Нежелаемое

      Уснуть мне удалось только под утро, но сон был коротким и неспокойным: уже через полчаса я проснулась в холодном поту от раздирающего душу кошмара. Несколько секунд я судорожно пыталась понять, где нахожусь, крепко цепляясь за ткань принесённого Дейдарой одеяла и рвано дыша. Темнота давила глухо и пусто, закрадывалась со всех сторон, рвалась в душу, поглощая всё пространство и чувства, как поглощает тушь белый лист бумаги. Сердце, окутанное тьмой и страхом ночного кошмара, рвалось в груди, искало спасения и успокоения. Тишина, столь же густая, как и царивший мрак, такая же пугающая и зловеще-отчаянная, заставила меня задержать слишком громкое дыхание и сорвавшийся всхлип. - Доброе утро, мм, - раздавшийся совсем рядом голос Дейдары словно вырвал меня из кокона. Он безжалостно и спасительно близко прорвал тишину, чем привлёк моё взбудораженное кошмаром внимание. Я чуть расслабила зажатое в холодных влажных ладонях одеяло и развернулась к подрывнику. Он неподвижно сидел на подоконнике, спокойный и задумчивый, а за его спиной в мутном окне зарождалась робкая заря, ещё скрываемая лесом и удушаемая ночной тьмой. Но от этих первых лучиков света казалось, что силуэт подрывника окружён неким природным сиянием, а его светлые волосы едва переливались солнечным блеском. Дейдара разрушал пробравшийся в комнату мрак, так что я невольно замерла и пару раз глубоко вздохнула, чувствуя, как успокаивается в груди перепуганное сердце. - Ага, - засмущавшись того, что слишком долго смотрю на Дейдару, я отвела взгляд в сторону и тихо буркнула себе под нос, - не такое уж оно и доброе.       А утро действительно трудно было назвать добрым: после такой страшной ночи я ещё не до конца отошла от потрясения, спать хотелось неимоверно, так что глаза слипались, стоило только моргнуть, да и холодно было до дрожи и стука зубов. Но, глядя на Дейдару, мне казалось, что вся эта мешанина чувств существует только во мне и для меня, ведь парень сидел спокойно и до жути обыденно, будто ни холод, ни усталость, ни очередная бессонная ночь не трогали его сознания. Либо же он был отличным шиноби, чтобы всё это скрывать.       На моё замечание Дейдара только хмыкнул и, легко спрыгнув с подоконника, прошёл к двери. Я неотрывно смотрела за каждым его движением, поражаясь этой гордой осанке и умению держать себя. Я ведь была уверена, что подрывник устал не меньше меня за эти дни, но выглядел он так, будто только и делал, что спал целым днями подряд и теперь был полон сил. - Пойдём уже, хватит валяться, мм, - Дейдара взглянул на меня через плечо и, не дожидаясь ответа, вышел в коридор. - Эй! Подожди! – я спешно подхватила с пола рюкзак и, возмущённо бухча себе под нос, вылетела вслед за нукенином, - а как же завтрак? - По дороге перекусишь, - отмахнулся от меня парень и ускорил шаг. Я несколько секунд гневно испепеляла взглядом его спину, но потом всё же догнала. Судя по тону и поведению, Дейдара явно был не в духе, и хоть я недостаточно хорошо его знала, чутьё подсказывало, что лучше в таком состоянии подрывника не злить. А то ведь действительно рванёт.       Мысли о еде пропали, стоило мне выйти на улицу. В свете зарождающегося утра деревня перестала казаться такой отчаянно пугающей, скорее поражала своей унылостью и заброшенностью. Некоторые обугленные дома покривлись и повалились, а от части вообще осталась только выжженная взрывом земля и разбросанные по округе почерневшие брёвна. В воздухе нестерпимо пахло гарью и тошнотворно-сладкой трупной гнилью, так что мне пришлось зажать нос рукавом кофты и невольно ускорить шаг. По сторонам попадались части мертвецов, которые ещё ночью пытались нас убить, и я старалась смотреть только себе под ноги, то и дело утопающие в грязи размытой дождём дороги.       Некое облегчение наступило только после того, как мы с Дейдарой отошли от деревни на расстояние километра, хотя у меня в носу накрепко засел трупный запах. Мне казалось, что им пропиталась вся одежда, волосы и перепачканная грязью кожа, от чего нестерпимо хотелось помыться и переодеться. Но чистой одежды у меня больше не было, а Дейдара только из-за моей просьбы не стал бы делать остановку и искать реку. Всё тело жутко чесалось, спутанные волосы приходилось расчёсывать на ходу, который, к слову, подрывник задал не медленный. Я тихо ругала это утро, Дейдару, волосы, которые всё никак не хотели собираться в косу, но всё-равно продолжала едва ли не бежать через гущу леса, шлёпая по лужам и набирая воды в перепачканные грязью и мокрой травой сандали.       Нечего и говорить, настроение у меня было прескверное. День только начался, а я уже устала. Те крохи кошмарного сна, что мне удалось ухватить сегодня ночью, казалось, только усилили вымученное, разбитое состояние. Три дня подряд меня пытались убить, дважды я видела кровь и смерть, а вместо сна и отдыха получила кошмары и бешеный темп ходьбы, но самое ужасное – я постепенно глушила в себе всякое сочувствие к погибшим врагам, иначе бы оно уже сожрало меня изнутри. Мне было не плевать, но я не убивалась больше ни по шиноби Конохи, ни тем более по этому странному кукловоду. Я устала от слёз, от смерти, от истерик, меня раздражало, что всё тело гадко-липкое, а волосы грязные, и, это было ужасно, отвратительно, но слишком правдиво, чтобы отрекаться - все переживания, раздражение и злость сходились в одном чувстве – мерзком холоде и хлюпанье в насквозь промокших ногах.       Я не сразу заметила, как мы вышли из леса. Просто в один момент стало светлее, и воздух, свежий, влажный и чуточку прохладный – по-настоящему утренний коснулся взмокшей шеи. По спине сразу пробежали мелкие мурашки и сначала заставили меня скукожиться, а потом только лишь на секунду оторвать взгляд от росистой травы. Но этой секунды хватило, чтобы я замедлила шаг и совсем остановилась, зачарованно глядя вдаль. Над широким полем, будто сотканным из зелени и невзрачных, сонных, но милых свой дикой простотой цветов медленно вставал рассвет. Небо, уже не тёмное, а светло-розовое и будто румяное было подкрашено клубами седых, синих облаков с позолочёнными солнцем пушистыми краями. Они застыли в небе неподвижными полосами, причудливо изгибающимися в лучах света, словно воздушные реки, то ли бегущие к холодному солнцу, то ли спешащие вслед за уходящей ночной тьмой. От них веяло утренней прохладой и свежестью, которую так приятно было втягивать шмыгающим, замёрзшим носом. Я глубоко вдохнула в себя чистый, едва отдающей мокрой землёй воздух и выдохнула его, уже успокаиваясь. Это было слишком красивое утро, чтобы злиться. Я со странным томлением наблюдала, как колышет ветер головки цветов, огибая бескрайнее поле, уходящее вдаль до самого горизонта, как солнце освещает пробуждающиеся травы, играя тенями в заросших оврагах, и как тишина, глубокая, ни с чем не сравнимая утренняя тишина, пропитанная одиночеством и душевным единством с природой, укутывает пространство. Было слишком красиво и тихо, чтобы злиться. - Это…это невероятно, - тихо проронила я, чувствуя, как жгучие слёзы скапливаются в уголках глаз. Какое-то невероятное чувство, трогательное и дышащее прохладой охватило меня с головой. Передо мной был целый мир – свободный, красивый, манящий, пробуждающийся в лучах рассвета. Рассвета, до которого я могла не дожить. Я ждала язвительных замечаний со стороны Дейдары из-за такой внезапной остановки, но он лишь встал рядом и неотрывно смотрел на открывшийся простор. Он тоже чувствовал, что мог не дожить. Он тоже любовался красотой и свободой этого прекрасного жестокого мира. - Хочешь почувствовать себя