Куда вас, сударь...

      Когда в дверь протиснулся Ринар, видимо, заскучавший в одиночестве – все взрослое население поместья праздновало Новую Жизнь на постоялом дворе Бал Исры, кроме караульных и тех, кто решил отправиться за бесплатным мацтом в альдрунский «Альд Скар» или «Крысу» – Элемар неторопливо прорисовывал местность вокруг Тель Фира, насколько он её помнил. Все равно из-за праздника заняться было больше нечем, а к мацту у Элемара было довольно опасливое отношение. И менять его он не торопился, делая исключение только для напитка из вивекских пивоварен. Хотя и понимал, что такое пойло, как в "Южной Стене" – с которого и началось его знакомство с местным алкоголем – тоже, скорее, исключение...       Ничего секретного на столе он открыто не держал, так что, когда Ринар попросился посмотреть, не стал возражать. Только хмыкнул, глядя, как тот, едва не с ногами забравшись в кресло, перебирает рисунки, восторженно сверкая глазами - все же такая реакция была приятна.       В Бал Исре они пробыли уже неделю. И большую часть времени – в своей комнате, над листом плотной рисовой бумаги и с рисовальной палочкой в руке, изведя последних едва не половину из купленного. Благо, ничего непредвиденного за его отсутствие не произошло, а необходимые распоряжения были отданы ранее, перед поездкой в Тель Фир...       О том, что «серджо Суротано» рисует, в поместье знали давно – склонность делать в задумчивости наброски пером на первом попавшемся листе бумаги, как оказалось, имелась у обоих. В итоге таковые неизменно появлялись всякий раз, когда они оказывались дома, а порой и в самых неожиданных местах – чего только стоил счет от альдрунского мастера, изготовившего книжные полки по заказу Элемара, с рисунком головы никс-гончей, как позже выяснилось, нацарапанным им во время обсуждения этих самых полок... Хотя обычно они старались подобного не допускать – нарисоваться могло... всякое. Но дома... дома можно было себе это позволить. Исключением стало только недолгое время их последнего пребывания...       Поэтому никто не удивился, когда он на следующий день после возвращения отправился в Альд'Рун и вернулся с рисовальным набором – похожим, к слову, на тот, что Неревару некогда принесли по распоряжению Атина Сарети, но попроще – и стопкой рисовой бумаги. Разговоры пошли потом, когда окружающие заметили, что «серджо Суротано» посвящает своему занятию все свое время, прерываясь только на краткий сон и изредка на еду...       Отъезд Косадеса словно послужил неким сигналом, изменив что-то... и Элемар не понимал пока, что. Точнее, изменения-то начались раньше, но именно это стало последней каплей. И теперь все то, что давило изнутри, стремилось выплеснуться наружу... но не находило выхода. Днем он не находил себе места – ни «снаружи», ни «внутри» – бурлящая в нем какая-то больная энергия требовала неких действий, заставляя бесцельно метаться в попытке хоть немного сбросить это напряжение, но он не мог понять, что нужно делать. Ночью... ночью были сны. Нет, не те насланные багровые сны... Смутные, обрывочные, путающие сознание обрывки прошлых жизней... всех прошлых жизней. Потому что с Нереваром творилось то же самое. И Элемар даже не слишком удивился, обнаружив уже на второй день этих метаний почти законченный портрет Косадеса на лежащем перед ним листе бумаги – далекий от совершенства, в брызгах туши... но вполне узнаваемый. Зато как-то внезапно понял – вот оно. И ринулся в Альд'Рун... благо, все необходимое там нашлось, а пометка для возвращения по-прежнему стояла в его спальне.       Они рисовали днем и ночью, по очереди, то и дело меняясь, выплескивая на белые листы все то, что не давало покоя. Жители поместья начали шептаться, дескать, «серджо Суротано, верно, повредился разумом из-за болезни», но им было наплевать. То самое, больное, что рвало их обоих изнутри, наконец-то нашло выход...       Неревар рисовал прошлое – места и лица. Когорун, такой, каким они его увидели сейчас, затерянный и забытый, сквозь который проступали очертания другого Когоруна – могучей столицы одного из могущественнейших Домов... Надменного мера с весьма запоминающейся внешностью и прильнувшей к нему полунагой женщиной, брезгливо кривящего красиво очерченный рот. Арайниса, от взгляда которого, даже нарисованного, хотелось поежиться и поскорее отвести глаза... Рисовал юрты велотов... усеянное телами пепелище на месте разгромленной стоянки... и немолодую женщину в сложном, расшитом бусами и перьями наряде, чем-то похожую на Нибани Месу... Караван вьючных гуаров, сопровождаемый воинами в хитиновых доспехах... и Ворина – совсем молодого, в потрепанной мантии без знаков Дома и заметно осунувшегося, но явно довольного жизнью. Улицы совершенно незнакомого города... и тощего мальчишку с забавно торчащими ушами на склоненной набок обритой голове и по-девичьи мягкими чертами, повисшего на упертом пяткой в пыль хитиновом копье, обвив его одной ногой и солнечно улыбаясь... Кратер Красной горы и шпили внешних построек Бтуангтува... искаженное яростью лицо Думака...       Иногда он рисовал... странное. Такие рисунки он уничтожал сразу после окончания работы над ними, но Элемар-то видел... Странные пейзажи, странные агрегаты... Женщину непонятной, но несомненно человеческой расы с тонкой дымящейся палочкой, зажатой между ухоженных пальцев с длинными ногтями. Уже не юную, но очень красивую, с холодным взглядом и презрительно сжатыми губами. Ту странную комнату, которую он видел во сне после встречи с Арайнисом, только пустую. Других мужчин и женщин - всегда людей, никого иной расы. Хотя у некоторых присутствовали порой черты меров – как у совсем юной девушки с по-босмерски раскосыми темными глазами на совершенно человеческом лице...       Особенно его поразил рисунок какого-то темного зала с сидящим у стены мертвецом, приколотым к стене чем-то вроде копья. Обезображенное до полной неузнаваемости лицо, кусок колонны, придавивший ноги ниже колен... Чудилось в этом что-то знакомое... но необычность деталей, явная чуждость нарисованного места сбивала с толку. Этот рисунок Неревар, перед тем как сжечь, сминал с особым тщанием. И с ним же проследил за тем, как бумажный комок обращается в пепел в пламени кухонного очага, поглотившего уже не один такой рисунок...       Элемар же рисовал настоящее. Прошлое... а что он, собственно, помнил? Все его воспоминания были так или иначе связаны с Трибунами... конечно, он попытался их изобразить, но итог оказался неожиданным. Альмалексия всем своим обликом источала презрение, ничуть не походя на тот образ, что хранился в его памяти. Двухцветный Вивек чуть заметно хмурил тонкие брови – недоуменно и слегка разочарованно... да и на лице Сехта вместо памятной отрешенности проступало неясное сожаление. Неревар, в процессе создания этих рисунков от комментариев воздержался, но рисовать Трибунов так, как помнил их он, не захотел... А Элемар переключился на настоящее. На Бал Исру в лучах рассвета, Индрель и Бродера... смеющегося Ринара... руины Ануднабии и Хильбонгарда с Крушителем Черепов над наковальней... Силт страйдера – того самого, из Сейда Нин, каким увидел его впервые с пристани... Сул-Матуула... Альд'Рун с его Скаром и Атина Сарети... Баар Дау над вивекским храмом... Балина Омавеля... лукаво улыбающуюся Улени Хелеран, прикрывающую грудь покрывалом, и строгие линии Волверин-холла... Дивайта Фира с фиалом в руке и Ягрума Багарна... Нарисовал он и Арайниса – уже такого, каким тот был в Мамее... вот только вместо увиденной тогда неприязни, несмотря на все усилия, на лице у того упорно отражалась невыносимая усталость... И кое-кого еще – в облике немолодого воина с кровоточащей, явно смертельной раной на груди и странным предметом в руке, сидящего, скрестив ноги. И с очень узнаваемым лицом. Лицом, которое никому не стоило видеть – слишком много неудобных вопросов оно бы вызвало. Из-за этого рисунка они едва не разругались: Неревар потребовал его уничтожить, едва рисунок был окончен, а Элемар отказался – не то чтобы ему было жаль затраченных усилий... просто хотелось сохранить память о встрече с богом. Пусть эта встреча и случилась не совсем в реальности, да и бог был не в своем обличии... но она была, и увиденное еще не успело заметно изгладиться в памяти. В итоге рисунок был... спрятан. До «лучших», как выразился Неревар, времен... На самом деле не только этот, но парочка других менее тщательно – не то чтобы кто-то мог узнать тех, кто на них изображен, но все же не хотелось держать их открыто.       Это помогло. За день до фестиваля Новой Жизни Элемар вышел из комнаты, не испытывая, наконец, желания немедленно вернуться обратно и выплеснуть внутреннее напряжение в оттенках серого. Нет, ознакомившись с состоянием дел и успокоив домочадцев, он вернулся к своему занятию... но охватившая их одержимость ушла, и сейчас он рисовал уже для собственного удовольствия.       Вот только Ринар, получив разрешение, разглядыванием лежащих на виду рисунков не ограничился, умудрившись заметить именно те, которые они с Нереваром... отложили в сторонку на всякий случай. И... узнать одного из тех, кто там был изображен? Но откуда?       Неревар, рванувшийся вперед, стоило Ринару опустить взгляд на рисунок, настороженно замер. Замер и Элемар, оттесненный «внутрь», но следящий за тем, что происходит не менее внимательно.       Внезапный вопрос озадачил, а прозвучавшее имя – Вилвин Лесаала – было неожиданным... и совершенно незнакомым.       А уж когда Ринар развернул рисунок к нему, Неревар и вовсе на мгновение растерялся, не представляя, что ответить. Элемар тоже. Признаваться в том, кто именно был изображен на рисунке, было ни в коем случае нельзя. Потому что у Ринара закономерно возникли бы вопросы, кто такой Ворин Дагот, как он связан – а с таким именем иначе и быть не могло – с Шестым Домом... и... и как объяснить, как донести правду, если они сами еще не во всем разобрались? Да и нужно ли? Нет, они не имели права рисковать... И как хорошо, что тот рисунок они спрятали как следует...       Однако у Ринара оказался припасен еще один не менее озадачивающий вопрос: не провидец ли «дядя Тано»? Элемар «внутри» нервно расхохотался, припомнив Неревару, что некоторые события будущего он предсказывал неоднократно. И довольно точно.       «Иди в жопу», – беззлобно огрызнулся тот.       Но смех смехом, а что-то отвечать было надо...       – Ну... – невольно улыбнувшись, уже вслух сказал Неревар. – Я, конечно, оракул Имперского культа Девяти... но это всего лишь звание. Способностей к предсказанию у меня нет. Это не... Вилвин... так? Это...       Аккуратно забрал у Ринара рисунок. Некоторое время смотрел на него – Элемар «внутри» затих, чтобы не мешать бороться с подступившим вдруг желанием поделиться тем, что жгло их обоих изнутри – и коротко произнес:       – Это мой друг...       Помолчал... и все же не выдержал:       – Самый преданный... И сейчас он в большой беде... а я не знаю, как его спасти.       – Я тоже не знаю! – выпалил вдруг Ринар. – Я хочу вернуть его! Это так несправедливо! Он ни в чём не виноват! – Вилвин тоже мой друг... они очень похожи... – чуть дрожащим голосом продолжил он. – И он никому ничего не сделал... но его всё равно забрали... Просто пришли ординаторы, как только закончились занятия, и увели его. А я... я ничего не сделал... даже слова сказать не смог...       – Ординаторы? – насторожился Неревар. – Твоего друга забрали ординаторы? Не стража?       Ответом стал унылый кивок. А в следующий миг Ринар вскочил с кресла, на котором сидел и, вымещая бессильную злость, пнул так, что оно перевернулось.       – Тише, тише... – Неревар, вскочив, перехватил бушующего Ринара и прижал к себе. – Успокойся... Кресло-то чем перед тобой провинилось? А ординаторы... мда...       Он тяжело вздохнул, гладя вздрагивающего мальчишку по растрепанной голове, с удивлением осознав, что тот меньше, чем за полгода сытой жизни успел вымахать ему почти по плечо.       «Если все пойдет так, как я... помню, с ординаторами вскоре так и так придется столкнуться, – мысленно сообщил он. – Так что ты не зря ржал насчет предвидения... Мехра Мило наверняка уже в Министерстве Правды. Или окажется там в ближайшее время. Но в библиотеке Зала Мудрости мы ее точно не застанем... разве что в момент, когда те самые ординаторы будут ее оттуда выводить».       «Я просто счастлив», – вздохнул Элемар.       «Я знал, что ты обрадуешься», – наполовину иронично, наполовину сочувственно отозвался Неревар.       – Ты лучше скажи мне, зачем ординаторам понадобилось забирать твоего дру... – обратился уже к Ринару он – и осекся, когда взгляд его зацепился за портрет молодого Ворина.       Портрет... Вилвина Лесаалы, по мнению Ринара.       «Они выбрасывают разрушающиеся тела потомков моего Дома... как износившуюся одежду, вселяясь в новые...» – словно наяву, услышали они вновь тихий сиплый голос.       «Так он –Дагот?» – ахнул Элемар.       Неревар же выругался:       «Даже детей? Твари ублюдочные!»       Друг Ринара был одним из далеких потомков уничтоженного Дома... нет, рода Дагот. Конечно, спустя столько времени такое поразительное сходство с его последним главой могло оказаться случайным, но что-то им обоим подсказывало, что это не так. И что отнюдь не оно стало причиной интереса ординаторов, а...       – Скажи, – Неревар аккуратно отстранил слегка успокоившегося Ринара и заставил посмотреть себе в глаза, – твоего друга... не мучили странные сны?       Если бы у них были какие-то сомнения, то они бы развеялись уже при виде мгновенно плеснувшейся в широко распахнутых глазах Ринара паники. А уж то, что за ней последовало... стыд, вина, отчаянная мольба... То ли «пожалуйста, не спрашивай», то ли «ты же умный, догадайся». Так что предположение было верным: незнакомого им Вилвина действительно мучили навеянные кошмары и Ринар об этом знал. Знал... и, судя по несчастному виду, с которым он промямлил что-то совершенно невразумительное, пряча глаза, пообещал не выдавать. И теперь разрывался между ним и другом, явно жалея, что вообще о нем заговорил в надежде спасти... Если парнишка похож на Ворина не только внешне, ему и без того наверняка было нелегко, а если бы кто-то узнал, что он видит те самые сны...       «Знаешь, – проговорил Элемар, – а пацан молодец...»       Ведь сами они... Разве они не стремились спасти своего друга? Пусть именно другом он был только одному из них, пусть был отнюдь не так невиновен, как этот незнакомый им парнишка... Но кто точно не был воплощением зла, каковым его считали...       Неревар только вздохнул в ответ.       Снова притянул Ринара к себе, крепко прижав на несколько мгновений, и негромко, размеренно заговорил:       – Все хорошо, Ринар. Слышишь? Все хорошо. Ты ничего мне не рассказал, я сам обо всем догадался. Ты никого не предал, Ринар... И еще – тебе не нужно убеждать меня в его невиновности. Слышишь? Меня – не нужно...       И грустно усмехнулся в ответ на сдавленное уверение, что он – точнее, «дядя Тано» – самый лучший.       «Если бы, ребенок... если бы», – удивительно синхронно подумалось обоим.       А Ринар обернулся на стол с рисунками... и вдруг спросил:       – А что случилось с вашим другом? – но тут же, явно смутившись, торопливо добавил: – Если не можете сказать, то не надо! Я понимаю...       Неревар задумался, успокаивающе приобнимая жмущегося к нему Ринара. А тот притих, ожидая ответа.       «Ты всерьез рассматриваешь мысль рассказать ему? – не выдержал Элемар. – Ему всего четырнадцать!»       «Всерьез. Только не все, разумеется. То, что будет ему понятно. То, что будет... безопасно рассказать. Это вопрос доверия. Он-то нам доверился... так, как мог. И я могу отгородиться от него, как любой, в общем-то, взрослый... а могу проявить ответное доверие. Неполное, конечно... дозированное. Но для пацана это на самом деле важнее, чем он хочет показать. И кстати... вспомни, каким в четырнадцать был ты сам».       Элемар промолчал. Он помнил. Смутно уже... но помнил.       – Его... оклеветали, – медленно, тщательно подбирая слова, заговорил Неревар уже вслух. – Там сложная ситуация на самом деле... Одним он мешал, очень мешал... а другим... оказалось удобно прикрываться его именем, творя... всяческие мерзости. Первые... они знали, что он невиновен... но им тоже было удобно свалить всю вину на него. Тем более кое-что он все же сделал, когда пытался бороться... но я понимаю причины и не могу его винить. Когда это случилось... меня не было рядом. Да и потом... я долгое время был далеко. А когда вернулся... стал выяснять. И чем больше узнавал, тем больше понимал, что все – неправда. Но теперь никто не поверит, даже если рассказать, как все было на самом деле: слишком привыкли слушать тех, кто его оболгал, слишком привыкли считать его... злодеем. Но я сумел с ним увидеться... и теперь знаю, что случилось. Но не знаю, как это... исправить. Вернее, знаю... но если пойти этим путем, он умрет. Наверное, я эгоист... Ведь я видел, насколько он устал – ждать, пытаться бороться... и согласен умереть, если это все закончится... Вот только я на это не согласен.       «Думаешь, он что-то поймет? – задумчиво поинтересовался Элемар. – Не знай я, о ком ты говоришь, в жизни бы не догадался, что речь о том, кого все называют Шарматом».       «Ну, так на то и расчет. А он... Думаю, он просто примерит ситуацию на своего приятеля. Ту часть, которая совпадет. Этого достаточно, на самом деле – остальное он придумает сам», – мысленно усмехнулся Неревар, но эта усмешка была совсем не веселой.       Ринар не подвел. Отстранился и заявил, что тоже не согласен. Элемар внутри хихикнул, получив от Неревара мысленное: «не ржи, скотина». А в следующий момент обоим стало как-то не до смеха... да и не стоило все же обижать ребенка, такого искреннего в своем порыве...       – Осун адур ас албур молкхун, – коверкая слова, звонко проговорил он, соединив их ладони.       Посмотрел на стол и добавил:       – И мне кажется, что наши друзья тоже ас албур молкхун... – Повернулся обратно. – Мы вернём их! Они не умрут! А если будут ныть, когда мы их спасём, то мы устроим им взбучку! И... если я смогу вам помочь, дядя Тано, вы только скажите!       «Дурачок... – пробормотал смущенный услышанным Элемар. – Он и так мне вроде брата... младшего».       «Тогда... оно, конечно, не так делается, если всерьез... но это же от души. Повзрослеет – сам решит, как к этому относиться... а сейчас давай немного порадуем ребенка», – усмехнулся Неревар.       Поймал взгляд Ринара и четко, слегка торжественно произнес:       – Ос э велишиф му'рид айканам ом даэру'н, Ринар Ратрион.       И добавил уже обычным тоном:       – Только... то, что ты мне сказал, произносится немного по-другому... «Осу'н адур ам албур мол'хун», – медленно, тщательно проговаривая каждое слово, проговорил он – и одобрительно кивнул, когда Ринар старательно повторил фразу уже правильно.       На его же слова насчет друзей Неревар решил не отвечать – они-то точно были уверены, что эти двое «ам албур мол'хун»... но мальчику пока знать этого не стоило.       Однако, как оказалось, это был не последний сюрприз. Потому что буквально через минуту Ринар огорошил их вопросом... как пробраться в Министерство Правды. Незаметно. И выйти оттуда. Мотивы его были – яснее некуда. Пацан нацелился во что бы то ни стало спасти своего друга.       Логика в этом была – Ринар наверняка слышал, что несчастных, попавших под влияние навеянных снов, отправляют туда – по крайней мере, что-то подобное звучало в слышанных ими альдрунских сплетнях...       Но Министерство же не бездонное! А это значит...       «Пацан наверняка уже мертв», - спокойно констатировал Элемар.       Да только спокойствие это было напускным. На самом деле он уже строил планы, как вызволить оттуда парнишку, виновного лишь в том, что он оказался чувствителен к проклятому Зову. Тем более если им, по словам Неревара, все равно придется туда лезть...       «Строишь планы?» – прервал его размышления понимающий смешок.       «А ты – нет?»       «И я», – легко согласился Неревар.       Посмотрел на ждущего его ответа мальчишку:       – Ринар... Как давно твоего друга забрали ординаторы? И... как давно его донимают кошмары? Это очень важно, Ринар, не время запираться. И, обещаю, дальше меня это не пойдет. Но мне это знать нужно.       Тот некоторое время помолчал, опустив голову... а потом поднял глаза:       – Тринадцатого. Его забрали тринадцатого числа, я точно это помню. А сны... – он мотнул головой. – Я не знаю, сколько. Но, судя по его обмолвкам, очень давно. Он старается не говорить об этом. Только он рассказал...       Взгляд Ринара стал жалобным.       – Он хотел сказать вам «спасибо», дядь Тано. За то, что спасли его тогда... когда разобрались с тем убийством Б... Балина?.. Ну... там ещё была эта... Хан... Ханарай, которая медленно убивала Вилвина. А вы её... того, и Вил пошёл на поправку после этого! А все думали, что это просто какая-то болезнь. Но он-то знал, что это было на самом деле. Ещё он сказал, что после нападения на поместье Морвейна стало хуже. А мы... я затащил его туда... и после... – он все же расплакался и тихо осел на пол, съежившись в комок.       Имя отозвалось внутри неприятным уколом. Да, они с Омавелем, по большому счету, просто приятельствовали... но даже таких отношений у них больше ни с кем не сложилось. Впрочем, имя Ханарай тут же подсказало, кого Ринар на самом деле имел в виду. Вздохнув, Неревар помог ему подняться и сесть обратно в кресло.       – Тринадцатого, говоришь... Что ж, о вашей вылазке в поместье Морвейн – кстати, где вы ключ-то достали? – мы с тобой позже поговорим... Надеюсь, что никто из вас не пострадал... кроме твоего друга. Хотя... – он посмотрел на безутешного Ринара и, снова тяжело вздохнув, легонько потрепал по голове, – похоже, ты и сам уже все понял... Что же до твоего вопроса... Что ты вообще знаешь о Министерстве Правды?

