Одна из... Берлин 2000

Утро. Раннее берлинское утро. Холодное солнце освещало лучами замерзший Нойкельн и слепило людей, сонно стоявших на станции S-Bahn в ожидании своего поезда. Но, неожиданно, столь неприятное солнце начали затягивать хмурые тучи и те пассажиры, которые опоздали на поезд, почувствовали капли моросящего дождя. Майя медленно направлялась в сторону станции, аккуратно потирая глаза, чтобы не смазать тушь. Голова неприятно гудела, холод раздражал кожу, и девушка сто раз пожалела о том, что надела футболку под куртку. В такие моменты, ей казалось, что нет ничего печальнее, чем вид утреннего Нойкельна. Она поднялась на станцию и начала искать номер своего поезда на табло. Десять минут ожидания на холодной платформе. Погода становилась еще хуже, ветер усилился и словно облил Майю холодным воздухом, от чего она вздрогнула. Каждый раз, когда девушка оказывалась на этой остановке, то есть, каждый день, невольно задавалась вопросом, что она вообще забыла в этом районе. Зачем они арендуют эту крохотную квартирку? Она обожала свой город и всегда хотела жить в центре, потому что с детства ненавидела подобные районы и пригороды. Ее родители – поляки в иммиграции, решили, что шумный Берлин и, видимо, цивилизация не для их дочерей. В конечном итоге, чтобы не ютиться в небольшой квартире и сэкономить побольше денег, пан и пани Бронкович решили купить дом в пригороде. Это был небольшой дом, но обставлен крайне изысканно, причем настолько, что порой у Майи кружилась голова от избытка вещей и деталей. Иногда, ей и ее сестре попадало за то, что они разбили очередной сервиз, опрокинули горшок с цветком на ковер или разбили вазу. Мать Майи обожала мелкие детали и максимализм. А гобелены сводили девушку с ума, и она мечтала, скорее покинуть этот гобеленово-фарфоровый рай. Но сад, этот зеленый тихий сад, в котором Майя курила тайком ночами или просто сидела в кресле-качалке, завораживал ее. Она приезжала туда только ради него, чтобы провести побольше времени в этом саду ее детства и юности. Когда родители возили Майю и ее старшую сестру Эльзу в центр города, чтобы сходить в зоопарк, погулять в парке и съесть мороженное на палочке, девочки рассматривали дома и выбирали, в каких из них они хотят жить в будущем. Они обожали Митте, а родители смеялись и говорили, что что толпы туристов и бесконечный автомобильный поток быстро утомит их, и с возрастом они поймут, что нет ничего лучше тихого пригорода. Но время шло, сестры взрослели и Майя только сильнее влюблялась в свой город. Ее Митте, ее Александрплац, ее Унтер-ден-Линден и Берлинский собор. Девушка могла часами гулять по городу, рассматривать дома и мечтать, что когда-нибудь, она будет жить в одном из них, а не в дешевом Нойкельне. Но, как и в детстве, эта прекрасная архитектурная сказка заканчивалась тем, что девушка провожала глазами свой город и удалялась в тень. Майя медленно заходила в поезд, из-за чего ее кто-то толкнул сзади. Но ей было настолько все равно, что она тут же упала на первое попавшиеся свободное сидение и надев наушники, погрузилась в музыку. Она задремала, в голову поступал какой-то обрывочный бред, все это скрашивалось музыкой, от чего, Майя еще сильнее погрузилась в легкий дрем. Все бы ничего, если бы она не проехала свою остановку и поняла это только тогда, когда старик, который часто ездил с ней в одно время, не толкнул ее и не предупредил об этом. В полном смятении, девушка, заикаясь поблагодарила его и выбежала из поезда в последний момент, едва не застряв между дверей. Майя взглянула на часы и поняла, что опаздывает. Ей нельзя опаздывать, иначе преподаватель просто не впустит ее в аудиторию. Не дожидаясь поезда в обратную сторону, она побежала в сторону университета. Майя бежала через парк