по-настоящему живой, мм? – Дейдара чуть повернул ко мне голову. Он не улыбался, но в его лице и глазах угадывалось что-то светлое и чуточку весёлое, хотя ещё пару минут назад нукенин был раздражён не меньше меня. Поддавшись этому странному порыву, я тихо кивнула, - тогда догоняй! И не дожидаясь, пока я всё пойму, Дейдара рванул вперёд прямо через поле. Он мчался как настоящий шиноби, откинув руки назад, и в свете солнечных лучей мне казалось, что это не руки, а раздуваемые ветром крылья. Он не бежал, он летел, рассекая полосу горизонта, будто вот-вот оторвётся от земли. Слишком гордый и слишком свободный – он должен как орёл принадлежать небесам. Я лишь на секунду застыла, любуясь этим невероятным парнем, и тут же помчалась следом, ведомая разрывающим чувством. Ветер свистел в ушах, а я всё больше подгоняла к ногам чакры, пытаясь, догнать, кажется, ускользающий горизонт. Солнце слепило, холодный воздух резал лёгкие, а сердце всё рвалось, рвалось в груди, выламывая грудную клетку. Я засмеялась. Раскинула руки в стороны, словно маленький ребёнок старалась обнять весь этот прекрасный мир. Я не знаю, сколько я бежала, но передо мной был только горизонт и солнце. Мокрая трава била по ногам, оставляя тонкие порезы и холодные водяные брызги. Ощущение какого-то невероятного природного счастья охватило меня. Это было так странно – видеть простор, растворяться в нём, принадлежать ему и в то же время желать покорить, познать, прочувствовать каждой клеткой тела это утро, это поле, этот открытый для свершений мир. Это и есть жизнь. Это и есть свобода.       Вперди Дейдара вдруг начал замедлять шаг, а потом и вовсе остановился. Не совсем понимая, в чём дело, я повиновалась ему и встала рядом, уперев руки в колени в попытке отдышаться. Нет, я не устала, но воздуха не хватало, чтобы удержать рвущиеся наружу чувства. - Ты чего… - я подняла взгляд с земли и застыла, поражённая открывшимся видом, - остановился…       Покатый холм у самых ног нырял вниз, далеко тянулся к земле и… переходил в бескрайнюю долину. Я в изумлении раскрыла глаза, потрясённая этой красотой. Там, далеко внизу, широкие поля бежали до самого горизонта, плавно переходя друг в друга, насколько хватало глаз. Они были словно зелёный океан, расстеленный яркими травами. Тонкая река чертила причудливую линию, огибающую холмы и заманчиво блестящую в лучах солнечного света, а по её берегам расположились редкие домики, крохотные и совсем ещё сонные в этот ранний час. И только тонкий белый дымок струился из одинокой трубы, словно сошедшее на землю молочное облако. Поля, поля, поля, они у самого горизонта переходили в пушистый лес, обступающий подножия высоких гор. Мохнатых гор, упирающихся в расчерченные облаками небеса. Я стояла, не в силах оторвать взгляда от такой манящей красоты, как вдруг порыв ветра подтолкнул меня ближе к краю. Он словно шептал: «Лети!» - и кружил в воздушном танце лёгкие травинки. «Лети!» - и гордая птица взмыла в небеса. Она казалась такой маленькой на фоне этих раскидистых полей, такой гордой среди пиков гор, такой свободной и нужной в бесконечных высоких небесах. И было не понятно: она принадлежит этому огромному миру или он создан для её вольного полёта. У меня дух захватывало от этого вида. Всё нутро рвалось взлететь вслед за гордой птицей, сорваться, сделать этот последний шаг и взмыть в небеса. А ветер так рьяно и настойчиво всё толкал в спину, словно дарил воздушные крылья. Это казалось таким простым – просто шагни и узнай вкус свободного полёта. Лети и отдайся этому миру. Изучи его, познай, осмотри и тогда пойми весь смысл жизни. - Завораживает, да? – тихий голос Дейдары, будто сотканный из самого ветра, вернул меня в реальность. Я не смогла отвести взгляда от долины, но чувствовала, что подрывник смотрит на неё с таким же восхищением и желанием, как и я. - Не то слово, - собственные слова показались чужими. Они будто нарушали волшебную и единственно правильную природную тишину. Слова были излишни. Они не могли описать всей прелести момента и выразить всех чувств, а только загоняли их в придуманные человеком рамки. Гораздо важнее было то, что мы с Дейдарой понимали друг друга на уровне сердца. Молчание было уютнее сотни разговоров. Мы стояли так очень долго, каждый думая о своём. Пожалуй, впервые я завидовала Дейдаре – он нукенин, а значит волен делать, что хочет, и идти, куда хочет. Мне же предстояло стать шиноби Скрытого Камня и безропотно выполнять приказы Тсучикаге. Впервые я всерьёз задумалась над правильностью своего выбора. - Хорошо тебе, ты вольная птица. Ты сильный и можешь позволить себе без страха путешествовать по всему миру, куда бы ни захотел, - зачем-то я высказала свои мысли вслух и украдкой посмотрела на Дейдару. Он ничего отвечать не стал, только многозначительно хмыкнул. И было в этом жесте что-то глубокое и грустное, не доступное моему пониманию, но заставившее усомниться в собственных словах. - Пошли уже, а то тут долго стоять можно, - Дейдара вернул себе прежнюю напускную весёлость и первый отошёл от манящего края. Ещё раз с некой мучительной тоской обернувшись на долину, я последовала за ним. Обратно на тропинку мы возвращаться не стали, а пошли напролом через поле. Высокая трава, в которой ноги утопали по колено, нежно щекотала кожу, а самые высокие стебли диких трав порой ласково касались ладоней, будто желали доброго утра. Солнце всё выше поднималось над горизонтом, день разгорался, и окутанная сном природа просыпалась. Просыпались и душистые цветы, чей сладковатый запах тонкими нотками пронизывал воздух. Я сорвала небольшой цветочек, бледный и нежно-розовый, отдающий мёдом, и вплела в волосы, на что Дейдара хмыкнул и закатил глаза. Внезапно впереди появилась высокая фигура. Её тёмный контур резко выделялся среди разноцветных трав и голубого неба, чем неотвратимо привлекал к себе внимание. Я немного напряглась и расслабилась только тогда, когда мы подошли на достаточное расстояние, чтобы различить, что это камень. Слишком высокий и чёрный, он явно отличался от всего остального поля, где из камней попадалась только мелкая крошка и валуны размером с кулак. Бросив неуверенный взгляд на Дейдару, я чуть ближе подошла к странному камню. Он был настолько гладкий, что блестел в лучах солнца. Его чернота и какой-то таинственный блеск манили к себе, так что у меня мурашки пробежали по коже. Я нервно взглотнула – камень наводил некий трепет и тревогу – и только собиралась отойти, как порыв ветра подтолкнул меня вперёд. На секунду мне показалось, что он донёс чей-то шёпот, но слова были неразборчивы, а загадочный камень вновь приковал к себе моё внимание. Мир вокруг будто перестал существовать. Неотрывно и зачарованно я вглядывалась в чёрную твердь, так и манящую, чтобы её коснулись. Повинуясь странному желанию, неосознанно возникшему в сознании, я протянула руку к камню. Неуверенно сжала чуть похолодевшие пальцы прежде, чем коснуться гладкой поверхности, и только после этого осторожно приложила ладонь к тёмному валуну. В этот же миг руку словно током прошибло, и я испуганно вскрикнула. Камень будто завибрировал у меня под ладонью, весь переполненный рвущейся наружу энергией, и засветился. Яркие, точно выжигаемые огнём буквы стали стремительно въедаться в твёрдую поверхность, составляя единый текст. Я широко раскрытыми от страха глазами пробежалась по образовавшимся непонятным письменам и на какой-то момент даже перестала дышать. Текст был написан на неизвестном мне языке, что напугало ещё больше. Я оторвала руку от камня, быстро прижав её к груди, и ещё раз осмотрела надпись. Она