Куда вас, сударь...

      То, что они идут куда-то не туда, Элемар понял не сразу. Неревар, справившись с приступом боли, видимо, совсем утратил связь с реальностью и просто пошел, куда глаза глядят. А глядели они строго вперед – туда, где напротив выхода из подземелий Когоруна виднелось русло фояды. Вот только фояда была совсем не та... но выяснилось это сильно позже, когда они, миновав какую-то двемерскую крепость, вышли к месту, где она сворачивала... влево, если судить по направлению движения. А вот в какую сторону вело это «влево», вопрос оставался открытым...       Хуже было другое – Неревар его не слышал. Или слышал, но принимал за еще один из призрачных голосов, которые донимали самого Элемара на пути в Когорун, а потому не отзывался и вообще никак не реагировал. А попытка силой перехватить контроль над собственным телом привела к тому, что его буквально отшвырнули «внутрь»...       И вот тогда Элемару стало по-настоящему жутко. Оказаться пленником в собственном теле, управляемом сошедшим с ума «подселенцем»... Осознав это, он едва не запаниковал... но в бестелесном состоянии все же были свои преимущества – приступ паники удалось подавить еще до его начала. А затем и начать думать, как исправить сложившуюся ситуацию... пока она из просто жуткой не стала критической. Что могло произойти в любой момент. После чего затаился, выжидая удобного момента.       Неревар же тем временем шагал вдоль русла фояды, бездумно следуя её изгибам... пока очередной поворот не вывел к устью какой-то пещеры. Пользуясь тем, что он остановился, вглядываясь в темный зев, Элемар неожиданно рванулся и перехватил контроль, выталкивая опешившего духа «внутрь». А потом оставалось только держаться изо всех сил. Держаться, веря, что мгновенно взбесившийся Неревар придет в себя и успокоится. Держаться, сцепив зубы, чтобы не заорать от выкручивающей мышцы и суставы боли, пока тело претерпевает обратную трансформацию... Держаться, всей душой надеясь, что вот сейчас, пока они беспомощны оба, с неба не свалится какой-нибудь скальный наездник, пронзительные крики которых слышались опасно близко...       Повезло. Скальные наездники, к местам гнездования которых они, видимо, приблизились, оказались то ли слишком далеко от них, то ли достаточно сыты, чтобы не заинтересоваться. Элемару было трудно судить – разум, кристально ясный, пока он находился внутри, словно заволакивала вязкая, постепенно сгущающаяся муть, мешая мыслить связно. Боль тоже ушла – не полностью, но ослабев до уже ставшего почти привычным глухого нытья во всем теле. Нужно было торопиться найти укрытие, чтобы привести себя хоть немного в порядок, пока он еще способен рассуждать относительно здраво, и искать дорогу в обиталище Дагота Ура... в Бтуангтув – так, кажется, говорил Неревар в последнем сне? Благо, сам Неревар тоже затих. Элемар мог только надеяться, что тот постепенно приходит в себя, а не ждет удобного момента, чтобы вернуть их общее тело себе.       Внутри пещеры, оказавшейся при близком рассмотрении брошенной эбонитовой шахтой, стало немного легче. Вяло удивившись этому, Элемар устроился неподалеку от входа – кто знает, что заставило шахтеров бежать отсюда? Ладно, если Мор... а если что-то другое?       «Где мы?» – подал вдруг голос Неревар.       «А что ты помнишь?» – осторожно поинтересовался Элемар в ответ.       Тот помолчал.       «Помню... помню встречу с Раласом. Помню, как шли по «залам предков» Когоруна и разговор с Утолом. Помню, как вышли наружу и... – он снова замолчал. – Остальное... прости, не хочу об этом говорить. Неприятно».       «Понятно, – не стал настаивать Элемар. – А что за залы предков?»       «Погребальные залы Дома Дагот. Ты не ответил».       «В общем... мы заблудились».       Неревар помолчал.       «Это шахта?»       «Да. Брошенная, судя по всему».       «Плохо».       «Не то слово».       «Ты не понял. Будь эта шахта действующей, я бы знал, где мы оказались».       «А за Призрачным Пределом есть действующие шахты?» – вяло изумился Элемар.       «Одна точно есть. На полпути от Призрачных Врат до Бтуангтува. В фояде Мамея».       «Тогда это точно не она», – приуныл Элемар.       След узкого, прихотливо извивающегося, обходя крупные препятствия, ручейка лавы не шел ни в какое сравнение с руслом гигантского огненного потока, пронесшегося через эти самые препятствия напрямик и остановленного только водами Внутреннего моря. К тому же, если вспомнить, что выйти к Красной горе они могли только с севера, дойти до Мамеи у них при всем желании не вышло бы. Ближайшей фоядой... Элемар даже зажмурился, напрягая вялый, словно бы все больше затягивающийся какой-то паутиной разум... Ближайшей фоядой была Бани-Дад. Далеко от нее они отойти не могли... Оставалось выяснить, как к ней выйти... и можно ли добраться по её руслу до... Бтуангтува. В котором, если верить беседе из последнего сна, их будет ждать... Дагот.       Только какой? Во сне они – точнее, Неревар – беседовали явно с Даготом Ворином. Таким, каким Неревар его помнил... Но сколько от того Ворина, которого он некогда знал, осталось в Даготе Уре, с которым им предстоит встретиться под Красной Горой?       А еще неясно зачем... ему было нужно, чтобы они побывали в Бтуангтуве именно сейчас? Да, там его Сердце, но... Нет, определенная логика наверняка была – сейчас это было сравнительно безопасно... с той точки зрения, что пепельные твари принимали их за кого-то из своих. Но ведь дело-то явно не в этом... а в чем же?       «Надо бы проверить пещеру, – произнес вдруг Неревар. – Пока ты... способен соображать и отличать реальность от видений. Потому что когда тебя накроет, как меня – а я боюсь, что накроет – будет поздно. А нам еще собой надо заняться».       Соображал Элемар как раз-таки не слишком хорошо. Более того, с каждой минутой, пожалуй, все хуже. Так что Неревар был прав. Только...       «Много слов, – ответил он. – Говори короче».       «Понял, – отозвался тот. – Как ты себя чувствуешь?»       Элемар задумался.       «Неплохо... пожалуй. Все болит, но... как обычно. И чешется. И мокро... Спина... руки... везде. А в голове... как паутина», – с трудом сформулировал он.       Неревар выругался.       Первый враг нашел их сам. Точнее, враги: целая стая крыс – очень крупных и крайне недовольных вторжением. Или напротив – обрадованных появлением вероятного обеда... Элемар даже не успел отойти от выхода, когда из штольни к нему устремилась серая повизгивающая волна. К счастью, ему было чем их встретить – на пути тварей вновь, как когда-то в подземельях Вивека, расцвел «огненный цветок». Правда, потом пришлось ждать, пока смрад от горелых тушек слегка развеется... к тому же на крысиный визг мог явиться кто-то еще.       «Странно. Вряд ли шахтеров выгнали отсюда крысы», – задумчиво проронил Неревар, когда из темного зева так никто и не появился.       Меняться обратно он не предлагал, видимо, опасаясь, что вновь утратит связь с действительностью. К тому же он по-прежнему оставался отвратительным мечником, как-то вскользь посетовав, что лучше бы ему приснились тренировки с мечом, чем женитьба на Альмалексии. Пользы, мол, было бы больше. Конечно, он очень неплохо – даже лучше, чем Элемар – владел ножом, но... о том, чтобы подобраться к кому-то на расстояние удара ножом сейчас нечего было и думать: ноющие, налитые тяжестью мышцы слушались неохотно, а распухшие суставы отказывались гнуться должным образом...       Серьезных противников им поначалу не встретилось, только несколько шалков, облюбовавших ближайшую штольню. Неревар при виде них нервно шипел и норовил спрятаться поглубже...       «Почему ты их так боишься?» – не выдержал наконец Элемар.       «Не помню, – буркнул в ответ Неревар. – Вспомню – расскажу».       А вот дальше пришлось напрячься. Потому что, как оказалось, шахта действительно была заброшена вовсе не из-за крыс...       Когда из незамеченного сразу бокового прохода на них дохнуло холодом, а следом показалась массивная фигура, словно вытесанная изо льда, Неревар внутри успел только выругаться. Элемар же запустил в нее приготовленным заклинанием «огненного цветка» – несмотря на предупреждение, он ожидал еще одного нападения крыс. В конце концов, напавшая на них ранее стая встретилась им совсем недалеко...       В ответ своды шахты содрогнулись от низкого рева, похожего на треск ломающегося льда. На их счастье, выбор заклинания оказался удачным, а инеевый атронах не ожидал атаки. Ему не хватило одного шага, чтобы вырваться из огненной ловушки...       «Как ты догадался использовать именно это заклинание?» – удивился Неревар, пока он обходил куски тающего, оплавленного жаром льда, на которые рассыпался поверженный атронах.       «Случайно, – буркнул Элемар. – Не... обманывайся, – медленно добавил он. – Я не очень... хорошо... соображаю».       «Видения?» – Неревар явственно напрягся.       «Нет. Просто... паутина... в голове. Так что... будь готов. К... – он замялся, пытаясь подобрать нужные слова, – чему угодно».       Просьба оказалась не лишней: на шум явился – точнее, явилась – крылатый сумрак. И когда Элемар, заметив движение, снова запустил «огненным цветком» – её это не остановило. Хуже того, заклинание еще и частично отразилось обратно, заставив его зашипеть от боли. Впрочем, крылатую «деву» все же потрепало – пламя обожгло ей глаза, заставив бестолково метаться по тоннелю шахты. Только вот легче от этого не было: тоннель был довольно узок, а корпрус все же лишил Элемара изрядной доли подвижности, так что столкновение с сумраком, яростно хлещущей воздух когтистыми крыльями и хвостом, было делом времени. Эти же обстоятельства мешали и подобраться к ней ближе, чтобы добить.       Однако, как оказалось, кое-что сумрак все-таки видела. Стоило Элемару шагнуть в сторону, уворачиваясь от столкновения, как она с яростным криком бросилась на него. Крылья распахнулись, отрезая пути отхода, увенчанный острым жалом хвост взметнулся вверх, грозя расколоть череп вместе со шлемом или перебить позвоночник...       Неревар рванулся «вперед» и... вперед, вскинув руки... хрустнуло... и сумрак грянулась на спину, запрокинув голову и плеснув изо рта темной кровью. Острое жало все же успело скользнуть по наплечнику, оставив глубокую борозду и заставив левую руку Элемара бессильно обвиснуть, но... это было все. Сумрак несколько раз ударила крыльями об пол, изгибаясь всем телом, дернула когтистыми лапами – и затихла. Неревар же торопливо спрятался «внутрь».       – Это... как? – ошарашенно пробормотал Элемар, привалившись к стене, чтобы не упасть – молниеносный «обмен» туда и обратно его несколько дезориентировал – и недоверчиво разглядывая сумрака, распластавшуюся у его ног с неестественно вывернутой шеей.       «Случайно», – не менее ошарашенно отозвался Неревар.       «Случайно», – уже мысленно с иронией повторил Элемар.       