***

      Мехры Мило в библиотеке Зала Мудрости не оказалось. Более того, служители были явно чем-то взбудоражены – отовсюду то и дело слышались возбужденные перешептывания.       Элемар не выдержал. Поймал за рукав одну из проходивших мимо служительниц.       – Что-то случилось? Раньше здесь было значительно тише.       – Так ведь пособницу Жрецов-Отступников поймали! – всплеснула руками та. – И кого! Мило! Мехру Мило!       – Да быть того не может, – недоверчиво протянул Элемар. – Она же казалась искренне преданной Храму...       – Всем казалась, – отозвалась служительница, воодушевленная интересом к её рассказу и почувствовавшая возможность от души высказаться. – Ей даже комнаты выделили здесь, при храме. Прямо напротив службы канонов, – в голосе её послышались нотки зависти.       Видимо, это было привилегией... и конкретно эта служительница такой привилегии удостоена не была.       – А она, оказывается, все это время притворялась, – гневно продолжила она.       Элемар послушно изобразил на лице осуждение.       – И что теперь с ней будет? Я слышал, кроме нее вроде бы схватили кого-то еще... как-там его звали? Маглир? Малир?       – Малур Омейн, – поправила служительница. – Еще один Жрец-Отступник. Еретик, посмевший выступить против священного Трибунала с какими-то смехотворными «разоблачениями»... Сейчас-то они оба в Министерстве Правды, на дознании... – в голосе её послышалось едва скрываемое злорадство, – там им быстро прочистят мозги от всяческой ереси. Уж Орден Инквизиции свое дело знает...       Элемар покивал. Осторожно, чтобы не заметила собеседница, скосил глаза на остановившегося неподалеку ординатора – тот, привлеченный разговором, вне всякого сомнения слышал каждое слово. Поэтому уходить было нельзя. Так что он попросил разрешения почитать, благо на глаза удачно попались «Кантаты Вивека» – в собранной ими библиотеке в Бал Исре её точно не было, а, учитывая имя автора, чтение могло оказаться... небесполезным. И после долгого въедливого инструктажа был оставлен наедине с книгой.       Однако увлечься чтением не удалось. Присутствие все так же маячившего поблизости ординатора нервировало, да и мысли были больше заняты событиями минувшего дня.       Сначала разговор с Ллоросом Сарано – Элемар все же надеялся, что возможность вытащить из Министерства Правды приятеля Ринара, не прибегая к похищению, существует. Собственно, она и существовала... но пацан вполне мог до нее не дожить. Потому что для этого нужно было устранить угрозу со стороны Шестого Дома... а Элемар не имел ни малейшего представления, как хотя бы подступиться к этой задаче. Неревар же, если и имел на этот счет какие-то соображения, предпочитал держать их при себе. И вроде бы обойтись без этого разговора было нельзя... но в то же время, если предстоящая им авантюра увенчается успехом, он станет одним из подозреваемых – о дружбе Ринара и этого Вилвина Лесаалы Сарано знал. Более того, они поймали Ринара за подслушиванием... точнее, тот не сообразил вовремя удрать, когда беседа закончилась. Так что... нужно было еще придумать, где прятать мальчишку, если все же удастся его вызволить. Тащить его в Бал Исру... глупо, с какой стороны ни глянь. И дело даже не в том, что туда могут нанести визит ординаторы... хотя, если вмешается Ллорос, он может отправить стражей Дома Редоран... впрочем, последствия этого визита, если мальчишку оставить там, для Элемара будут почти одинаковы – изгнание из Дома и передача его в руки Ордена Инквизиции... Нет, дело в кошмарах мальчишки – примеры Варвура Сарети и Ханната Зайнсубани заставляли всерьез задуматься. Даже если в самом поместье до сих пор нет ни одной пепельной статуэтки, что мешает одному из слуг Шестого Дома подбросить её... даже не в дом, просто спрятать в кустах где-нибудь под стеной? Для и без того ослабленного постоянной борьбой с Зовом мальчишки даже это будет сокрушительным ударом. Он может просто угаснуть, борясь за свой рассудок до последнего... А может не выдержать и сломаться – и тогда Бал Исра превратится в еще одно «поместье Морвейн».       Но и оставлять его в застенках Министерства... В добросердечие и милосердие ординаторов Элемар не верил. В то, что в Ордене Инквизиции кто-то будет прислушиваться к просьбам Сарано – тоже. Как и в мифическую защиту Вивека... Грезящую Пророчицу, год державшую в страхе весь Вивек, эта защита почему-то не отпугнула.       Впрочем, вполне могло оказаться, что все предположения и планы окажутся бесполезны и бессмысленны. По самой простой причине – если вызволять будет попросту некого.       Вспомнив, как Ринар отреагировал на предупреждение, что его друг может не дождаться помощи, Элемар вздохнул и перевернул очередную страницу. Давешний ординатор куда-то ушел, но это не отменяло нужды создавать видимость увлеченного чтения. Мало ли кто еще мог за ним наблюдать...       Ринар... Большую часть дня пришлось потратить на выяснение того, что мальчишка успел наворотить, пойдя вразнос после потери сразу двоих близких. Да, одна из потерь – несмотря на некогда сказанное Индрель, Элемар не предполагал, что Ринар настолько расстроится, узнав о его болезни – оказалась не окончательной, но дел мальчишка натворить успел. И если в одном случае он, по мнению Элемара, был полностью в своем праве – это, в конце концов, признала даже мать избитого, попытавшаяся поначалу устроить скандал – то вот во всех остальных... Повезло, что Вонден Мано согласился его обучать. Вот уж кто был вполне способен окоротить потерявшего берега подростка. И можно было быть уверенным – Мано не оставит Ринару ни капли энергии, которую можно будет употребить на глупости. Выжмет досуха и еще немного сверху. То, что надо.       Он перелистнул еще одну страницу, думая теперь о Мехре Мило. Арестовали ее только что... а ведь она опасалась разоблачения еще с лета. Вряд ли заподозрили ее недавно – скорее, сама Мило заметила слежку только тогда, когда она стала явной. Но почему арестовали ее только сейчас?       Предположений у Элемара было два. Первым делом он подумал о связи Мило и Косадеса – тот еще когда называл ее другом и требовал не навлечь на нее беду. К тому же Храм, по словам Агнинга и покойного Омавеля, проявлял интерес и к самому Косадесу. Не с подачи ли Селвило, кстати? Тот ведь примкнул к Храму... и вполне мог в попытках избавиться от «поводка» Клинков выдать и координатора, и всех остальных, кого знал. Включая и Элемара, как основного соперника... тем более что это его отношение – как к сопернику – возникло задолго до того, как Косадес сообщил им, что один из них может быть героем Пророчества о Нереварине. Не верить ни Агнингу, ни Омавелю у Элемара причин не было. Но слежки за собой он не заметил. Нет, о визите Косадеса в Бал Исру наверняка было известно, к примеру, Сарети. Но у Сарети свои мотивы... появившиеся, кстати, не без его, Элемара помощи. Так что тут он ничуть не лучше Селвило, если подумать. Да, он знает, что за ним... присматривают. Но присматривают, опять же, для Сарети... с которым все же нужно продолжить разговор. Советник терпелив, но до тех пор, пока не видит угрозы Дому. Вопрос в том, что он может счесть угрозой...       Слежки за собой Элемар не заметил. Не заметил ее и Неревар, который уж точно дал бы знать – в этом на него можно было положиться. Да и остальные Клинки... нет, вполне возможно, что уже все знакомые Элемару агенты под присмотром... чьим-нибудь... и их не трогают, пока они ни во что не лезут... но, с другой стороны, если бы что-то было, кто-то что-то бы да заметил. Тот же Сйорвар Лошадиная Пасть.Так что Селвило, скорее всего, ни при чем, а интерес Храма к Косадесу был вызван каким-то его личным проколом.       А что касается Мило, гораздо вероятнее другое предположение: её арест – следствие внутрихрамового конфликта. Того самого, связанного со Жрецами-Отступниками, о котором судачит едва ли не весь Вварденфелл. По крайней мере, до Альд'Руна слухи успели докатиться. Элемар успел услышать пару свежих сплетен на прихрамовом рынке, пока Ринар закупался выпечкой в лавке. Остальное – просто совпадение. Иначе за ним бы уже тоже пришли. Прямо сюда, в Зал Мудрости, благо, Министерство буквально над головой висит, далеко ходить не надо... Глупо думать, что он не привлек внимания – но, похоже, не больше, чем любой н'вах, за каким-то скампом припершийся в библиотеку храма другой веры и проявивший интерес к внутрихрамовым сплетням, его не касающимся.       Элемар все же рискнул украдкой оглядеться – давешний ординатор снова торчал поодаль, стоя к нему спиной. Что вряд ли позволил бы себе, возникни у него хоть какие-то подозрения. Еще двое тоже не проявляли интереса ни к кому из немногих посетителей. Он снова перелистнул страницу книги – та была не слишком толстой и за размышлениями он успел пролистать её почти до конца – и опустил взгляд.       «Кантаты Вивека» оказались сборником стихов. Элемар прочел первую бросившуюся в глаза строчку... и обомлел.

