* * *
Малфой – целитель. Лечить, правда, Малфой не умеет. Малфой сидит в лаборатории, проводит эксперименты, проверяет лекарства, создаёт новые. Малфой доволен. Домой Малфой возвращается поздними вечерами, порой – не возвращается совсем. У Малфоя – крошечная пустая квартирка в небогатом районе. Малфой привык. Временами Малфой думает, неплохо было бы завести жену и детей. Малфой заводит ручного питона. Малфой по-прежнему выписывает все газеты и журналы магической Британии. Статей о Поттере не хватило бы и на брошюру.* * *
Малфой проводит исследования с Грейнджер и уже не удивляется тому, как спокойно они проходят. Споры – только научные, оскорблений – нет вовсе. Зато радость от результатов – общая. Эти самые результаты так поражают всех, что приходится и дальше работать в команде. Лишь некоторое время спустя до Малфоя доходит: они и правда команда. Во всех смыслах этого слова. Не друзья, конечно – никогда ими не были и никогда не станут, – но всё же команда. Однажды Малфой не выдерживает. Однажды Малфой проигрывает – впервые за тысячи, миллионы битв. Малфой спрашивает: – А что там с Поттером? Лицо Грейнджер темнеет, брови слегка поднимаются и сходятся на переносице. – Почему спрашиваешь? – Любопытство никогда не было мне чуждо, – пожимает Малфой плечами. Грейнджер смотрит на него исподлобья. В груди у Малфоя испуганно ёкает от этого понимающего и тоскливого взгляда. – Он пишет мне раз в два-три месяца, – говорит Грейнджер. – Пара строк о том, что всё в порядке. – И никто не думает искать его? – спрашивает Малфой с большим, чем ему хотелось бы, жаром. – Все устали пытаться, – отвечает Грейнджер с какой-то потрёпанной, давно слежавшейся виной в голосе. – Гарри не хочет быть найденным. Малфой отходит к котлу с кипящим зельем и дрожащей рукой помешивает болотно-зелёное варево.* * *
Их взгляды скрещиваются в пыльном зеркале маггловского бара. Малфой боится моргнуть, он уверен – это морок, наваждение. Всего лишь насмешка его больного, одержимого – им, им больного, им одержимого – рассудка. Малфой не моргает. Малфой думает, что это, возможно, и не морок. Точно не морок, думает Малфой. Морок двадцатидевятилетнего Поттера не выглядел бы на сорок. У морока не было бы глубоких морщин на лбу и горькой складки у рта. У его морока ни в коем случае не было бы тусклых бесцветных глаз. Малфой пересаживается к Поттеру – садится напротив и долго, изучающе смотрит на него. – Интересное зрелище? – спрашивает Поттер, ухмыляясь. Взгляд Малфоя спотыкается об эту ухмылку, теряет равновесие, падает, разбивается. Сам Малфой разбивается вслед за ним. Война ломает всех. Своих героев – в первую очередь. Глядя на Поттера, Малфой понимает это как никогда раньше. Малфой сжимает зубы, пытаясь не дать выползти позднему, несвежему максимализму – откуда, откуда он взялся? – но всё тщетно: плотная струя выползает, обвивает его шею, и больше всего Малфою хочется, чтобы всё было справедливо и правильно. – Ты молчаливый как никогда, – хмыкает Поттер и запрокидывает в себя стакан с янтарной жидкостью. – Тебе как никогда нужен целитель, – говорит Малфой и повторяет его жест. – Ненавижу целителей. Изо рта Малфоя вылетает истеричный смешок. – Ты?.. – спрашивает Поттер. – Целитель, – подтверждает Малфой. Поттер тихо смеётся себе под нос и делает глоток из вновь полного стакана.* * *
