Твой с первого привета

Собаки не вся наша жизнь, но они делают ее целостной. Роджер А. Карас    Сколько он себя помнил, Томас всегда очень любил собак, но в жизни у него никогда не было возможности завести хоть одну. Он до сих пор помнит, как в детстве выплакивал глаза, кричал, умолял своих родителей, позволить ему завести щеночка. Он обещал им, клялся, что будет хорошим маленьким мальчиком, будет получать только хорошие оценки в школе, всегда будет прислушиваться к ним, и никогда не будет разочаровывать. Но они не хотят ничего слышать об этом. "Мы подумаем об этом позже, Томас" — всегда говорила ему спокойным, несколько холодным, голосом мама. Она даже не повернулась, чтобы посмотреть на него, когда это говорила, она никогда не отрывалась от своих дел, никогда по-настоящему не беспокоилась. Только теперь, когда маленький Томми превратился в двадцатилетнего Томаса, только теперь, оглядываясь назад, он понимал, что его родители много работали, чтобы заработать деньги, но это не мешало его детской боли, скрываться где-то глубоко внутри него.    "Глупые детские желания", — вот что говорил ему отец. "Когда-нибудь ты вырастишь из них, мальчик", — повторял ему мужчина каждый раз, когда Томас поднимал этот вопрос, каждый раз, когда его отец прятался за газетой, изображая глубокую заинтересованность в этом листе бумаги, что всегда только злило Томаса.    Наконец, когда мальчик стал старше и смог поступить в университет, он упаковал свои вещи и, помахав рукой на прощание, немедленно переехал в другой город и начал новую жизнь, жизнь в общежитии. Как выяснилось позже, это была не лучшая из его идей: его соседи были шумными, часто устраивали вечеринки, которые длились почти до утра; парень - Джордж, - который разделяет с ним комнату, почти всегда молчал, несколько скрытный, даже эксцентричный, так что Томасу было сложно найти с ним общий язык; даже комната не была в лучшем состоянии — обои отслаиваются в некоторых местах и, в общем-то, комната нуждалась в ремонте. Но это все же было лучше, чем жить дома. Он, наконец, по-настоящему почувствовал себя свободным. К сожалению, как Томас узнал позже, правила жизни в общежитии запрещали заводить каких либо животных; даже что-то маленькое и невинное как хомяк или — о боже — золотая рыбка были запрещены. И даже, если он как-то еще попытается обойти правила, чтобы скрыть собаку, даже очень небольшую и тихую, от соседа по комнате, у которого была аллергия на собак... Это было просто невозможно.     Иногда все выглядит, так как будто весь мир не хочет, чтобы у Томаса был маленький четвероногий друг.     Поэтому, когда в один прекрасный день Минхо, его единственный лучший друг, попросил его присмотреть за его и Терезиной драгоценностью Чаком, в то время как они будут навещать его семью, Томас был более чем счастлив согласиться.     Конечно, как они и ожидали, Тереза не была очень довольна этой идеей, во-первых, потому что у Томаса нет ни малейшего опыта, чтобы заботиться о чем-то живом и дышащем, он иногда не может даже присмотреть за собой. Но после нескольких дней попыток Минхо и Томаса убедить ее, постоянных просьб и непрерывного нытья "пожалуйста, Тереза, пожалуйста", девушка, наконец, сдалась и согласилась ("Молись Богу, Томас, чтобы я не пожалела об этом решении".)    Мальчик был на седьмом небе от счастья. Он пришел к Минхо рано утром, только за несколько минут, перед тем как такси подъехало к дому его друга. Это было необычно для него, добровольно встать так рано, но волнение перекачивалось в его жилах так быстро, что невозможно было не двигаться, не говоря уже о том, чтобы спать; он был беспокойным, ворочался всю ночь с боку на бок и с нетерпением смотрел на телефон каждые несколько минут. Томас просто не мог поверить, что, наконец, после всех этих лет мольбы и нытья и обвинений во всей своей глупой, жалкой жизни, у него будет реальная дышащая, кушающая, живая, собака, за которой ты должен присматривать. Ну, может быть, не в полной мере своя и, возможно, не так долго, но все же, кого это волнует? Определенно не Томаса. Парень даже не пытался скрыть свое волнение. Он не удивился, когда Тереза решила почитать ему целую лекцию, о том, что он должен и не должен делать с бедным Чаком, очевидно, все еще не веря в способность Томаса ухаживать за кем-то. Он не жаловался, хотя, честно говоря, он ожидал, что она сделает что-то вроде этого. Парень даже не смел, прервать ее, хотя он уже знал все, что она говорила.        Когда Тереза повернулась, чтобы посмотреть на своего парня, по-видимому, ожидая несколько слов от него, Минхо закатил глаза и сказал: "Просто постарайся не убить его, пока нас нет, ладно?", Томас фыркнул на это, и Тереза покачала головой, стараясь выглядеть раздраженной, но все же крошечная улыбка играла на ее губах.    Такси должно было быть около их дома в 11:00, так что когда оно, наконец, приехало, Минхо торжественно вручил ему поводок Чака и сказал:    — Не волнуйся, Томас, я верю в тебя, - его голос был спокойным и уверенным; его лицо ничего не выражало, но озорной огонек играл в его темных шоколадных глазах, и небольшая дразнящая улыбка была на губах. — Но если ты налажаешь, то знай, я найду тебя. Я знаю, где ты живешь.    Томас рассмеялся, мягко подталкивая его к машине, а Тереза снова закатила глаза. "Я не могу поверить, что я позволила тебе втянуть меня в это", — сказала она Минхо, но больше было похоже на то, что девушка пробормотала это себе, прежде чем попасть на заднее сиденье автомобиля. Через некоторое время азиат был рядом с ней, и они оба с энтузиазмом махали руками, когда водитель, наконец, нажал на газ и тронулся.    Томас счастливо улыбнулся и посмотрел на собаку, послушно сидевшую рядом с ним с открытым ртом. Чак был маленькой собачкой, которая всегда несколько напоминала ему лису с его шерстью яркого золотистого цвета и белыми отметинами на морде, груди и лапах. Так же, как большинство собак, он был энергичным и игривым, всегда добр к другим. Он в основном любил всех и вся, а другие в ответ любили его.    Томас наклонился к нему и нежно погладил шерсть.    — Ну, приятель, — сказал он с широкой улыбкой, — похоже, мы одни. О, поверь мне, мы повеселимся на славу!    Собака только тявкнула в ответ.

~*~

   Все было удивительно. Томас был счастлив.    Брюнет послушно следовал всем инструкциям, которые дала ему Тереза: он кормил его, играл с ним, не позволял Чаку грызть и царапать мебель. Пес позволял ему чесать себя за ухом и даже обниматься с ним, в то время как они лежали на диване и смотрели кино. Он не понимал, почему его друзья всегда так много жалуются на это маленькое чудо? Он был абсолютно потрясающим! Серьезно, что тут трудного? Томас фыркнул. К шести часам вечера, Чак начал тихо скулить, чем ясно давал понять Томасу, что пора гулять.    Немного неохотно Томас встал с дивана и лениво потянулся. Проведя несколько минут поиска поводка и ошейника (Томас снял их сразу после отъезда Минхо и Терезы) и еще одной минуты одевания их на Чака, в то же время, пытаясь придать себе достойный внешний вид, сглаживая одежду и волосы, наконец, они оба были готовы идти. Томас быстро вышел и сразу глубоко вдохнул воздух. Улица была приятно прохладна для летнего вечера; воздух не душил, а освежал. На улицах было много людей: некоторые проводили время со своими друзьями, наслаждаясь выходными, некоторые возвращались домой с работы. Томас улыбнулся, запирая дверь.    