и поражалась выдержке людей, которые в такую безбожную рань уже вышли на пробежку. Если бы она была на их месте, то повалялась бы лишние сорок минут в своей постели, чем надевать тренировочные лосины и трясти своим задом перед такой же, трясущей задом, толпой бегунов. Тем более, в такую противную погоду. Рассуждая об этом «безобразии», она не заметила, как преодолела половину своего пути и резко остановилась возле кофейни, в которой покупала кофе. Там, как обычно, была очередь и Майя вежливо попросила пропустить ее вперед. -Привет, Аксель, мне двойной капучино и побыстрее! – до сих пор задыхаясь от утренней пробежки, сказала она. Майя была постоянным гостем в этом заведении и знала весь персонал. Аксель был ее любимчиком и часто угощал печеньем или маффинами. Она шутила, что если в ее жизни наступит настоящая финансовая дыра, по краю которой девушка ходит уже последние два года, то вакансия бариста всегда открыта для нее в этой кофейне. Несмотря на то, что она жила не в самом лучшем районе города, плата аренды за их квартиру была не такой уж и маленькой. Девушка хотела пойти работать, чтобы тянуть все свои расходы, но отец настоял на том, чтобы дочь училась и ушла в образование с головой. Григорий Бронкович оплачивал аренду и пытался сунуть ей пару сотен евро в карман, но она отказывалась и закатывала шуточный скандал. Майе хотелось быть независимой, содержать себя самой, но у нее это не так уж и хорошо получалось. Да, ей хватало денег на одежду, косметику, вкусную еду и прочие радости жизни, но оплачивать аренду жилья и путешествия, она пока что не могла. Майя работала внештатным сотрудником в двух интернет-изданиях и подрабатывала в университетском медиа-центре. Но с каждым месяцем она понимала, что ее запросы увеличиваются, а работодатели вкрай оскатиниваются и платят все меньше и меньше. Что будет с ее судьбой после университета, ей было даже страшно представить. -Ты откуда такая потрепанная? – с усмешкой спросил он. -Неудачное утро. Я в Вотсапп тебе напишу, посмеешься. -Вот, возьми маффин за счет заведения и свой капучино. -Нет-нет, сколько можно меня откармливать? Я скоро ни в одни джинсы не… -Ой, Майя, бери и проваливай! – со смехом перебил Аксель и вручил ей ее заказ. Майя улыбнулась в ответ и снова помчалась в университет. Преодолев большую часть своего пути, она затормозила, чтобы отдышаться. Время поджинало, а она все еще была не в университете, хотя, если бы не проспала свою остановку, то уже давно бы сидела в аудитории в ожидании лекции. Оставалось пять минут, но Майя понимала, что даже не успеет дойти до своей кафедры за это время. Университет был огромным, а отделение журналистики располагалось в самых закромах корпуса, и чтобы добраться до него, нужно было пройти через весь университет. Но она все же решила попытать надежду на то, что Герр Крузман опоздает и ей не придется стучаться в закрытую дверь. На этаже стояла мертвая тишина. Она на носочках подползла к аудитории и приложила ухо к двери. Ее ожидания не оправдались и по ту сторону уже вовсю шла лекция, а Герр Крузман еле слышно о чем-то вещал. Майя несколько раз дернула ручку двери и поняла, что он окончательно защитил свое пространство от опоздавших негодяев. -Дерьмо! – шепотом произнесла она. Настроение Майи до невозможности испорчено. Ей нужно было показать Крузамну конспекты, но лучше не подходить к нему после занятий в таком положении, а сделать это в следующий раз. Ведь, намного проще сказать, что не был на прошлой неделе, потому что заболел или был в отъезде, чем стоять перед ним и как школьник придумывать отговорки о своем опоздании. Или сказать, что перепутала аудитории? Нет, лучше пойти домой и проспать до вечера, чтобы потом с хорошим настроением пойти вечером в какой-нибудь бар.

