За годы до

Первой мыслью о Джейсоне у Дика было что-то вроде: «Хэй, что за говнюк?». Дик был тогда на третьем курсе шестилетней Высшей Магической Академии, а Джейсон был среди первогодок – наглый пацан, долговязый, немного нескладный, скорее всего, он был перед самым последним скачком роста, но уже был ростом с Дика. Но не рост бросался в глаза, а задиристый взгляд, наглые слова. Дик уже на третьем курсе был одной из звёзд Академии, ему пророчили великое будущее, он побеждал на большей части магических поединков, выступал в местном театре самодеятельности, был любимчиком учителей, в общем, той самой звездой. А Джейсон – этот первокурсник, никто, по сути – как-то в наглую подошёл к Дику и сказал, что его выступление с исследованием по Ведьминым Кругам полный отстой. Так и сказал, серьёзно. Естественно, что Дик это не мог так просто «проглотить». Они повздорили, и это слабо сказано: переросло в полноценную драку, драку двух магов. Джейсон, не стесняясь, залепил ему парочкой «огненных птиц» и Дик, отражая всё это водяными хлыстами, успел даже немного позавидовать: первокурсник делал «птиц», словно не задумываясь, а вот сам Дик огнём так нормально овладеть и не смог, с трудом лепя банальные фаерболы. А огневиком быть хотелось, он же боевой маг, в конце концов, хочет нечисть истреблять, а большая часть этой нечисти только огня и боится – вот обидно, а? Растащить их обоих удалось не сразу, а Дик с Джейсоном продолжали переругиваться и кричать друг на друга даже из противоположных концов лазарета. Причём они орали и переругивались не банальными «ты дурак – сам дурак», как это обычно бывает, когда хочешь придушить уже оппонента, а продолжали спорить о тех самых Ведьминых Кругах, доказывая свою точку зрения весьма логичными доводами, потом перешли на келпи, тритонов и закончили вурдалаками. Нет, они бы и до вампиров с оборотнями добрались, но в итоге лекари вырубили их обоих сонными заклинаниями, пока они тут и лазарет не разнесли. Дальше лучше не стало. Они цапались буквально по любому поводу, да и этот повод придумывали из ничего. Дик, например, узнал, что у Джейсона полный швах с воздушной стихией, как бы тот ни практиковался, но просто грезит освоить магию полёта, что была, между прочим, одной из самых сложных в плане единения со стихией. Дик не упускал теперь возможности лишний раз, красуясь, пролететь на своих «воздушных крыльях» мимо Джейсона. Джейсон в ответ записался в театральную труппу Дика и постоянно использовал потрясающие каскады иллюзий, которые и некоторые старшекурсники не могли освоить, а Дик так вообще еле статичные удерживал. Они сражались в дискуссионных клубах, умудрялись оказаться на одних семинарах, хотя их разделяло два курса, выступлениях, так и норовили укусить друг друга побольнее. А через пару месяцев Джейсона решила проучить группа ребят – тоже третьекурсники, вообще, они были приятелями Дика, и им тоже не понравилось, что какой-то первокурсник так много выпендривается и лезет куда не следует. Дик сам не понял, как вошёл в такую ярость. