. Взгляд альфы зацепился за худенькую низкую фигуру в конце строя. Лица всех новобранцев были скрыты форменными масками, но это не позволило капитану усомниться во внезапной догадке. – С завтрашнего дня начинаем тренировки. Подъем у вас будет с лучами солнца, потом пробежка и завтрак, а после я начну учить вас обращаться с оружием, – Феар подошел к заинтересовавшему его новобранцу, слегка нахмурившись. – Все свободны, а ты следуй за мной. От зоркого глаза командира не укрылось, как вздрогнул боец, но тот быстро взял себя в руки и последовал за капитаном, который завел его в свой кабинет, жестом пригласив сесть. Пальцы новобранца слегка подрагивали, но он упорно молчал, не позволяя себе выдать свое беспокойство. – Сними маску, – мягко проговорил Феар, рассматривая короткие черные волосы, подстриженные чуть длиннее, чем того требовал устав. Руки новобранца распустили завязки и медленно отстранили маску от лица, обнажая мягкие, совершенно не свойственные альфе или даже бете черты лица. Омегу можно было спутать с другим полом только из-за холодного, враждебного взгляда голубых глаз. Капитан поймал себя на мысли, что омега все-таки хорош собой, несмотря на свою явную неприветливость. – Можете ничего не говорить, я все понимаю, – голос новобранца не дрожал, что не могло не восхитить альфу. Скорее, в нем звучал настоящий вызов. – Но прежде чем вы выгоните меня отсюда, я хочу сказать вам, что мое решение было обдуманным и осознанным. Я не сбежал из-под венца или от живущей впроголодь семьи. Я умею держать в руках меч и тренировался для того, чтобы защищать людей. И я буду пытаться снова и снова попасть в ряды воинов не потому, что я бегу от каких-то жизненных трудностей, но потому, что действительно хочу этого. Омега грозно сверкнул глазами и легко выдержал пристальный взгляд капитана. Всем известно, что единственная роль всех омег – это роль любящего мужа и отца, что омегам не место в действующей армии. Но Феар знал не понаслышке, что такое мечта и как люди могут отчаянно добиваться своей цели, если им действительно нечего терять. Он вздохнул и с улыбкой посмотрел на ощетинившегося омегу. – Как твое имя, отчаянный? – Лейтан. – Вот что, Лейтан, – альфа опробовал новое имя и снова улыбнулся. Сидящий перед ним был еще мальчишкой, скорее всего, ему едва перевалило за двадцать, и сейчас он напоминал нахохлившегося воробушка. – Я предлагаю тебе сделку. Победишь меня в поединке – и я оставлю тебя здесь. Не победишь – ты пообещаешь, что больше не сунешься сюда. Мне не так сложно будет узнать, держишь ли ты свое обещание. – Я согласен, – не колеблясь ни минуты, решительно отозвался Лейтан и протянул капитану руку. Тот пожал ее, не удивившись ее холодности: как бы омега ни храбрился, он не мог не волноваться. На площадке для тренировок было пусто. Одиноко стояли тренировочные манекены, набитые песком и соломой, покачивая деревянными "руками". Феар отбросил свой меч в сторону (не хватало еще ранить мальчишку) и взял в руки железный меч для учебных боев, по весу не уступавший боевому. Лейтан стоял напротив него в боевой стойке, сжимая в руках рукоять. Удовлетворенно кивнув, альфа сделал шаг вперед, и они закружились в поединке. Капитан не сомневался в своей победе. Как бы не тренировался этот омега, за плечами Феара были шесть лет войны, где у него не было права на ошибку. Он предугадывал каждый выпад Лейтана, каждый его шаг, играючи отражая атаки. Он не хотел разочаровывать мальчишку сразу и давал ему время устать и выдохнуться. К его чести, он умело справлялся с ударами самого командира, да и навыки ведения боя говорили о том, что у него все-таки был учитель. В отличие от большинства прибывших новобранцев. Лейтан с умом распределял свою энергию, не пытаясь потратить свои силы на бесплодные атаки. Каждое движение мальчишки было осмысленно и продуманно, но ему не хватало терпения, чтобы больше обороняться. На его месте альфа бы остался в обороне, выжидая удобный момент. А с более слабым, чем Феар, противником Лейтан мог воспользоваться своей миниатюрностью