Вылитый Босс

За отпуск я так расслабился, что возвращаться вообще не хотелось. Но осталось уже не так долго до декрета, так что… нужно просто потерпеть. Придя на утреннюю летучку, я сразу поймал на себе взгляды коллег. Они с улыбками смотрели на мой живот, но радовало меня одно: никто не лез его погладить. Почему-то не хочу, чтоб моего малыша трогали (и меня тоже), это слишком интимно. Пол, правда, как всегда подошел и, положив руку на плечо, начал полушепотом рассказывать, что я пропустил: — Знаешь, я тебе завидую, мой друг. — И я прыснул в кулак от такого начала. — Эта Горгона… он все соки из нас выжал за эти дни. Придумал какой-то спортивный день, на котором должны присутствовать все. Да мало того, — уже взбунтовал Пол, — филиалы соревновались в беге, прыжках и прочей фигне! И тут я захохотал, представляя, как мои коллеги (от тридцати пяти и старше) бегали, прыгали, потряхивая своим жирком. — Жаль, я этого не видел, — выдавил я сквозь смех. — Ржёшь, да? — риторически спросил Пол. — Ну, ничего, — теребя мое плечо, приободрил меня он. — В мае с нами поедешь, может, даже поучаствуешь… — Ко-оне-ечно! — ехидно заверяю его, поглаживая свой живот. К тому времени он у меня уже будет такой, что я не то чтобы бегать или прыгать, я ходить нормально не смогу. Входная дверь в коридоре хлопнула. Я окинул сотрудников взглядом, вроде все на месте? — Ах да, — словно прочитав мои мысли, Пол выпрямился и убрал руку с плеча. — У нас новый заведующий… Странный. Это был первый раз, когда он так описал человека, обычно Пола фиг заткнешь. Но не успел я уточнить у него, что он под этим имеет в виду, как в подсобку зашел альфа. Высокий статный шатен с карими глазами. Он с деловитым видом поприветствовал всех, и мы начали летучку. Все пятнадцать минут он практически не сводил взгляда с моего живота, и от этого я начинал нервничать. Ощутив мое состояние, малыш начал ворочаться, я обнял живот, почти что полностью прикрывая его своими руками, пытаясь спрятать от чужих глаз, и мой намек альфа сразу понял. Посмотрев мне в глаза, которые я всячески отводил от него, он наконец-то переключился на что-то другое. Когда летучка наконец закончилась, я хотел было полететь на свое рабочее место, но куда уж там. — Скотт, — окликнул меня заведующий, и я, вздрогнув, посмотрел на него. — Зайди ко мне в кабинет. Сердце упало в пятки. Я провожаю альфу взглядом, стараясь прийти в себя, а Пол, тихонько похлопав меня по спине, прошептал, уходя на свое место: — Удачи. Вышел, блин, на работу. Первый день, а я уже чувствую себя как на иголках, а все из-за этого альфы. Когда я подошел к его кабинету, меня передернуло от мысли, что сейчас останусь с ним наедине. Он и правда какой-то странный, столько пялился на мой живот... Выдохнув, я зашел в кабинет и, закрыв за собой дверь, прошел внутрь. При виде меня альфа сразу встал и жестом руки предложил присесть напротив. Теребя какую-то брошюрку в руках, я уселся, желая поскорее покончить здесь и вернуться на свое место. Не знаю, может, я сейчас на всех альф так реагирую или только на него, а может, все дело в том, что он мой новый начальник и я его плохо знаю? — Меня зовут Шон Олдридж, — начал альфа, обратно усаживаясь в кресло. — Можно просто Шон, — с улыбкой заявил он и нагло начал меня рассматривать. — Вы что-то хотели? — решил я поскорее закончить эти мучения. — Давай перейдем на «ты»? — Он внимательно смотрел на мою шею, а я, подумав, что испачкался, провел по ней рукой. Но под пальцы ничего не попало, да и, посмотрев на них, я ничего не заметил. — Хорошо, — насторожено ответил я. А нервишки уже начали потихоньку шалить, я уже надеялся, что сейчас пойдет много народу и кто-нибудь позовет, и вытащит меня отсюда. Но чудес, как я понял, в реальности не бывает, только закон подлости. — Извини за нескромный вопрос, но у тебя нет метки?.. Я кивнул, подмечая, что мой начальник капитан Очевидность, и потупил взгляд в брошюрку. Надеюсь, он не будет читать мне нотации? Этого даже родители не делали. После чего я хмыкнул, удивляясь самому себе. Ведь я так никому и не сказал, как и при каких обстоятельствах забеременел и кто отец. Хотя, последнее я и сам хотел знать… — Значит, у тебя никого нет? — спросил альфа, и я, тяжело выдохнув, помотал головой. Черт, он меня специально изводит подобными вопросами? Они словно стрелы вонзаются в самое сердце, напоминая мне об одиночестве. Да, у меня есть родители и мой малыш, но… нет его. Это как вроде бы есть все, но чувствуешь душевную пустоту. Я почувствовал, что еще один подобный вопрос и глаза будут на мокром месте, однако я не любитель плакать, особенно при ком-то. Обняв