***
Луна уже полная, и он не может больше ждать. На перекрестке, освещаемом лишь то и дело меркнущим фонарем, еще мгновение назад было пусто, а сейчас там уже стоит, придерживая плащ дрожащей рукой, худая мужская фигура. Что здесь ищет этот человек - да и человек ли? Он едва дождался полнолуния. Мужчина скидывает капюшон, и читателю открывается его худое, но волевое лицо. У незнакомца весьма необычное имя, его зовут Эдмунд, и он вампир, только вампир непростой. Он питается чужими снами и эмоциями, и жив, покуда люди умеют думать, чувствовать и мечтать. Сегодня полная луна, а это значит, что сны сегодняшней ночью будут самыми насыщенными за весь лунный цикл. Эдмунд прикрыл глаза. Он чувствует, что где-то неподалеку от кошмарного сна мучается чья-то молодая и светлая душа. Инкуб усмехнулся, ведь сейчас он убьет сразу двух зайцев - избавит кого-то от страданий и сам напитается ими. Эдмунда манит этот запах, он такой... такой сладкий, с примесью горечи и ужаса. Он не понимает, чей это сон. Единственное, что он может сказать точно - сновидящий очень искренен в своих чувствах. Скорее всего, это ребенок. Или... Нужно подойти поближе, чтобы стало ясно. Темная фигура бесшумно, подобно летучей мыши, размахивая полами плаща, двинулась в сторону жилых домов. Шел на запах... Шклярский, словно заправская ищейка, готов был забыть самого себя, лишь бы только обнаружить сновидца до рассвета. Еще недалеко... Очень недалеко. Ожидание становилось невыносимым для голодного вампира. Он закрыл глаза и принюхался вновь, хотя можно было этого и не делать - запах и без того слишком настойчиво напоминал о себе, заставляя голову кружиться, мысли путаться и сходиться вокруг чьего-то такого желанного кошмара. Ноги сами ведут вампира к цели, и, как это обычно и бывает, он сам не замечает, как переносится к спящему. Увиденное поразило его. Он ожидал увидеть ребенка, но перед ним на узкой "полуторке" в окружении несчетного количества одеял, разметав золотистые в свете луны кудри по подушкам и тревожно вздрагивая, спал молодой мужчина. Его лицо, искаженное мукой кошмара, было смутно знакомо Эдмунду, вероятно, из его земной жизни. Вдруг Маэстро бросил взгляд на окно, в котором отчетливо была видна только что взошедшая луна. До рассвета еще очень далеко, и он успеет обойти еще не одного сновидца. Эдмунд, ведомый странным порывом, прошел вглубь комнаты. Его редко интересовала личность людей, эмоциями которых он питался, так как они обычно были ему незнакомы, да и чувствовали что-нибудь лишь вполсилы - а здесь он каждой клеточкой кожи ощущал искренность этого мужчины. Такое бывало редко, и Шклярский захотел узнать, чьи силы наполнят его сегодня. Он даже почувствовал, как его голод несколько отступает, сдается перед любопытством. Все это может и подождать минуту, и с инкубом ничего не случится. Диски, фотографии... Вдруг на стене обнаруживается плакат какой-то рок-группы. Эдмунд прищурился и рассмотрел в полутьме надпись. "Маврин". Он знал Маврина по рассказам Валерия Кипелова, с которым ему приходилось работать. Однако рядом с лидером группы на плакате стоял и сам сновидец. Да это же Артем Стыров, вокалист! "Коллега," - усмехнулся Эд. Он пару раз посещал концерты группы, пытаясь быть неузнанным, что у Маэстро виртуозно получалось. И вот почему сны такие... Такие необычные. Артем всегда казался Шклярскому светлым и искренним человеком. Значит, Эд не ошибся и выбрал идеальную "жертву". Шклярский вернулся к постели и сел рядом со спящим. Кровать даже не прогнулась и не скрипнула под тяжестью веса вампира. Только Стыров тяжело вздохнул. -Потерпи. Чуть-чуть осталось. Что же тебе снится такое?.. - прошептал Эд ничего не слышащему Артему. Пора было начинать процедуру. Инкуб сосредоточился на ощущениях мужчины.***
Вдруг он увидел фрагмент сна Стырова.Артем стоял на крыше какого-то современного здания, казалось, высотой в несколько десятков этажей. Его волосы развевались на ветру, и самого его будто сдувало. Артем, срываемый с места порывами ветра, спиной вперед двигался все ближе и ближе к краю крыши. Однако вел его туда не только порывистый ураган, - а бушевал там именно ураган, - но перед ним стояла абсолютно недвижимая молодая девушка. По губам Стырова он прочел ее имя. "Света", - шептал он. Казалось, на его лице проступало отчаяние. Она смеялась и что-то говорила, но, что именно, Шклярский не слышал. Судя по изменениям на лице Артема, она причиняла ему невыносимую боль. Его лихорадило, он вспотел и отчаянно мотал головой, будто в бреду. Девушка, ставшая вдруг похожей на демона, нахмурилась и двинулась к Стырову...
***
...Этого Шклярский выдержать уже не мог. Он тряхнул головой, освобождаясь от дурных видений, и поднес пальцы к вискам. Резко выдохнул и попытался вновь направить все свои силы на эмоции Артема. Тот отчаянно заметался и застонал, повторяя: "Света, ну что же ты говоришь такое? Не надо, нет, не надо! Не надо, прошу!" Когда Стыров закричал, а затем стиснул зубы, комнату, как показалось Эдмунду, наполнил до краев тяжелый запах боли. -Тихо, тихо... - даже сам вампир задышал чаще. Убрав одну руку от своей головы, он опустил ее на влажный горячий лоб сновидца. Тот вздрогнул, и сознание Эдмунда вдруг помутилось.***
Перед ним, будто в диафильме, замелькали картинки.Девушка, подошедшая вплотную к Артему, выставила перед собой руки явно не с намерением обнять его. Это его дочь, вдруг поразила Шклярского стремительная догадка, вот почему он так кричит и отказывается верить в то, что она говорит. Ее глаза сверкнули безумным огнем, и она коснулась груди Стырова ладонями. На секунду на его лице промелькнула улыбка, которая тут же сменилась гримасой ужаса. Потому что девушка с усилием толкнула его с крыши многоэтажки.
Шклярский зажмурился в попытке отогнать от себя наваждение, и сквозь плотную густую пелену, застелившую ему глаза, он услышал только полный страха и горечи крик Артема.***
Эд пришел в себя спустя секунду, но где? Серое небо, шум города, над которым свинцовым щитом нависли тяжелые тучи, не пропускающие ни одного луча солнца, шумная улица, наполненная такой же серой, как и все вокруг, массой спешащих людей... ...Вампир, поддавшись странной мысли, поднял голову вверх и увидел там то, что ожидал увидеть. Стремительно увеличиваясь, к нему приближалась фигура летящего, точнее, падающего человека. Сверху, с крыши небоскреба, черной точкой за ним следил кто-то, кого Шклярский не мог рассмотреть. Однако он все равно знал, кто этот наблюдатель, и кто падающий. Эдмунд от слишком стремительной смены событий каким-то образом очутился во сне Артема. А именно, не сам Маэстро, а его сознание. Физическая оболочка осталась где-то у кровати Стырова. Как вообще такое возможно, черт возьми? Вампир не знал. Такое было с ним впервые. Но одно было ясно точно: нужно было что-то делать, ведь для чего-то он здесь нужен? Эдмунд протянул руки вперед в попытке поймать Стырова и не дать ему разбиться. Здравый смысл подсказывал ему, что, исходя из законов физики, Артем сейчас раздавит его к чертовой матери, но... Это ведь сон, верно? А значит, здравый смысл можно было спокойно отключать. И действительно, Стыров с мягким шорохом приземлился точь-в-точь на подставленные для него руки. Он, как и в реальности, весь вспотел и не прекращал трястись. Инкуб заметил, что улицы, до этого заполненные людьми, вдруг опустели, словно по щелчку. Маэстро осторожно опустился на одно колено и положил своего сновидца на пыльный асфальт. То, что рядом с ним находился не пойми откуда взявшийся спаситель, упавшего сейчас, естественно, не заботило. Вампир, одной рукой поддерживая потрясенного Стырова, другой пригладил его растрепавшиеся кудри, то и дело норовившие забиться тому в глаза. -Артем, ты меня слышишь? - позвал Эд. Стыров кивнул. Шклярский, откашлявшись, попытался успокоить его. - Артем, ты спишь. Это все сон, тебе это снится. Успокоить не удалось - Артем затрясся еще сильнее. Инкуб хмыкнул: психолог из него неважный, это он подозревал всегда. Маэстро уселся поудобнее и, опустив голову Стырова себе на колени, склонился к нему и обнял за плечи. -Успокойся, все хорошо. Все в порядке, с тобой ничего больше не случится, - зашептал он. Стыров измученно выдохнул. - Все, что случилось, это только твои страхи. Твоя фантазия. -Какая же у меня фантазия... богатая, - через силу улыбнулся Артем. Вдруг его лицо тронула тень сомнения. Он силился вспомнить, кого он видит перед собой. Когда ему это удалось, Стыров нахмурился. - Ты!.. Ты что здесь..? -Как что? Снюсь тебе, конечно. Побуду сегодня твоей совестью, - попытался пошутить Эдмунд, вытирая ему лоб широким рукавом плаща. Артем медленно, но верно начинал приходить в себя. Дрожь потихоньку унималась, сдерживаемая объятиями Эда. Дыхание выравнивалось, а острый запах страха, витавший вокруг них, становился все слабее, и вскоре исчез совсем. -Что мы здесь делаем? Зачем ты здесь? - спросил вдруг Стыров. - Я ведь не вспоминал о тебе совсем... -Хм, лестно, ничего не скажешь. - Маэстро нервно скривился, отстраняясь. - Я о тебе тоже не вспоминал, если честно. Просто... А просто так получилось. "Так получилось" - любимая отговорка Шклярского, и он использовал ее, когда страстно не желал отвечать на неудобный вопрос. Например, пропустил очередную репетицию группы, потому что лежал дома в постели и грыз одеяло от снедавшего его голода, дожидаясь ночи, когда он мог бы как следует напитаться - ну, так получилось. Или, к примеру, внезапно вылетал из квартиры, почуяв, что где-то рядом безмерно счастлив какой-то человек, на чувствах которого, как на биотопливе, вполне возможно было бы прожить целый день - так вышло, ничего не поделаешь... Но Стырова такой ответ не устроил. -Вторая попытка. -Тём, я обязательно расскажу тебе, только не сейчас. Сегодня, но не сейчас, - пообещал Маэстро и сменил вдруг тему. - Ты хочешь проснуться? Артем нервно сглотнул слюну. -Да. Я хочу сбежать отсюда. Нет сил здесь больше оставаться. Вдруг инкуба осенило - по большей части потому, что ему не хотелось разрывать эту странную связь одним простым пробуждением. Что-то внутри него требовало заботы об этом необычном человеке. Хотя бы во сне, в роли его неугомонной совести. -У меня есть одна мысль... - увидев любопытный огонек в глазах Стырова, Эд прокашлялся и продолжил. - Может, ну ее, эту реальность? Что там хорошего - постоянный сквозняк и скрипящая кровать соседей за стеной? -И что ты предлагаешь? Никогда не просыпаться? Нет уж. - Артем смерил вампира недоверчивым взглядом. - Если я, конечно, вообще сплю... -Может, мы останемся здесь? Утром ты все равно проснешься. Стыров замотал головой. -Нет-нет-нет! Я же сказал, что не хочу тут оставаться. Тут... - он поморщился и посмотрел наверх, на крышу. - Не хочу я, в общем. -Тём, тебе все это снится, и ты творец этой реальности. Ты в силах убрать и ее... - на этих словах Стыров вздрогнул, и инкуб осекся, - убрать все, что тебя здесь пугает. Победить это все. И нарисовать совершенный мир, из которого потом не захочешь уходить. Вот представь что-нибудь. Представь так явственно, будто это уже перед тобой. Стыров закрыл глаза. В ту же секунду раздался негромкий щелчок, словно кто-то управлял картинкой с помощью тумблера, и все окружавшее их: многоэтажки, пустые улицы, дорога, отделявшаяся от них замысловато украшенным ограждением, - исчезло, будто какой-то художник в порыве гнева разбил об свою работу флакон растворителя, и вместо городского пейзажа возникло просто огромное белое ничто. -Теперь рисуй, - негромко сказал Маэстро. - Ты здесь творец, а твой холст вокруг тебя. Артем улыбнулся, не открывая глаз. Вокруг стремительно замелькали образы, один причудливей другого. Эдмунд тоже прикрыл глаза и откинулся назад. Послушная пустота мягко подхватила его. В голове возник образ Стырова. Как