показалась мне смутно знакомой. Я будто видела раньше этот язык. Эти плавные линии, постепенно переходящие друг в друга, точечки, ответвления подозрительно напоминали какой-нибудь арабский или индийский. Я вдруг вспомнила, что нечто подобное мне в школе одноклассница показывала, у которой мама востоковедом работает, и от этой мысли внутри всё похолодело. Я выпучила глаза и по-новому посмотрела на испещрённый текстом камень. Если мне этот язык показывали в школе, то… Внезапно письмена снова вспыхнули, и мощный энергетический заряд прошёлся от верхушки камня к земле. От него тут же по траве заструились светлые волны, образовывая на несколько метров круговой яркий контур. Не понимая, что происходит, я испуганно заозиралась и в конце концов просто застыла, исступлённо глядя на алеющие письмена. Слепящий столб света взмыл в небо прямо по образовавшемуся контуру, едва ли не выжигая своей яркостью глаза, которые внезапно начали болеть, будто в них залили раскалённого железа. Я вскрикнула от этой резкой боли и крепко зажмурилась. В последний момент перед тем, как земля начала уходить из-под ног, а воздух сгущаться до плотной невдыхаемой массы, сильная рука Дейдары вырвала меня из центра круга. Меня словно выдернуло из воды. Я тут же закашлялась, а мир, снова мною в полной мере ощущаемый, казался слишком ярким и резким. Я несколько секунд зажимала лицо руками, борясь с острым желанием вывернуть содержимое желудка на траву – настолько сильными казались запахи и звуки. Дейдара что-то мне говорил, но его голос больно бил по ушам, а сладкий аромат цветов казался просто невыносимо-приторным. Глаза жгло так, что мне казалось, что проще их вырвать, чем терпеть эту адскую боль.       Оклемалась я только через несколько минут и в первую очередь слезящимися глазами осмотрела себя и камень, радуясь, что не ослепла. Столб света пропал, оставив на земле выжженный контур. Но самым удивительным было то, что глубокие следы от письменов пропали, оставив поверхность камня такой же девственно гладкой, какой она была до моего прикосновения. И только отпечаток моих ног рядом с камнем, где трава почему-то пропала, очертив чёткий силуэт сандалий, говорил о том, что здесь что-то произошло. - Ч-что случилось? – испуганно спросила я, переводя взгляд то на камень, то на обеспокоенного Дейдару. - А я-то откуда знаю? – резко ответил подрывник и подозрительно на меня посмотрел, - я между прочим уже несколько минут спрашиваю у тебя то же самое. - Я… я не знаю, - окончательно растерявшись, я была готова расплакаться, но вместо этого просто закусила пересохшую губу, - я просто его коснулась, а потом… Голос стих сам собой, перейдя в нервный всхлип. - А потом тебя чуть не испепелило, мм! Неужели тебя не учили, что нельзя трогать подозрительные предметы? Это же могла быть какая-нибудь ловушка, рассчитанная на таких любопытных дурёх, как ты! – Дейдара был зол и то и дело повышал голос. Я виновато вжала голову в плечи и потупилась, но возникать не стала, хотя смутно и понимала то, что это далеко не ловушка. - Прости… - тихо прошептала я в ответ, боясь поднять глаза на разбушевавшегося подрывника, - и спасибо, что спас. - Да что ты передо мной-то извиняешься? – напрочь проигнорировав благодарность, взъелся нукенин. Он ещё несколько секунд раздражённо смотрел на меня, что-то для себя подмечая, и только потом глубоко вздохнул, - ладно уже. Больше не трогай ничего. И давай валить отсюда, а то эта вспышка наверно за километр видна была.       Я кротко кивнула и поднялась на едва трясущиеся от напряжения ноги. На мгновение мир вокруг поплыл, закачался, словно в шторм на борту корабля, меня повело в сторону, но я устояла. Перед глазами застыл чёрный камень, так отчаянно манящий вновь его коснуться. Странное чувство, будто я близка к разгадке какой-то важной тайны охватило меня с головой, но недовольный оклик Дейдары, уже ушедшего на достаточное расстояние, заставил меня кинуть на камень встревоженный взгляд и поспешить за подрывником. Только когда мы спустились с невысокого холма, я последний и единственный раз оглянулась и с щемящей тоской почувствовала, что оставила вместе с этим одиноко чернеющим камнем что-то непомерно важное.       Несколько следующих часов мы шли в молчаливой тишине. Впрочем, молчали только я и Дейдара – остальной луг жил своей жизнью. Жужжали пчёлы, с самого раннего утра трудолюбиво выполняющие свою работу, где-то в кустах стрекотал будто невидимый кузнечик, то и дело в небо взмывали писклявые и звонкоголосые птицы – все эти звуки сливались в один единый полевой шум, уместный для успокоения тревожных мыслей, которые непрерывной и мрачной чередой возникали у меня в голове. «Что это был за камень и почему он так на меня отреагировал?» - вот главные вопросы, которые за неимением внятных ответов трепали нервы сильнее любой битвы. Мне очень хотелось вернуться и снова дотронуться до камня, чтобы узнать, что произошло бы, не одёрни меня Дейдара. Я сердцем чувствовала, что мне жизненно необходимо узнать это, но подрывник даже слушать бы меня не стал. Он бы просто отмахнулся, назвав меня дурой, и послал куда подальше с такими предложениями. Но больше, чем сам камень, меня волновали письмена. Я была твёрдо уверена, что видела этот язык. В школе и нигде иначе. Не в местных книгах, не в свитках, не в лаборатории Орочимару, а именно в школе. И одна только эта мысль заставляла меня покрываться холодным потом и судорожно оглядываться. А что…что если это какой-нибудь знак или инструкция, как вернуться домой? А может быть это вообще портал? - Дейдара, давай вернёмся, мне… мне нужно ещё раз коснуться того камня, - как можно более уверенно попросила я, стараясь не опускать взгляда. Нукенин посмотрел на меня, удивлённо изогнув бровь. - Ты совсем больная? – проникновенно поинтересовался он, глядя на меня как на последнюю идиотку, - зачем? - Ну…ну мне надо. Я это чувствую, - убийственный аргумент, не спорю, но другого у меня не было, ведь я не могла рассказать Дейдаре, что я из другого мира, и эти письмена на камне вроде как тоже. Всё равно он бы мне не поверил. - М-м-м,- многозначительно протянул подрывник, - А знаешь, что я чувствую? Я чувствую, что ты меня бесишь, и я точно прибью тебя, если ты и дальше будешь приставать ко мне с такими глупыми просьбами. - Но Дейдара! – возмущённо вскрикнула я так, что мой голос был, наверно, слышен на другом конце поля. - Так! Будешь орать, я тебе рот глиной забью, поняла? - грозно шикнул на меня подрывник и несколько мгновений внимательно прислушивался, не привлёк ли мой вскрик нежелательных гостей. - Извини, - тихо прошептала я, закрывая рот рукой. - Умолкни. Раздражаешь, - парень пощёлкал несколько кнопок на дальнометре, оглядывая окрестности на предмет ищущих нас АНБУ, и заговорил снова только когда убедился, что мы в безопасности, - так зачем тебе этот камень нужен? - Ну, понимаешь, надо мне… - я была готова расплакаться от невозможности объяснить настоящую причину или придумать стоящий аргумент. - О да, невероятно исчерпывающий ответ, мм! - язвительно отозвался Дейдара и недовольно сложил руки на груди, - мне сразу всё стало понятно! Слушай, а может это ловушка такая, и ты хочешь в неё меня загнать? - Да нет же! – снова слишком громко выкрикнула я и буквально сжалась под убийственным взглядом голубых глаз. - Хватит уже на всё поле орать, - злобно прошипел Дейдара, - слушай, если тебе так хочется, шуруй обратно к своему камню. Я с тобой туда не пойду. Я видел такие ловушки в своей жизни сотни раз, потому что в Ивагакуре такие используют, ясно тебе? Вот что она тебе сдалась, мм? Под