То ли от потрясения, то ли из-за кратковременного обмена «паутина», затягивавшая его разум, слегка рассеялась. О чем он даже немного жалел – случившееся в прояснившейся голове укладываться не желало.       «Случайно взял – и сломал шею младшему даэдра», – все так же иронично проговорил мысленно он.       «Ну... да. То есть я знал... помнишь, нам еще Андрано говорил... только не Ллевул, а этот... из балморского храма... что у больных корпрусом увеличивается физическая сила. Я думал эту тварь просто оттолкнуть, пока она нас совсем в стену не вжала и рожу не обглодала. И предполагал, что даэдра все же хоть немного, но сильнее и крепче любого смертного. Поэтому вложил в толчок всю силу, какую смог. И... промазал. Ну и вот...» – почти смущенно закончил Неревар.       Элемар почти беззвучно рассмеялся, сползая по стене на пол. И впрямь случайность... дурацкая, но такая для них сейчас счастливая. Дралвал Андрано – вспомнилось имя балморского храмового целителя – действительно говорил об этом, но он просто забыл...       Аккуратно пошевелив ноющим плечом, он облегченно выдохнул – кости были целы. И боль ожогов от собственного отразившегося заклинания тоже почти утихла. Вот только разум вновь начало затягивать паутинной пеленой... но с этим ничего нельзя было поделать. Вынув меч – возросшая сила была несомненным преимуществом, но рассчитывать только на неё не стоило, как и на «огненный цветок» – Элемар осторожно двинулся дальше. Туда, где вдали что-то настораживающе светилось багрянцем...       Однако последним серьезным противником, облюбовавшим самый дальний забой, стал еще один атронах – такой же, как и первый, так что меч не пригодился. А вот «огненный цветок» – очень даже. Точнее, целый «букет» и озерцо лавы – то самое, свечение которого Элемара и насторожило ранее и в которое, уже удирая, он чуть не угодил сам – потому что этот атронах был настороже. Элемару пришлось напрячься, чтобы, выманив его из довольно просторного забоя в тоннель, не попасть под удар самому – инеевые атронахи, как оказалось, могли быть очень быстрыми. К тому же заклинание, к его ужасу, несколько раз срывалось в последний момент... Так что лавовое озерцо, в которое в итоге с разгона влетел ослепленный очередным удачным «цветком» атронах, пришлось очень даже кстати.       Шахту, похоже, покидали в спешке – Элемару то и дело попадались валяющиеся как попало инструменты, несколько ящиков и тележек с эбонитом, заполненных едва на треть, и даже личные вещи, видимо, забытые или выроненные во время бегства. Нашлись даже две котомки с испорченной едой – от амбре сгнившего батата Элемара, поддавшегося любопытству и опрометчиво развязавшего одну из них слишком близко к носу, едва не вывернуло наизнанку.       Была и неожиданная находка – даэдрическая клеймора, воткнутая в глубокую трещину в лавовом останце, в окружении нескольких черепов, перетянутых плетеными лентами из черного шелка.       «Похоже, кто-то баловался некромантией, – проронил Неревар, пока Элемар, задрав голову, изучал эту композицию. – Я такие черепушки в Тель Фире видел. На полках валялись».       «У Фира на полках чего только не валялось», – фыркнул Элемар.       «Да, очень разносторонний мер».       «И ты думаешь, что он занимается некромантией?»       «Почему нет? Он – Телванни, а им на законы плевать с вершины грибной башни. Но я вот думаю... эта штука проклята или нет?»       «Зачем те... ты, что, хочешь её забрать?»       «Ну... обратно мы сюда не вернемся, а даэдрик жутко дорогой...»       «...И жутко тяжелый! – возмутился Элемар. – Тебе не кажется, что жажда наживы тебя как-то не вовремя обуяла?»       «Ну и хрен с ней тогда», – смирился Неревар.       Самой же полезной находкой, ради которой, собственно, они и затеяли обыск шахты, стала бочка с водой. Воды, правда, в ней оставалось меньше половины, да и запах от неё исходил неприятный, но в их положении и это было подарком богов. Потому что одежду пришлось отмачивать – кровь и слизь из лопнувших волдырей намертво приклеили ткань к коже. Толку, увы, было немного – процесс отдирания одной от другой оказался неприятным настолько, что Элемар в какой-то момент заподозрил, что рубашка к спине не присохла, а приросла. К тому же вскрытые таким образом язвы вновь начали сочиться...       На перевязку ушло почти все, что было закуплено в Альд'Руне. А Элемар сам себе стал напоминать драугра – пропитанные заживляющими зельями бинты покрывали его с ног до головы. Двигался он теперь тоже, как тот драугр, что стало особенно заметно, когда пришлось влезать в доспехи. Справиться помогло Кольцо Ветра, которое он так и носил на шнурке на шее. Снимать его не хотелось – опухшие суставы чары кольца, конечно, не излечили, но те хотя бы гнуться начали должным образом – однако вещица была приметной. Здесь, внутри Призрачного Предела интересоваться ею было некому, но вот снаружи... Элемар был совсем не уверен, что корпрус не изуродует его пальцы так, что снять кольцо он попросту не сможет – он и сейчас-то и надел, и снял его с трудом... Поэтому он покачал кольцо на ладони и со вздохом сожаления повесил обратно на шнурок.       А вот висевшее на том же шнурке Кольцо Учителя Неревар порекомендовал не убирать далеко. Хотя и надевать прямо сейчас отсоветовал.       «В Бтуангтуве нам понадобится ясная голова... ну, насколько это будет возможно».       