странно... Вдруг он услышал шум и разомкнул веки, отогнав от себя едва успевшие начаться размышления. Вокруг него уже бушевал город. Совсем не тот, в каком начинался сон, скорее, полная его противоположность. Именно таким вампир видел город своей мечты - чопорный, негостеприимный, но не жестокий, а просто живущий своей жизнью; не принимающий изменений, со своими средневековыми грязными улочками, двухэтажными домами и одинаковыми безликими тенями вместо людей... Эд встал и выпрямился. Рядом с ним стоял Артем, одетый подобающе эпохе, в которую они попали - в таком же плаще, как Эдмунд, и вдобавок с красным шарфом, одним оборотом обвитым вокруг шеи и струящимся по ветру вместе с его волосами. "Мы здесь чужестранцы", - пронеслось в голове у Шклярского. -Пройдемся немного? - предложил Артем. Маэстро кивнул. Вдруг на них налетела толпа странных фигур, лишь отдаленно похожих на людей. Стыров инстинктивно схватил вампира за руку, чтобы не потерять. Его рука показалась Эдмунду мягкой, словно шелк, и он сжал ее еще крепче. Внезапно вместе с порывом ветра, едва не сбившим путников с ног, по мостовой и крышам заморосили косые нити дождя. Когда музыканты наконец сдвинулись с места, зашуршав сапогами по сырой мостовой, солнце уже приближалось к линии горизонта. "Скоро закат", - подумал Шклярский. -Какая у тебя в самом деле богатая фантазия, - улыбнулся он. -Я лишь выдумал город, - Артем улыбнулся и зачем-то поправил шарф. - А жизнь здесь, как видишь, идет своим чередом. Они свернули за угол какого-то дома и обогнули фонарный столб и фонарщика, гасившего огонь. -Ты часто выдумываешь такие места? - спросил Эдмунд, провожая взглядом худощавую фигуру, спешащую укрыться под навесом торговой лавки. -Да. Мне нравится здешняя атмосфера. Этакий "пир во время чумы". Только во сне строить такое мне приходится впервые, а значит, и гулять здесь тоже, - заметил Стыров. - А что? Думаешь, нужно как-нибудь дополнить? -Нет, мне тоже здесь нравится. Ведь наши песни повествуют именно о таких местах и о таких, как мы с тобой, заблудившихся в переплетениях этих улиц. -Знаешь, - признался Артем, - ведь когда ты предложил мне нарисовать что-нибудь, я именно твои песни и вспомнил. Эд прокашлялся. -Ты знаешь, куда мы идем? -Мне хочется попасть за город. Но и выходить из города не хочется, - Стыров пожал плечами. -А давай просто пойдем вперед. Эдмунд посмотрел на Артема. Светло-русые кудри, обрамлявшие его лицо, были украшены миллионами мелких жемчужинок-дождинок. Полы его плаща, шарф и волосы трепал ветер, свойственный началу осени. Стыров повернул голову и встретился глазами с инкубом. Шклярский безотчетно вперил взгляд в глаза Артема. В них он увидел все - всю его душу, мысли и чувства. Артем действительно не до конца верил в происходящее. Он был самую малость напуган, но не желал этого показывать. Он сильный, его поддерживает его вера и его Бог. Но где-то в глубине души он самый настоящий ребенок, искренний и чистый, склонный ошибаться, но мудро учиться на собственных ошибках. Все это можно прочесть не только по глазам, но слышится даже в голосе - когда он говорит, когда он поет. Он может порой и в ноты не попадать от волнения или смущения, но раз за разом его голос делается все сильнее и выносливее. Он зачаровывает - и голос, и сам Артем... Пронизывающий холод забирался под одежду, заставляя вздрагивать и ускорять шаг. Лавки, открытые городскими торговцами, поспешно закрывались, а распахнутые окна, скрипя, захлопывались сами собой, ведомые порывами ветра. Народу на улочках становилось все меньше, только двое чужестранцев, закутанных в черные плащи, продолжали, держась за руки, идти вопреки ветру.***