Плотно сжимая поводок, парень повернулся и направился к парку, который был всего в нескольких кварталах от дома его друга. Парк не был каким-то особенным. Те же старые деревья, те же старые каменные дорожки, которые уже были изношены временем, так же, небольшое озеро, где всегда был ажиотаж детей и их родителей. Парк был старым, слишком шумным для Томаса, всегда полон кричащих и бегающих детей. Но он был только в нескольких минутах ходьбы от дома Минхо, и они всегда гуляли там, потому что Чаку очень понравилось место, так что не удивительно, что парень выбрал именно его. Чем ближе Томас приближался к парку, тем громче становилось, наполняя уши детскими криками радости и лаем других собак. Чак также тявкнул в ответ, как будто говоря: "Эй, ребята, я здесь!», И Томас ухмыльнулся.    — Зовёшь друзей, приятель? — Спросил он с легкой улыбкой, когда они оба прошли через ворота, входя в парк.    Если быть честным, Томас действительно ожидал увидеть там много людей. Ведь было не так жарко, как в первой половине дня, это было лето, и это был выходной. Но то, что он увидел, превзошло все его ожидания. Казалось, что весь Нью-Йорк решил выползти из своих домов и собраться в одном месте.    Парк был полон, как никогда. Дети бегали, весело смеялись, пускали воздушных змеев, играли в прятки и во что-то очень похожее на догонялки. Несколько пар сидели в тени под пушистой сенью деревьев, блаженно наблюдая за детьми, или говорили друг с другом; некоторые из них медленно прогуливались по берегу. Старые женщины и мужчины держались за руки и неспешно ходили вокруг озера. Владельцы собак играли с ними, бросая всевозможные тарелки и шарики, и радостно смеялись, когда их питомцы пытались поймать их. Парк был буквально наполнен жизнью, наполнен радостью, счастьем. Он был живым.    Вдруг, Томаса вытащил из раздумий жужжащий телефон, пришло новое сообщение. Он неловко переложил поводок из одной руки в другую, вытянул телефон из переднего кармана, и разблокировал экран. Парень не удивился, увидев сообщение от Минхо.    "Эй, уродец, как ты? Чак еще жив?" — Минхо    Томас закатил глаза, быстро набрав свой ответ.    "Ха-ха, очень смешно. О, Боже, я еле сдерживаю себя", — Томас остановился, кусая губу, а затем добавил: — " Я в порядке, Чак даже лучше. Видимо, он счастлив, не видеть ваши лица в течение целого дня".    Тут же последовал ответ от Минхо, и Томас фыркнул в свой телефон. "Ты врешь. Ты просто завидуешь", — говорилось в сообщении, и брюнет уже хотел положить мобильный обратно в карман, но вдруг получил второе сообщение. — "Родителям очень понравилась Тереза, но даже не надейся, мы будем дома через несколько часов."    Все произошло быстро, вдруг что-то сильно потянуло его за левую руку, и Томас упал вперед, больно приземлившись на землю. Боль тут же пронзила его руки и колени, Томас застонал, сжимая глаза. Мгновение он не мог сосредоточиться ни на чем кроме боли. Что это было? Что случилось?    Томас распахнул глаза.    — О, нет, — прошептал парень, когда он понял, что произошло, он быстро встал, его взгляд сразу же упал на Чака, который с скоростью света исчезал в неизвестном направлении. Томас почувствовал, как будто кто-то внезапно облил его ледяной водой.    — Блять! — Сказал парень сквозь зубы, кинувшись за Чаком, пытаясь поймать его. — Чак! О, Боже, Чак! ЧАК! — крикнул Томас на гране своих возможностей, надеясь, что собака услышит его и остановится, но все, что он получил взамен были только раздражённые взгляды от нескольких людей вокруг него. — Чак, нет, подожди! Стой!    Для такого маленького и несколько неуклюжего пса, он был очень подвижным и сильным. Он был быстр, намного быстрее, чем Томас, и, безусловно, более выносливым, чем парень, а также — Чак оказался вне поля зрения буквально в считанные секунды.    