***

А тем временем, для кого-то утро только начиналось и, причем, не с утреннего рандеву в метро. Его выходные начались с четверга и сегодня, пятничным утром, Том не мог подняться с постели из-за количества выпитого алкоголя минувшей ночью. Мало того, он снова обнаружил голую девушку рядом с собой, которая даже не думала просыпаться и блаженно лежала рядом. Он сделал несколько усилий над своим телом и все-таки поднялся. Шатаясь и чувствуя подступающую рвоту, он направился в ванную комнату, чтобы облегчить себя и принять контрастный душ. Каждый раз, когда вечерние посиделки в баре заканчивались именно так, Том клялся себе, что это был последний раз, и он должен взять себя в руки. Когда он всерьез задумывался над своей жизнью, ему становилось стыдно. Стыдно перед кем? Перед самим собой? Скорее всего перед близкими людьми, которые его окружают. Вот уже три года, парень не оправдывал надежд отца и часто расстраивал мать из-за своих ночных кутежей и странных поездок за границу, во время которых он мог пропасть на месяц и опустошить месячный лимит своей карты за пару дней. Семья не принимала его образ жизни, но как типичному баловню судьбы, ему все сходило с рук. Том клялся себе, что прекратит заниматься ерундой и воспользуется теми возможностями, которые ему предоставляет его семья для самореализации. Только снова наступает на одни и те же грабли, но грабли не сильно бьют по лицу. Он вернулся в спальню, чувствуя, как его влажную кожу обдувал прохладный ветерок из открытого окна. Баланс во вселенной был почти восстановлен, не хватало только аспирина или чего-нибудь, что спасет его от похмелья. Девушка, которая продолжала мертво лежать на его постели, не подавала никаких признаков жизни и только спустя некоторое время зашевелилась, но снова заснула. Том надеялся, что это длинноволосая незнакомка, которая напоминала стриптизершу из-за своих форм и прически, окажется единственным утренним сюрпризом в его квартире. Немного помешкав, он спустился на первый этаж в гостиную, которая соединялась с кухней и увидел еще двух девушек и парней. Они лежали на диване, укутавшись в его белоснежные пледы. Некая блондинка расположилась на ковре и укрылась халатом Тома. Такая картина никак его не радовала. А когда он видел, что бутылка дорого виски была опустошена, то слегка разозлился и решил нарушить их хмельной сон. -Ребята, подъем! – хлопая в ладоши, прокричал он. Далее последовало недовольное мычание, и кто-то поднялся с дивана, явно, не довольный и еле стоящий на ногах от головной боли. Это была его давняя знакомая Жозефин, в очередной раз чудом оказавшаяся в квартире Тома после вечеринки. На ней был лишь кружевной бюстгальтер, из чашечки которого вульгарно выглядывал сосок и узкие кожаные джинсы с расстегнутой ширинкой. Жозефин села на диван и начала массировать вески, затем осмотрелась и направилась в ванную комнату. Дранкель усмехнулся и демонстративно включил телевизор, чтобы разбудить оставшихся незваных гостей. К возвращению Жозефин, которая выглядела намного лучше и видимо, так же, как и Том, решила проблеваться, проснулась вторая девушка. Он видел ее первый раз. -Доброе утро, - промолвила блондинка. -Доброе, - немного угрюмо ответил Том. – Жози, скажи, что ты здесь делаешь? -Ты думаешь, что я помню? – усмехнулась она. -А, ты как обычно не изменяешь старым привычкам и напилась в стельку? -Должна же я как-то попадать к тебе на утренний кофе. Об утреннем кофе Том Дранкеля слагали легенды. Сколько девушек побывало на его кухне утром за чашечкой горячего американо, точно не знал никто, даже сам Том. Это было такое маленькое событие в жизни каждой девушки, которая хотела утвердиться в золотой тусовке Берлина. Переспать с Томом Дранкелем, а потом отведывать кофе по его рецепту и провести с ним время на его кухне, то есть, в его квартире. Это было маленькой победой. Но такие «победы» ничем, кроме утреннего кофе не заканчивались. Очередная девушка, становилась очередной игрушкой в руках Тома и отправлялась