«Голодных призраков огни маячат, как облака далёкие... В дымах и тенях сливаются на похоронном костре Красной Горы...»

      Моргнув, он качнул головой и перечитал заново. И дальше.

«Своды и шпили каменных залов, Освещённых духами умерших.

Кровь разбитых сердец и домов Кровавыми реками течёт, расцветает в фонтанах.

Пойманы за стеклянными стенами разума Духи дрожащие спят в колыбели пепла.

Но когда проснутся они? В каком тёмном тигле зажгутся их души?

И долго ли ещё под красными облаками Сторожевые огни гореть будут?

Сколько жизней, полных труда и стенаний Нужно, чтоб этой могиле покой ниспослать?»

      – Сволочь, – почти беззвучно прошептал он. – Какая же все-таки сволочь... Они все-таки знали... и пошли на это. Второй раз...       Перед глазами у него стояло видение призрачных облаков из золотых искр, стелющихся над поверхностью склонов Красной Горы, постепенно сливаясь в силуэты черноволосых и кудрявых мужчин и женщин. Готовящихся к давно отгремевшей битве, ведущих прерванные споры и научные диспуты... занятых тем, за чем застала их гибель. Призраков давно исчезнувшего народа, озлобившихся и утративших человечность за века не-существования. Страстно желающих быть и ждущих возможности вернуться.       И вновь звучал сорванный тихий голос Дагота:       «Они выбрасывают разрушающиеся тела потомков моего Дома, вселяясь в новые... А души... Они остаются здесь. Как бабочки в паутине...»       – Какие все-таки сволочи... – повторил он.       «Думаю, тогда они не предполагали, чем это обернется впоследствии. Все-таки Сил – не Кагренак и наверняка не смог выяснить все свойства Инструментов. По крайней мере, сразу. А что там на Красной Горе... да кто этих «голодных призраков» увидит? Тем более Эшленд и Молаг Амур после извержения стали почти необитаемой пустошью... А потом стало поздно. Да и Айем наверняка была против – эта тварь ни за что не отказалась бы от власти. Жаль, что тот я не убил её сразу... – вздохнул Неревар.. – Но вообще... давай-ка пока отложим толкование. Иносказательные тексты опасны тем, что трактовать их можно как угодно. И при недостатке информации трактовка неизбежно идет в пользу версии, которая либо успела сложиться, либо начинает складываться. Да, у нас уже в избытке причин не питать симпатии к Трибуналу... но вдруг мы по незнанию чего-то не учитываем?»       «Как скажешь. Ладно, – Элемар закрыл книгу. – Думаю, мы пробыли здесь достаточно долго, чтобы развеять подозрения на свой счет. Нам еще комнату Мило искать».       Вернув книгу все той же служительнице, он покинул библиотеку. Нужно было подготовиться к визиту в Министерство. И, разумеется, найти комнаты Мило, благо, где примерно искать, им любезно подсказали – если она ожидала своего ареста, возможно, там будут какие-то подсказки. Соваться в оплот Ордена Инквизиции наобум все-таки очень не хотелось...

***

      Пустые глазницы личины индорильского шлема, лежащего на полуистлевшей лежанке, равнодушно наблюдали, как зачарованные на паралич дротики один за другим занимают свои места в кармашках пояса. Еще части предстояло дожидаться своего часа в свертке, уложенном в заплечную сумку – численность ординаторов внутри Министерства Правды оставалась величиной неизвестной, поэтому Элемар брал с изрядным запасом. Впрочем, предполагалось, что понадобятся они только при встречах с охраной: воевать с Орденом Инквизиции в полном составе ни Элемар, ни Неревар не собирались, уповая на то, что большая часть ординаторов будет спать – пробраться в Министерство предполагалось примерно за пару часов до рассвета.       Элемар зевнул и потряс головой, прогоняя сонливость. Потер шею – натертая порошком от растолченной рисовальной палочки, она жутко чесалась. И, как подозревал Элемар, выглядела в точности, как и ощущалась – грязной. Но расчет был на то, что в сумраке это не будет слишком бросаться в глаза. Все равно другого способа замаскировать «не тот» цвет кожи не было – ординаторы, в отличие от редоранцев, шарфов не носили. Хватало и того, что ростом он был выше почти любого данмера. В общем, лучшим способом не дать себя раскрыть раньше времени было просто не попадаться на глаза. Зевнув еще раз, он достал из сумки два фиала с зельями восстановления и укрепления запаса сил и выпил, как воду, один за другим – за прошедшие двое суток поспать ему удалось от силы пару часов. Да и те почти не восстановили силы – обстановка не слишком располагала.       Накануне, покинув библиотеку Зала Мудрости, он вернулся в «Черный Шалк», где забрал оставленные по прибытии в Вивек вещи, и перенесся обратно к собору. Откуда направился в кантон Святого Делина. А там спустился в подземелья, где, как он помнил с лета, имелась заброшенная ухоронка...       Ухоронка так и осталась заброшенной. Во всяком случае, признаков того, что кто-то в нее наведывался, Элемар не заметил. Пришлось, правда, поплутать, разыскивая ее, но определенная польза от этого все же была – Элемар выяснил, что разоренное даэдрическое святилище неподалеку от ухоронки по-прежнему необитаемо. Это радовало.       Правда, недолго – отдохнуть после поисков квартиры Мехры Мило толком не удалось. Было ли дело в близости даэдрического святилища, пусть и заброшенного, или в его собственном взвинченном состоянии из-за того, что ему вскоре предстояло, Элемар не знал. Но и заснуть получилось не сразу, и отдыха этот сон – неглубокий и тревожный – ему не принес. В комнате Мило тоже не нашлось никаких подсказок, кроме записки на комоде, в которой иносказательно говорилось то, что он уже знал и так, и двух флаконов с зельями левитации. Он забрал и то, и другое – зелья могли пригодиться, а записка... не стоило оставлять подсказку тем, кто наверняка придет с обыском.       Отдельно были сложены свитки Божественного Вмешательства и Вмешательства Альмсиви – столько, сколько удалось достать. Какие-то были взяты в поместье – например, те, что были некогда получены в часовне Эбенгарда и перед путешествием к Уршилаку да так и не использованы – парочка была куплена Элемаром, воспользовавшимся советом из записки от Мило, у Янанд Маулиниэ, в Гильдии Магов Вивека. У нее было и больше, но он не стал рисковать – дознаватели Ордена Дозора наверняка будут допрашивать всех торговцев и покупка большого количества свитков с определенным зачарованием наверняка привлечет их внимание. А оно Элемару было совершенно не нужно.       Четыре свитка были отложены отдельно. И предназначались они для Мехры Мило, Вилвина и... Малура Омэйна. Элемар надеялся, что двое последних еще живы и находятся в хоть сколько-то дееспособном состоянии. Остальные же предполагалось либо раздать тем, кого удастся встретить, либо просто забросить в общую камеру – а там уж кому как повезет...       Впрочем, Элемар был уверен, что большинство сбежавших ординаторы довольно быстро переловят опять. Расчет был на то, что кто-то все же окажется удачливее других и затруднит Ордену Дозора разгадку, кто же был целью, кроме Жрецов-Отступников, которых заподозрили бы в любом случае, даже без его участия.       Конечно, среди узников Министерства Правды наверняка были и настоящие преступники. Некроманты, даэдрапоклонники... но Элемар сомневался, что встретит хотя бы одного – безудержное рвение Берела Салы, грандмастера ординаторов, в искоренении ереси давно стало предметом пересудов по всему Вварденфеллу. К тому же если уж освобождать - так всех, до кого дотянется.       Малура Омэйна посоветовал вытащить Неревар: во-первых, еще Косадес говорил, что записи Пророчеств о Нереварине хранятся у них, следовательно, спасение одного из их собратьев могло повысить шансы получить к этим записям доступ. А во-вторых, вместе с Мило Омэйн должен был увести дознавателей Дозора по ложному следу, заставляя их думать, что организация побега – дело рук пособников Жрецов-Отступников. Для последних все равно ничего не менялось, потому что они и раньше подвергались преследованиям... а вот для Элемара это было важно. Тем самым внимание все тех же дознавателей отвлекалось от еще одного узника. Которого могли связать с ним напрямую – тот же Ллорос Сарано мог вспомнить их беседу накануне и то, что мальчик был дружен с воспитанником «серджо Суротано». А Элам Андас мог припомнить, что именно «серджо Суротано» примерно полгода назад получил от него индорильский шлем и кирасу. Учитывая отношение ординаторов именно к этим элементам индорильских доспехов, вряд ли многие становились их обладателями. По этой же причине перед обыском комнаты Мило Элемару пришлось отказаться от идеи поставить магическую пометку в ухоронке, чтобы лишний раз не мелькать перед обитателями кантона Святого Делина – шлем и кирасу надлежало вернуть в поместье как можно быстрее и незаметнее, на случай, если кто-то в Ордене Дозора окажется слишком догадлив и подозрителен. И проще всего это можно было сделать, пока пометка оставалась у него в спальне в поместье.       