Элемар не возражал – с головой у них и без кольца, точнее, последствий его ношения потом будут проблемы. Впрочем, проблемы у них уже были и не только с головой. Накладывая повязки, Элемар вдоволь насмотрелся на то, что сделал с ним корпрус – золотистая, как у всех альтмеров, кожа выцвела, приобретя оттенок сырого теста... в сочетании с мокнущими язвами это выглядело особенно отвратительно. А как выглядит теперь его лицо, он даже представить боялся. К тому же у него начали сыпаться волосы...       Зелья тоже заканчивались, да и действовали с каждым разом все слабее. Но что было хуже всего – ни Элемар, ни Неревар не знали, сколько времени у них осталось до тех пор, пока не закончится действие благословения алтарей...       Выйдя из шахты, Элемар втянул воздух сквозь стиснутые зубы – под землей почему-то было легче, а стоило выйти на поверхность... Но нужно было двигаться дальше. Переждав, пока приступ пройдет, он огляделся. Глянул на небо... и выдохнул сквозь зубы, испытывая одновременно облегчение и отчаяние – сквозь багровое марево просвечивал окровавленной монетой Магнус, зависший в зените, скупо высвечивая темную громаду конуса Красной Горы к юго-западу от шахты. Надолго задумавшись – мысли снова стали тягучими, точно скрибовое желе – Элемар двинулся в сторону, откуда они, предположительно, пришли.       К фояде Бани-Дад и к входу в подземелья Когоруна – удалось выйти довольно быстро. Возможно, потому что Элемара видения почти не одолевали – видимо, принятое зелье для прояснения рассудка все же худо-бедно действовало – а потому он не метался по фояде, наворачивая круги и петли буквально на одном месте. Дальше уже было просто – путь лежал «в гору» по руслу фояды. Хотя физически, конечно, дело обстояло с точностью до наоборот...       Встреченные корпрусные монстры – по большей части, пепельные «зомби», хотя встречались и ловчие корпруса и даже один калека – по-прежнему их не трогали, в большинстве своем, похоже, вообще не замечая. А вот у Элемара от хриплых воплей с мольбами к «Господину» поговорить с очередным несчастным, обращающим к небу превратившееся в кровавое месиво безглазое лицо, всякий раз по спине пробирало морозом. А в голове звучал голос Ворина Дагота из сна:       «Корпрус... Моя самая большая вина. Моё самое великое предательство...»       Что бы тот ни сделал, вряд ли он хотел потомкам своего Дома вот этого...       Края кратера Элемар достиг к закату и к тому времени почти совсем обессилел. В какой-то момент – он не заметил, когда – склон стал совсем крутым и, хотя идти по нему все еще было возможно, усилий с каждой тысячей локтей требовалось все больше. А времени до заката оставалось все меньше... Решение использовать чары Ботинок предложил Неревар, удивившийся, что он не додумался до этого раньше... Элемар не удивлялся – это тоже требовало слишком больших усилий. Просто сделал, как было сказано. Так было проще. Главное было держать равновесие. И обновлять чары по команде...       Ему казалось – не только мысли, но и сам мозг превратился в вяло колышущееся внутри головы скрибовое желе, не способное ни удивляться, ни пугаться. Ни шороха и хруста лавовой корки под ногами, ни низкого вибрирующего рокота где-то в глубине... ни золотистых проблесков, возникающих то тут, то там, постепенно наливаясь цветом и объемом, пока не оказалось, что мимо проходят десятки... нет, сотни призраков. Крепких и плечистых, облаченных в сияющие золотом доспехи воинов или худых, укутанных в долгополые одежды из «золотой» ткани магов или ученых... но одинаково черноволосых и чернобородых. Большей частью мужчины – женщин было немного и отличить их порой можно было лишь по отсутствию бороды. Каждый из них на первый взгляд был занят своим делом: кто-то сидел на камнях, притопывая в нетерпеливом ожидании неведомо чего, кто-то возился с разобранным арбалетом, детали которого были педантично разложены рядом с обутой в бронированный сапог ногой на лоскуте ткани... Кто-то яростно спорил с соседом, резкими движениями рук вычерчивая в воздухе какие-то рисунки, кто-то просто бродил туда-сюда, изредка поглядывая в небо... но все они видели Элемара. Ему уступали дорогу. Не из почтительности или симпатии – потому что он ясно видел недовольство и презрение на вытянутых угловатых лицах – скорее, не желая столкнуться. Соприкоснуться. И то же презрение и неприятие было слышно в гуле голосов, с каждым его шагом набирающим громкость и плотность – от едва слышного гудящего шепота до многоголосого гомона, в котором ясно различались целые реплики, произносимые на уже знакомом лязгающем языке. Но ему было все равно. Они – кем бы они ни были – не мешали ему идти вперед... и этого было достаточно.       Главный кратер Красной Горы был ничуть не похож на кальдерский, с его ровными склонами, почти вертикальными сверху и округло-пологими, плавно сходящимися чашей внизу. Здешние склоны даже в верхней части казались обманчиво-пологими, перемежаясь широкими горизонтальными уступами, гигантской лестницей спускающимися к курящемуся провалу в центре(1).       На них-то, на этих уступах, и расположился огромный город, некогда бывший двемерской столицей, носившей название Бтуангтув, а ныне ставший оплотом «Шестого Дома» и именуемый по имени главы оного... Сейчас от него оставалось немного – южная часть была уничтожена извержениями – со своего места Элемар видел черные ленты застывшей лавы, прожёгшие глубокие провалы в стенках кратера и ставшие истоками фояд Ашур-Дан и Мамея, с высоким обветрившимся останцом между ними – а те постройки, что были пощажены лавой, обрушились в жерло Красной Горы.       Северной повезло немногим больше... но Элемар, как и с Когоруном, откуда-то знал, что им не надо ни на юг, ни на север. Цель их путешествия находилась в западном склоне кратера, в той части города, что загадочным образом сохранилась лучше всего.       Оставалось до нее добраться...

