***
Возле дорожного указателя с надписью «Молаг Мар» Элемар остановился на отдых. Плечи и ноги ощутимо ныли – что бы там ни говорила «память прошлой жизни», телу новый доспех был непривычен. Тем более что он, воодушевившись, полностью заменил старое снаряжение из хитина новым костяным, выложив за него две трети имевшихся у него сбережений. К тому же путь до Аркнтанда оказался длиннее, чем говорил Антаболис. «Как думаешь, долго нам ещё тащиться?» – спросил он. «Трудно сказать, – задумчиво отозвался Второй. – Когда мы подошли к повороту на Кальдеру, шпили над фортом Лунной Бабочки были очень хорошо видны и казались довольно близкими. Буквально над головами патрульных на стенах форта. Но, поскольку нам приходится довольно сильно петлять, путь может затянуться». Элемар, подумав, подтянул ближе заплечный мешок. Развязал, заглянул в него, размышляя, не стоит ли немного подкрепиться… и решительно завязал обратно. «Кстати, – подал голос Второй, – я так и не услышал твои соображения по поводу нашего первого задания». Выругавшись, Элемар раздражённо пнул деревянный столб указателя. «Не нравится оно мне, – мрачно заявил он, глядя на раскачивающуюся табличку-стрелу с надписью "Молаг Мар". – Совершенно». «Поясни». «Попробую… В общем, то, что иногда ордену приходится нарушать законы Империи, которую он защищает, для меня давно не новость. Как и то, что мне лично предстояло заниматься чем-то подобным достаточно часто – на благо Империи, разумеется. Шпионаж, подлог и убийства – вот к такому будущему меня готовили. И до сегодняшнего дня меня это не беспокоило». «Что заставило тебя усомниться?» «Не знаю точно. Я просто чувствую, что это подстава. Антаболис вполне мог послать за этой вещицей того, кто ему о ней сообщил. Не думаю, что за эту услугу с него запросили бы неприличную сумму. Или же сообщивший мог сразу принести головоломку и получить за неё вознаграждение». «Продолжай». «А вместо этого, оказывается, что за этой штукой нужно идти именно мне. И нарушить закон, тем более что, как любезно просветил нас господин Антаболис, под императорский запрет попадают любые изделия двемеров. И если наличие у меня вот этого замечательного меча, – он похлопал по ножнам, – никого не волнует, поскольку купить такой можно в любой оружейной лавке, то с загадочной "головоломкой" ситуация наверняка иная. А как ты верно заметил, руины Аркнтанда находятся буквально над головами легионеров. И мне сейчас пришло в голову, что на выходе нас – или, точнее, меня – вполне могут встретить бравые парни в доспехах Имперского Легиона, явившиеся посмотреть, кто тут такой охреневший в своей наглости нарушает закон прямо на глазах у часовых». «Интересная версия», – задумчиво произнёс Второй. «Но хуже всего в этом то, что подставляют меня свои же. Свои, понимаешь?» «Понимаю, – вздохнул Второй. – Думаю, смысл тут в другом, – продолжил он. – То, что это подстава, ты догадался совершенно правильно. Как и о том, кто тебя подставляет. По крайней мере, я подозреваю тех же людей. Только не Косадеса лично, а, скорее, тех, кто стоит над ним. Однако цель, скорее всего, другая: тебя хотят… м-м… запачкать. Например, чтобы получить возможность тобой управлять. Или – уничтожить, если ты выйдешь из-под контроля. Представь: ты – Нереварин. Герой – богатый, знаменитый, снискавший народную любовь и уважение власть имущих. Ставший реальной политической силой… помнишь, что рассказывал старикан о пророчестве?» «Это ты про объединение данмерских племён и изгнание чужаков?» – угрюмо спросил Элемар. «Именно. Как думаешь, некие… заинтересованные лица Империи, наложившие лапу на все богатства недр Вварденфелла, позволят себя так просто изгнать отсюда? Особенно, если будут знать заранее, что такой вариант событий вполне вероятен? Или что Империя, так или иначе подмявшая под себя весь Тамриэль, потерпит у себя под боком независимое государство?» Элемар вздохнул. «А как с этим соотносится, что они сами меня в это втравили?» «А это не имеет значения. Власть, она, знаешь ли, развращает. Мало ли, что тебе в голову стукнет от