Определить более-менее точное время, сидя в ухоронке, было невозможно. Да и за ее пределами оказалось немногим проще. Но глубокий мрак, не нарушаемый ни единым проблеском света из шахт вентиляции, а также тишина, нарушаемая лишь негромким плеском воды в канале и за стенами кантона, подсказали, что уже глубокая ночь. Снаружи, откуда-то сверху донеслось ритмичное постукивание – патрульный ординатор шел по набережной кантона. Приблизилось, став чуть громче – и, удаляясь, постепенно затихло вновь. Элемар вздохнул, собираясь с духом... наложил на себя заклинание «ночного глаза» и, надев шлем, перенесся к храму.       Там пришлось поспешить, не шумя, убраться в тень до появления еще одного патрульного ординатора, который мог удивиться неожиданному появлению собрата по Ордену... а потом распознать чужака. Дождавшись, пока тот пройдет мимо и свернет за угол, миновав Зал Мудрости, Элемар Божественным Вмешательством перенесся в Эбенгард. Там спрятал сумку неподалеку от входа в часовню – все необходимое было у него при себе, остальное только мешало бы – и вернулся в Вивек. Выпил зелье левитации и укрылся под чарами маскировки – лететь к Министерству Правды предстояло именно ему.       Нижняя дверь не охранялась. Элемар невольно вспомнил, как Неревар, рассказывая Ринару о Министерстве Правды, говорил, что первым делом тот увидит ординатора перед дверью, смотрящего прямо на него... с другой стороны, чтобы отговорить четырнадцатилетнего мальчишку от самоубийственной авантюры по личному спасению приятеля, можно было и не такой жути нагнать. Тем более это напрашивалось... кто бы мог подумать, что на самом деле все немного не так? Да и кому в здравом уме придет в голову мысль пробраться в оплот Ордена Инквизиции? Хоть ночью, хоть днем...       «Нам», – фыркнул Неревар, с которым он поделился своими размышлениями.       Помолчал.        «На самом деле, желающих пробраться внутрь немало, я думаю, – снова заговорил он. – Сочувствующие Жрецам-Отступникам, культисты Шестого Дома... те, кто еще не успел утратить нормальный облик, но оказался слишком... слаб духовно и очень быстро попал под полный контроль. Кому-нибудь слишком отчаянному из Гильдии Воров или жадному одиночке... к примеру, по заказу кого-то из названных ранее. Ни за что не поверю, что подобные личности ни разу там не побывали с "деловым визитом". Просто далеко не у всех желающих есть такая возможность... если не брать в расчет попадание туда в качестве "приглашенного гостя" и в сопровождении ординаторов».       Дверь, само собой, была заперта. Это не было проблемой – отмычками они запаслись, да и заклинание взлома замков, опробованное в поместье Морвейн, вполне могло справиться. Но в записке от Мило говорилось, что у входа должна дежурить её подруга или знакомая, у которой есть ключ. Было ли это намеком на что-то или нет, ни Элемар, ни Неревар не поняли, но подсказку решили не игнорировать. Поэтому немного передохнув – сам полет был недолог и без каких-то неожиданностей, вроде внезапно развеявшихся чар, но переживания Неревара, так и не нашедшего пока причину своего страха перед полетами и высотой... несколько утомляли – Элемар обновил маскирующие чары и «ночной глаз», и взлетел выше, к следующей двери.       «Подружка, значит, – прокомментировал Неревар, увидев стоящего перед еще одной дверью ординатора. – Что-то я сомневаюсь, что эта "подружка" будет дружелюбна».       Шлема на том не было, поэтому ничто не мешало им разглядеть совершенно не женственные черты лица и аккуратную бородку клинышком, вроде той, которой щеголяли Дивайт Фир и Болвин Веним.       «Что будем делать?» – уточнил Элемар, бесшумно приземляясь рядом с ординатором.       Глупо, конечно, было рассчитывать, что они встретят именно знакомую Мехры Мило, которую та упомянула в своей записке. Возможно, она и дежурит только в дневные часы... С другой стороны, возможно, это было к лучшему.       «Да то же, что и собирались. Только действовать придется без подсказок... к сожалению. Вряд ли этот парень будет настолько любезен, чтобы указать нам кратчайший путь к камере Мехры Мило».       То ли ординатор что-то почувствовал, то ли ему просто надоело стоять на одном месте, но он вдруг начал разворачиваться – прямо в их сторону. Элемар отреагировал мгновенно: легкий укол дротиком в незащищенную шею – и обмякшее тело начало оседать к их ногам.       «Не думал, что однажды это скажу, но спасибо корпрусу», – проговорил Элемар, подхватив ординатора и аккуратно, чтобы не нашуметь, оттащив его в сторону от двери.       Благо, зелье полета еще действовало.       «Поблагодари заодно и Фира – если бы не его отрава... Да и кое-кого еще, подозреваю, поблагодарить не мешает», – отозвался Неревар.       Элемар не ответил, хотя внутренне был с ним полностью согласен. И благодарен – и Фиру, и тому самому кое-кому, на которого намекнул Неревар. Воспоминания о том, что с ними творилось до «лечения», еще не успели изгладиться из памяти. Уложил ординатора так, чтобы тому не было видно происходящее перед дверью и, торопливо обыскав его карманы, выудил ключ.       Замок тихо щелкнул, но сама дверь отворилась бесшумно, открывая вид на спину еще одного ординатора. То ли они предпочитали полагаться на мрачную славу своего ордена и Министерства Правды, а не на простейшую сигнализацию, то ли просто слишком ценили комфорт... В любом случае, Элемару это было только на руку. Он достал еще один дротик, мысленно вознеся молитву богам за нелюбовь индорильцев к шарфам и, подобравшись ближе, нанес укол. Уложив и этого ординатора возле стены, продвинулся чуть дальше по коридору... заглянул в одну дверь, в другую... и торопливо вернулся к выходу.       «Это точно не тюрьма, – заметил Неревар. – Похоже, мы вломились прямиком в штаб-квартиру Ордена Инквизиции. Заманчиво, конечно... но нам явно не сюда».       «Есть еще один вход, – отозвался Элемар. – Внизу. Да и эти мостки, по идее, куда-то ведут».       «Проверим. Время есть. Только удели немного внимания "подружке", чтобы он не поднял тревогу раньше времени. И опробуй подарок от Кая – вдруг поможет. Хотя не верю я в начарованную удачу...»       «Тогда уж обоим», – проворчал мысленно Элемар, незамедлительно следуя совету, благо, что один ординатор, что второй лежали недалеко друг от друга.       Потер под перчаткой простенькое колечко на мизинце, активируя наложенные на него чары. Прислушался к себе, но ничего необычного не ощутил. Закрыл дверь, досадливо поморщившись, когда она тихо стукнула, и полетел вверх вдоль мостков, прислушиваясь к каждому звуку и держась как можно ближе к поверхности, чтобы не нашуметь при приземлении: действие зелья должно было вот-вот иссякнуть.       Однако его хватило, чтобы добраться почти до самого верха. Где обнаружилась еще одна дверь. Впрочем, чего-то подобного они и ожидали...       Охраны здесь тоже не было, а дверь снова открылась без шума – ключ подошел и к этому замку. Никого за ней не увидев, Элемар протиснулся внутрь и запер её за собой – снизу как раз послышалась возня освободившегося от чар охранника. Оставалось надеяться, что оставленная незапертой средняя дверь ненадолго собьет с толку тех, кто будет искать нарушителя... хотя считать ординаторов глупее себя не стоило. Искать, скорее всего, будут везде.       Почти сразу же откуда-то сбоку послышался мерный звук шагов и Элемар замер, торопливо схватившись за Амулет Теней. Но вышедший полминуты спустя из бокового прохода ординатор даже не повернул головы в сторону двери, размеренно прошагав мимо. Выждав, Элемар вновь услышал шаги: ординатор возвращался. Дождавшись, когда тот вновь скроется из виду, он крадучись направился туда, откуда тот пришел.       Коридор, изогнувшись вначале дугой, дальше поднимался куда-то вверх. Но идти обратно уже было поздно – сзади опять слышались шаги патрулирующего коридор ординатора и надо было срочно убираться куда-нибудь, чтобы не оказаться замеченным. Радовало, что факелы на стенах были развешаны довольно редко, лишь немного разгоняя темноту.       Шаги вдруг замерли, а откуда-то снизу донеслись взволнованные крики. Судя по всему, двое обезвреженных ординаторов пришли в себя и подняли тревогу. Элемар тихо выругался и вжался в стену – охранник вдруг резко ускорился, зачем-то рванув наверх. К счастью, коридор был достаточно широк, а факелы висели далеко – ординатор пронесся мимо, не заметив ничего необычного. Снова беззвучно выругавшись, Элемар поспешно последовал за ним – шум внизу начал нарастать.       «Кажется, нам не повезло, – мрачно заметил Неревар. – Придется найти какой-нибудь укромный угол, в котором можно будет поставить пометку. Вот вам и наколдованная удача...»       Элемар поморщился: из-за надетых ради маскировки индорильских доспехов – на случай, если чары вдруг спадут и его заметят – пометка им была нужна в Бал Исре... и теперь, пожалуй, даже больше, чем раньше. Но другого выхода, похоже, не было – вполне возможно, что ординаторы ужесточат охрану... и тогда пробраться туда, куда нужно, станет еще сложнее. А заодно придется отказаться от идеи замаскироваться под одного из ординаторов.       «Да ладно, замаскируемся под Поднявшегося Спящего, – нервно пошутил Неревар. – И пока все будут охреневать, сопрем всех, кого надо».       Усомниться в ответ, что ординаторы будут охреневать достаточно долго, чтобы дать им возможность «спереть» хоть кого-то, Элемар не успел – впереди послышался торопливый приближающийся топот и ему вновь пришлось срочно искать хоть какое-то подобие укрытия. Впрочем, ему и на этот раз повезло – возвращающийся ординатор, на сей раз сопровождаемый еще двоими, снова ничего не заметил, пробежав мимо. Как и его сопровождающие.       Элемар задумчиво посмотрел им вслед. Два раза подряд? Покосился на свою руку с «подарком Кая»... и заторопился вверх по коридору – действовала ли наколдованная удача или нет, но им все еще надо было найти укрытие.       Коридор привел к запертой двери. Замок на ней казался довольно простым, словно намекая, что внутри ничего особо ценного не скрыто. Правда, оставалось непонятным, почему тогда этот коридор охранялся тремя ординаторами...       Прислушавшись – шум внизу нарастал, но шагов возвращающихся охранников слышно не было – Элемар достал отмычки.       Замок действительно оказался очень простым. Это вновь заставило подумать, что за дверью не скрывается ничего особо ценного: тот же кабинет великого инквизитора наверняка запирался бы не в пример лучше. И давало надежду на то, что внутри будет удачное место для установки пометки для перемещения.       Однако увиденное за дверью стало неожиданностью. И заставило снова пересмотреть планы...       Вместо кабинета кого-то из инквизиторов средней руки или склада с запасными частями ординаторских доспехов они оказались в огромной каверне. На дне её горели несколько костров, вокруг которых, в большинстве своем, вповалку спали... Элемар приметил пару людей и одного босмера – последний как раз не спал, а сидел возле одного из костров, обняв руками колени – но большая часть была все же данмерами. Причем обоих полов – разделением на «мужскую» и «женскую» части инквизиторы, видимо, решили не утруждаться. По провешенным вдоль стен и через центр каверны мосткам лениво прогуливались ординаторы. Дальняя от входа стена каверны была похожа на соты: ряды и ряды дверей, разделенных мостками на ярусы. Одиночные камеры для особо опасных узников...       Совершенно случайно они забрались именно туда, куда им и было нужно – в тюрьму Министерства Правды. Оставалось только найти и вызволить тех, ради кого и была затеяна эта вылазка... и в процессе не занять место кого-то из них.       С нахождением намечались сложности: камер было много. Нет, сначала Элемар осмотрел тех, кто находился в «общей» части тюрьмы – обновив маскировку и наложив чары полета, выученные перед визитом в Тель Фир, он пролетал едва не над головами тех, кто не спал – но ни Мило, ни кого-либо похожего на подростка среди данмеров не заметил. Хотя он и не рассчитывал: Жрецов-Отступников просто обязаны были поместить отдельно, чтобы они не смущали умы своей ересью. Как и парнишку, которого, если верить Сарано, отправили в Министерство ради защиты. К тому же он был потенциально опасен – в любой момент он мог поддаться Зову – и это должны были принять во внимание. Так что, убедившись, что в «общей» яме нет никого похожего на тех, кто был ему нужен – по крайней мере, двоих из трех, потому что они понятия не имели, как выглядит Малур Омэйн – Элемар переместился к камерам.       Замки и здесь оказались несложными. Правда, как тут же выяснилось, была у них неожиданная особенность: стоило закрыть дверь, как замок тут же защелкивался обратно. В другой ситуации Элемар восхитился бы столь простым и элегантным решением – сопровождающим узника ординаторам не нужно было иметь при себе ключ, достаточно было поместить его в свободную камеру и захлопнуть за ним дверь. А так сюрприз получился неприятным. К счастью, отпирающее заклинание изнутри сработало ничуть не хуже. Но после этого Элемар предпочел двери за собой плотно не закрывать.       Узников было много: слухи о том, что Министерство Правды уже почти переполнено, оказались довольно близки к истине. Крошечные каморки были рассчитаны на одного, но во многих уже сидело по двое-трое. Некоторые отказывались бежать, некоторые пытались на него напасть... В некоторые камеры сам Элемар не рискнул заходить – Вилвин был не единственным, кто попал в Министерство из-за чувствительности к Зову. Вот только этих меров как раз стоило оставить там. Новообратившимся Спящим, конечно, вряд ли со стороны инквизиторов светило что-то хорошее... но вот что с ними будет, если их отпустить, Элемар представлял довольно четко – наверняка где-нибудь в окрестностях Вивека есть своя Илуниби...       Были и забавные встречи. Например, с вором из Гильдии. Причем не просто вором, а пойманным, по его словам, именно здесь, внутри Министерства Правды на попытке подменить «пару кое-каких бумажек». Элемар сразу вспомнил предположения Неревара о том, кому и зачем могло бы понадобиться проникнуть в Министерство, кроме них самих. Бежать этот вор, к слову, отказался, заявив, что ему осталось сидеть всего ничего и увеличивать этот срок побегом он не хочет.       Впрочем, согласившихся бежать было тоже немало. Некоторые даже читали врученные им свитки, не дожидаясь, пока он выйдет. С парочки магов оказалось достаточно снять наручи, вроде рабских, заклинание они знали сами.       «Поторопись, – в какой-то момент сказал Неревар. – Думаю, в Эбенгарде уже подняли тревогу».       Элемар и сам чувствовал, как уходит время. В Эбенгарде, конечно, разберутся не мгновенно, даже если и отреагируют сразу. Но как только разберутся... кто-то переместится в Вивек. И всем станет ясно, что именно в Министерстве Правды было целью дерзкого проникновения.       Мехра Мило нашлась в дальней части второго яруса. Малур Омэйн – там же, причем в той же камере. Видимо, Жрецов-Отступников решили держать вместе, в очередной раз наплевав на приличия. Оставалось найти Вилвина... но с каждой проверенной камерой у Элемара крепло подозрение, что они просто теряют время.       «Давай сначала разберемся с этими двумя, – вздохнул Неревар, с которым он поделился своими сомнениями. – А потом все же поищем парнишку. Чтобы уж точно быть уверенными».       Мехра Мило, испуганно дернувшаяся при виде индорильской брони – чары маскировки в очередной раз развеялись, едва Элемар закрыл за собой дверь – облегченно выдохнула, стоило ему снять шлем.       – Вы захватили свитки Божественного Вмешательства, как я просила? – не тратя времени на приветствия или восклицания, спросила она. – Я оставляла записку...       – Да, я нашел её, – кивнул он. – Вот... Но, сэра, у меня вопрос насчет вашего... сокамерника.       – Малур Омэйн, – склонил голову в приветствии тот. – Ваше имя, думаю, мне лучше не знать, верно?       – Вы собираетесь и дальше пользоваться гостеприимством Ордена Инквизиции? – поднял брови Элемар.       Вставший при виде него с циновки данмер напоминал ему Ллороса Сарано. Разве что был заметно моложе.       – А у вас есть иные предложения? – Омэйн скопировал его мимику.       – Почему бы вам не составить компанию этой очаровательной сэре?       Мило растерянно захлопала глазами:       – Я не... Да, я собиралась... – залепетала она.       Потом умолкла и, помолчав несколько мгновений, кивнула:       – Д-да, это хорошая мысль... Думаю, так будет лучше всего. Я ведь собиралась в Холамаян – тайный монастырь...       – Жрецов-Отступников, – кивнул Омэйн. – Если так, то я с радостью сопровожу вас. Гостеприимство Ордена Инквизиции, признаюсь, оставило желать лучшего.       – С вами нам лучше разделиться, – озабоченно нахмурившись, обратилась Мило к Элемару. – Так будет безопаснее... для всех. Вы, – она страдальчески сморщила лоб, – будете привлекать внимание сейчас... А позже – найдите в порту Эбенгарда, в восточных доках, женщину по имени Блатта Хатерия. Скажите ей, что вы от меня и что хотите «пойти порыбачить» – и она доставит вас в Холамаян. Там найдите Веврану Арион и поговорите с ней о потайном входе в монастырь...       – Верно, вход в Холамаян защищен магическим щитом, который поднимается только в часы Азуры, – кивнул слушающий её указания Омэйн. – На рассвете и на закате. Но зачем вам?..       – Потом, – оборвала его Мило. – Вам нужен будет Гильвас Барело. Ну, или попросите найти меня, и я провожу вас к нему.       Элемар кивнул и протянул им обоим свитки.       – Удачи вам, – Мило развернула свиток и, скороговоркой произнеся ключ, исчезла во вспышке.       Малур Омэйн ограничился молчаливым кивком.       Теперь им оставалось только найти Вилвина. Или убедиться, что его здесь нет... И Элемар не хотел думать, что в таком случае скажет Ринару.       Однако им повезло. На нижнем ярусе, в одной из дальних камер они его нашли. Вот только... Элемар сначала даже не понял, что скорчившийся на грязной циновке истощенный подросток еще жив. Но подойдя ближе, расслышал тихое бормотание и слегка перевел дух. Наклонился...       