его испепеляющим взглядом и таким уверенным в своей правоте голосом невозможно было не потупиться. Я виновато опустила глаза в пол, рассматривая каждую травинку и ползущего на ней муравья, лишь бы только не встречаться взглядом с рассерженным Дейдарой. Я уже сама начала сомневаться в своих догадках. - Ловушка? - тихий голос едва не утонул в рванувшемся ветре. - Ловушка, - подтвердил подрывник, уже более спокойно и тоже на тон тише, - они работают по принципу, что если их коснуться, в определённом радиусе вокруг камня всё взрывается или расщепляется на атомы, это уже как кому повезёт, мм. Но если ты хочешь испытать удачу, я тебя не держу. Несколько секунд я нерешительно молчала, поглядывя то в даль, где мы оставили камень, то на Дейдару, всем своим видом показывающего, что действительно легко может бросить меня здесь одну. - Ладно, прости. Пошли дальше, - тихо согласилась я, принимая аргументы Дейдары. Может это и правда ловушка, раз он говорит, что видел такие в своей родной Деревне? Хотя те письмена… - Сразу бы так, - кивнул подрывник и ускорил шаг, ещё несколько раз оглянув всё вокруг дальнометром для надёжности. Я последовала за ним, угнетаемая чувством досады и болезненным скрежетом интуиции внутри.       Ближе к обеду мы достигли небольшого города, расположившегося в полудне хотьбы до границы со страной Железа. То, что граница с этой вечно заснеженной страной уже близка, начинало чувствоваться в прохладном воздухе, щипающем за оголённые руки и ноги. Входя в ворота торгового города, я поёжилась и потёрла замёрзшую кожу плеч, чтобы разогнать мурашки. Шумные улицы, переполненные людской толпой, криками, какой-то вознёй и манящими запахами из раскрытых забегаловок, укутали теплом и некой безопасностью и заставили живот требовательно заурчать. Не сказать, что я люблю шумные торговые улицы, но за несколько дней путешествия и ночёвок в поистине жутких деревушках, я была рада такому количеству людей. А вот Дейдаре это явно не очень нравилось. Выглядел он спокойно и не привлекал к себе внимания, собственно, как и любой другой человек в толпе, но то и дело внимательно вглядывался в крыши домов и пустующие узкие переулки, где ненароком мелькали тени бездомных и других подозрительных личностей. - Эй, Митсуко, - я даже немножко вздрогнула, когда Дейдара назвал меня по имени, - сейчас зайдём вон в тот магазинчик, - блондин указал на небольшой прилавок, удобно вырастающий из первого этажа невысокого дома, - а потом куда-нибудь перекусить, мм. - Угу, - я только кивнула в знак согласия. В названном Дейдаре магазине нас встретил услужливый толстый продавец, начавший живо расписывать превосходство своих зимних плащей и курток, стоило нам переступить порог. Мне мужчина сразу не понравился. Он был из породы тех жадных до денег людей, готовых за копеечку душу продать, что сразу читалось в его излишне сладкой, будто сахарной манере речи и хвастливом описании товара. Весь его образ будто плыл жиром и слащавостью, маленький рот с пухлыми губами, постоянно округляющийся, словно буква «О», извергал тонкий поросячий голосок, от которого мне становилось не по себе. Узкие хитрые глазки бегали, осматривая то меня, то Дейдару, которому продавец явно не нравился, и в итоге остановились на мне. - Как же я рад, что в мой магазин зашла такая прекрасная девушка! Уверяю вас, вы обязательно найдёте себе что-нибудь по вкусу! Сейчас мы с вами быстро всё подберём! Может вы желаете тёплую шубу? – словно по волшебству в его руках оказалась названная шуба, аккуратно скроенная из серого, лоснящегося меха. Под ехидный смешок Дейдары продавец начал её на меня натягивать, подводя при этом к зеркалу и вереща что-то про то, что мне до жути идёт. - Ну посмотрите же! Посмотрите! Ну её словно на вас шили! Как сидит, ну прямо по фигурке! А как мех гармонирует с цветом ваших глаз! – распевал свою песню мужчина, пока я искала ценник. Чего и стоило ожидать, цена у этой шубы была не менее красивая, чем сама шуба. Чтобы купить такую, мне нужно было бы три месяца работать в больнице, не покупая при этом еды, а только откладывая деньги на покупку. - Знаете, это конечно очень красиво, но я не люблю носить мех, - честно ответила я, ведь действительно не признавала шуб из меха убитых животных, - мне бы плащ утеплённый или накидку какую… - Так что же вы сразу не сказали! Сейчас быстро подберём, - перебил меня мужчина и как ураганчик улетел к вешалкам с пальто. «Так ты ж мне даже слова сказать не дал со своей шубой, недоразумение на толстых ножках», - злобно подумала я, краем глаза замечая, как подозрительно Дейдара ходит рядом со стендом с перчатками, шапками и шарфами. Поймав на себе мой вопросительный взгляд, парень лишь хитро подмигнул. Я поняла всё без лишних слов. Действительно, с местными расценками денег мне едва хватит на два самых дешёвых плаща. - Вот, посмотрите на эту прекрасную модель! - мужчина подлетел ко мне, протягивая дорогое на вид пальто. Ну что ж, сыграем в игру «обломай продавца», раз мне нужно отвлечь его внимание от Дейдары, пока тот делает своё чёрное дело. - Да, прекрасное пальто, но мне кажется, тут плечики чуть великоваты, да и пояс мне не нравится, - придирчиво рассматривая своё отражение в зеркале, заявила я, тут же разжигая интерес в продавце. - О, ну тогда померите это!..       В общем, за час примерки, во время которой я не стеснялась критиковать каждую принесённую вещь и гонять продавца как вшивого по бане, Дейдара успел набрать в запечатывающий свиток кучу тёплой одежды, включая парочку удобных, специально предназначенных для шиноби накидок. Я же так и не остановилась на чём-то конкретном, но честно обещала прийти на примерку через неделю, когда из страны Железа привезут новую коллекцию модных пальто. - Хах, ну ты даёшь, – весело подмигнул мне Дейдара, когда мы отошли на приличное расстояние от прилавка, - так легко отвлечь этого жадюгу своими придирками, это же ещё уметь надо! - Годы тренировок, - шутливо ответила я, улыбаясь несколько сомнительному комплименту. На самом деле критиковать вещи и торговаться меня научила Турция, а вот воровать и при этом не чувствовать угрызений совести – этот мир. - А я-то думал, что ты снова начнёшь мне читать лекцию о том, что так поступать плохо, - не без ехидства припомнил мне мою истерику после битвы с АНБУ Дейдара. - А ты бы снова сказал, что лучше меня знаешь, что и как делать, и что мне вообще слова не давали, - не осталась в долгу я, хотя после этого и опасливо сжалась, опасаясь реакции подрывника. - Сказал бы, мм, - подтвердил Дейдара, - потому что действительно лучше знаю, как обращаться с такими вот ушлёпками. Судя по его формам, зарабатывает он неплохо и в кармане у него от нашей кражи не убудет. К тому же наверняка сам он далеко не святоша. Так врал нещадно, что даже мне противно стало. Значит, деньги любит и пожрать хорошенечко. Физически слаб, так что если прижать к стенке, продаст даже мать родную, чтобы только его не трогали. Глаза хитрые, голос поросячий и хвастливый, ложь и простейшие манипуляции клиентом через слово, такие обычно подставят ради собственной выгоды и даже глазом не моргнут. В общем, типичный представитель зажравшегося торгаша без намёка на какие-либо моральные принципы. Ненавижу таких, мм. "- И это говоришь мне ты?" - я была поражена тем, как легко говорил всё это Дейдара. Даже не так. Тем, что всё это говорил Дейдара. По сути, преступник многим больший, чем этот лоснящийся жиром торговец, а рассуждает о моральных принципах. Я ещё раз украдкой взглянула на подрывника и поразилась, какой искренностью горел его взгляд. Дейдара