данмерской народной любви? Вот и заботятся господа Косадес и Антаболис о том, чтобы у тебя был надёжный поводок. За который при случае можно дёрнуть и приказать "к ноге". Или удавить им же». «И что делать?» «Сейчас – ничего. В смысле смириться и терпеть – все равно другого выхода пока не предвидится, – мрачно посоветовал Второй. – А потом… Потом, возможно, что-нибудь удастся придумать». Элемар не ответил, упорно пытаясь поймать мелькнувшую в процессе объяснений мысль. Что-то о нарушениях законов Морровинда… Что же… Вот оно! «Мне сейчас пришло в голову, – заговорил он, спеша поделиться плодами озарения, – что в том варианте будущего, которое описал ты, намёков, да и прямых указаний на попрание законов Империи будет недостаточно. Если мне, как ты говорил, доведётся снискать любовь всего народа данмеров, им на мои прегрешения перед имперцами будет плевать с Красной Горы. Даже наоборот, учитывая их горячую симпатию к приезжим». «Логично», – согласился Второй. «А то. Зря ты меня, что ли, мордой в этот треклятый сборник законов тыкал? И вообще, если я не изрисовываю пометками каждую страницу прочитанной книги, это не значит, что я при надобности не вспомню её содержание… кстати, прекращай это делать – я только сегодня сообразил, что Кай наверняка сунул туда нос… и, вероятно, сделал соответствующие выводы. Так вот, должно быть что-то ещё. Ещё одно поручение, скрытой целью которого будет заставить меня нарушить законы Морровинда. Причём преступление должно быть таково, чтобы даже при отсутствии веских доказательств от меня отвернулись все». «Угу, завести постоянного любовника, например, – поддел его Второй. – В Морровинде это как раз запрещено. "Тридцать Шесть Уроков Вивека", проповедь тридцать третья». – Ни за что! – подпрыгнул Элемар, едва не стукнувшись головой о стрелку указателя. И, спохватившись, перешёл обратно на мысленную речь: «Чтоб ты знал, мне после приюта ещё года три кошмары снились, как меня одному из "постоянных спонсоров" продают! Я и от наставника Жоффрея чуть не сбежал, когда он пришёл меня забрать, потому что он прикинулся очередным "достойным господином", пришедшим купить себе мальчика под видом усыновления! Рваные жопы соседей по комнате, знаешь ли, очень быстро отучают верить в лучшее в людях». «Что ж, мои поздравления твоим наставникам, – мрачно произнёс Второй. – Им почти удалось превратить недоверчивого приютского волчонка в преданного и послушного пса ордена. К счастью – только почти». Элемар промолчал, понимая, что тот прав. Кто знает, как бы все обернулось, не появись Второй. И кто знает, как ещё обернётся… Однако вдумчиво заняться самокопанием ему не дали. «Так что ты там всё-таки надумал?» – поинтересовался Второй. «Что? – встрепенулся он. – А… о чем это я?.. Ага! Так вот, мне пришло в голову, что новое поручение должно нарушать законы Морровинда. Причём именно те, которые опираются на исконно данмерские традиции и ценности. Таковых я сходу могу назвать две – Трибунал и культ предков. Против Трибунала меня не погонят. А вот культ предков – достаточно поручить мне обнести пару данмерских гробниц. Да даже одной хватит за глаза, если она чем-то знаменита. Если об этом узнают – местные меня сами закопают. Или что они там делают с осквернителями». Второй промолчал. И молчал так долго, что Элемар начал подозревать неладное. «Эй… я что – угадал?» – осторожно спросил он. «Охренеть… – наконец, выдал тот. – Что ж ты раньше-то мозгами не пользовался, умник? Или ты специально идиотом прикидывался?» «Не без того, – признал Элемар. – До тебя мне, конечно, ещё далеко, но я учусь. А вытянуть из тебя что-нибудь интересное порой можно было, только прикинувшись идиотом». Ответом ему стал поток отборной площадной брани... неожиданно перешедший в весёлый заливистый смех. «Во имя всех богов, – все ещё посмеиваясь, произнёс, наконец, Второй, – а я ведь уже начал думать, что мне и впрямь достался инфантильный необучаемый идиот. Рад, что это оказалось не так». «Если бы я сам старательно не убеждал в этом окружающих, я бы обиделся, – хмыкнул Элемар. – Но, как