Вилвин на прикосновение не отреагировал, разве что не сопротивлялся, послушно запрокинув голову. Только с запекшихся губ слетело чуть слышное «Проснись», неожиданно болезненно отозвавшееся внутри. Это было плохо... С другой стороны, Элемар не знал, как бы тот поступил, увидев над собой личину ординаторского шлема. Хотя нет, не увидел бы... разве что размытый силуэт.       Элемар стиснул зубы: Ллорос Сарано явно ошибся по всем пунктам – ни предполагаемой «защиты», ни сколько-нибудь сострадательного отношения мальчишке не досталось. Но лицо...       «Неудивительно, что Ринар узнал его на том рисунке, – проговорил Неревар. – У всех Даготов была запоминающаяся внешность – ни с кем не перепутать. Хотя сейчас, множество поколений спустя... просто удивительно. К тому же у Ворина не было детей... выживших детей. Аскетом он, конечно, не был и женским вниманием не пренебрегал, хотя и не кидался на каждую юбку, как его папаша... но единственный его ребенок, насколько я припоминаю, родился мертвым».       Тихо втянув воздух сквозь зубы от очередного «Проснись», Элемар распрямился и двинулся к выходу. К парню он еще вернется, а сейчас следовало хорошенько озадачить инквизиторов. Напоследок, пока чары маскировки еще действуют... Вновь наложив на себя заклинание полета, Элемар взлетел на середину общей ямы и укрылся под центральным помостом. Вынул из сумки несколько свитков Вмешательств – и бросил в толпу.       В первые мгновения ничего не происходило. Узники, в которых попали свитки, просыпались и недоуменно вертели головами. Потом кто-то заметил лежащий рядом свиток и сообразил развернуть его – и, прочитав слова-ключ, исчез в сиреневой вспышке. Его примеру последовал еще один узник... и в следующий миг толпа внизу пришла в движение. Те, кто не проснулся раньше, так же непонимающе озирались, щурясь от вспышек. Счастливчики, успевшие схватить и развернуть один из свитков, торопливо бормотали ключи, исчезая порой из рук тех, кто хотел то ли перехватить их, то ли убраться вместе с ними. Кто-то глядел вверх, явно пытаясь понять, откуда эти свитки взялись... но чары еще держались, а тень от помоста была достаточно густой. Тут и там завязывались драки... Элемар бросил оставшиеся свитки и аккуратно выскользнул из-под помоста, слыша, как к тому месту, где он только что был, бегут взволнованно перекрикивающиеся ординаторы, привлеченные воплями и вспышками заклинаний внизу.       В камере ничего не изменилось: Вилвин так и лежал на циновке, тихо бормоча себе под нос. Элемар покачнулся, приземляясь, подошел к нему и, наклонившись, легонько потряс за плечо:       – Эй, парень... Вилвин... Вилвин, очнись...       И в этот момент чары Амулета Теней спали.       Впрочем, Вилвин, кажется, его не увидел, продолжая пребывать в плену насланных кошмаров. Дернулся и, кое-как перевернувшись, изогнулся в приступе рвоты. Элемар выругался и подхватил его, не давая ткнуться лицом в лужу исторгнутой желчи, и придержал, помогая принять сидячее положение. Вилвин не сопротивлялся, но, кажется, все еще не осознавал происходящее.       За дверью где-то наверху загрохотали шаги: ординаторы начали проверять заключенных в камерах. И очень скоро они доберутся до этой. Элемар нервно втянул воздух сквозь стиснутые зубы: можно, конечно, укрыться под невидимостью... но как знать, что будет с Вилвином? Не решат ли от него избавиться, пока есть возможность?       – Давай же парень, приходи в себя, – он снова осторожно потряс Вилвина за плечи. – Я не смогу тебя вытащить, если ты не очнешься... Ну же, пацан, у нас мало времени! – встряхнул Элемар его сильнее. – Очнись же!       Но тот не реагировал, только опять давился мучительными позывами, прикрыв дрожащей рукой рот. Потом пару раз вдохнул, видимо, справляясь с дурнотой, и все же поднял на Элемара мутный взгляд, сипло прошептав:       – Кто вы?..       – Очнулся... – с облегчением выдохнул Элемар. – Хотя...       Он всмотрелся в мутные глаза мальчишки и покачал головой. Пошарил в опустевшей сумке и вытащил зелье восстановления сил. Выдернул пробку и поднес фиал ко рту Вилвина.       – Так, парень, давай-ка все вопросы потом, когда выберемся отсюда... Обещаю, я на все отвечу... но давай позже, а? Надо валить, пока за тобой не пришли... А сейчас выпей это... и всеми богами тебя заклинаю – постарайся его не выблевать!       Но тот отвернулся и попытался отстраниться:       – Не надо... Я смогу без этого...       – Ну попробуй... – решил не настаивать пока Элемар, закупорив фиал. – Но имей в виду: вырубишься – волью сам. Потом можешь обратно в свои весёлые глюки уплывать, а сейчас ты мне нужен хоть сколько-то бодрый и осознающий действительность. Держи, – он вручил парню последний припасённый свиток Божественного Вмешательства. – Читай. Только быстро.       Того, что Вилвин, перенесясь в Эбенгард, сумеет сбежать, он не опасался – парень явно был слишком истощен и измучен. Гораздо вероятнее было то, что после переноса он всё-таки потеряет сознание. Поэтому Элемар собирался перенестись сразу после. Как только убедится, что заклинание сработало.       Вилвин развернул свиток, и явно с трудом прочитав написанное, посмотрел на него и произнёс вслух слово-ключ. Элемар облегченно выдохнул, мысленно благодаря богов – наконец-то... Теперь можно было уходить и самому...       Сделав шаг из вихря переноса, Элемар едва не споткнулся о скорчившегося на ступенях Вилвина. Вздохнул: все, как он и предполагал... Бросив взгляд на алеющее на востоке небо – до восхода оставалось не так много времени, так что стоило поторопиться – он наклонился, собираясь помочь подняться... но в последний момент передумал и просто подхватил Вилвина на руки – так было быстрее. И неприятно поразился тому, насколько легким тот оказался. Корпрус, конечно, заметно прибавил ему сил... но эти уроды что, пацана совсем не кормили? Хотя кто бы там с ним возился?.. Скорее всего, просто ставили миску рядом с циновкой – и вся забота.       Он осмотрелся – никого. Прислушался – откуда-то со стороны доков Восточно-Имперской компании доносился шум. Видимо, те, кто оказался здесь раньше, рванули туда: ворота были в той же стороне. И все патрульные легионеры отправились наводить порядок. Элемар мысленно пожелал Мехре Мило удачно убраться из Эбенгарда.       С сомнением посмотрел на вяло трепыхнувшегося у него в руках Вилвина – нужно было худо-бедно привести парня в порядок. Отмыть и переодеть. Влить в него это дреморово зелье, чтобы хоть немного очухался – не нравилась ему эта вялость... Да и с себя эту скорлупу золочёную содрать... А потом всё-таки придётся двигать в порт. Сесть на корабль... другого выхода всё равно нет. Сам он в жизни бы на корабль не сел - есть же другие способы... Но с замученным пацаном на руках – причем, похоже, в самом прямом смысле – только корабль.       Но это позже. А сейчас...       Забрав спрятанную ранее сумку и наложив на себя заклинание полёта, Элемар перехватил Вилвина поудобнее и, перемахнув через парапет, начал спускаться к берегу.       Держась вдоль стен – так, чтобы караульным было не видно их в предрассветном сумраке – он, временами обновляя чары полета, добрался до островка к юго-востоку от Эбенгарда. Того самого, на который некогда приволокли его самого, пытаясь подставить с убийством Иулуса Труптора. Там можно было привести себя в приличный вид, не опасаясь чужих глаз.       Приземлившись, Элемар с облегчением сгрузил Вилвина на траву – показавшийся поначалу совсем лёгким, тот к концу пути ощутимо оттянул руки – и встревоженно спросил:       – Эй... ты как?       Но тот, похоже, снова не услышал, слепо таращась в предрассветное небо и шаря руками по траве. Только бессвязно шептал:       – Скажите, что это не сон... пожалуйста, сэра... Иначе...       Сорвал травинку, повертел перед лицом, рассматривая. Выронил и зажмурился.       – Крепко же тебе досталось, – сочувственно вздохнул Элемар. – Нет, Вилвин, это не сон. Разве что я тоже сплю... уфф! – облегченно выдохнув, он стянул с головы надоевший шлем и взъерошил волосы. – Как хорошо наконец снять этот дурацкий котелок! Так, а это еще что? – заметил он наруч. – Ну-ка, давай сюда руку... как ты только колдовать с ним умудрился...       Не дожидаясь, пока Вилвин отреагирует, взял его за запястье. Нащупал крошечный запор... Неяркая вспышка, тихий хруст...       – Все, можешь снимать. И, пацан, не вздумай помереть, – обеспокоился Элемар, глядя на безучастного Вилвина. – Я не для того корячился, вытаскивая тебя... Подниму мертвого, так и знай. Правда, – добавил он больше для себя, – Ринар другу-зомби вряд ли обрадуется...       Тот вздрогнул. Стянул наруч и слабо оттолкнул его от себя. Поднял взгляд. Моргнул раз, другой...       – С-серджо... Суротано?..       – О, – криво усмехнулся Элемар. – Пришел в себя наконец-то? Ну, слава богам... А то я уж думал, что опоздал. Давай-ка ты все же выпьешь это дреморово зелье, а то на тебя смотреть страшно, – он снова достал фиал и вручил его Вилвину. – Силы тебе понадобятся...       – Серджо... я... благодарен вам, но... зачем вы... вытащили меня? – просипел тот.       – Да я просто мимо проходил, гляжу – ты. Чего, думаю, тебе в Министерстве сидеть... детям там не место... Да, вот еще, – он залез в сумку и вынул зелье прояснения разума, – выпей-ка еще и вот это. Оно, конечно, уже почти выдохлось... но мозги прочищает. На себе испытал, – протянув и этот фиал Вилвину, пояснил он. – Мне оно здорово помогало реальность от бреда отличать, когда я... а, потом расскажу. Если захочешь.       Помолчал.       – А если серьезно... – уже без иронии проговорил он. – Если бы я отказался... в это гребаное Министерство полез бы кое-кто другой. Тот, у кого ни умений, ни возможностей не было бы... ничего бы не было, кроме горячего желания спасти тебя. Ему – и тебе – повезло, что мне самому нужно было туда попасть. Потому что... честно тебе признаюсь, парень, за тобой одним я бы не сунулся. Настроить против себя Орден и Храм из-за того, кого могло и в живых-то уже не оказаться... не обижайся, но выглядишь ты так, словно и впрямь умирать собрался. А у меня, если все пойдет так, как я думаю, и без того скоро появится как минимум одна причина... а, не важно, – он осекся.       Что-то слишком часто их начало тянуть на откровенность...       – В общем, нам сейчас надо быстро привести себя в приемлемый вид и мчаться в порт Эбенгарда нанимать лодку. Потому что чем быстрее мы это сделаем, тем раньше я смогу доставить тебя в относительно безопасное место – такое, куда смогу быстро вернуться, чтобы не оставлять тебя одного надолго: мне надо будет отлучиться, чтобы отвести от себя даже тень подозрений. И как можно скорее. А потом уже можно будет подумать, где тебя спрятать и как оградить от навеянных снов. Только надо будет немного... – он не сдержал зевок, – передохнуть...       Вилвин же не торопился пить, крутя в руках два флакона.       – Хорошо, что… вы шли не за мной… это было бы глупо… трогательно… как в книжках… но глупо… Вы ведь знаете… почему я там оказался, серджо?.. Моя смерть… лишь вопрос времени… там… затягивать с этим… не было ни смысла… ни возможностей…       Он замолчал, тяжело дыша.       – Здесь… – снова заговорил Вилвин, с трудом откупоривая один из флаконов. – Я хотя бы… увидел море. И узнал… что один маленький придурок… совсем с головой не дружит… Наверное… это моя вина… - выдохнул он.       Сделал пару глотков – Элемар с беспокойством наблюдал, как тяжело ходит кадык на тощей шее – и вдруг скорчился на траве, выронив флакон и прижав руки ко рту в попытке удержать выпитое внутри.       Не удержал. Элемар покачал головой и прикрыл глаза. Что толку в зельях, если истощенное тело мальчишки не способно их принимать? А исцеляющими заклинаниями ни один из них не владеет...       Вилвин тем временем отдышался и предпринял еще одну попытку. А потом принялся и за второе зелье. Глядя, как его вновь выгибает дугой, Элемар с трудом подавил желание зажмуриться. Или отвернуться. Слишком тяжело было ощущать собственное бессилие...       Упав на бок, Вилвин сделал несколько глубоких вдохов и перевернулся на спину.       – Знаете, серджо… у моей мамы в красках был красивый оттенок голубого, – заговорил он неожиданно быстро, широко открытыми глазами глядя в рыжеющее небо. – Она говорила, что это цвет моря в заливе Зафирбел. Я так и не узнал, видела ли она его вживую или воспроизвела с каких-то других источников. Здесь море тёмное, совсем не такое, как тот цвет. Но всё равно красивое. Я никогда не видел моря.       Он слишком быстро говорил, почти тараторил, будто боялся не успеть.       Элемар ничего не успел сказать в ответ – мгновенно почему-то вдруг взбеленившийся Неревар резко оттеснил его и ухватил распластавшегося на траве мальчишку за рубашку на груди.       – Сдался? – прошипел он. – Не смей... Ты...       «Неревар...»       – Дагот. Это гордое имя...       «Неревар!»       – Так изволь соответствовать! Не сдавайся, борись. Они не...       «НЕРЕВАР!!!» – рявкнул Элемар.       Тот вздрогнул. Отпустил Вилвина. Закрыл глаза и почти прошептал:       – Прости... Я знаю, что ты думаешь. И понимаю, что ты чувствуешь. Я не могу тебе объяснить... не могу рассказать. Поэтому просто поверь: ты ненавидишь не тех. Хотя именно родство с ними стало причиной твоих бед.       «Ты идиот. Теперь пацан решит, что я тронулся умом».       «Знаю, – устало отозвался Неревар. – Но... Не сдержался я. Видеть этого пацана - такого...»       «Он ребёнок. Глупо требовать от него того, что и взрослому-то не всякому по плечу».       Неревар не ответил. Посмотрел на Вилвина.       – Я... Забудь все, что я сейчас наговорил. Можешь думать, что я сошел с ума, если тебе будет так проще. Но лучше просто забудь.       – Сдался?.. - прошептал в ответ Вилвин, видимо, тоже разозлившись. – Это я-то сдался?       Он сел на колени и выпрямился, нахмурившись и с вызовом уставившись на Неревара.       – Скажите мне, серджо, – если вы и правда понимаете, – что, в моих условиях, для вас является сопротивлением?       Неревар посмотрел на вскинувшегося мальчишку с интересом.       «Однако».       – Вот теперь я вижу, что ты истинный... сын своих предков, – одобрительно проговорил он.       В последний момент он решил всё же не произносить имя проклинаемого всеми рода и Дома, решив, что Вилвин его, скорее всего, не расслышал. И, пожалуй, к лучшему.       – А то прямо совсем размазался... «зачем вытащили»... «моя вина»... «моя смерть лишь вопрос времени»... – передразнил он. – Вот так и держись впредь, как сейчас. И никому не позволяй усомниться в твоей силе. И твоей правоте. Никогда. И не вздумай ни стыдиться того, кто ты есть, ни оправдываться за это, – всё же добавил Неревар. – А теперь вставай и хоть немного приведи себя в приличный вид. Сейчас, конечно, не месяц Высокого Солнца... но, уж извини, от тебя разит. Да и от меня тоже, – поморщился он. – Вопросы и ответы будут потом, когда мы доберемся до убежища. Я обещал, я отвечу... на какие смогу. А сейчас мы просто теряем время.       Вилвин нехорошо сощурился.       – Я никогда не стыдился и не оправдывался за то, кем был, – почти отчеканил он. – Потому что это значило бы презреть поколения предков, что жили и выживали вопреки всему.       Он медленно поднялся, но разогнуться сразу не смог – так и стоял, упёршись руками в колени. Потом, выдохнув, наконец распрямился. Покачнулся, посмотрел в сторону моря. И поковылял к воде.       – Не утопись там, – буркнул вслед ему Неревар.       Вздохнул – донимать парня лишний раз не хотелось... но, похоже, только разозлившись, тот более-менее оживал... а им надо, чтобы он был хоть немного бодрым. Хотя бы в ближайший час. Он завозился, расстегивая ремни креплений кирасы и с облегчением сбросил ее на траву. Стянул рубашку – парнишка пах отнюдь не канетом, и эта вонь перекинулась и на нее. Да и снова зазудевшую от втертого порошка шею хотелось поскорее отмыть... так что он скинул сапоги, закатал штанины и вошел в воду чуть поодаль от Вилвина.       Вода была холодной, так что помывка не затянулась. Да и, в отличие от Вилвина, сильно намываться нужды не было, так что Неревар вскоре выбрался на берег. Осмотрел рубашку – рукава, наверное, можно было отстирать, но воротник был испорчен безвозвратно – порошок от рисовальной палочки втерся в ткань намертво. Благо был еще подарок от Кая – перед походом предполагалось переодеться, очень уж полезные чары там были, но после уловки с порошком стало жаль портить хорошую вещь...       Спалив заклинанием загубленную вещь и затолкав индорильские доспехи в сумку, Неревар облачился в уже привычное «стекло». Критически осмотрел выбравшегося из воды Вилвина. Вздохнул – в его... их вещи можно было бы всунуть двух таких Вилвинов – и вручил ему тогу и штаны:       – Надевай. Не по размеру, конечно... но хотя бы сухое. А эти тряпки выбрось.       Нахлобучил на голову шлем – привычный, редоранский – и замотал шею шарфом.       – Если спросят – мало ли – ты сын моего старого друга, только что выкупленный из рабства. Это объяснит и твой замученный вид, и одежду с чужого плеча, – проговорил он. – Вряд ли кому-то придет в голову, что в тюрьме могли держать ребенка... но лучше перестраховаться.       Подобрал валяющийся на траве наруч. Покрутил в руках... глянул на Вилвина... потом снова на наруч... и, буркнув:       – Нет, ну его нахрен... – зашвырнул его подальше в воду, под явственный вздох облегчения.       Дрожащий от холода Вилвин тем временем подвернул сваливающиеся штаны и закутался в тогу, не с первого раза перекрутив её так, чтобы и штаны кое-как удерживались, и по земле не сильно волоклась. Смотрелся он нелепо. Зато не голый... да и для их дурацкой легенды самое оно.       Сцепив руки перед собой в замок, Вилвин подошёл ближе, молча выражая свою готовность идти.       Неревар одобрительно кивнул. Стоило поторопиться, пока зелье ещё действовало...