действительно не врал, что ненавидит таких низменных людей. Тогда что же он сам из себя представляет? - Говоришь так, будто презираешь не только людей, но и страсть к деньгам, - ухватилась я за чуть другую интонацию в голосе подрывника, чтобы хоть как-то развить разговор и узнать о Дейдаре чуть больше. - Хм, а почему бы и не презирать? Деньги не способны оценить настоящее Искусство, они могут только его обесценить, возведя из разряда прекрасного в разряд продажного. «Сказал человек, который взрывает всё за деньги и считает это искусством» - мысленно фыркнула я и покосилась на Дейдару. Конечно, скажи я это вслух, взорвали бы уже меня. Но слова, произнесённые подрывником, были слишком громкими. Меткими, но громкими для наёмника. - Но разве ты не взрываешь на заказ? – всё-таки решилась спросить я. Слишком интересно было услышать, что ответит Дейдара. Ведь, как ни странно, я хоть мысленно и язвила, но была полностью согласна с его идеями. - Взрывал, взрываю и буду взрывать, - фыркнул подрывник, немного более громко, чем говорил до этого. Было видно, что мои слова его всё же чуть-чуть задели, но отрицать правду он не стал, - так же как и ты торгуешь своими фигурками. А что мне ещё остаётся, мм? Есть-то хочется в конце концов. Ни у тебя, ни у меня нет выбора. Я ненавижу эту систему, которая заставляет творца становиться торгашом, продающим своё искусство, чтобы выжить. Он был прав. Чертовски прав. Что в этом мире, что в моём правят деньги, которые каждого подстраивают под себя. И хоть искусство я понимаю немного не так, как Дейдара, не могу не согласится с его выводами. Настоящее искусство должно возвышать людей, помогать им самосовершенствоваться, задавать вечные вопросы и подсказывать на них ответы, а не создаваться ради прибыли, на которую творец бы смог выживать. Искусство должно возвышаться над деньгами и всем тем суетным и низким, что окружает людей, а не подчиняться им. - Знаешь, а ты прав, - согласилась я, из-за чего словила на себе слегка удивлённый взгляд Дейдары, - хоть это всё и звучит как-то пафосно от нукенина. - То, что я нукенин, ещё не значит, что я не могу задумываться о подобных вещах, мм, - даже как-то чуть обиженно выдал подрывник, - к заработку ведь сводится что мой образ жизни, что образ жизни любого шиноби в любой Скрытой Деревне. Я торгую своим Искусством, чтобы выжить, там ниндзя торгуют своими способностями, чтобы выжить самим и не дать загнуться своей деревеньке. Ты тоже будешь просто зарабатывать убийством, ровным счётом как и я, только руководить будут нами разные стороны. Вот и разница тебе, понимай, как хочешь. И тут я по-новому посмотрела на Дейдару. Раньше я как-то не задумывалась, что значит быть нукенином, но рассуждения подрывника заставили всё похолодеть внутри. Он ведь прав, я тоже буду выполнять разные заказы, выдаваемые главой Ивагакуре, как делает это Дейдара под руководством лидера Акацуки. Но он один из самых разыскиваемых преступников, а я стану примерным шиноби, на которого следует равняться. Нет, пожалуй, я ещё чего-то не понимаю в устройстве этого мира, раз не вижу практически никакой разницы, кроме как в разнице сторон.       Дальше мы с Дейдарой перекинулись парой язвительных шуток по поводу продавца, чем, наконец, сбавили царившую между нами последние дни атмосферу недоверия и неприязни, чему я была даже рада. Увидев что-то для себя интересное, подрывник припустил к прилавку с цветастой вывеской, оставив меня чуть позади. Светлую макушку парня я видела издалека, так что бежать за ним не стала и даже чуть приостановилась напротив магазинчика данго. Сердце больно сжалось в груди, стоило вспомнить данго тётушки Азуми, как вдруг сзади себя я услышала крепкие ругательства. Казалось бы, ничего необычного, ведь на торговой улице всегда можно услышать мат и ругань. Вот только это был русский мат. - Ой! Да идите вы нух*й! – стоило мне обернуться, я увидела в толпе высокую девушку, облачённую в стандартную форму шиноби Кумогакуре. Она долго ругалась с продавцом и в итоге, покрыв его благим русским матом, отошла от прилавка, хмурясь и бурча себе под нос. Я застыла, округлив от страха глаза, и не дышала несколько долгих секунд. Перед глазами всё замедлилось, будто в киносъёмке, реальность начала ускользать, сосредоточившись на миловидной брюнетке, и только голос казался чем-то единственно существующим во всей Вселенной. Только голос родного русского языка.       Тем временем девушка спешным грубым шагом направилась вдоль улицы. Боясь потерять её из виду, я тут же кинулась за ней и, настигнув за несколько секунд, резко развернула к себе. - А тебе ещё что надо? – дерзко крикнула она уже на японском, быстро схватив меня за ворот кофты, будто вот-вот собиралась ударить. - Кто ты? – всё ещё шокировано спросила я на русском языке, от чего девушка тут же удивлённо вскинула вверх густые тёмные брови и отпустила меня. - Ты что по-русски говоришь?! – заорала она на всю улицу, так сильно при этом выпучив глаза, что казалось, они сейчас выпадут, - стой…стой! Ты что из моего мира что ли?! - Ну если ты про планету Земля, про Россию там, то да, - тихо прошептала я, заикаясь от удивления чуть ли не на каждом слове. - Интересно кошка серит, - растерянно прошептала брюнетка, - а ты сама-то откуда взялась такая? - А...оттуда же..из Питера, - тут же честно ответила я, просто не в состоянии сейчас осторожничать. - А я из Омска. Марина. - Маша.       Повисло тяжёлое молчание. Мир вокруг словно перестал существовать. Всё: локти, пёстрые одежды, шапки, лица, гомон – всё слилось в единый фон, будто смазанные декорации в фильме, и только мы с Мариной удивлённо и растерянно смотрели друг на друга в этой чужой нам толпе. Только мы сейчас были важны друг другу. Я жадно рассматривала её: тёмные волосы, чуть растрёпанные и собранные в высокий хвост, раскрасневшееся от ругани лицо с тонкими губами и родинкой на щеке, широко распахнутые в смятении зелёные глаза, переполненные непониманием и страхом. - Хах, ну и встречка, культурная столица. Не ожидала увидеть я здесь кого-то своего, - первой от шока отошла Марина и нервно взъерошила непослушные густые волосы. - Ага. Я тоже, - робко промямлила я, всё ещё смотря на девушку как на восьмое чудо света. - И давно ты здесь? – она смотрела на меня не менее изучающим взглядом, от которого в другой ситуации я бы смутилась. - Третий месяц, а ты? - Четвёртый год, - с непонятным выражением ответила Марина и размяла шею. - Четвёртый год?! - мой вскрик разорвал царящий на улице шум и наверняка привлёк внимание прохожих. В этот момент внутри что-то глухо рухнуло и легло слоем мёртвой холодной пыли. Я ведь всё ещё надеялась в глубине души, что существует способ вернуться домой, но четыре года…Четыре года она уже здесь. Наверняка же тоже пробовала вернуться назад и не смогла. От происходящего резко закружилась голова. Воздуха будто не хватало, меня начала бить мелкая дрожь, а холодный пот выступил на ладонях. Я сжала и разжала влажную ладошку, а потом провела рукой по лбу. - Ага, - девушка замялась на несколько секунд, не зная, что ещё сказать, - а ты…ну…как сюда попала? На меня вот кирпич из окна упал… - А меня это…машина сбила, - так странно было это говорить. Я же и подзабыть успела и язык свой родной, и свой мир, и смерть, а тут как ножом полоснули по ещё не зажившей ране. То, что казалось таким далёким за нагромождением последних острых событий, вдруг вновь выступило вперёд и мучительно больно о себе напомнило. - Понятно, - неуверенно протянула Марина, видя моё смятение, - слушай, а ты вообще это аниме смотрела или нет? Я-то по нему