Когда они миновали городские ворота, Артем уверенно повел Эдмунда за собой на север, по дороге, ведущей прочь из города. Шклярский едва поспевал за ним, всячески пытаясь не расцеплять рук. Ноги его то и дело увязали в грязи, когда Стыров будто бы парил над ней. И только Эд хотел задать вопрос о том, куда Артем так упорно ведет его, Стыров отошел в сторону, и взгляду Маэстро открылся завораживающий пейзаж. Они, как и город, оставшийся у них за спинами, стояли на огромном каменном утесе, чуть выдававшемся вперед над бездонной, казалось, пропастью. У самого края утес был увенчан огромным валуном, скользким от дождя. Стыров кивнул, проследив за взглядом Эдмунда, и потянул вампира за собой к этому валуну. Дождь вдруг перестал, а небо постепенно начинало проясняться.***
-Все-таки хорошо быть Творцом, - хохотнул Артем, сидя на вершине камня и наблюдая за тем, как огромный солнечный диск касается горизонта. Тучи, которые все еще не желали уходить с небосклона и уступили голубизне лишь край неба на западе, соприкасались с солнечными лучами и вспыхивали от них, будто сгорающая бумага, серая в центре и алая по краям. После встречи с солнечным светом, будто та же бумага, они постепенно таяли и осыпались на сотни мелких пепельных облачков. Свет совсем не ослеплял - напротив, он только грел и ласкал взгляд. Артем в глазах инкуба выглядел настоящим художником, сумевшим воплотить такую неземную картину в собственном воображении. -Мне даже просыпаться не хочется. Ты был прав, - Стыров обернулся к Шклярскому. Тот склонил голову набок. -Мне одно интересно. Зачем ты нарисовал пропасть? Ты не боишься, что мы сорвемся? -Ты же сам сказал, что все, что мне снилось, - это мои страхи. А страхи нужно преодолевать, верно? Эдмунд откинул голову назад и улыбнулся. Артемий Стыров теперь совершенно никаким образом не казался ему обычным человеком. -А что там, внизу? - спросил Маэстро. -Честно? Я не знаю. И не хочу знать. Эдмунд вдруг приблизился к Артему и протянул к нему руку. Коснулся его щеки кончиками пальцев, прочертил линию скулы и невесомо провел по губам. Стыров перехватил его кисть и сплел их пальцы вместе. Эд опустил руку рядом с собой на камень, уже высыхающий под солнцем. -Чего еще ты боишься? Стыров посмотрел на инкуба. -Ты правда хочешь знать? Тот кивнул. -Знаешь, мои страхи очень глупые, на самом деле. Там, наверху, она сказала мне, что вся моя жизнь... она... - Стыров замолчал. Но Шклярский понял, что он имел в виду. -Нет. Не смей даже думать об этом. Ты настоящий, ты не кукла в чьих-то руках. Ты способен изменить мир, если уж на то пошло, и ты меняешь его. Нет. Ты вовсе не бессмысленный. Ты этого боишься? Стыров покачал головой, но промолчал. -Вот зачем ты мне снишься? - Артем опустил голову на плечо вампира. -А что, нельзя? - тот улыбнулся уголками губ. -Можно. Просто я теперь не хочу просыпаться. -Это еще почему? -А нравится мне вот так вот странно проводить время с тобой, - Стыров усмехнулся. - Да. Я, быть может, схожу с ума, но мне нравится сидеть на краю придуманного мной мира с человеком, утверждающим, что он - моя совесть. Вот проснусь я, и ты растаешь. Нет, совесть моя всегда со мной, но ты... А если подойду к тебе на каком-нибудь концерте, ты как шарахнешься от меня! Эдмунд засмеялся. Тучи, некогда нависавшие над ними, теперь совсем рассыпались в прах. Солнце все закатывалось за горизонт. Казалось, что это умиротворение, царившее в полусыром от дождя мире, может продлиться вечность. И продлилось бы, не будь все это сном. -Мне нужно сказать тебе