я уже сказал, до твоего уровня мне действительно далеко. И дело вовсе не в том, что ты наперёд знаешь, что нас может ожидать. Я давно понял, что ожидающее нас – да, именно нас – будущее ты знаешь, в лучшем случае, в общих чертах, а сведения о мире у тебя отрывочны и неточны. Важно другое – ты мыслишь совершенно иначе. Твои заметки на полях – это нечто, – хихикнул он. – Из них я узнал больше, чем из текстов, которые ты комментировал». «Да, я заметил, что в разговоре с Антаболисом сегодня ты очень удачно копировал меня. Но не придал этому значения. Зря, оказывается. Но вообще-то я чувствую, что тело уже отдохнуло и можно двигаться дальше. К тому же мне очень не нравится вон то облачко, – Второй мягко повернул голову Элемара лицом к северу, туда, где над виднеющимся вдалеке бурым конусом Красной Горы висело небольшое облако необычного красного цвета, медленно увеличиваясь в размерах. – Потому что, если это то, о чем я думаю, то к тому времени, когда оно до нас доберётся, нам лучше находиться где-нибудь в укрытии. И… надень шлем. Прямо сейчас». «И что это, по-твоему, может быть», – полюбопытствовал он, вынимая из заплечной сумки хитиновый шлем. Короткий ответ Второго заставил его вздрогнуть: «Мор».***
Элемар лежал на скальном уступе недалеко от входа, прижимаясь животом к тёплому туфу, и наблюдал за парочкой контрабандистов, лениво ковырявшихся в куче двемерского хлама и время от времени перебрасывавшихся парой-тройкой коротких реплик, довольно ясно различимых даже сквозь неумолчный рокот работающих двемерских механизмов. Особенно его интересовал бретонец, то и дело беспокойно оглядывавшийся на пролом, ведущий к выходу. – Где там даэдра носят этого придурка Граниуса? – наконец воскликнул тот, раздражённо бросив обратно в кучу помятый узорчатый кубок. – Сам же говорил, что будет буря, потому что над Красной Горой с утра клубится моровое облако, и сам же шляется неизвестно где! Его напарник, широкоплечий редгард, мрачно проворчал: – Вот пойди и проверь, если так неймётся. Хотя я бы не огорчился, если б оказалось, что этого плешивого труповода уволокли скальные наездники. – Да ну его на хрен, пердуна старого, – отмахнулся бретонец, после предложения самому пойти и проверить, мгновенно растерявший весь запал. – Сам явится. А не явится… – он снова махнул рукой. Упомянутый Граниус, если Элемар верно истолковал, о ком речь, к этому времени уже примерно полчаса никуда не собирался являться. Причиной тому стала его безвременная смерть. И Элемар имел к этому самое непосредственное отношение… …Когда из-за разбитой бамбуковой тележки возле дальнего края моста встал всклокоченный, словно со сна, пожилой седовласый имперец, Элемару стоило некоторых усилий сдержать смех – очень уж комичным было выражение физиономии неизвестного. Впрочем, веселье закончилось, не успев начаться: старик – а незнакомец был заметно старше Косадеса, самого старшего из виденных альтмером в Морровинде имперцев – резко взмахнул руками и… послал заклинание куда-то в сторону. Причина такого странного поведения стала ясна почти сразу – имперец оказался некромантом и, как положено порядочному некроманту, держал материал для своих магических упражнений и изысканий при себе. В данном случае «материалом» оказался человеческий скелет, с сухим пощелкиванием встающих на место костей поднимавшийся из плоского широкого ящика, стоявшего у самого края моста. «Опаньки, – изобразил удивленный присвист Второй, – некромант». Элемар усмехнулся и встретил костяного воина простеньким заклинанием успокаивания немёртвых, относящимся к расформированной после событий «Деформации Запада» Тавматургической Школе и выученным им ещё в Школе Юлианоса. Против более сильной нежити оно могло и не сработать, а вот для такого случая – в самый раз. Скелет подпрыгнул, замер, словно в раздумье, и неторопливо заковылял в сторону сыплющего проклятиями хозяина, раздражённо упокоившего его молнией. Элемар двинулся следом, готовясь в случае чего отпрыгнуть в сторону с траектории следующего заклинания. Однако некромант снова поднял