***

      – Дом с привидениями, – проворчал Неревар, выпрямляясь.       Покачал на ладони Кольцо Учителя. Помедлил и надел.       Бтуангтув был мертв, как бывает мертв дом, навсегда покинутый хозяевами. И в то же время жив. Точнее, не-жив.       Осмотревшись, Неревар вздохнул:       – Конечно, это не могло быть так просто...       Полутемные залы и запутанные коридоры с погасшими или мигающими зеленоватыми цилиндрами ламп, змеящиеся вдоль стен трубы, уходящие внутрь и куда-то вниз, лестницы... двемеры изрыли вулкан, как черви бретонский сыр. Темные прямоугольные отверстия, забранные решетками. Круглые колеса каких-то затворов. Загадочные надписи над некоторыми дверями. Низкий непрерывный гул из-за стен, отдающийся вибрацией внутри. И жара. Элемару казалось, что они попали в какой-то другой мир... если бы не встречающиеся... наверное, все-таки души... двемеров и слуги Шестого Дома.       «Подумать только – целый народ, ожидающий... воплощения?» – пробормотал он.       «Угу, – мрачно отозвался Неревар. – Только вот способ они выбрали... не самый... гнусный, в общем».       Проходивший мимо дух двемера в одеянии из уже знакомой «металлической» ткани, повернулся, явно услышав, и презрительно усмехнулся сквозь бороду:       – Кто бы говорил...       Неревар ответил ему не менее презрительным взглядом:       «Я, по крайней мере, не убил своего носителя. И не превращал его тело в... головоногое рукожопое».       Элемар внутри невольно фыркнул – двемер недоуменно моргнул, видимо, переводя сказанное на нормальную речь. Впрочем, переведя, тот снисходительно хмыкнул:       – Ты слишком трепетно относишься к внешнему. А мы обращены внутрь.       «Ну да, хуй на морде – признак высокой духовности, – Неревар фыркнул почти по-лошадиному. – О сомнительной эстетике я и вовсе молчу», – и отвернулся, решительно зашагав в ему одному известном направлении.       У Элемара возникло тревожное чувство, когда он заметил, с какой уверенностью Неревар шел куда-то вглубь Бтуангтува, ненадолго приостанавливаясь только в тех случаях, когда заходил в тупик или для того, чтобы учтиво поприветствовать очередного «старого Дагота». И то, что его в большинстве случаев игнорировали, его совершенно не огорчало. Как не задевали и редкие саркастически-оскорбительные реплики в ответ. Элемара, впрочем, тоже – не нападают и ладно. Да, проводник пришелся бы кстати, но предлагать им помощь никто не спешил – видимо, Дагот Гирер был исключением. Но хотя Неревар, кажется, примерно представлял, куда им нужно... и на этот раз вроде был в своем уме, чувство тревоги не отпускало.       «Ты точно знаешь, куда нам нужно идти?» – не выдержав, спросил он.       «Вниз, – тут же ответил Неревар. – Но это приблизительно. Дагот Ур по какой-то причине не может далеко отойти от Сердца. А оно внизу – вулкан образовался над ним, если верить... легендам».       «А... чувствуешь ты себя как?» – продолжил осторожные расспросы Элемар.       «Физически – сносно. Ничего не болит... ну, больше обычного... и так далее. Или ты о башке? Мне трудно судить, но... никакой «паутины», которую ты упоминал, я не ощущаю и проблем с мышлением не замечаю. Но ты приглядывай».       «А как насчет поменяться?»       Неревар даже остановился.       «Если ты мне внятно объяснишь, нахрена тебе это понадобилось прямо сейчас, то почему нет?» – удивленно ответил он.       «Прямо сейчас мне это вообще не надо, – признался Элемар. – Просто когда ты прошлый раз так же, как сейчас, целеустремленно пёр непонятно куда, мне пришлось с тобой драться».       «А-а... Нет, прямо сейчас в твоей-моей голове на удивление ясно, – Неревар зашагал дальше. – И это настораживает. Кстати, заметь – марева-то нет... И это тоже повод задуматься».       «Я пока просто запомню».       Элемар не знал, как глубоко они успели спуститься, когда выяснилось, что дальше хода нет – очередной коридор – на удивление пустынный – привел их к металлической решетке, за которой зиял глубокий прямоугольный провал с рубчатыми металлическими полосами в скошенных углах. Точнее, коридоров было много, но все они либо вели в помещения на уровне, либо были так или иначе повреждены и непроходимы. Из самых дальних и вовсе дышало жаром, а воздух был явно отравлен – сунувшись в один такой коридор, Неревар обратно не вышел, а выполз, подстегиваемый, кажется, даже не истошными мысленными воплями перепуганного Элемара, а собственным упрямством... А выхлебав буквально в один глоток флакон с противоядием, облегченно пробормотал:       – Какое счастье, что мы давно не вытряхивали всякий хлам...       «Я бы не назвал противоядие хламом», – хмыкнул Элемар, даже не пытаясь скрыть собственное облегчение.       «Можно подумать, ты не понял, что я имел в виду», – уже мысленно отфыркнулся Неревар.       Но, как бы то ни было, единственным путем вниз оставался тот самый провал.       «Блядь!» – нервно крякнул Неревар, осторожно заглянув вниз и тут же отшатнувшись.       