Терпкий Херес

(Питер)       Железный стул снова раздражающе скрипит и я, не предупреждая кидаю карандаш в сторону Калеба. Тот тут же поднимает на меня взгляд и перестает качаться на стуле.       — Достал, — комментирую я свои действия.       Бывший эрудит хмурится, и я уже в который раз удивляюсь его поразительным сходством с Трис.       — Не пялься, а то ты напоминаешь свою сестрёнку и мне хочется тебе врезать, — добавляю я уже с ухмылкой.       — А иногда я даже забываю, какой ты придурок, — в ответ хмыкает Прайор, снимая с носа очки.       Странно, что он продолжает с ними таскаться, но кто-то до сих пор верит, что мир снова вернется на круги своя. Калеб поднимается с места и разминает уставшие мышцы, мы сидим в библиотеке уже, наверное, два часа, но я усталости не чувствую. Мне хочется узнать больше об этом мире, о том, что от нас скрывали. Чем больше знаешь, тем меньше потом нужно получать от судьбы пинки.       — О чём вы говорили с Тобиасом? — вдруг спрашивает Прайор, делая вид, что ему вдруг стала интересна карта эвакуации на стене.       — Тебе какое дело? — усмехаюсь я, откладывая на время книгу с описанием жизни предыдущих поколений. — Если так интересно, спроси Трис.       Даже не видя его лица, я вижу, как кривится лицо Калеба, и он машинально прикасается к синякам на своем лице. Издеваться над ним становится не интересно всегда одна и та же реакция.       — Прекрати, сам же знаешь, какие у нас с ней разговоры. — Бурчит он под нос, наконец, поворачиваясь ко мне всем телом. — К тому же, неужели всё настолько секретно? — в его глазах тут же загораются искорки интереса.       — Даже если так, — продолжаю улыбаться я, расслабляясь на спинке стула. — Тебе эта информация ничего не даст и ты нам не полезен, продолжай помогать в лаборатории с Карой. Я же в ваши дела не лезу.       — Мы вроде как в одной лодке, — качнув плечом, отвечает он, снова садясь на своё место. — Но вижу всё не так просто, верно?       — Не дави на меня. — Фыркаю я, махнув рукой. — Скоро сам узнаешь, о чём Фор мне наболтал, а пока, давай сделаем вид, что обсуждаем что-то другое.       — Например? — губы Калеба криво изгибаются. — О том, что нас с тобой презирают, и мы сидим тут как изгои?       — Эй! — второй карандаш, посланный мной, попал ему точно промеж глаз. — Меня в один ряд с собой не ставь, я-то сторону выбрал правильно. А то, что у нас с Трис взаимная неприязнь это другое, вы же убогие и ими остаетесь.       — Ага, — ворчит Калеб, потирая лоб. — Во-первых ты сам сторону не выбирал, а во-вторых не вижу того же отношения и ко мне, ведь я тоже…       — Ты другое дело, — быстро отвечаю я. — Знаешь почему? Потому что ты сестру предал и все устои родителей. Они умерли напрасно, получается, так? Ты мудачок ещё тот и напоминать тебе об этом мне нет смысла. А вот твоя сестрёнка другое дело, она ведь лицемерка и меня это бесит, логику уловил, ботаник?       На миг мне показалось, что он, наконец, стянет с себя маску этакого мистера сдержанности, но нет. Через пару секунд весь гнев с его лица исчез, а пальцы сами по себе разжались. Слабак. Всё-таки скучно над ним издеваться.       — Ты сам лицемер, — сквозь зубы отвечает Прайор, снова открывая тетрадь с записями. — Притворяешься, будто тебе не наплевать на всё вокруг и помогаешь Трис и Фору, хотя они тебя бесят. Что удивительно, ведь ты бывший искренний, а вас такому не учат. Например, Талиса она дивергент и я не удивляюсь тому, что она, будучи эрудитом, вдруг решилась стать бесстрашной и отказаться от идеи стать первой помощницей Джанин. Это было заложено в её генах, как и в генах моей сестры. Они свободны, выбирать и делать то, что пожелают. Но ты ГП и самое главное должен был впитать в себя идеалы своей бывшей фракции, но не смог. Получается, ты вдвойне дефектен и намного хуже даже меня.       Закончив свой монолог, Калеб очень смело взглянул на меня, не пытаясь даже сбежать. Но меня удивила моя реакция – я был совершенно спокоен. Будто я сам знал это с самого начала.       — Голос прорезался? — вопросительно подняв брови, спросил я, пытаясь изобразить гнев.       