Они встречаются в баре каждую неделю. Малфой старается на Поттера не смотреть. Поттер не отрывает от Малфоя взгляда. Они много пьют и почти всегда молчат, а когда не молчат – выплёвывают из самых глубин рыхлые, несвежие, отравленные слова. Малфой думает, если выкинуть это наружу, если выпустить всё – можно стать чище. Малфой чувствует себя только грязнее. Малфой замечает взгляды Поттера. Малфой всегда их замечает. Малфой не может заставить себя посмотреть на Поттера в ответ. За стёклами прежних идиотских круглых очков – блёклые глаза мертвеца, и Малфой не хочет, не может, не будет смотреть на них. Малфой не смотрит. Поттер смотреть не прекращает. Малфой смотрит. Не в глаза – на руки. Ладони у Поттера совершенно неизящные – квадратные, большие, огрубевшие, в мозолях. Малфой смотрит на них, и его собственные ладони начинают покалывать и холодеть. Малфой крепко сжимает бокал. Поттер хмыкает. Малфой машинально поднимает взгляд и едва не задыхается, глядя в блестящие малахитово-зелёные глаза. И даже плевать, что глаза эти блестят перемешавшимся с отвращением любопытством и давней, застарелой злостью. Поттер уходит первым. Поттер всегда уходит первым. Дома Малфой берёт на руки питона и гладит прохладную, приятную на ощупь чешую. Гладит долго – до тех пор, пока глаза не начинают слипаться. Малфой кладёт питона в террариум. – Доброй ночи, Реттоп, – говорит Малфой, выключая свет.* * *
Однажды Поттер не появляется. Впервые за полгода. Потом не появляется снова и продолжает не появляться месяцы подряд. Малфой теперь сидит в баре один. Малфой пьёт намного больше, заглушая охватывающее его волнение и душащий его страх. Придя домой далеко за полночь, Малфой садится на кровать и обхватывает себя руками. Малфоя бьёт дрожь, и он ничего не может с этим поделать. Малфой пытается разобраться в себе, но там темно, грязно, пыльно, и все его попытки заканчиваются лишь приступами тошноты. Малфоя пугает мысль, что на этом всё закончится. Так быть не может. Так быть не должно. Это не должно закончиться так. Малфой смеётся, и от этого смеха отвратительно разит истерикой. А что, собственно, это? Как, собственно, так? Малфой замолкает, с силой зажимая себе рот. Он всё-таки уверен – не может, не должно, неправильно! И Поттер – неправильный. Неисправленный, неисцелённый. Малфой был прав в ту первую встречу – Поттеру нужен целитель. Малфой – целитель, да только не тот. Тоже неправильный. И даже не умеющий лечить людей. Малфой прокручивает в голове их с Поттером встречи – Малфой помнит их все до единой, – воссоздаёт по минутам, восстанавливает каждое слово, каждый взгляд, каждое из немногих – Мерлин, Мерлин, их было слишком мало – случайных прикосновений. Малфой ложится спать, и его не покидает странное, неуловимое, тревожное чувство, что они о чём-то не договорили, что-то не досказали, что-то упустили, что-то не сделали.* * *
Поттер появляется на его пороге ночью. Поттер пьян, без очков и в рваной маггловской одежде. Малфой ни о чём не спрашивает, ничего не говорит – отступает, позволяя войти. Поттер не заходит – Поттер врывается, захлопывает дверь и прижимает Малфоя к стене, судорожно хватая его за грудки. Поттер лбом прижимается ко лбу Малфоя и закрывает глаза. Поттер дышит тяжело, рвано, шумно и зло. Малфой не дышит вовсе. Малфой теряется в ощущениях. Реальность распадается, и её клочья кружатся в безумном вихре, где единственная постоянная – горячий лоб Поттера и его грубые пальцы, жар которых ощущается сквозь рубашку. Поттер горит, понимает Малфой, и сейчас Поттер сгорит дотла. Малфой надеется – надеется до чёрных пятен в глазах, – что сможет его потушить. Руки Малфоя, дрожащие