просто тащилась в своё время да и мангу читала, так мне вроде и освоиться легко было. Я вон и в Кумо быстро шиноби заделалась. - Нет, не смотрела. Ну, точнее только кусками первый сезон и от подруги-анимешницы что-то слышала… - У, блин, - перебила меня девушка и нахмурилась, от чего я окончательно растерялась и смутилась, - а я так надеялась, что ты знаешь, чем эта вся заварушка кончится. А то последнее, что я читала, так это как Учиха Мадара объявил войну. - Какую ещё войну?! Тут что, будет война?! – снова мой крик разлетелся по шумной улице, и я в ужасе выпучила на Марину глаза, - какая ещё к Рикудо война?! Я не собираюсь в ней участвовать! - Так ты и не будешь! Ты ж не шиноби, да? За три месяца генина и то вряд ли получила же? Ты вообще в какой-то Деревне живёшь или тут? – осыпала меня вопросами Марина, но я её уже почти не слушала. Мысль о том, что надвигается война, полностью выбила меня из колеи. По фильмам и книгам я знала, что такое война и мне этих знаний вполне хватало и без личного опыта. - Да…да я в Камень иду… Внезапно краем глаза я заметила в толпе знакомую светлую макушку. Подняла напуганный, едва ли не затравленный взгляд и увидела машущего мне недовольного Дейдару, который чуть не потерял меня в толчее. Поняв, что я смотрю куда-то в сторону, Марина тоже обернулась и презрительно прищурилась. - Так ты с этим…как же его… Дейдарой что ли? Он же преступник, ты что не знала! Да и вообще, если я правильно время развития событий аниме посчитала, он уже должен был взорваться, - девушка нехорошо на меня посмотрела и свела к переносице тёмный брови. Она была меня выше пол головы, поэтому нависла, словно грозовая туча. - Долго объяснять, - пискнула я, не зная, что и делать. Если заставить Дейдару ждать, потом вопросов от него не оберусь, но и просто так кинуть Марину на полуслове тоже нельзя, - слушай, а ты в этом городке надолго? Мы-то тут на ночь скорее всего останемся. Я взволнованно посмотрела на девушку и едва держалась, чтобы не упасть в обморок от переизбытка чувств и событий. - Я здесь до утра, - хмыкнула она и недовольно сложила руки на груди, от чего стала казаться похожей на взрослую сердитую женщину, хотя по виду была старше меня года на четыре, - сняла номер в гостинице «Заснеженный Лотос». - Хорошо, - я чуть обрадованно кивнула, - тогда давай я зайду к тебе вечером. Часиков так в десять-одиннадцать, и мы всё обсудим, ладно? Марина долго сверлила меня суровым взглядом, в котором явственно плескалось смешанное с недоверием раздражение, вызванное моей связью с отступником. - Ладно, - после долгой паузы ответила она, от чего я облегчённо выдохнула, - номер 32. И да, если что зови меня Намико, мне так привычней. - Договорились, - я вымученно улыбнулась и благодарно кивнула, - а я по-здешнему Митсуко. Намико кивнула и, напоследок смерив меня подозрительным взглядом, растворилась в толпе. Я ещё несколько секунд постояла на месте, не в состоянии здраво рассуждать и двигаться, но всё же совладала с собой и нагнала Дейдару. Как и ожидалось, допрос не заставил себя долго ждать. - Ну и кто была эта куноичи? – подрывник с нескрываемым недоверием посмотрел на меня, от чего мне захотелось убиться об стену. Я была просто не в состоянии придумывать убедительную отговорку, слишком уж растерялась и волновалась. - Это…да я просто врезалась в неё случайно, когда тебя пыталась догнать, а она на меня наехала. Вот и пришлось долго объясняться и просить прощения. Вы шиноби такие грозные бываете, если вам что-то не так сделать, - пролепетала я, смотря себе под ноги, будто боясь наступить в грязь. Дейдара на моё объяснение только хмыкнул, но больше ничего спрашивать не стал – видимо заметил моё пришибленное состояние.       Дальше мы с подрывником отобедали в каком-то убогом баре, тёмном, пропахшем сакэ, дешёвыми сигаретами и жиром, где по углам сидели в грязных одеждах местные алкоголики, а у самых дальних столиков под шапкими и высокими воротниками скрывали свои лица преступники. Одна я никогда бы не зашла в подобное место, но Дейдара настоял и явно чувствовал себя здесь «в своей тарелке». А после ещё не улёгшегося шока у меня не было ни сил, ни желания спорить. Мысли были в полном смятении, я рассеянно заказала у грубого волосатого официанта самое дешёвое блюдо и съела, даже не чувствуя вкуса – настолько волновала меня встреча с Намико.       После обеда мы остановились в «Заснеженном Лотосе», куда мне всё же удалось затащить Дейдару, не смотря на то, что он настаивал на более дешёвом варианте. Для меня вообще удивительным было то, что подрывник согласился остаться на ночь в городе, но он объяснил это тем, что до страны Железа полдня пути, и если мы выступим сейчас, то к ночи пересечём границу, и спать придётся где-нибудь в сугробе. Если выйдем завтра рано утром, получится за день либо полностью пройти через страну Железа, либо на крайний случай добраться до ближайшего города. Так что выбор был очевиден.       Сняв два номера, находящихся на разных этажах и разных частях гостиницы, я скинула Дейдаре через окно ключи и устало упала на кровать, в полной мере ощущая дикую, будто опустошающую усталость. Этот день высосал из меня последние соки, но ещё и не думал заканчиваться. Так и не найдя в себе силы ни сходить в душ, ни даже толком раздеться, я свернулась калачиком прямо поверх покрывала и спрятала руками лицо, словно отгораживая себя от всего мира. Где-то внутри теплилась надежда, что сознание сжалится и отключится хоть ненадолго, отдавшись спасительному сну, но оно лишь подкидывало новые вопросы, болезненные тем, что ответов мне на них не найти по крайней мере до вечера. «Если мы с Намико попали сюда, умерев в своём мире, то значит ли это, что здесь ещё есть люди из нашего мира? Как работает эта телепортация, или как это назвать? Почему не все умершие оказываются здесь? И можно ли вернуться обратно? Может, есть какая-нибудь закономерность или особые условия, по которым люди сюда попадают?» - все эти мысли неустанно и тревожно крутились в голове, взрывая мозг.       Я не знала, сколько времени пролежала так – уставшая от жизни, разбитая, совершенно запутавшаяся - за окном стемнело, ночная мгла проникла в комнату, словно тонкой вуалью покрывая пространство, таинственно и мрачно заволокла силуэты шкафа и старого добротного стола. Вся комната погрузилась в загадочный мрак, будто охладивший беспокойное сознание. Темнота не пугала меня. Она будто усмерила болезненные терзания, закрыла новые раны своей пеленой, отдающей усталой безразличностью, стала лекарством от отравляющих мыслей. Или только обезболивающим? Мне не было легче – груз безответных вопросов безжалостно давил на плечи, но они перестали меня так сильно тревожить. Я устала гонять мысли по замкнутому кругу и мучить себя тем, что не могу исправить, поэтому нашла силы встать и пойди в душ. Струи воды успокоили. Они смыли грязь и страхи, привели в порядок разрозненные мысли. Выйдя из ванной, я уже чётко знала, что и как буду спрашивать у Марины.       Ровно в назначенный срок я стояла у названного номера. Тело, натянутое от волнения как струна, дрожало и едва слушалось. Если бы в коридоре был кто-либо, способный улавливать эту дрожь, он бы сжался от переполняющего страха. Рука в нерешительности застыла в нескольких сантиметрах от двери. Сомнение, что Намико вообще что-нибудь знает и расскажет мне, не давало покоя, парализовало мышцы. С чего я взяла, что она сможет ответить на мои вопросы и в принципе захочет на них отвечать? Нерешительность грызла, но в какой-то момент я её пересилила и робко постучала – этот жест был сровни прыжку с парашютом: назад дороги уже не было. Шаги с той стороны послышались через секунду и, замерев на несколько мгновений, Намико открыла дверь. Девушка явно меня ждала. - Проходи, - уже не столь дружелюбно как днём, пригласила меня Марина, от чего я сначала растерялась, но потом живо взяла себя в руки. Серьёзный вид куноичи настраивал на долгий конструктивный разговор.       