и ловкостью. Несмотря на то что омега не подставлялся, в его обороне была брешь: держась за меч двумя руками, он слишком высоко поднимал левый локоть. Альфа с легкостью ухватился за эту ошибку, и через несколько мгновений его противник оказался на коленях, с приставленным к горлу мечом. – Вот и все. Омегам не место на войне, и я вообще удивлен, что... – капитан резко замолк. Глаза омеги наполнились слезами, готовыми вот-вот пролиться, а губы сжались в тонкую полоску. – Ну, что ты, хороший, не переживай так, это ведь не конец жизни, – Феар опустил меч и уже протянул руку, чтобы запустить ее в черные пряди, как вдруг почувствовал ощутимый удар по левому боку. – Убит, – победно улыбнулся Лейтан, вставая на ноги и утирая слезы пыльным рукавом. Альфа откинул меч в сторону и довольно рассмеялся, приятно удивленный смекалкой мальчишки. – Я оставлю тебя под свою ответственность. С этого дня ты поступаешь под мое личное командование. Обучим тебя всему, что должен знать настоящий воин, – отсмеявшись, проговорил Феар. Он с улыбкой отметил радостный блеск в глазах омеги, преобразивший его: теперь он казался до невозможности красивым в сиянии собственного успеха. *** Лейтан, как и предполагал альфа, вырос в богатой знатной семье. Догадаться было несложно: мало кто из горожан, даже зажиточных, может позволить себе нанять учителя, научившего бы его отпрыска держать в руках меч. И тем более, никто бы не стал тратить деньги на то, чтобы обучить омегу, – слишком уж неоправданное вложение. Другое дело, высший свет. Деньги особо не ценились, потому как доставались достаточно легко, и их можно было бы потратить на прихоти сына. Ко всему прочему, у мальчишки был свой собственный меч, прекрасно заточенный и идеально подходящий своему хозяину. Тот же Феар получил оружие в подарок от своего бывшего командира, вместе с которым попал в засаду на границе еще до войны и который был обязан ему своей жизнью. До этого альфа довольствовался лишь тем, чем обеспечило его королевство. Отец Лейтана, Бортеин, был одним из генералов, обеспечивших победу в войне. Феар не был знаком с ним лично, но был наслышан о том, как его любили его подчиненные и простые бойцы. Этого хватало, чтобы быть хорошего мнения о нем: альфа прекрасно знал, что именно в бою проявляется настоящий характер человека. Положением отца было легко объяснить тягу сына к службе: во-первых, Лейтан имел трех старших братьев-альф, которых с детства готовили к военной карьере, во-вторых, он был младшим сыном, единственным омегой в семье (его папа скончался несколько лет назад), и отец баловал его, потакая всем прихотям. Так получилось и в этот раз: как только Феар сообщил о необычном новобранце своему непосредственному начальнику, советнику короля, тот только улыбнулся и заявил, что Бортеин уже обо всем позаботился. Тем удивительнее было капитану то, как отчаянно говорил с ним омега в его кабинете. Он точно был не похож на того, кто уверен, что отец приготовил ему местечко. Видимо, генерал создал необходимые условия для своего сына, но окончательное решение вопроса доверил... совершенно незнакомому командиру бригады, который мог бы прогнать Лейтана, не дав сказать и слова. Однако этому было логичное объяснение. Здесь было тяжело даже альфам, что говорить об омеге, который решил начать свой путь с обычного рядового. Как бы то ни было, мальчишка добился своей цели. Для того чтобы не волноваться за него, Феар назначил его своим помощником и даже поселил его отдельно ото всех. Таким образом, омега практически всегда был рядом, и капитан без устали опекал его, заботясь о безопасности и объясняя это себе тем, что совершенно не желает нажить себе проблему в лице выдающегося генерала. Впрочем, о своем решении он точно не пожалел. Помимо основных тренировок Лейтан помогал ему с отчетностью и составлением планов, что значительно ускоряло процесс. Как и любой из знати, он был хорошо образован и умел пользоваться своими знаниями. Враждебность и холодность омеги постепенно сходили на нет, мальчишка потихоньку привыкал к Феару и