Отошел немного назад, сел на пол, вытянув ноги и привалившись к стене, и принялся развязывать заплечную сумку.       «Что ты собираешься делать?»       «Надо немного передохнуть. Не то чтобы я чувствовал усталость, но... лучше сейчас. Пока мы тут одни. Странно, кстати, что никого нет. То ли всем наплевать, что мы тут шляемся, то ли... то ли я чего-то не понимаю».       Впрочем, отдых получился кратким – Неревар не собирался попусту терять и без того ускользающее время. Просидев всего несколько минут и сделав всего несколько глотков из фляги с водой, он встал. И успел сделать шаг в сторону зарешеченного провала, когда сбоку вдруг раздалось оглушительное шипение, сопровождаемое лязгом, заставив его шарахнуться в сторону, одновременно разворачиваясь в сторону источника звука. Струя воздуха, в следующий момент ударившая в бок, заставила покачнуться и сдавленно выругаться. Впрочем, он тут же успокоился и облегченно выдохнул:       – Ёбаная вентиляция...       В коридоре действительно стало заметно прохладнее и легче дышать, а шипение постепенно начало утихать. А вместе с ним и лязг.       Лязгала, как оказалось, одна из решеток, закрывающих ранее замеченные прямоугольные ниши в стенах. Неревар подошел к ней и, сняв перчатку, поднес руку... потом перешел к следующей.       – Понятно... – пробормотал он.       «Что именно?»       «Что им пора прочистить вентиляцию. Иначе не задохнутся, так изжарятся. Вулкан же... Впрочем... – он ненадолго задумался, – мы должны успеть».       «В смысле?» – не понял Элемар.       Неревар вздохнул.       «Я об обслуживании механизмов, обеспечивающих охлаждение и приток чистого воздуха. И... все остальное тоже. И наличии резервных установок на случай выхода из строя основных. Точнее, в том, что они есть, я как раз не сомневаюсь... меня волнует их состояние – как долго они еще проработают?»       Элемар ничего не понял, но счел за лучшее не переспрашивать.       «Что это?» – заговорил он, когда они вернулись к провалу за решеткой.       «Это? Подъемник. Точнее, шахта подъемника. А вот где кабина... или платформа, я понятия не имею. Но именно она-то нам и нужна, хотя кто бы знал, как я не хочу ею пользоваться...»       «Ты говорил, что в том мире, где... куда тебя перенесло... там нет магии. Там все вот так?»       «Нет, – отозвался настороженно заозиравшийся Неревар, но никого вокруг по-прежнему не было – ни живого, ни мертвого – и он уже спокойнее продолжил: – Вот так оно было лет сто назад. Наверное. Я все же был далек от техники. Мог сделать несложный ремонт или настройку какого-нибудь бытового прибора, но и только, для чего-то серьезнее уже нужен был специалист. Как, в общем-то и везде... А вот именно такое... ну, разве что где-нибудь на крупных промышленных комплексах было. Я там не бывал, поэтому могу только догадываться».       «Сто лет? Ты говоришь так, как будто это прямо седая древность!»       «Для большинства моих... знакомых из того мира так оно и есть. Во-первых, не забывай, что человеческий век короток. А во-вторых, за эти сто лет наука и техника в том мире начала развиваться с огромной скоростью. Я даже описать не могу... чтоб было понятно. Да и не нужно оно тебе – тут-то все совсем иначе... Ага!» – непонятно чему вдруг обрадовался Неревар.       «Не нужно... – согласился Элемар, – но интересно».       «Давай продолжим этот разговор как-нибудь позже, а? Там, где нас не смогут случайно подслушать...» – с последним словом Неревар дернул за какой-то рычаг.       В глубине шахты подъемника что-то загрохотало. И грохот этот становился все громче и ближе.       Платформа подъемника доверия не внушала. Совсем. Три тысячи лет... Но это был единственный путь вниз. Элемар даже думать не хотел, каких усилий стоило Неревару сделать первый шаг. И даже то, что в левой руке тот сжимал фиал с зельем левитации, похоже, не особо его успокаивало. Тем не менее, спуск оказался... вполне комфортным. Если не считать рывка вначале и явственной дрожи под ногами в такт работающему механизму, скрытому где-то под дном платформы. Да громкого несмолкающего рокота все время спуска.       Время от времени мимо проплывали вверх такие же решетки, за которыми виднелись коридоры, похожие один на другой. Появлению очередной решетки предшествовала надпись на стене... точнее, цепочка угловатых двемерских символов, выполненных из все того же двемерита и утопленных в камень. Неревар, заметив их, только вздохнул.       «Что там написано?» – рискнул спросить Элемар.       «Понятия не имею, – буркнул тот. – Но могу предположить, что это указатели. Чтобы не путаться между аниматориями... или как там у них это называлось».       В какой-то момент выходы на этажи пропали. Стало заметно жарче, а воздух приобрел отчетливый неприятный привкус. К счастью, дышать им по-прежнему было можно. Это радовало – выпитое ранее противоядие было у них единственным. И Элемар старался не думать о том, что может понадобиться еще...       Очередная надпись была длинной, а верхняя строка – заметно крупнее остальных, расположенных ниже. Следующая в точности её повторяла. И следующая.       «О, – хмыкнул Неревар. – Вот это я, пожалуй, даже могу перевести».       «Да ну?» – недоверчиво протянул Элемар, подозревая подвох.       «Могу-могу. То, что накракозябрено со второй строки и ниже, мне, конечно, не понятно, а вот верхняя строка наверняка сообщает, что это запретная зона. А это значит, что мы уже близко – вряд ли к Сердцу было разрешено таскаться всем желающим».       «Надеюсь, что ты не ошибаешься...»       Неревар не ошибся. Платформа со стуком остановилась перед решеткой, перекрывающей выход в очередной коридор. Гул под ногами стих.       «Приехали», – прокомментировал Неревар. Здесь уже было довольно жарко... и все так же пустынно. Ни слуг Шестого Дома, ни двемерских призраков... а еще в воздухе, в свете ламп вновь висело знакомое багровое марево. Его завеса не была такой густой, как над Красной Горой, но все же заметной. Неревар успел сделать пару шагов, прежде чем, покачнувшись, болезненно зашипел и прислонился к ближайшей стене.       – Что ж, – пробормотал он, отдышавшись. – Я даже на это не рассчитывал. Знать бы кого поблагодарить...       «Ты про что?» – насторожился Элемар.       «Передышка, – уже мысленно отозвался тот. – С той минуты, как мы вошли в Бтуангтув, я ощущал себя... почти как обычно. Голова была ясной, физически... тоже. Ну, с учетом того, насколько уже успели зайти изменения. И никаких изменений, а ведь мы тут шляемся уже довольно долго. Подозреваю, даже храмовые благословения уже успели развеяться... И ничего. А сейчас... все вернулось».       «И что это может означать?» – обеспокоенно поинтересовался Элемар.       «Что нам надо поторопиться, пока наши общие мозги снова не превратились в мусковую похлебку».       «А возвращаться мы как будем? – вспомнил Элемар одно крайне важное обстоятельство. – Я что-то не припомню, чтобы ты запоминал дорогу по пути сюда».       «Вмешательством. В Палате Сердца оно не сработает, но за её пределами – должно», – Неревар оттолкнулся от стены и зашагал по коридору.       «Ты думаешь, нас отпустят?»       «Уверен. Дагот Ур, кем бы он ни был, хочет кое-что получить. Кое-что, что хранится у Трибунала. Точнее, у Вивека. Сам он забрать эту вещь не может, поскольку привязан к Сердцу. Посылать кого-то из слуг Шестого Дома тоже смысла нет... а тут мы. Вряд ли он упустит такой удобный случай. К тому же это еще и станет проверкой на лояльность».       «Он так уверен, что ты эту вещь отдашь? Если добудешь...»       «Скорее, уверен, что сможет её отобрать, если я откажусь... Так что нас отпустят».       Элемар помолчал, наблюдая «изнутри», как Неревар опасливо заглядывает в полутемные залы и поперечные коридоры, встречающиеся на пути, и отмечая, что здесь, внизу, разрушений значительно больше – даже гул и рокот неведомых механизмов звучал с перебоями... Потом снова заговорил.       «Как ты думаешь, зачем ему нужно, чтобы мы побывали здесь именно сейчас?»       Неревар вздохнул.       «Не знаю. И не догадываюсь даже. Показать, что те мои знания о Бтуангтуве – полная херня? Так я и об этом и раньше знал, примеров, когда я оказывался неправ, опираясь на них, и без того предостаточно. Чтобы я поглазел на Сердце? Ну... возможно, всё-таки сердце бога – это не банальный кусок мяса... но опять же – зачем? А может, у него еще какие-то мотивы, о которых я даже не догадываюсь. Лю... смертным богов не понять... Так что дойдем – увидим. И, может быть, даже что-нибудь поймем».       «А если не поймем?»       «Если ты не заметил, у него выходят крайне доходчивые объяснения, когда он того хочет, – Неревар притормозил возле очередной надписи и почти с ненавистью уставился на отблескивающие в свете ламп строчки символов. – Блядь, ну почему тот я – раз уж, сука, все так уверены, что я и есть тот самый Неревар – не озаботился изучить язык и письменность соседей, коль уж заключил с ними союз и сдружился с их правителем? – досадливо прорычал он. – На Дагота надеялся? На Сила?»       «На Сила, если рассуждать логически, надеялся я», – неохотно отозвался Элемар.       Знания о себе-прошлом, почерпнутые из снов, его совершенно не радовали. Особенно, в сравнении с... оригиналом в тех же ситуациях.       «Один хрен... – уныло вздохнул Неревар. – Без знания языка нам придется бродить тут наугад, пока не наткнемся на то, что ищем».       Однако вопреки ожиданиям, блуждать пришлось недолго – сыграло на руку обилие разрушений. Так что, когда в очередном зале им встретился пепельный вампир, Элемар как-то сразу понял – пришли.       «Кажется, он нам совершенно не рад», – буркнул он, увидев откровенно неприязненное выражение на физиономии «брата» Дагота Ура.       И провалился в очередное видение.       ...Чернявый мальчишка с узнаваемо волнистыми волосами смотрит исподлобья – зло, ненавидяще. Того и гляди бросится с кулаками...       В следующее мгновение он и бросается. Но не на него – шагнувший было вперед Ворин охает, согнувшись от удара в живот. И тут же получает еще град ударов небольшими, но твердыми мальчишескими кулаками. Пара приходится в скулу и челюсть, но большая часть достается плечам. А мальчишка повисает у того на шее, без стеснения разревевшись в голос:       – Ты меня бросил!       Ворин только обреченно вздыхает, подхватывает плачущего навзрыд брата на руки, прижав к себе и что-то успокаивающе шепча, и, виновато оглянувшись на него, уносит куда-то внутрь. Впрочем, о нём тоже не забывают – за спиной раздается вежливое покашливание и, обернувшись, он видит немолодого кимера, с вежливым поклоном приглашающего «друга молодого хозяина» следовать за ним...       Ворин объявляется не скоро. Так и не переодевшийся с дороги и совершенно вымотанный.       – Прости, что вот так вышло, – выдыхает устало, практически рухнув на подушки и растекшись по ним выброшенной на берег медузой. – Но это Гильвот...       – Перестань, – отмахивается он. – Я все видел сам. К тому же обо мне позаботились.       – Это хорошо, – зевнув, вяло отзывается Ворин. – Знаешь, я ведь успел забыть, насколько утомительны его истерики...       – Это потому что ты всегда с ним слишком нянчился, – неодобрительно ворчит он. – И потакал. Вот он и решил, что ты его собственность. Безотказный старший брат, у которого можно во всех смыслах ездить на шее. Которому вместо приветствия после долгой разлуки можно лихо дать по роже, закатить безобразную истерику и вместо положенных пиз... кхм, положенного вразумления через вдумчивое знакомство задницы с кожаным ремнем – за такое-то поведение! – получить объятия и ласковые увещевания. Почему ваш отец до сих пор не поручил его Арайнису, чтобы дурь повыбил? У него хорошо получается, по себе помню... – он невольно ежится, припомнив методы воспитания старшего из братьев Ворина. – А то я начинаю подозревать, что не того из сыновей серджо Морина дразнили девчонкой...       – Сейчас по роже получишь ты, – сонно грозит Ворин.       Слишком сонно – видимо, Гильвот отыгрался вовсю, мстя за долгое отсутствие. Впрочем, сил у Ворина оказывается достаточно, чтобы кое-как встать и практически уползти отсыпаться к себе – ровно тогда, когда он начинает задумываться, стоит ли попросить кого-нибудь, чтобы его устроили в другой комнате, или попробовать просто выдернуть парочку подушек из-под занявшего его ложе приятеля...       – Гильвот, – услышал он, придя в себя. – Я почему-то не удивлен.       – Заткнись, будь любезен, – раздался в ответ шипящий злой голос.       – Да-а, вижу, наша радость от встречи по-прежнему взаимна, – хмыкнул Неревар.       Дагот Гильвот вдруг оказался прямо перед ними. Совсем близко. Навис, пылая ненавистью во взгляде всех трех глаз.       – Неревар Луна-и-Звезда... – зло выплюнул он. – Или самозванец, возомнивший себя таковым? Даже не знаю, из кого больше я хотел бы выдавить жизнь по капле, – он поднял руку и демонстративно медленно сжал её в кулак перед лицом Неревара. – Кто бы ты ни был, ты жив только потому, что Он так приказал. Но после... дай мне лишь повод... Я буду ждать твоего возвращения...       – Чтобы убить меня, знаю, – усмехнулся Неревар. – Даже вопреки его приказу?       Глаза Гильвота полыхнули яростью... и безумием. Элемару показалось, что он бросится – почти так же, как в видении. Только теперь уже точно на Неревара и с совершенно другими намерениями. Но...       – Заткнись. Просто... заткнись, – выдохнул Гильвот и с трудом, явно пересиливая себя, отодвинулся. – Иди вперед, – он указал себе за спину. – Он знает, что ты здесь. И ждет.       Неревар кивнул и направился к дальней стене: с оплывшей от жара обшивкой и натеками застывшей лавы. Наблюдающий «изнутри» Элемар заметил в центре широкий пролом, в глубине которого мерцало красноватое свечение, но на то, что здесь раньше был нормальный проход, ничто не указывало. Впрочем, чудом было то, что комплексы внутри Красной Горы вообще сохранились, а механизмы, укрытые за стенами и, по словам Неревара, обеспечивающие охлаждение, нагнетание чистого воздуха и отвод ядовитых газов, продолжали работать. Пусть далеко не все и не полностью, особенно здесь, внизу... но даэдра возьми, все это три тысячи лет находилось внутри не потухшего вулкана!       Сзади вдруг донеслось тихое:       – Как же я тебя ненавижу...       «За что, интересно?» – не выдержал Элемар.       «Ты же сам видел, – вздохнул Неревар. – Насколько я смог... вспомнить, Гильвот всегда был немного ебану... кхм... своеобразным. По любому поводу впадал в сильнейшую истерику... Никого не терпел рядом, кроме Ворина, к которому просто лип, бешено ревнуя его к каждому столбу. Даже к отцу и братьям, не говоря о ком-то еще. Не в том смысле, что... ничего такого, в общем, просто братская привязанность. Только... нездорово сильная и... какая-то собственническая. С годами все это сгладилось, конечно, но не исчезло».       «А теперь вернулось?»       «Не знаю... – Неревар приостановился, прежде чем шагнуть в пролом. – Что-то мне говорит, что вход в дальние аниматории был совсем в другом месте...» – пробормотал он.       Впереди замерцали отблески огня. Живого, не магического. И не от двемерских светильников... По большому счету, каверна, в которой они оказались, была продолжением пролома. Вернее, наоборот: слуги Шестого Дома – Элемар про себя решил называть их так – расширили пролом, стремясь то ли к Сердцу, то ли наружу. А то, что было тут прежде, уничтожило извержение и землетрясения – из неровных, кое-как обтесанных стен тут и там торчали обломки лопнувших труб и оплавленные листы обшивки.       У дальней стены Элемар заметил алтарь – ничем не отличающийся от других виденных им алтарей Шестого Дома. Те же статуэтки из туфа, поблескивающие пироповыми глазками в сиянии свечей... И ничего, что напоминало бы о присутствии – или о вмешательстве – двемеров. Ни малейшего намека на... технологии, словно они снова попали в иной мир. Точнее, вернулись обратно. Странный и тревожащий контраст...       А стоило Неревару сделать еще один шаг... и из багрового сумрака, в точности как в наведенных снах, навстречу шагнул высокий силуэт в золотой маске.       – Дагот Ур приветствует тебя, Неревар, старый друг мой! Но зачем в то место, где творится судьба, входишь ты неподготовленным?