Нет, это меня совершенно не разозлило, неужели этот Прайор прав? Я действительно ещё намного хуже его и дефектен настолько, что обманываю сам себя. Мне нравится быть первым, нравится чувствовать своё превосходство и получается, все мои действия исходят только от этих ничтожных желаний? Получается, я и Лису я не люблю всего лишь маленькая привязанность уже ничего для меня не значащая? Тогда зачем спрашивается, я полез ради неё к эрудитам? Зачем весь этот фарс? В голову отчетливо и холодно отпечатался, будто кем-то найденный ответ – ради выгоды.       Калеб видимо изумлённый моим спокойствием забавно захлопал глазами, поерзав на стуле. А мне вдруг совершенно неожиданно стало тошно от самого себя впервые в жизни. Но вскоре короткое помутнение прошло, и на его место пришёл долгожданный гнев, сжав уже третий по счёт карандаш в своих пальцах, я угрожающе улыбнулся Калебу. Он очень ловко для него убрал ладонь со стола, как раз в тот момент, когда я со всей силы вогнал грифель карандаша в дерево.       — Умничай в другом месте, Прайор. Мне твои лекции о моей морали и выгодах не нужны, понятно?       — Весьма доходчиво, — проворчал Калеб, смотря на то место, где могла оказаться его рука. — Но я говорил не о морали и о выгодах, — подметил бывший эрудит, прищурившись. — Сам додумал и разозлился на правду? А говорят, что искренние её любят.       — Заткнись. — Выплюнул я, захлопывая книги, чтобы положить их на место. Настроения читать их дальше уже не было.       Уже в коридоре, наблюдая за людьми Бюро, я думал о своей природе, что-то скреблось внутри, шептало тихо и одновременно громко, что Калеб абсолютно прав. Я просто очередной ГП и все мои действия предсказуемы. Я не способен на жалость в том плане, котором принято считаться, а еще, наверное, и любить, не способен. Пнув пустой воздух, я завернул в сторону стены с генетической сектой родословных многих поколений. Моё имя блестело под именами родителей холодным и серым цветом. Почти рядом блестело имя Лисы рядом с именем её брата. Её родословная была намного разнообразнее моей, может в этом причина её превосходства надо мной? Я взглянул на имена своих предков, обращая внимание на их фракции. Ни одного отреченного, зато есть парочка эрудитов и даже дружелюбные зачесались.       — Ой, а ты что здесь делаешь? — услышал я за спиной голос Трис, а я и забыл, что она любительница сюда ходить.       — Ослепла ко всему прочему? — усмехнулся я, повернув к ней голову. — Не тебе одной интересно, откуда корни растут.       — Ага, понятно. — Отвечает она, вставая рядышком.       Хорошо, что в моей родословной нет отреченных, ещё бы оказался каким-нибудь кузеном этой убогой.       — Многие дивергенты имеют в роду отреченных, — будто прочитав мои мысли, выдает Трис.       — Это ещё Дэвид успел озвучить, — съязвил я, отвернувшись к табличке с именем Талисы.       — У Лисы в роду они были лишь однажды, — снова говорит Прайор, раздражая своей пугающей «телепатией». — Но гены проявились даже и без этого, может, и нет этой особой связи.       Я промолчал, не хватало ещё общаться с убогой, как будто мы товарищи. Взглянув на неё краем глаза, мне пришла в голову неплохая идея поставить ей подножку, чтобы она ударилась своим длинным носом в эту стену.       — Знаю, о чём ты думаешь, — вдруг говорит она, поворачиваясь ко мне всем телом.       — Да ну? — почти удивлённо спрашиваю я, не уж что, правда, телепатка?       — Хэйес, мы с тобой друг друга презираем, но сейчас дело не только в нас. То, что ты собираешься сделать вместе с Тобиасом – безрассудно.       — О, нашлась умненькая! — фыркнул я, почти разочарованно разворачиваясь к выходу. — Лечи этим своего дружка, а от меня держись подальше, убогая.       — Лиса бы этого тоже не одобрила!       — А знаешь что, — я остановился у выхода, чувствуя клокочущую ярость в груди. — Её уже быть может, нет в живых, а раз так, какая разница?       Слышу, как Трис судорожно вбирает в себя воздух, да и мне самому становится плохо от своих же слов. Нет, Лиса должна быть жива, обязана. Но нужно же было как-то разозлить убогую.       — Какой же ты… да как ты можешь так говорить?! — кричит она мне в спину. — Неужели для тебя это ничего не значит?! Ты гребанный бесчувственный эгоист!       Продолжения оскорблений я слушать не стал, но одно я понял для себя точно. Имя Лисы продолжает меня волновать, а значит не такой я дефектный, как думает Калеб. А раз так, то нужно поднапрячься, чтобы разгромить этих людишек и найти ее, несмотря на их слова, что ГП не умеют жертвовать.