кое-что. Помнишь, я обещал, когда поймал тебя? - начал Шклярский. -Подожди, - вдруг осенило Стырова. - Ты же снишься мне, да? -Возможно. -Тогда закрой глаза. Эд послушно зажмурился. Солнце почти целиком скрылось за западным краем мира, а с востока уже наползали сумерки. Стыров осторожно прикоснулся ладонью к щеке Маэстро. Тот почувствовал смущение Артема и почти увидел сквозь плотно сомкнутые веки, как щеки его налились краской. Артем бесшумно подался вперед и припал мягкими искусанными губами к тонким и сухим губам вампира. Тот, хоть и ожидал поцелуя, все равно невольно широко распахнул глаза. Вдруг сознание резко покинуло сразу обоих, и шорох ткани о ткань и легкое дыхание сменились вдруг абсолютным вакуумом.***
В себя Эдмунд пришел не сразу. Очнувшись, он сначала не понял, где находится, потому как перед ним больше не простирались бесконечные скалы и закат. Картина была несколько иная - потолок, незашторенное окно, в которое бесцеремонно заглядывала шпионка-луна, и тяжело дышащий Артем в его объятиях. Глаза Стырова были закрыты - видимо, он пока не понимал, что в комнате он не один. Шклярский вздохнул и сказал вполголоса: -Ну вот. А я предупреждал, что все равно проснешься. Артем открыл глаза, коснулся шеи Шклярского и испуганно отдернул руку. Стыров тут же окончательно проснулся. Он уже был на грани обморока: -Ты! Как ты можешь быть здесь? Ты же выдуманный мной! Ты же мне снишься! - задыхаясь, твердил он. Осознав, что все еще находится в руках Маэстро, Артем подпрыгнул на кровати. Эдмунд почувствовал страх и недоумение, витавшие в воздухе неуловимым, но вездесущим флером. Он тоже привстал и попытался дотронуться до Стырова. Того трясло. -Понимаешь ли, я... не совсем тебе снился, - начал Эд. - Точнее, я просто влез к тебе в голову. -Что? Что за ересь? Господи! - Артем вскочил с постели. - Мне нужно помолиться. Шклярский хрипло засмеялся. -Изгонять меня будешь? Не поможет. Тём, я немножко не человек... "Немножко!.. Это я уже понял", - читалось в глазах возмущенного Стырова. -Я вампир. - Эдмунд усмехнулся: надо же, как пафосно это звучит, если произносить вслух. - Питаюсь я снами. Хм, я понимаю, это сложно полностью осознать, но ты ведь видел это своими глазами! Сегодня я вышел поохотиться, - поймав на себе подозрительный взгляд, Маэстро продолжил, - за эмоциями, разумеется. И почувствовал, что недалеко от меня кто-то мучается от кошмара. Я направился к спящему, и это оказался ты. И, в общем, что-то пошло не так, и мое сознание как-то вошло в контакт с твоим, и меня забросило в твой сон. А дальше ты и сам видел... Я хотел тихонечко пополнить силы и уйти, чтобы ты не заметил меня, но, раз уж такое дело, мне приходится раскрыться. Иначе подумал бы ты, что я маньяк какой-то, или грабить тебя пришел. Тут Эд заметил, что Стыров не подает признаков жизни, а просто стоит и смотрит в одну точку перед собой. -Артем? Пауза длиной в секунду, и Стырова разобрал смех. Он смеялся долго, звонко и заливисто, пока в легких не закончился воздух. Отдышавшись, Артем изрек: -Пиздец. И рухнул обратно на кровать.***
