Ошейник

Ошейник был старый, потертый. И до сих пор вонял псиной. Еще мальчишкой Джеймс сшил его из брезента — пробил дырки, прикрепил пряжку. Большой недобрый волкодав по прозвищу Хэнно носил этот ошейник почти пятнадцать лет. Джеймс до сих пор помнил, как жесткая свалявшаяся шерсть колола ладонь, стоило положить руку на загривок. За это время брезент выцвел, вытерся, обтрепался. Он никуда не годился, этот старый ошейник, но выбросить его — все равно что выбросить память о Хэнно. И Джеймс не был бы собой, реднеком и владельцем фермы в Теннеси в пятом поколении, если бы избавлялся от вещей, которые могли бы еще пригодиться. И вот теперь Джеймс таскал его с собой в кармане джинсов. Потемневшая пряжка своей тяжестью напоминала — зачем. Тот молодой наглый волчонок, Дэйви Ричардс — городской паренек, в жизни навоза не нюхавший, нуждался в сильной руке. Джеймс был в этом уверен с той самой минуты, как только разглядел его взгляд исподлобья. Ковбой Джеймс Шторм всю жизнь провел на ринге — занятие не хуже любого другого — а эти новички, Волки, ворвались, ломая чужую привычную расстановку сил, и думали, что теперь они здесь верховодят. Как бы не так. Слишком долго Джеймс Шторм объезжал эту сноровистую кобылку, суку-удачу, чтобы уступить свое место молодым наглецам. Поначалу Джеймс только присматривался. Но любой бы разглядел, коли глаза есть, что вожаком в маленькой волчьей стае был именно Дэйви. Он был ниже ростом, но крупнее и тяжелее. Казалось, что его забавные оттопыренные уши слегка подрагивали, когда он начинал чуять добычу — слабину в противнике, его ошибку, его страх. Но намного больше Джеймс читал в взгляде. Из-за своего роста Дэйви приходилось смотреть на Джеймса снизу вверх, и похоже, волчонка это слегка злило. «Не тронь — оттяпаю руку», — так Ковбой понимал, что хочет сказать ему Дэйви. Готовый всегда вцепиться в чужую глотку — этим он кого-то очень напоминал... И Джеймс наконец вспомнил кого. Взъерошенного недоброго волкодава Хэнно, тяжелого, мускулистого, непослушного — пока на него наденешь ошейник. Паренек желал многого — больше, чем ему могла дать его маленькая стая, больше, чем мог дать ринг. Но даже самый большой и злой пес нуждается в хозяине. Джеймс мог бы снова стать хозяином. Он был бы очень хорошим хозяином. Сумел же он воспитать Хэнно так, что тот лизал ему руки. И Дэйви тоже будет. И повторяя себе это, Ковбой наматывал на запястье старый ошейник, все еще пахнущий псиной.

***

Не мягкая, хорошо выделанная кожа, не тонкая блестящая цепочка — обычный брезент, края которого обтерлись и истрепались. Дэйви облизывает пересохшие губы. Он чувствует, как Джеймс Шторм ведет ладонью по его мокрому потному загривку. Рука у Ковбоя тяжелая, от нее хочется прогнуться, опустить голову. Дэйви смотрит исподлобья, едва сдерживая желание завыть в голос — как он часто делал на ринге, прежде чем броситься в бой. Но сейчас лучше молчать. И Дэйви молчит, когда ошейник из старого брезента затягивается на его шее как удавка. Джеймс Шторм застегивает пряжку чуть туже, чем следовало бы. Хороший хозяин знает, что нужно его псу. Под ладонью — напряженное горло. Дышать Дэйви тяжело, Ковбой понимает это. Но нужно потерпеть, нужно привыкнуть. И это неправда, когда говорят, что Джеймс Шторм жесток. Жалея Дэйви, он смахивает капельки пота с его виска. И Дэйви благодарно лижет его ладонь.