начинал доверять ему. И именно тогда возникла проблема, которой так боялся альфа. Ему несложно было заметить симпатию Лейтана. Тот украдкой поглядывал на него, смущался в его присутствии и старался быть рядом, как можно ближе. Голубые глаза восторженно наблюдали за отточенными движениями капитана, показывающего очередной прием, и загорались, когда он говорил с омегой. Это не могло не волновать Феара. Мальчишка еще не перешел к активным действиям, но с его решительностью этого можно было ожидать. Альфа усиленно делал вид, что не замечает всех этих взглядов, не понимает некоторых намеков, не сомневаясь в том, что выглядит крайне глупо. Он готовился к тому, чтобы серьезно поговорить с Лейтаном, пресекая на корню возможное чувство. Конечно, омега не мог не нравиться, но... У капитана была причина быть одиночкой. Лейтан заговорил первым. Войдя в кабинет своего командира, он замер перед столом, заваленным исписанными бумагами, и серьезно посмотрел на Феара. Тот отложил работу, моментально разгадав замысел омеги, но должен был попытаться хотя бы ненадолго отодвинуть катастрофу. Постаравшись улыбнуться, он произнес: – Как хорошо, что мы с тобой все вчера разобрали. У меня осталась лишь пара бумажек, с которыми я закончу в ближайшие пятнадцать минут. Благодаря тебе у меня появились свободные вечера! – Я... Я пришел поговорить, – Лейтан упрямо посмотрел на альфу, который медленно поднялся со своего места, аккуратно складывая какие-то бумаги на столе и избегая пристального взгляда. – Я тебя слушаю, – Феар нахмурился и бросил свое занятие. Это ему сейчас не поможет. Он ожидал длинный, красноречивый монолог, пропитанный эмоциями омеги. Тот умел и любил красиво выражаться, и капитан не сомневался, что он обратит свою речь в оружие, но Лейтан был совершенно другого мнения. Сократив расстояние между ними, он прижался губами к губам альфы, даря свой первый, невинный поцелуй и вкладывая в него все свои чувства. Это было так внезапно и так невероятно, что Феар на несколько мгновений выпал из реальности; сердце ударилось о грудную клетку и предательски ухнуло куда-то вниз, руки непроизвольно потянулись к податливому горячему телу, прильнувшему к нему, но в последний момент разум вернулся к нему. Мягко отстранившись и аккуратно сняв руки мальчишки со своих плеч, альфа сделал глубокий вдох, собираясь с силами. Он чувствовал себя разведчиком, внезапно оказавшимся в центре вражеского лагеря: одно неверное движение, и его заметят и схватят. – Можете ничего не говорить, я все понимаю, – слова омеги точь-в-точь повторяли те, что он сказал в день первой их встречи. Его голос дрожал; ему нелегко было сдерживать вихрь чувств, эмоций, наполнявший его и рвущийся наружу. – Я хочу, чтобы ты выслушал меня, Лейтан. Феар вопросительно взглянул на омегу. Тот сначала не решался поднять опущенную голову, но потом ответил ему ясным, осмысленным взглядом. На время ему удалось побороть эмоции. Капитан понимал, что обязан объяснить все. Омеги часто отказывают альфам, часто выбирают из нескольких поклонников одного, отвергая других. Это наносит удар по самолюбию, но в этом нет ничего удивительного. Совсем другое дело, когда отвергают чувства омеги. Тот делает выбор, мучается, взвешивает все "за" и "против", а потом делает шаг в пропасть. И если альфа не подхватывает его в этом полете вниз, то это ранит омегу так глубоко, что он долго не может прийти в себя. И этот отказ красной нитью протянется через всю его жизнь, заставляя чувствовать себя ущербным, убогим. – Я не хочу, чтобы ты думал, что это из-за тебя. Это из-за меня, – Феар глубоко вдохнул, решаясь. Пусть ему придется извлечь из забвения то страшное, что хотелось бы никогда не вспоминать, но он не может позволить Лейтану додумывать что-то, он не может позволить себе испортить ему жизнь. – Прошу тебя, слушай меня. Мне было, наверное, столько же, сколько тебе сейчас, когда я встретил своего омегу. Знаешь, некоторым парам требуется время, чтобы понять, что они Истинные, но я почувствовал это сразу. Он тоже ощущал нашу связь, и мы