Эдмунд решил не мешать Артему все осмыслить. Если это, конечно, вообще возможно. Минут через десять гробового молчания, прерываемого лишь сиплыми вздохами уткнувшегося в подушку Артема, тот все-таки подал голос, приподнявшись на локтях. -Эдмунд... -Если хочешь, можешь называть меня Эд, - Шклярский пристально посмотрел на Стырова. Тот вновь лежал рядом с ним, и вновь его кудри разметались в разные стороны, но теперь он уже не спал. -Эд. И давно ты вот так промышляешь? - в темноте двумя бездонными озерами серого цвета заблестели глаза Артема, который уставился на вампира. -Я не знаю, - честно ответил тот. - По-моему, всегда так было. Я уже и не вспомню, сколько времени я так живу. Может... Нет, не вспомню. Но именно такая хрень, как сегодня, со мной впервые. Артем схватился за голову. -Блин! И ты все помнишь? И город, и как я рисовал, и... - Стыров смущенно осекся. -И поцелуй тоже, - улыбнулся Эдмунд. - Хоть понравилось? Артем закрыл лицо руками и вновь упал на подушку. Ему было стыдно, и Маэстро это чувствовал. Он протянул руку и коснулся ладонью волос Стырова. -Все нормально. Не переживай. Даже если мы кому-то и расскажем обо всех этих событиях, нам в лучшем случае никто не поверит. В худшем - в дурку сдадут. Так что нам лучше не распространяться. Артем поднял глаза на инкуба. -Об этом лучше вообще забыть, - серьезно сказал он. Вдруг Шклярский понял - он не хочет забывать. Он неспроста оказался во сне у Стырова, и тот не просто так рухнул прямо ему на руки... Маэстро всю свою жизнь отрицал существование судьбы, но сейчас, если бы его спросили, почему произошло это странное происшествие, его любимое "так получилось" не сработало бы. Все же судьба? Что ж, наверное. -Тём... - тихо позвал вампир. - Артемий. -Что? - отозвался тот. Эдмунд осторожно коснулся плеча Стырова, провел пальцами вниз по руке, вдруг резко схватил его за запястье и потянул его на себя. Артем еле вывернул руку, чтобы вовсе ее не лишиться - Шклярский обладал огромной силой, несмотря на свой безобидный вид. Они резко оказались лицом к лицу друг с другом, когда Эд выдохнул: -Я не хочу забывать. И впился губами в полуоткрытый в удивлении рот Артема. Он так и не понял - Стыров то ли тихонько протестующе простонал, то ли только хотел, но через миг совершенно забыл об этом. Как будто сон продолжался, и можно было делать всё, что угодно. Например, прильнуть ближе, углубляя поцелуй, или свободной рукой коснуться коротко стриженных волос, скользнуть ладонью на шею с негласной просьбой не отстраняться... Целовался вампир волшебно. Прекращать это сладкое марево действительно не хотелось. Вернули в реальность его осторожные, пробующие прикосновения прохладных ладоней. Вроде, только что обнимал за плечи, зарывался пальцами в непокорные кудри, не преступая тонкой, самим Артемом обозначенной грани между "можно" и "нельзя"... Только что, а сейчас поглаживает поясницу вокалиста, покрытую мелкой испариной, проводит кончиками пальцев, истертых гитарой, вверх по позвоночнику, нежно, будоражаще, и обратно. - Эд... Эд, подожди... - зашептал Стыров, мягко отодвигая его руки. - Что мы, чёрт возьми, делаем? Вампир улыбнулся одними уголками губ и приник к шее Артема, целуя и легко прикусывая, так что тот буквально задохнулся своими сомнениями и, кажется, больше не стал противиться более откровенным действиям. Или не кажется? - Тём, - и раскрасневшийся мавринец поднимает на него серый, потемневший взгляд. Глаза блестят маслянистой поволокой, выдавая желание, и сейчас Эдмунд боится только одного - что больше ничего, не будет, что Стыров сейчас пригладит волосы ладонями, отодвинется, извинится - и всё. - Тём, все нормально? Шклярский не нашелся, что еще спросить. Стыров кивнул, но чувствовалось, что он напряжен. Артем хотел, хотел прикосновений, поцелуев, может, даже большего, но... Но ведь он никогда не позволял кому-то заходить так далеко! Как ему быть? Что он должен делать сейчас? Стыров тряхнул головой и в который раз прильнул губами к губам Маэстро. -Я не сделаю тебе больно, - отстранившись, пообещал тот заплетающимся языком и шумно вдохнул. Ночь продолжалась.