Его ноги болели. Легкие были в огне. Неприятная боль где-то в груди становилась сильнее с каждой секундой, что душило парня, заставляя сжимать глаза от боли.    — Чак. — прохрипел Томас, стараясь крикнуть, но недостаток кислорода не дал ему выпустить что-нибудь громче, чем шепотом. Парень начал путаться в своих собственных ногах, а от истощения он отчаянно хотел остановиться. Но он не мог. Он не мог остановиться.    Он не мог выдерживать это больше. Его ноги подкосились под ним, и во второй раз за этот день Томас оказался лежащим на твердой земле. Однако, на этот раз он не чувствовал никакой боли, он не чувствовал ничего, вернее, он не обращал на это никакого внимания. Все, о чем Томас мог думать в данный момент это то, как в читаные секунды после падения Чак исчез из виду, и брюнет понятия не имел, где найти собаку сейчас, он не имел ни малейшего представления, куда тот побежал. Томас мог думать только о том, как Минхо доверял ему, и как он подвел своего лучшего друга.    Стиснув зубы, Томас преодолел себя и кое-как поднялся на ноги. Все его тело болело от внезапной нагрузки, легким не хватало воздуха. Мальчик оперся руками на колени, тяжело дыша. В глазах неприятно щипало, Томас знал, что это значит, но он не мог, он не должен был плакать. Не сейчас. Он не мог потерять хладнокровие, слепо поддаваться эмоциям - он должен думать и думать быстро, нужно что-то делать.    План Томаса оказалась ужасно банальным и вряд ли очень эффективным - в ближайшие 30 минут он провел, наматывая круги вокруг этого глупого парка, снова и снова выкрикивая имя Чака и, спрашивая прохожих, не видели они его собаку. Это было бесполезно, Томас хорошо это понимал - парк был ужасно огромным, а Чак невероятно быстр, так что он может быть в буквальном смысле везде. Томас не был даже уверен, что он все еще был в парке.    Парень остановился, нервно проводя рукой по его уже взъерошенным темно-каштановыми волосам и еще раз быстро огляделся. Его голос стал хриплым от криков, и тело было в огне, он горел — Томас уже мог себе представить, как будет сожалеть об этом на следующее утро. Если он, конечно, переживет эту ночь, потому что Минхо и Тереза обещали приехать домой в ближайшее время, а это означало, что жизнь Томаса неожиданно стала страшно короткой. Он все еще не мог поверить, что их подвел! Они доверяли ему, и он не справился с такой простой задачей, как присмотр за гребаной собакой. Неудивительно, что Тереза так возражала, когда Томас и Минхо впервые подняли эту тему. Она, вероятно, знала с самого начала, как все обернётся в конечном итоге, но, тем не менее, она согласилась. И он подвел ее.    Томас вздохнул и сел на ближайшей скамейке, сразу положив локти на колени и закрыв лицо руками. Солнце начало медленно садиться, раскрашивая небо в темно-оранжевый; люди начали возвращаться домой. Вдруг стало намного холоднее, чем прежде, и Томас дрогнул, чувствуя, как мурашки ползут по коже на руках. Парень боялся думать о том, что сейчас чувствует Чак. Один, кто знал, где, вероятно, уже голодный. Напуган. От одной этой мысли у Томаса в груди неприятно защипало. Он никогда не простит себе. Тем более Тереза и Минхо. Краем глаза парень увидел какое-то движение слева от него, но он не обращал на него внимание. Ему было все равно. Тем не менее, кто-то все мерцал рядом с ним, медленно, словно неуверенно, приближаясь все ближе и ближе, и, в конце концов, Томас не вытерпев больше, резко обернулся.    — Что? — Грубо спросил парень, но как только его взгляд упал на посетителя (гостя), дыхание Томаса сперло, и он почувствовал, как его сердце перестало биться. — Чак! — Мальчик воскликнул, немедленно вскакивая с места и бросаясь к собаке, падая на колени и прижимаясь к нему, как в последний раз. Чак только счастливо тявкнул в ответ. — О, Боже, я так волновался, ты не имеешь ни малейшего представления, — прервал себя Томас и зарылся лицом в его мягкую шерсть. — Никогда больше так не делай, ты меня слышишь? Никогда!    — О, слава Богу, я так понимаю вы его владелец, да? А то, если честно, я уже начал волноваться об этом малыше. Томас выругался себе под нос, почти выпрыгнув из кожи, так как он не ожидал, что кто стоят рядом, а потом сразу нахмурился, он услышал смех. Брюнет быстро поднял глаза, уже готов сказать все, что он думал о незнакомце, но слова мгновенно испарились, как только его взгляд упал на парня в нескольких футах от него. Его волосы были светлыми, а глаза были цвета черного шоколада — темного и горького. Он улыбался Томасу несколько кривой улыбкой, что больше напоминала ухмылку, это сделало его лицо только еще моложе, почти детским. Он был одет в простую синюю футболку, серую ветровку, темные шорты и кроссовки. Томас сначала удивился, его первой мыслью было то, что блондин делает в это время один в парке, но затем его взгляд упал на поводок в руке парня и на овчарку, послушно сидящую рядом с его ногами.    Вторая мысль была такой "о Господи, помилуй".    Томас быстро поднялся, его глаза широко раскрылись, он продолжал открывать и закрывать рот, словно золотая рыбка, пытаясь подобрать подходящие слова. Парня, безусловно, весьма позабавило его поведение, его ухмылка стала только шире.    — О, гм, я на самом деле не владелец, — сказал Томас несколько неловко, его голос все еще был грубоват, поэтому он быстро прочистил горло. Блондин вопросительно поднял брови и пристально посмотрел, как будто пытаясь заглянуть прямо в душу Томаса. Брюнет мог поклясться, что его щеки покраснели от этого взгляда. — Это на самом деле собака моего друга, он просто попросил меня присмотреть за ним, пока его нет.    — Ну, идея не удалась, не так ли? — Блондин вдруг прервал его, полностью ухмыляясь. Томас не мог не хмуриться, хотя глаза мальчика были наполнены весельем.    — Ну, как видишь, да, — сказал он сухо, но затем быстро добавил: — Я, гм, никогда не делал этого раньше, — медленно сказал брюнет, чувствуя стыд и застенчиво потирая шею. Блондин тепло улыбнулся, смотря с симпатией. — Томас, кстати, — сказал брюнет, протягивая руку, — если вы, гм, если вам интересно...    — Я Исаак, но ты можешь звать меня Ньютом, — блондин Ньют кивнул, пожимая руку Томаса с неожиданной силой. Похоже, что удивление Томаса отразилось на его лице, потому что Ньют взглянул на него с довольной улыбкой.    — Ну, гм, огромное спасибо, что присмотрел за Чаком, — Томас мягко похлопал собачью голову. — Серьезно, я понятия не имею, что я могу сделать в ответ. Я имею в виду, ты спас меня от смерти от рук Минхо! Это много, поверь мне, — брюнет рассмеялся с облегчением, но потом понял, что Ньют вдруг нахмурился снова, слегка наклонив голову в сторону. — О, это мой друг. Собака, собака его, — быстро объяснил Томас и Ньют улыбнулся.    — О, не беспокойся, это было не трудно вообще, — Ньют ласково засмеялся, и Томас не мог не улыбнуться в ответ, его сердце пропустило удар. — Я на самом деле ничего не делал. Он просто появился из ниоткуда и в своем роде приклеился ко мне. Так что никаких хлопот. — Томас кивнул. — Сначала я думал, что он бездомный или что-то вроде, но потом я увидел ошейник с поводком и понял, что он просто сбежал. Так что я решил поспрашивать людей, но, к сожалению, никто не узнал его. И я не мог взять его домой со мной, так как, ты знаешь, за одной собакой уже трудно ухаживать, — тихо засмеялся Ньют, быстро взглянув на Чака перед тем как вернуться к Томасу. — Пришлось обойти этот проклятый парк миллиард раз.    — О, Боже, мне так жаль, что я причинил тебе столько неприятностей, — Томас потрепал себя по волосам, кусая губу, теперь он чувствовал себя еще более неловко, чем раньше. Ньют только махнул рукой.    — Нет, как я уже сказал, не волнуйся. Похоже, наши собаки любят друг друга так или иначе, — вдруг блондин посмотрел вниз и улыбнулся, из-за чего Томас сделал то же самое.    Ньют был прав. Пока парни говорили, Чак и овчарка послушно стояли друг напротив друга, принюхиваясь, и игриво покусывая друг друга. Время от времени поводки были немного напряжены, когда собаки пытались подойти ближе, тогда Томас инстинктивно сжимал его крепче в руке, чтобы у Чака не было шанса убежать снова. Тем не менее, даже это ограничение не помешало питомцам забыть о Ньюте и Томасе. Казалось, что Чак и собака блондина действительно нашли общий язык. Томас фыркнул, заинтриговано наблюдая за ними.    — Но если ты действительно хочешь поблагодарить меня, то можешь сходить со мной на чашку кофе.    — А?-Томас оторвал взгляд от собак и повернулся, чтобы обратно посмотреть на Ньюта, поднимающего свои брови.    — Скажем, завтра. Возле входа. В пять. Там очень хорошее кафе , вроде бы, в 10 минутах отсюда. Может быть, мы могли бы пойти туда. Но только, если ты не против, конечно, — Ньют мягко прикусил губу и Томас мог видеть, как его щеки чуть-чуть покраснели, но его глаза искрились и на его губах до сих пор была улыбка.    — Это, гм, — Томас колебался, — это как свидание?    — Если ты хочешь, это может быть свидание, — тихо рассмеялся Ньют, — а может быть просто ужин-благодарность. Хотя, лично я предпочел бы, чтобы это было свидание.    Сказать, что Томас был удивлен, это не сказать что-либо вообще. Казалось, что мальчик просто проглотил свой язык, потому что вдруг он не мог вымолвить ни слова. Он просто стоял с открытым ртом, время от времени закрывая его, как золотая рыбка. Томас просто не мог в полной мере осознать происходящее, потому что Ньют казался действительно милым с его растрепанными светлыми волосами и этой очаровательной улыбкой, хотя он, безусловно, смеялся над ситуацией, но как-то хорошо, не зло, заставляя сердце Томаса биться немного быстрее с каждым смехом, что выдавал блондин. И Томас, он смотрелся, как полный дурак с самого начала, а сейчас делает все еще хуже, не говоря ни слова, открыто таращась на парня перед ним.    — Ну, что? — Ньют нарушил молчание, несколько нервно дергая рукав куртки.    "Боже мой, он действительно приглашает меня", — мелькнула мысль в голове Томаса, и вдруг губы парня расплылись в огромной улыбке. Он просто хотел, чтобы Чак вернулся назад, но, видимо, свидание с симпатичным парнем было приятным бонусом. Ну, он не жаловался, ни капельки даже.    — Отличная идея, — сказал он, а затем добавил: — И я хотел бы, чтобы это было свидание, да. — Ньют выпустил легкий смех.    — Значит свидание, тогда, — сказал светловолосый с кривой улыбкой, делая небольшой шаг назад и слегка притянув к себе овчарку. Собака несчастно проскулила, но не сопротивлялась, — увидимся завтра, Томми.    Ньют улыбнулась ему в последний раз, прежде чем полностью повернутся и уйти, но не раньше, чем помахал Томасу на прощание. Еще несколько секунд, и парень полностью исчез из вида брюнета в неизвестном направлении. Мальчик вздохнул, посмотрел на Чака и ухмыльнулся.    — Да ладно, ты, ублюдок, отвезу я тебя домой, — Чак тявкнул и Томас тихо засмеялся, медленно направляясь к выходу.    Весь путь домой Томас думал о Ньюте, прокручивал их диалог в голове снова и снова, тихо посмеиваясь про себя и кусая губы. Он не мог дождаться, чтобы рассказать об этом своим друзьям, хотя он должен был бы думать о том как объяснить им то, почему, черт возьми, Чак был с блондином. Но еще больше, чем этого, Томас не мог дождаться следующего дня и его свидания с Ньютом.    Так, может быть, это правда, что все, что не происходит, происходит к лучшему.