легко сошлись, а вскоре стали жить вместе. Ты наверняка слышал про Истинных. Они дополняют друг друга во всем, будто бы являются половинками одного целого, и только вместе чувствуют себя живыми, счастливыми. Наша жизнь должна была стать настоящим раем для нас двоих, нам не нужно было долго привыкать, притираться друг к другу. У нас были одинаковые привычки, одинаковые интересы. Мне казалось, что судьба благосклонна ко мне, ведь далеко не все встречают свои настоящие пары, да еще и в таком возрасте. Но ничего не может быть дано нам просто так. Боги потребуют с нас плату за наше счастье, за нашу безмятежность. Мое счастье дорого обошлось мне. Когда твой Истинный умирает, кажется, что ты теряешь себя. Что бы ты ни делал, все напоминает тебе о нем. Ведь мы оба любили нежиться в постели по утрам, оба любили горячее молоко с медом, оба любили... Первое время я думал, что сам умру. Но боги не дали мне покоя. Мне пришлось учиться жить одному. Все, чего я достиг сейчас, достигнуто только по одной причине: у меня нет его. Мне нечего было терять, и я бросался в гущу боя, каждый раз прощаясь с жизнью и ища смерть, но каждый раз выходил живым. Но и моему безумию настал конец. Хочешь ты или нет, но время притупляет боль и дарит нам утешительные подарки. Я привязался к своему отряду, к своим бойцам, и это позволило мне жить дальше без оглядки на прошлое. Но в одном я уверен точно. У меня не будет семьи. Я не могу лишить омегу шанса встретить своего Истинного и быть с ним, ведь это самое прекрасное, что дали нам боги. Я не хочу причинять тебе боль, Лейтан, но я хочу порадоваться за тебя, когда ты найдешь своего альфу. Феар перевел дыхание, задумчиво уставившись в пустоту. Омега не сказал ни слова, и, развернувшись, вышел за дверь. В кабинете установилась непривычная тишина. За окном стремительно темнело, ветер срывал листья с деревьев, а небо иногда разрезали вспышки молний, и где-то вдали гремел гром. Приближалась гроза. *** Лейтан быстро совершенствовал свои навыки. Его врожденные способности, развитые его отцом, помноженные на его желание владеть мечом в совершенстве, давали удивительные результаты, и Феар уже не мог победить его с той же легкостью, как в первый день их знакомства. Омега легко переступал, кружась, словно в танце, перехватывая меч и нанося точные удары. Все бойцы затихали, наблюдая за поединком и любуясь его стройным гибким телом. В последнее время Лейтан повзрослел и как будто бы расцвел, становясь настоящим совершенством. Он часто замечал на себе заинтересованные взгляды альф, но так и не ответил никому взаимностью. С его признания прошло достаточно времени, и омега ни разу не показал своей симпатии. Капитан с удовлетворением отметил, что теперь может не беспокоиться насчет его чувств и теперь все вернулось на круги своя. Конечно, Лейтан всё же нравился ему, но он искренне желал ему счастья и подыскивал кого-нибудь из своих многочисленных знакомых, кто мог бы оказаться судьбой омеги. Откровение Феара не только помогло омеге пережить отказ, но и сблизило их еще больше, установив гораздо более доверительные отношения. Они часто коротали вечера вместе, рассказывая друг другу истории из жизни или же делясь впечатлениями о том, что произошло совсем недавно. Лейтан не терял связи с отцом и братьями, пересказывая все, что ему писали родные; альфа же многое слышал от своих сослуживцев и от советника. Им всегда было о чем поговорить. Именно поэтому капитан был совсем не удивлен, когда поздним вечером в дверь постучались. Как командиру, ему полагалось несколько комнат в отдельном доме неподалеку от казарм. Он не пускал никого дальше кабинета, в который вела отдельная дверь с улицы, но для Лейтана иногда делал исключение. – Лей, завтра трудный день, я обещал вам тяжелую тренировку, поэтому тебе бы следовало... – начал альфа, открывая дверь, но тут же замолчал в изумлении. Едва ощутимый запах омеги сейчас заметно усилился, и в нем появились новые, более глубокие нотки. Феар был бы круглым дураком, если бы не догадался, в чем дело. – О боги, о чем