свой живот, постарался уверить себя, что кроме малыша никто не нужен и, подняв взгляд на Шона, буркнул: — Еще что-нибудь? Но видимо альфа понял, что я не желаю продолжать этот диалог, и отпустил меня, напомнив, что каждую неделю у нас будут встречи в его кабинете. Мне кажется, или это звучит как-то интимно и пошло? Да нет, кажется, он просто странный. Дальше время вновь полетело. Клиенты, глядя на мой живот, улыбались и умилялись. Постоянные посетители начали поговаривать, что я уже давно тут с животом и мне пора в декрет. А Шон, кажется, оказывал мне знаки внимания. А в мае мы действительно поехали на соревнования всем филиалом. И черт подери, я действительно участвовал! В шахматах. Оказывается, у нас кроме меня никто не умеет играть. Ага, я будто умею. Последний раз играл с папой пару лет тому назад. Когда мне оставалось пару ходов до мата, он обиженно отвернулся и сказал, что больше не будет со мной играть. К моему удивлению, я занял пятое место, наверное, мне поддавались, потому как мой живот был виден уже невооруженным глазом. Все мои противники больше говорили о беременности и малышах, чем следили за фигурами. А когда Шон узнал, сколько я заработал очков, он поцеловал меня в щеку. Это была его первая подобная выходка, и мне показалось, что она не последняя, судя по тому, как он приобнял меня за плечо. Но только я успел вырваться из его объятий, как уловил запах альфы. Его запах. Я начал нервно осматриваться в надежде найти его, но… блин, я не знаю, как он выглядит! Сердце неистово забилось от одной мысли, что он здесь, где-то рядом, он еще не уволился, и я могу его найти! Мой нос как у ищейки начал гулять по всем сторонам, стараясь уловить местоположение альфы. Но куда уж там, весь стадион, на котором проводился спортивный день, был пропитан запахами всех альф, что были тут, и желанный мне запах был слишком слаб и мимолетен. — Скотт, все в порядке? — спросил Шон, заглядывая мне в глаза, которые мгновенно заслезились. Я заскулил как брошенный щенок, уже окончательно потеряв ниточку к альфе, и слезы как-то сами по себе хлынули из глаз. Увидев их, заведующий растерялся и начал что-то говорить, но мне было не до этого. Я такой никчемный папа! Конечно же, малышу, тем более альфе, нужен будет отец. А я не могу найти его даже сейчас, когда уверен, что он где-то здесь! Это просто сводит с ума, убивает изнутри. Неужели я так много прошу? — Скотт! Ты чего?! — послышался ошарашенный голос Пола, и я повис у него на шее, не в силах остановить свое отчаянье. Слезы лились, не переставая, меня трясло, и я вообще перестал что-либо понимать. Я не помню, как вернулся домой. Меня напоили успокаивающим чаем и что-то еще впихивали, что можно беременным. Я помню, что уснул полностью опустошённым в своей кровати, а папа поглаживал меня по волосам и что-то нараспев тихо рассказывал. После этого я вновь впал в какую-то депрессию, замыкаясь в себе. Но оставалось уж не так много до декрета, и я просто старался взять себя в руки, осознавая, что нужно доработать. Время шло, и меня вроде бы начало потихоньку отпускать, я даже начал смеяться над шутками Пола. До тех пор, пока в один прекрасный день в банк не пришел Майкл. Кто бы сомневался, что он подойдет именно ко мне и захочет вновь втоптать меня в грязь. — Ух, ты! — ехидно начал он, демонстративно показывая рукой на мое положение. — Надеюсь, ты не скажешь, что это мой ребенок? — Бог миловал, — ядовито отозвался я, пробивая его квитанции. — Да я смотрю, его папаша тебя тоже миловал, — тут же съязвил он, осматривая мою шею. После чего наклонился и практически зашептал, чтоб кроме меня никто не слышал: — Я тебе сразу сказал, что таких как ты, альфы используют только на одну ночь. В тебе ничего нет, вообще. А он что, пообещал, что будет с тобой? — усмехнулся Майкл, когда я уже заканчивал с его платёжками (и хоть я старался не слушать его, но получалось катастрофически плохо). — Вот ты и оставил ребенка? Знаешь, я просто уверен, что он не вернётся к тебе. Даже из-за ребенка. Альфа с довольным видом расплатился и ушел, а я побежал в подсобку, уже ощущая, как новая волна истерики накатывает на меня. Но ведь он прав? — слезно начал перебирать слова Майкла. — Даже если я найду его, где гарантия, что он примет меня и ребенка? Что он захочет быть со мной хоть в каких-то отношениях? Пол почти сразу пришел за мной, вновь успокаивая и заваривая какой-то чай. Он ничего не спрашивал, что радовало, только вновь начал тарахтеть о чем-то своем, отвлекая меня от негативных мыслей. После этого случая я проработал уже не так и много, Шон подсуетился, и меня отправили догуливать отпуск, а