ледяные руки, медленно тянутся вверх и обхватывают лицо Поттера. Поттер вздрагивает, медленно выдыхает и ещё крепче сжимает рубашку Малфоя. Поттер что-то шепчет, но шум в голове Малфоя слишком громкий, и Малфой Поттера не слышит. Малфой Поттера целует. Он легко касается чуть шершавых, пахнущих дешёвым алкоголем губ, и Поттер с яростным выдохом вжимается в него – так, что пространства между ними не остаётся. Поттер по-прежнему охвачен жаром, и губы его ещё горячее рук – и во много крат яростнее. Поттер больно прикусывает губу Малфоя. Малфой мягко проводит пальцем по скуле Поттера. Поттер резким движением поворачивает Малфоя к стене лицом, снимает с Малфоя брюки и рвёт рубашку – пуговицы летят на пол. – Мой, – рычит Поттер вперемешку с ругательствами. – Мой. Давно и с потрохами, думает Малфой, пьянея от эмоций и возбуждения. От острого, нестерпимого, обволакивающего желания становится трудно устоять на ногах, и Малфой цепляется за стену. Поттер тихо произносит заклинание смазки, входит в Малфоя пальцем, и Малфой зажмуривается, выдыхая сквозь зубы. Поттер не тратит много времени на подготовку: Поттеру всё равно. Поттер устал ждать. Малфоя ослепляет резкая боль, и он судорожно, отчаянно хватает ртом воздух. Поттер до жестокости груб и до грубости жаден, Поттер кусает Малфоя в плечо, Поттер сжимает Малфоя до синяков, Поттер толкается быстро, глубоко, сильно. Поттер рычит, шипит и ругается. Малфой подаётся Поттеру навстречу, прижимается к нему спиной – пусть больнее, пусть, так лучше, так надо. Поттер ускоряется, толкается рвано и часто и наконец замирает. Поттер зарывается лицом в светлые волосы Малфоя и помогает ему рукой. Малфой дергается и тут же со всхлипом расслабляется, хватаясь за Поттера. Поттер высвобождается и уходит.* * *
Всё повторяется. Поттер приходит снова. Поттер приходит всё чаще. Это длится так долго, что Малфой забывает, что когда-то было иначе. Малфой складывает в воображаемую копилку все не грубые, не жадные прикосновения, все не яростные поцелуи, кладёт туда каждую не кривую улыбку и каждый не злой блеск глаз. В копилке Малфоя очень много незаполненного пространства. – Настолько предан своему факультету, что решил завести змею? – хмыкает Поттер, застегивая ремень на джинсах. Малфой задумывается. Не над вопросом Поттера – над тем, почему этот вопрос прозвучал. Поттер видел его питомца десятки раз. Но впервые Поттер к нему подходит. Малфой слышит это по шагам. Малфой не открывает глаза и старается выровнять дыхание. – Немного даже жаль, – говорит Поттер, – что больше я с ними не… Поттер замолкает. Поттер видит табличку с именем питона. Малфой тяжело сглатывает. Малфой напуган. Малфой думает – это может сказать слишком многое. Малфой открывает глаза. Малфой видит перед собой Поттера – буквально в нескольких сантиметрах. Малфой знает: это действительно сказало слишком многое. Наблюдая за выражением лица Поттера, Малфой понимает, что это даже хорошо. – Ты поехавший, Малфой, – шепчет Поттер. Поттер обхватывает лицо Малфоя руками – осторожно, едва касаясь – и прижимается к нему лбом. – Поехавший, – повторяет Поттер, целуя Малфоя в скулу. – Поехавший, – повторяет Поттер, целуя Малфоя в нос. – Поехавший, – повторяет Поттер, целуя Малфоя в уголок рта. На одно бесконечное мгновение Малфой задыхается – по-настоящему задыхается, задыхается в самом деле – и думает, что уже никогда не сможет дышать. Малфой не умеет лечить людей. Малфою лечить людей и не надо. Только одного. И с этим он справится.