ты думаешь?! – нахмурившись, возмутился он, стараясь реже дышать. До течки еще было время, но он всё равно остро реагировал на Лейтана. – Мы же договорились, что я освобождаю тебя от занятий, а ты пьешь специальные отвары, чтобы на тебя не набросился один из тех, кто может заглянуть ко мне! – Ка... Феар, – выдохнул омега, перебивая его. Он шагнул внутрь, закрывая за собой дверь, и приблизился вплотную к капитану, касаясь рукой его щеки. – Какой ты глупый. Альфа дернулся в сторону, чувствуя, как начинает пылать кожа на щеке. Лейтан только улыбнулся на это и снова подошел, выдыхая прямо в губы: – Ты никуда от меня не спрячешься. Даже не пытайся. По телу Феара прошла волна жара, а во рту резко пересохло. Он сделал шаг назад и уперся спиной в стену, понимая, что отступать больше некуда. Омега тоже чувствовал это, призывно улыбаясь и медленно подкрадываясь к нему. – Опомнись, Лей. – Не я, а ты. Посмотри вокруг, Феар. И, раз ты ничего не видишь, послушай меня, – Лейтан прильнул к альфе и, едва касаясь, провел кончиком носа по его шее. – Мне плевать, слышишь, плевать, что где-то ходит мой Истинный! Будь он хоть двести раз идеальным, совершенным, у него нет ни единого шанса. Мне не нужен совершенный. Мне не нужна жизнь, где альфа, называющий меня своим омегой, будет угадывать мои желания, окружая меня своей заботой и опекой. Я умру со скуки, понимаешь? Совершенство это, конечно, хорошо, но мне нужен несовершенный. – Ты не... – Мне нужен ты, – Лейтан обхватил его лицо ладонями, притягивая к себе. – А я, как ты знаешь, всегда добиваюсь того, чего хочу. Этот поцелуй мало напоминает тот, первый. Закрыв глаза, омега целует Феара, словно в последний раз, отчаянно, неистово. Больше не было робкой, едва оформившейся симпатии; глубокое, сильное чувство, как дикий зверь, сорвавшийся с цепи, сметает на своем пути все преграды. И альфа сдается. Обнимая Лейтана за талию и судорожно прижимая к себе, отвечая на поцелуй и окончательно теряя голову. Оторвавшись от желанных, припухших от поцелуя губ, Феар стягивает одежду, едва удерживаясь, чтобы не разорвать ее. Мешаясь, омега прижимается к нему, стараясь оказаться ближе, и, вдохнув терпкий аромат возбуждения, глухо стонет, не в силах контролировать себя. Почти рыча, альфа жадно целует его в шею, лаская языком нежную кожу и оставляя на ней красные цветки меток. Лейтан откидывает голову, восторженно выдыхая, и утягивает его за собой, к кровати. Феар накрывает его своим телом, вжимает в жесткую постель и снова целует шею, ключицы, обводит выступающие косточки языком. Руки омеги вплетаются в его волосы, притягивая к себе, а сам он выгибается дугой, подставляясь под ласки. Тело горит и жаждет прикосновений, и он неосознанно трется об альфу, который дуреет от густого аромата, обволакивающего его. Лейтан забывает, как дышать, когда на его члене смыкаются губы. Это так невозможно, так невообразимо, что он теряет ощущение реальности и впивается ногтями в широкие плечи Феара, оставляя красные отметины и царапая обжигающе горячую кожу. Альфа двигается мучительно медленно, и он не может сдержать стонов. – Ну же... – тело просит большего, и омега больше не может терпеть. Ласки сводят его с ума, и он совершенно не представляет, сколько времени прошло, когда, наконец, Феар врывается в него, замирая, давая привыкнуть. От вида открытого, желанного, такого соблазнительного Лейтана идет кругом голова, но альфа заставляет себя сдерживаться, не желая причинять боль тому, кто дарит ни с чем не сравнимое удовольствие. – Посмотри на меня, Лей, – хрипло выдыхает он, наклоняясь к самому лицу омеги и убирая прядь влажных волос со лба. Веки приоткрываются, и альфа встречается с горящим настоящим безумием взглядом голубых глаз. Лейтан закусывает губу и сам начинает двигаться, дрожа всем телом. Время останавливается, когда омега проваливается в бездну, растворяясь в удовольствии и утягивая за собой альфу. *** Феар обещал себе, что никогда не полюбит другого омегу и не создаст семью. Но, увы, люди несовершенны и иногда совсем не держат слово.