BASTARZ

Чихо хватает парня за волосы: - Ты опять сделал это? – тот в ответ лишь ухмыляется испачканными кровью губами. Конечно, сделал. Вопрос был, скорее, риторическим. Чихо знает Юквона чуть больше года и сам не может понять, что же держит его рядом с этим извращенцем? Может быть то, что сам он еще больший извращенец. Видя Квона, вальяжно облокотившегося на разделочный стол, измазанный свежей кровью, с кусками мертвой плоти, хаотично разбросанной по его поверхности, Зико может думать только о том, как во время оргазма будет размазывать сворачивающуюся жидкость по горячему телу любовника. Подобные мысли заставляют податься еще ближе к провокатору, жадно вдыхая специфичный, металлический запах. Волосы на всем теле встают дыбом, стоит Квону по-хозяйски положить руку на чужой пах. Они не совершают никаких движений, просто стоя почти вплотную. Каждый ждет чего-то. Первым ломается Зико, как всегда, если честно. Он впивается в чужие губы, сразу же проникая языком глубоко внутрь, собственнически сжимая Квоновы ягодицы. Юквон, не церемонясь, залезает парню в штаны, обеими руками хватаясь за чужое возбуждение. Тот в ответ жалобно выстанывает что-то невнятное и наспех убирает руки Кота от себя. Слишком хорошо, слишком рано. Юквон покорно отступает и ложится на стол. С тела, подвешенного над столом, продолжает капать кровь, крупными пятнами растекаясь по белоснежной футболке юноши, его беззащитной шее и острым ключицам, едва виднеющимся из выреза. Чихо сглатывает, медленно задирая чужую футболку чуть выше сосков. Сколько раз они уже этим занимались? Десятки? Сотни? Но каждый раз он ощущает бешенную пульсацию в висках и сердце, которое бьется, почему-то, в горле. Уверенной дорожкой поцелуев Зико опускается к кромке штанов, с удовольствием замечая, как чужие руки, перепачканные вязкой красной жидкостью, судорожно хватают его за белоснежные волосы. Он лишь слегка ухмыляется и проводит языком обратно, от пупка до сосков, медленно, дразнящее, чувствуя, как тело под ним пробивает мелкая дрожь. Наконец он забирается на стол и вновь втягивается в соленый поцелуй, испачканными руками гладя оголенные бока любовника, чувствуя, как тот неосознанно вскидывает бедра в попытке достичь хоть малейшей стимуляции. Они сменили позу, теперь Квон сидел на коленях Чихо, который увлеченно покусывал его соски, при этом растягивая парня двумя пальцами. Его мозг туманили стоны, вырывающиеся из грязного ротика его Кота. Не в силах больше терпеть, парень разворачивает Кима на 180 градусов, стягивая с него штаны вместе с трусами. Колени Квона разъезжаются и он пытается хоть как-то удержаться на месте, хватаясь то за вешало, то за безобразные останки, подвешенные на крюку. Эта картина распаляет Зико еще больше: возбужденный, беззащитный, так жаждущий его. Парень наспех расстегивает ремень, наконец понимая насколько же он возбужден. Голова идет кругом от грубого запаха, эрекции, тихих умоляющих стонов и той картины, что открылась перед ним сейчас. Ему кажется, что он расстегивает молнию уже целую вечность, пальцы дрожат, глаза не могут сосредоточится на чем-то одном и ему кажется, что если он прямо сейчас не трахнет Юквона – он взорвется от перевозбуждения. Наконец собачка поддается и он, спустив белье с джинсами до колен, наскоро смазывает член подсыхающей кровью и наконец входит в желанное тело. Квон лишь сильнее вцепляется в останки, еще свежее мясо рвется под напряженными пальцами. Не важно как часто они бывают близки – с каждым разом Юквон кажется все уже и жарче. Иногда Зико думает, что сгорит однажды. Он мечтает умереть именно так. Слизывая чужую кровь с этого желанного тела, чувствуя как партнер сам наращивает темп, постепенно захлебываясь собственными стонами. Возможно, когда-нибудь Юквона поймают, посадят в тюрьму и через некоторое время казнят. Возможно. Но пока У Чихо является начальником Сеульской полиции ему ничего не грозит. ИМ ничего не грозит.