только-только упокоенного прислужника. С тем же успехом… правда, костяной вояка на сей раз, едва успев собрать себя, получил отпугивающее заклятие. И немедленно рванул прочь от «угостившего» его оным Элемара, закономерно получив от разъярённого повторной неудачей некроманта ещё одну молнию. Только на этот раз, вместо того, чтобы раскатиться набором костей, звонко простучав черепом о металл моста, бедолага осыпался кучкой сизого праха, вызвав тем самым новый шквал проклятий. А Элемар, пробежавший под его прикрытием почти две трети длины моста, не дожидаясь, пока некромант опомнится и придумает что-то ещё, запустил в него уже зарекомендовавшим себя огненным шаром и бросился вперёд, на ходу доставая меч. Некромант оказался более вёртким, чем можно было ожидать от человека его возраста, и почти сумел увернуться. Почти. Лишившийся половины волос и покрытый ожогами некромант, сорвавший с себя загоревшуюся рубаху, был страшен. Вся левая сторона туловища, рука и часть лица были покрыты сочащейся сукровицей чёрно-красной коркой. Правый глаз его буквально светился от ненависти, а левый… на левую часть лица противника Элемар старался не смотреть. Чтобы не утратить боевой дух. Взревев от смеси боли и ярости, некромант вновь вскинул руки, вокруг которых начало формироваться уже знакомое свечение. Элемар быстро, чтобы не терять противника из поля зрения покосился на стоящий неподалёку ящик, но тот оказался пуст. А некромант вынул из воздуха копьё. Чёрное, с цепочками горящих алым светом даэдрических глифов вдоль древка и на устрашающей формы зазубренном наконечнике, и окутанное едва заметной сиреневой дымкой. «Дурак, – прокомментировал Второй его выбор оружия. – Кто же с покалеченной рукой копьё призывает?» Элемар подумал, что некромант мог просто не знать других заклинаний призыва. В конце концов, Школу Колдовства, как отдельную ветвь магической науки, основали тогда же, когда расформировали Школу Тавматургии. А до того вошедшие в неё заклинания были разбросаны по всем остальным ветвям. Какие именно и где, он не знал, но это и не имело особого значения. Нацеленное в его сторону призванное копьё в ходящих ходуном руках обожжённого некроманта волновало его куда больше. Поэтому Элемар, изогнувшись и мысленно проклиная свой высокий рост, поднырнул под летящий в него наконечник и ухватился за неприятно тёплое, слабо вибрирующее под ладонью древко. И тут же резко дёрнул его к себе, заставив некроманта сделать пару торопливых шагов вперёд, чтобы не лишиться оружия. То, что выпустить копьё из рук было бы, пожалуй, разумнее, тот понял только, когда увидел двемеритовое лезвие, торчащее в его собственной груди. Хотя Элемар допускал, что выражение изумления в смеси с обидой могло означать и что-то другое. Копьё с гулким звоном исчезло, а сам некромант завалился на спину и, слабо дёрнувшись, затих. – Вот и все, – пробормотал Элемар, стянув с головы шлем и вытирая меч о валяющийся тут же драный камзол, принадлежащий, судя по всему, убитому некроманту. Лёгкий ветерок вдруг бросил ему в лицо пригоршню колючей пыли. Элемар выругался и заморгал. Однако стоило ему протереть глаза, как новый порыв ветра несильно, но ощутимо толкнул его в бок. И ещё один. И ещё. «Так, – мрачно протянул Второй, – а ну-ка бегом назад!» «Куда – назад?» «На ту сторону фояды, дубина! Шевели мослами!» – рявкнул чем-то встревоженный Второй. Элемар повиновался, со всей скоростью, на которую был способен, прогрохотав сапогами по металлическому настилу на противоположный край моста. Однако стоило ему шагнуть на утоптанную землю старой дороги, как Второй остановил его и велел обернуться. Эльф послушно уставился, куда было сказано, и оторопел: противоположный край фояды и пространство за мостом скрыла красная песчаная круговерть… «Это и есть моровая буря, о которой упоминал Антаболис?» – спросил он, торопливо надевая едва не позабытый шлем. Видимость в нем резко упала, но перспектива опять отплёвываться от этого подозрительного песка была намного неприятнее. «Она самая. И лучше в неё не соваться, если есть такая