в копилку. Но каждая из них верила, что будет той единственной и неповторимой, которая зацепит Дранкеля и останется в его сердце. -Какой именно хочешь? Я купил кофемашину и теперь могу готовить какой угодно. -Раз уж на то пошло, то я буду капучино, - улыбнулась девушка. Том надеялся, что ему не придется готовить кофе на всю компанию, потому что у него было слишком мало времени, чтобы выпроводить их и разбудить спящую девицу. Через час он должен быть на обеде со своим отцом, тем более ему все время было стыдно перед домработницей. Она частенько наблюдала подобную картину в его квартире во время уборки. Сегодня была очередная пятница, когда Том встречался со своим отцом, чтобы обсудить дела и его будущее. Отец и сын встречались два раза в неделю: в понедельник во время ланча и в пятницу в лобби отеля «Ritz Carlton». Дранкель понимал, что рано или поздно ему придется сдаться и пойти на условия Йорга, чтобы его будущее было таким же стабильным, как и настоящее. Он окончил университет три года назад и сразу же получил предложение работать в «Dranhel&Co Corporation», но Том отказывался, ссылаясь на то, что найдет работу в другом месте, а не в корпорации отца, где ему уже давно пригрели хорошее местечко. Больше всего на свете ему не хотелось стать таким же, как он: большую часть своей жизни просиживать штаны в офисе на Потсдамер Плац, ходить в неудобных костюмах и жертвовать всем ради работы. Ведь, в свое время родители Тома развелись именно из-за того, что Йорг поставил карьеру и процветание своего дела на первое место, практически не уделяя внимания своим сыновьям и жене. Агнесс не выдержала и завела себе любовника, за которого потом вышла замуж и уехала жить в Вену. Братья остались на попечении отца. Он дал им образование и деньги, но не внимание, которого больше всего не хватало младшему брату Тома – Феликсу. Отношения были натянутыми и ему казалось, что совсем скоро и этот канат лопнет. Том хотел сдаться, но боялся, что погрязнет во всем этом. Ведь, такие беззаботные наследники как он, рано или поздно уходят в дело родителей или открывают что-то свое и Том прекрасно это понимал. Он припарковал машину на Потсдамер плац и направился в отель. Том опаздывал и нервничал, потому что знал, что время отца расписано по часам и опоздание только накалит обстановку. Парень сразу же нашел его среди людей, которые сидели за удобными столиками и потягивали кофе. Йорг как обычно одет с иголочки; гладко выглаженная рубашка, брюки по фигуре, дорогие ботинки, отдохнувший и цветущий вид, чему Том все время удивлялся. Он не понимал, как при таком сумасшедшем графике работы отец умудрялся выглядеть так, как будто только что вернулся с Мальдив или прошел курс кислородной терапии? Ведь, он целыми днями мотается по офисам и конференциям, поздно возвращается домой и спит по семь часов в сутки. А о постоянных командировках по всей Европе и говорить не стоит. При таком обилие перелетов и его возрасте, у Йорга уже давно должна была нарушится работа какого-нибудь органа и он отправился бы лечиться куда-нибудь в Калифорнию или Китай. Как он вообще занимается бытовыми делами? Тем, что делают обычные люди? Том был уверен, что у отца есть своя рота помощников и ассистентов. Йорг Дранкель был очень неоднозначной личностью и о его жизни уже давно должны были снять фильм. Или он сам должен написать книгу о своем безумном образе жизни и сохранении прекрасной физической формы. Том все время хотел намекнуть отцу об этом, но серьезность Йорга рушила стены и озоновый слой планеты, и он бы послал сына куда подальше. -Я заказал тебе кофе. Вижу, что еще одна чашка тебе не помешает. Снова гулял ночью? -Как ты догадался? - с ложным удивлением спросил Том. -Ну-с, рассказывай, сын, что нового в твоей жизни? Работу нашел? -Я уже говорил тебе о том, что хочу открыть свою галерею. -И выставлять там рисунки своих голых девок? Это не серьезно. -А что по твоему мнению серьезно? Сидеть в офисе и перебирать бумаги? Я погибну там! Их разговор снова