Не заставляя повторять дважды, я зашла в комнату Намико и нерешительно застыла в проходе, не зная, куда себя деть. Комната, хоть и была точно такой же, как и моя, дышала чем-то особенным: она будто хранила в себе уютные частицы родного мира, которые исходили от всего, что было связано с Мариной, но в то же время давила недоброжелательностью – даже яркий свет люстры, отражающийся от бледных стен, был словно пропитан недоверием. - Ну, чего застыла, проходи давай, - недовольный голос Намико будто вырвал меня из смутных переживаний и заставил машинально сделать пару шагов вглубь комнаты. Несколько секунд помедлив, я всё же села на стул, оставляя хозяйке номера право сесть на кровать. - Ненавижу тянуть кота за яйца, так что давай сразу перейдём к делу. Порядок таков: сначала ты отвечаешь на мои вопросы, потом я отвечаю на твои, и это не обсуждается, - строго начала девушка, и я на несколько секунд испуганно застыла: в её зелёных глазах, то ли от освещения, то ли от серьёзного настроя, вдруг заиграли стальные нотки. И жёсткость, с которой обычно обращались ко мне Дейдара с Саске. Это был взгляд настоящего шиноби – требовательный, пугающий, подчиняющий, хотя ещё и не такой суровый, как у отступников. У меня мурашки пробежали по коже. - Хорошо, - как можно спокойнее ответила я и чуть нервно сжала опущенные на колени кулаки. Намико без труда уловила этот жест и по-кошачьи прищурилась. - Тогда объясни мне, какого х*я ты связалась с Дейдарой?! Неужели во всём мире не нашлось другого шиноби, который мог бы составить тебе компанию? – куноичи явно злилась, аура её недовольства будто расползалась по комнате. Может от этого тьма за окном показалась ещё более густой, чем прежде? - Когда я с ним связалась, я не знала, что он отступник, - честно ответила я, заставляя себя смотреть Намико в глаза. Судя по её реакции на Дейдару ещё тогда на улице, я поняла, что этот вопрос девушка обязательно задаст и подготовилась, - я уже говорила, что смотрела только первый сезон урывками, и Дейдару там не показывали. А когда узнала, кем он является, шанса сбежать у меня больше не было. Несколько секунд куноичи молча смотрела мне в глаза, будто сквозь них могла проникнуть в моё сознание и выудить правду, и мне стоило больших усилий не отвести взгляд к окну от душащей тревоги. - Допустим. Тогда ответь, это ты не дала ему взорвать себя? - Да, я, - строго на заданный вопрос ответила я. Девушка прищурилась и нахмурила густые брови. Меня стало настораживать отношение Намико к Дейдаре, так остро проецирующееся на меня. Ответ на немой вопрос нашёлся быстро – на девушке всё ещё была надета боевая форма Кумогакуре, а значит она преданный своей Деревни шиноби, и ненависть к подрывнику вызвана тем, что он член крупнейшей преступной организации. Что ж, это вполне логично. - Зачем? – казалось, ещё секунда, и Намико убьёт меня как соучастницу преступлений Дейдары. - Я же уже сказала, это вышло случайно, потому что я не знала, кто он. Я работала в больнице небольшого городка и в тот день, когда Дейдара сражался с Саске, мне было поручено собрать лечебные травы. Я случайно оказалась в зоне битвы, когда Дейдара уже собирался взорвать себя, и мне ничего не оставалось, кроме как применить шашки с усыпляющим газом, чтобы не погибнуть самой. Так как я знала, что Саске свалил из Конохи и стал отступником, я решила, что Дейдара сражался с ним, чтобы ликвидировать по заданию Камня. Вот. И так как Тсукури больше был ранен, я дотащила его до больницы. Там его не приняли без документов, и мне ничего не оставалось, кроме как притащить его к себе домой… - Ками! Да ты действительно ребёнок нашего мира! Это же надо быть такой наивной, - прервала мой рассказ Намико. Она хоть и удивилась, но вроде поверила. - Ну а потом, когда Дейдара пришёл в себя, конечно же подтвердил мою теорию о миссии по убийству Саске… - Ну конечно! Он ведь не такой дурак, как ты! – снова перебила меня девушка, и мне стоило больших усилий не оскорбить её в ответ. - Потом я попросила его отвести меня в Скрытый Камень, потому что давно хотела стать шиноби. Собственно, сначала мы с ним обо всём договорились, и только потом я узнала, что Дейдара отступник. Но он вцепился в меня как клещ, и хрен у меня получится от него теперь сбежать, - закончила я свой рассказ, нарочно умолчав некоторые детали, которые могли бы вызвать у Намико ряд вопросов и лишних подозрений. Куноичи долго на меня смотрела – в её глазах всё ещё плескались крупицы недоверия, но уже смешанные с некоторой теплотой. - Дела-а-а, - задумчиво протянула она, поджав губы, - блин, я бы могла тебя в Кумо с собой забрать, вот только я сейчас на миссию долгую иду недели на три в страну Чая. Ты там не продержишься без навыков чунина точно и с таким сопровождающим вряд ли дождёшься, пока я вернусь.       Намико будто читала мои мысли – в глубине души у меня была надежда, что она заберёт меня с собой в Кумогакуре, и как за мгновение тоскливо стало, когда призрачный план рухнул. Хоть куноичи мне не очень нравилась, потому что казалась склочной и недоверчивой, но жить бок о бок с человеком из своего мира было бы гораздо лучше, чем снова остаться одной. Но она была права: Дейдара не даст мне уйти, он что-то задумал и не откажется от своего плана. В комнате повисло печальное молчание. Каждая из нас задумалась о чём-то своём, но Намико заговорила первая: - Ладно. Теперь твоя очередь, что ты там хотела спросить? – куноичи посмотрела на меня с большим дружелюбием, чем прежде, и я мысленно облегчённо выдохнула, что допрос закончен хотя бы на время. - Возможно вопрос глупый… Но… ты не знаешь, можно ли вернуться обратно? Ну, в наш мир, - мне стоило большого труда задать этот вопрос. Внутри всё сжалось и замерло, превратившись в слух, ловивший каждый жест Намико. Ответ значил слишком многое. И как больно было следить за растерянностью и грустью, будто тенью залегшей в чертах девушки. - Если бы я знала, культурная столица, вряд ли бы была здесь, - тихо, едва слышно ответила она, и мне захотелось плакать. Биться об стену и рыдать, рыдать, рыдать в отчаянье, проклиная эту встречу, разбередившую старые раны и пробудившую бесполезную надежду. Чувствовалось, что Намико была в таком же состоянии. - Жаль, - только и смогла выдавить я, хотя это глупое слово было таким неуместным, таким мелким и жалким, совершенно неспособным выразить настоящих чувств. - А у меня там сестричка младшая осталась и мать больная, - вдруг сказала Марина, и её голос заставил меня чуть вздрогнуть и выпрямиться. Я болезненно выдохнула, заметив, как ссутулилась гордая осанка куноичи, как потускнели, почернели под гнётом воспоминаний пылавшие жизнью глаза, и вдруг стало казаться, что она постарела лет на десять – так ударила по ней ничем незаглушимая тоска, - как они там… - А у меня мама… Мы так глупо поссорились с ней в тот день…       Мы долго разговаривали с Мариной. Рассказывали о своей прошлой жизни, уже несбыточных мечтах, о семьях и друзьях – такие разговоры обычно ведут старики. Я узнала, что девушка работала официанткой в кафе, чтобы оплачивать своё обучение и помогать больной матери содержать младшую сестру. Вся её жизнь сводилась к заработку, а умерла она по чистой случайности, когда решила сократить дорогу домой через стройку, так и не узнав настоящего вкуса жизни. Было больно. Но мы продолжали делиться друг с другом своими воспоминаниями, будто становясь от этого ближе к прошлому. Мы разговаривали, ведь если рядом есть понимающий тебя человек, даже самое сильное горе становится не таким болезненным.       