возможность». «И чем она опасна? Не считая того, что песок будет не только в глазах и во рту, но даже в заднице?» – поинтересовался Элемар, наблюдая за вылетевшим из мутной красной пелены скальником и гадая, та ли это тварь, которую он приметил как раз перед схваткой с некромантом, или другая. Птицеящер, чудом увернувшийся от столкновения с ограждением моста, заполошно махал крыльями, пытаясь убраться подальше. Наконец, это ему удалось и, поднырнув под мост, наездник с радостным воплем унёсся в сторону форта Лунной Бабочки. «Зря смеёшься. Основная её опасность – это заражение так называемыми моровыми болезнями. Что это такое, расспросишь у местных целителей. Лучше всего, при храме – они с этим сталкиваются регулярно. В отличие от Синнолиана, который хорошо, если вспомнит хотя бы названия, данмерские лекари распишут тебе все подробности», – тон Второго по-прежнему был мрачен. «И что, заражение происходит, если попасть в моровую бурю?» «На практике – обычно нет. Точнее, не совсем. Как правило, переносчиками служат заражённые животные – крысы, наездники, фуражиры квама. А теоретически – я не знаю, но вполне возможно. Крысы-то тоже эту заразу как-то подцепляют». «А о каких монстрах толковал наш любитель двемерских головоломок?» – Элемар прищурился, вглядываясь в пылевую завесу. Показалось? Или край бури сейчас действительно сдвинулся на несколько шагов дальше, чем несколько минут назад? Значит ли это, что буря отступает? «Корпрусные монстры. Люди и меры, которым очень не повезло подцепить самую страшную из болезней Морровинда. Несмотря на то, что моровые болезни не поддаются обычному лечению, их все же можно исцелить. Если знать, как. Корпрус – неизлечим. Он разрушает разум и уродует тело. Кто-то из заболевших держится дольше, кого-то корпрус сжирает сразу… но финал один – страдания, безумие и смерть. Но, к счастью, заразиться им весьма и весьма непросто. Я знаю только один способ, и моровые бури к нему не имеют никакого отношения». Элемар подумал… и не стал допытываться, имеет ли этот загадочный способ отношение к нему самому. Второй был прав – некоторых вещей заранее лучше не знать, одних подозрений достаточно, чтобы потерять покой и сон. Хотя, если тот молчит, значит, в ближайшее время это им точно не угрожает. А вот ту трубу ещё минуту назад точно не было видно. И если Хасфат Антаболис не соврал, то где-то там как раз и должен быть рычаг, открывающий двери в Аркнтанд… …Нервный бретонец вдруг вскочил на ноги. – Пойду-ка я все же проверю, где там носит этого старого пердуна. Может, и вправду свалился? – Ну-ну, – промычал редгард, не отрываясь от сортировки трофеев. Элемар тихонько отполз назад и затаился за вулканическим выступом. Уцелевшие газовые светильники двемеров располагались слишком высоко, так что выбранное им место утопало в густых тенях. Весело насвистывающего бретонца было слышно издалека – раздражающий скрежет двемерских машин здесь звучал гораздо тише, к тому же тот не думал скрываться. Доспехов на нем тоже не было – удивительная беспечность для того, кто промышляет в пустошах. Элемар аккуратно придержал заваливающееся тело. И запоздало подумал, что необходимости в этом не было – грохот, доносящийся откуда-то из толщи скал, заглушил бы звук падения даже в том случае, если бы бретонец был экипирован в стальной доспех. Точно так же, как заглушил скрежет несмазанной двери на входе, заставивший самого Элемара пережить несколько неприятных минут в ожидании явившихся на звук обитателей Аркнтанда. А стальной танто, порекомендованный Тореком вместо привычного обоюдоострого кинжала, оказался неудобен. На результат это, конечно, не повлияло – бретонец не успел даже пикнуть, но все равно неприятно. Придётся, наверное, все же просить Нельса, чтобы дал пару уроков. Век бы его не видеть, вымогателя… – …Ну и где её искать? – почти час спустя выругался Элемар, отворачиваясь от очередного двемерского стеллажа. Все доступные помещения были осмотрены и обысканы, пополнив его заплечный мешок неплохими трофеями, вроде необычных шестиугольных монет из