затем сразу в декрет, не выходя на работу. Заведующий сказал мне, что не дело беременному омеге столько нервничать, ребенок должен быть на первом месте. Конечно же, я был не против такого поворота и уходил из банка, надеясь, что больше никогда сюда не вернусь. Уж больно много у меня всего произошло здесь. Вначале время медленно тянулось от одиночества. Мои родители работали и приходили только ближе к вечеру. Днем я раз в неделю ходил на консультацию, на осмотр, а оставшееся время старался гулять. Так сказать, дышать свежим воздухом, если в городе его можно назвать таковым. Одеваться было уже трудно, и только сейчас я понял, как мне повезло, что последние сроки у меня выпали на лето. Кое-как надел короткие шорты и свободную рубашку, влез в сланцы и вперед (на деле, конечно, это занимало больше времени, потом нужно было отдышаться от всей этой гимнастики, а уже потом вразвалочку, как пингвинчик, куда-то чапать). Потом в заднице начала болеть кость… Было больно ходить, поэтому я стал еще меньше гулять и уже не так далеко, а когда рассказал об этом в консультации, мне сказали, что это нормально, типа кость расширяется, для родов. Но вот когда они мне подсчитали приблизительный день родов, сердце бешено застучало. Придя домой, я обвел в навесном календаре этот день и оповестил родителей, что он значит. После этого дня время побежало так, что я даже не успевал оглядываться назад, и времени для грусти совершенно не было. Папа со мной носился по магазинам, покупая все то, что нам понадобится с первых же дней. Ванночка, бутылочки, соски… Оказывается, мы столько еще забыли! А как волнительно оказалось собирать свой пакет в роддом?! Халат, нижнее белье, пижама, полотенце, шампунь, сланцы, зубная паста и щетка, кружка с ложкой, чай и самое главное — документы… Складывалось такое впечатление, что я собираюсь в какой-то поход или сбегаю из дома к другу. Каждый раз, глядя на мой дежурный пакет, я улыбался, как дурак. А потом в консультации со мной попрощались и сказали, чтобы в день «X» я поехал в роддом. Но когда он наступил, я ничего не ощущал, хотя все в голос говорили, что я почувствую. Блин, я вообще этого не понимаю, как я могу почувствовать то, что никогда в жизни не испытывал?! Затем наступил день «Х+1», но я и тогда не ехал. Папа запугал, что меня там будут стимулировать к родам. И я отсиживался дома в ожидании какого-то чувства. Все, что меня тогда смущало, так это долбанное чувство. Мне было совершенно не страшно, так как на уроках мне предельно ясно объяснили, что от меня потребуется. Благо не рассказывали, как будет проходить, а то бы я, наверное, все же боялся. А когда наступил день «Х+3», я уже действительно начал волноваться. Я начал приставать к папе с вопросами, как моего малыша поторопить, и он посоветовал мне чем-нибудь заняться. Нет, он, конечно, хорошо придумал, но чем я, беременный омега, могу заняться? В общем, я решил сделать торт, и отца посадил рядом с собой для компании. Сам тесто делаю, а ему крем доверил взбивать. Мы не торопимся, времени у нас полно, болтаем о том о сем. Я уже первый корж из духовки достал, второй поставил, стал шоколад растапливать, а отец довольный ложку из-под крема облизывает. И тут я понимаю, что-то не так. Отодвигаю шоколад, стою. Думаю. То это чувство или нет. — Ско-отт? — протянул отец, наблюдая за мной. — Все в порядке? Я молчу, киваю. — Кажется, пора, — сделал вывод я. Но это было ошибкой. Отец засуетился, словно я ему сообщил о пожаре, нет, метеорите, да куда уж там, будто это все сразу сейчас будет, а еще наводнение, тайфун и полный апокалипсис в придачу. Мне его нервозность как-то морально передалась, и я ощутил первые схватки. Благо я вовремя сесть успел, непередаваемые чувства. Все тело в испарине, словно не мое, и еле соображаю что к чему, и вообще все в тумане. Папа тут же прибежал из зала и, увидев меня, без вопросов все понял. Собрали меня быстро, я уже в дверях просил не забыть телефон и зарядник. А потом повезли меня в роддом. Но стоило мне перешагнуть его порог, как меня резко отпустило. Вообще! Словно всего того, что полчаса назад началось и длилось до приезда к ним, не было. Меня осмотрели, задали, наверное, с десяток, если не больше, вопросов (посмотрел бы я на них, если приехал к ним в том состоянии — я там даже свое имя с трудом говорил). Я попрощался с родителями, и меня отвели в предродовую. Я надел на себя… ночнушку? Короче, широкую рубашку почти до колена, и меня уложили на кровать, сумку поставили в дверях и телефон отняли. И вот лежу я и боюсь неизвестности. А про себя только кручу одну мысль: «Дальше будет сложней, нужно беречь силы…»