Когда каждая из нас излила душу и стало немного легче, я попросила Марину пересказать весь сюжет «Наруто», который она помнит, ведь мне было необходимо ориентироваться в прошлом и будущем этого мира. Тем более если приближалась война. Пара часов ушла у Намико, чтобы пересказать мне всё до мелочей несколько раз. Я старалась запомнить множество новых имён, теперь уже не просто видя сюжет аниме, а человеческие судьбы, порой такие изломанные, что до слёз становилось больно. Особенно мне трудно было принять историю Нагато, Яхико и Конан – основателей Акацуки. Стоило девушке в третий раз раскрыть сюжет, уже я попыталась пересказать ей его, чтобы точно уложить всё в голове. Получилось не с первого раза, но зато я точно знала имена, примерное описание и роль в аниме даже второстепенных персонажей. И, если честно, чуть головой об стенку не убилась, узнав, что Дейдара ненавидит Итачи. Нет, ну это точно: все дороги ведут в Рим, а все сюжетные линии – к Итачи.       Когда вся полученная информация более-менее улеглась, в голове чётко сформулировался важный вопрос – что с ней делать дальше? Мне не давала покоя мысль о скорой войне, которую развяжут Акацуки во главе с Учихой Мадарой, который вообще, по словам Намико, может оказаться давно погибшим Учихой Обито. Нет, с этим кланом однозначно что-то не так. - Хорошо, а что нам дальше делать? – озвучила я мучающий меня вопрос, в надежде получить благоразумный ответ. - А что нам ещё делать? Сидеть и не высовываться, - ответила Намико спокойно, от чего я даже опешила. - Как это сидеть? Мы же знаем сюжет, мы можем всё изменить! Мы должны попытаться остановить войну, разве нет? - Ещё чего! – вскрикнула девушка, глядя на меня, как на несмышлёного ребёнка, - может сразу к Мадаре пойдём и по попке его, негодяя, похлопаем? Я чуть не задохнулась от возмущения. - Но мы же можем спасти столько людей! - я откровенно не понимала, почему Намико до сих пор не предприняла никаких попыток изменить ход аниме, раз знала, кто и когда погибнет, и как на кого можно надавить, чтобы избежать кровопролития. - Ты действительно не врубаешься, да? – куноичи изогнула ровненькую бровь и тяжело вздохнула, будто собираясь объяснять мне прописную истину, - как ты думаешь, почему я до сих пор никого не спасла? Явно не потому, что я такая плохая и злая и хочу, чтобы они все тут сдохли. Просто я чётко знаю, как будет развиваться сюжет и как на него влияет каждое событие. Даже если начнётся война, я более чем уверена, что Нарутка этого Мадару по стеночке размажет как миленького, потому что это аниме просто не может закончиться плохо – это не выгодно Кишимото после стольких лет сливать всю вселенную к ебеням. Так что всё тут будет хорошо, победят, Наруто станет Хокаге и будут все счастливы. А если я вмешаюсь и изменю что-нибудь, то где гарантия, что сюжет от этого не сольётся в жопу? Я же его не до конца знаю. Мало ли я спасу кого-то, чья смерть важна для того, чтобы сюжет развивался как в аниме, а из-за моих действий всё станет только хуже. Нет уж, увольте! Я не хочу такую ответственность на себя брать и тебе не советую. Ты уже и так подпортила.       Намико явно намекала на Дейдару. Да, хорошо, что она не знает, что я рассказала правду Саске, ведь на смерти Итачи столько оказывается завязано! В словах куноичи была правда: жгучая, жестокая, но правда. Я как-то раньше не думала, что мои действия могут только всё испортить, а теперь сомневаюсь, правильно ли вообще поступила, вмешиваясь в судьбу братьев Учих и Дейдары. - Ты права, - как в воду опущенная, призналась я. - Конечно права. Не зря я здесь столько времени живу. Даже в Кумо специально перебралась, чтобы руки не чесались в судьбу Наруто вмешиваться, - девушка чуть-чуть помолчала, но потом, заметив моё состояние, подбодрила, – ладно, не вешай нос, культурная столица. Убьют этого Дейдару на войне так или иначе, он не такая важная фигура, чтобы сильно изменить ход аниме. Но больше ни во что не вмешивайся, слышишь меня! - Слышу-слышу, – тихо ответила я. Мне мысль о том, что Дейдару всё равно убьют, почему-то не понравилась. Мы ещё некоторое время болтали с Намико, но разговор не клеился. Тревожные мысли не давали покоя, и хотя расставаться с Мариной мне не хотелось, её трёп, только больше нагнетающий внутреннюю бурю, выносить было не возможно. Мне было душно. Мне хотелось бежать без оглядки как можно дальше отсюда или просто выйти на улицу, чтобы перестать задыхаться. В конце концов сославшись на поздний час и ранний подъём, я покинула комнату Намико. Хоть и знала, что этой ночью вряд ли усну. ***       Тьма кабинета была настолько густой, что поглощала холодный свет настольной лампы. Тени застыли по углам как молчаливые стражи царившей тишины и невозмутимого спокойствия сидящего за столом человека. Он писал, и только белизна бумаг казалась самым ярким, больно бьющим по глазам существом. Ручка скрипела. Электрический свет лился ровно, гладко отражался от стен, бледный, словно синеющая кожа мертвеца. Раздался стук в дверь. - Войдите, - властный голос разорвал на мгновение тишину, чтобы в следующий миг сделать её ещё более глубокой.       Дверь бесшумно открылась, и в кабинет зашёл высокий брюнет, чьи волосы, охваченные тенью, казались собранным в хвост чёрным пламенем. Вошедший прошёл вглубь комнаты и чётко остановился в метре от стола – по слаженности действий было видно, что он делает это не в первый раз. - Добрый вечер, господин. Я принёс Вам доклад от видящих. Названный господином даже не поднял глаз от бумаг. - Если это очередная чушь, выдаваемая за полноценный отчёт, то можешь сразу сжечь, - строго ответил лидер холодным тоном, что любой человек сжался бы в ужасе, лишь бы его не гневить. Любой, но не вошедший подчинённый. - Нет, господин. На этот раз у меня для Вас есть кое-что интересненькое, - мужчина улыбнулся и сощурил хитрые глаза – в бледном электрическом свете они казались серебристыми, - видящие доложили, что наш последний эксперимент под номером 56 пересёкся с 34 номером. У них состоялся обмен информацией о мире. На лице лидера не дрогнула ни одна мышца. - Если это всё, Максим, избавь меня от своего общества, - сухо приказал он. - Это ещё не всё, - фальшивая улыбка Максима сделалась шире, - так же по сообщению видящих номер 56 в сопровождении Тсукури Дейдары наткнулась на Скрижаль. Она отреагировала. Скрип ручки прекратился. Лидер сложил руки замком и посмотрел поверх них на подчинённого. В его прежде бесстрастном взгляде горело ликование, чёрные глаза блестели в свете лампы, оживляя её мертвенно-бледный свет сиянием близящейся победы. - Значит, мы наконец-то нашли Ключ, - торжественно и властно огласил мужчина, - ты знаешь, что теперь делать, Максим. Иди и приведи мне их. Они должны быть на нашей стороне. - Слушаюсь, - подчинённый изобразил полупоклон. Лидер сложил сложную комбинацию печатей – на мгновение его взгляд блеснул голубым сиянием – а потом резким движением выхватил из верхнего ящика стола пистолет и направил его ровно в грудь подчинённого. Раздался выстрел. А после гнетущая тишина мерно и глубоко заполнила пространство. Из простреленного сердца всё ещё тёплого трупа струёй лилась густая кровь, казавшаяся чёрной в бледном электрическом свете. - Игра начинается…