серебристого металла и драгоценных камней. Посуду он, поразмыслив, решил всё-таки не брать – тяжело. К тому же, по словам Второго, ничто не мешало им вернуться сюда ещё раз. А вот двемерской головоломки, за которой они сюда и явились, нигде не было. Правда, была ещё одна дверь – в отличие от прочих, запертая на замок с ловушкой – но Второй запретил её взламывать. Да и сам Элемар, услышав за ней сквозь бесконечный грохот и скрежет, резкое шипение и гулкие тяжёлые удары металла о металл, похожие на удаляющиеся шаги, решил отказаться от этой идеи. «Есть ещё одно место, которое мы не осмотрели… – задумчиво отозвался Второй. – Возвращаемся». «Как скажешь». В первом зале все осталось по-прежнему – куча неразобранного двемерского хлама и валяющийся возле неё труп мародёра-редгарда. И верхняя площадка, о которой Элемар за беготней успел забыть. Её-то и имел в виду Второй. Точнее, небольшое помещение, которое к ней примыкало, отделённое уже привычной круглой дверью. Находившийся за ней мародёр обернулся на звук. – Я же сказал, чтобы меня… – начал он и осёкся. – А ты ещё кто та... а-ах... кой?.. – с трудом договорил он, неверяще уставившись на вонзившееся в грудь двемеритовое лезвие. – Кто-кто, – буркнул Элемар, выдёргивая меч. – Ординатор Трибунала. Не видно, что ли? И обрадованно добавил: – О, а вот и кубик…***
…А в Балморе бушевала пепельная буря. Красный песок мгновенно запорошил глаза, набился в волосы и за шиворот, царапая кожу под одеждой. Элемар пошатнулся, едва не сбитый с ног порывом ветра, и Второй торопливо перехватил контроль, в пару шагов оказавшись перед дверью в храм Трибунала, к которому его перенёс свиток с заклинанием Вмешательства Альмсиви. – Во-он! – ударил в уши яростный вопль, стоило им войти. – Нечестивый н'вах! Как ты посмел?! – на них, путаясь в полах мантии, нёсся данмер-служитель. И, не дойдя всего несколько шагов, замер, недоверчиво оглядывая его с ног до головы. – Чужестранец… откуда на твоих плечах этот пепел? – Пепельная буря, – осторожно произнёс Второй. И добавил: – Прямо за этой дверью. Красные глаза жреца недоверчиво сузились: – Ложь! В Балморе не бывает пепельных бурь! – выплюнул он. – А ты выгляни! – вызверился в ответ тот. Жрец с шумом втянул воздух, но подошёл к двери. Приоткрыл… и тут же захлопнул. Да так, что под сводом храма отозвалось эхо. – Но… как? – совсем другим тоном выдавил он. – А я знаю? – буркнул в ответ Второй, вытряхивая пепел из волос. – Лучше скажи мне, есть ли у храмового целителя лекарство от моровых болезней? – Ты заражён Мором, чужестранец? – подозрительно спросил жрец, отступая на шаг. – Насколько я знаю, нет. Но я не могу быть уверен, что меня не коснулась иная хворь. – Что ж… – оценивающе прищурился тот. – Альмсиви милосердны к страждущим, вне зависимости от того, каким богам они молятся. За тридцать пять медных септимов ты можешь помолиться у алтаря, прося исцеления. Второй молча достал из кошеля три «башни» и пять медных «шлемов» и вложил в протянутую ладонь. «Ничего себе расценки!» – возмутился вынужденный наблюдать Элемар. А ты как думал? Хочешь бесплатно – присоединяйся к Храму в качестве служителя», – ответствовал Второй, шагая вслед за жрецом к триолиту у дальней стены зала. «Да-а? А ничего, что я уже являюсь служителем другого культа?» «Я пошутил». «Кто бы сомневался. И долго нам тут сидеть?» «Понятия не имею. Как правило, пепельные бури скоротечны. Однако я считал, что в этом регионе их не бывает. И, тем не менее, нам не повезло перенестись из Аркнтанда прямиком в одну из них. Так что я теперь ни в чем не уверен». «Чудесно», – с сарказмом подытожил Элемар. Желтоватый камень храмового триолита, покрытый малопонятными рисунками, остался безучастен к прикосновению. Жрец, ожидавший поблизости, встрепенулся. – Поздравляю, сэра. Зараза не коснулась вас, – церемонно произнёс он. И добавил: – Вы можете переждать бурю в стенах нашего храма. – Я все же хотел бы пообщаться с целителем, – благодарно наклонив голову, ответил Второй. – Наверняка он может развеять моё невежество касательно моровых болезней.