перешел на повышенные тона к чему уже давно привык персонал отеля. Том начал нервничать, его кидало в легкий жар и хотело просто встать и уйти, но он не мог закатывать сцены. -Ты погибнешь от своего образа жизни, если не будешь слушать меня. Томас, тебе уже двадцать шесть лет, а ты все еще играешь в какие-то непонятные игры. Перестань транжирить деньги нашей семьи и очернять свою репутацию – репутацию сына Йорга Дранхель. Пойти ты уже наконец, что ты человек другого круга! Ты не Перис Хилтон! Том молчал. -Хорошо, я дам тебе шанс открыть свою галерею, но ты, Том, должен пойти на мои условия. Поработаешь у меня, подзаработаешь денег, если твои дела пойдут хорошо, то я буду помогать тебе дальше. И ничего сейчас не говори, я не дам тебе денег просто так. Ты мой наследник и должен что-то представлять из себя. С этими словами Йорг положил на стол двадцать евро за кофе и направился к выходу, но повернул назад. -Кстати, забыл сказать, мама… - ему стало неловко, - Агнесс прилетает завтра вечером и просила передать тебе, что остановится у тебя. -У меня? А почему не у Феликса? -Я откуда знаю? Тебе что, даже родную мать трудно принять у себя в доме? -Ой, все! Спасибо за то, что сообщил. Даже новость о том, что мать Тома и Феликса прилетает завтра из Вены не смогла завершить пятничную встречу на позитивной ноте. Им всегда было трудно говорить об Агнесс, ведь, она бросила Йорга и сыновей, уехав к своему любовнику в Вену. Она хотела забрать мальчиков с собой, но Йорг не позволил и после этого отношения в их семье окончательно испортились. Тому было семнадцать, а Феликсу четырнадцать, и он очень тяжело переживал развод родителей. Его постоянные нервные срывы и скандалы с отцом сводили с ума Тома и когда он окончил школу, то просто унес ноги из их дома, вынудив отца снять ему отдельную квартиру. Он не хотел бросать брата и звал его жить к себе, чтобы Феликс не так часто контактировал с отцом, который тогда любил выпить и поливать грязью Агнесс, пытаясь настроить сыновей против нее. Но Йорг не позволил ему переехать к старшему брату, потому он ему было всего четырнадцать лет, и он боялся, что Феликс начнет брать дурной пример с Тома. Тогда он только поступил в университет и начал вести активную студенческую жизнь. Это ужасное время в их семье длилось около двух лет. Том не знал, как ему вести себя в сложившийся на тот момент ситуации. Он любил своих родителей и не держал обиды на маму, потому что прекрасно понимал ее положение и чувства. Последние пять лет дела «Dranhel’s&Co Corporation» шли в гору и Йорг практически не появлялся дома, он ушел в работу с головой. Агнесс не хватало внимания, и она утешалась флиртом и походами на постоянные вечеринки. Их любовь рушилась, взаимоотношения в семье портились и Агнесс не выдержала. Йорг пострадал не меньше чем она и очень тяжело переживал разлуку с любимой женщиной. У них было все, но они не были счастливы. Деньги и тяга сделать жизнь и достаток семьи лучше, разрушила все, что они создали. Том видел, что отец до сих пор безумно любит мать и ему тяжело говорить о ней. В те дни, когда Агнесс приезжала из Австрии в Германию, Йорг был сам не свой. Он отстранялся и не выходил на связь. Делал все, чтобы случайно не встретить ее. Агнесс просила прощение и хотела пойти с бывшим мужем хоть на какой-то контакт, он всячески избегал этого, чтобы еще раз не ранить свое сердце. Кроме того, к семье было приковано внимание бульварной прессы. «Bild» и «inTouch» перемывали кости бывшей паре, постоянно выслеживая Агнесс на мероприятиях, а Йорга возле главного штаба «Dranhel’s&Co Corporation». Когда-то они были красивой и новой парой в высшем обществе Германии, но стали объектом вожделения бульварных таблоидов. Именно в то время Том приобрел скандальную репутацию, когда начал светиться на вечеринках. Однажды он устроил скандал в редакции n-ного желтого журнала за то, что они написали очередную заметку про его семью. С тех пор, журналисты отстали от его родителей, но прицепились к нему.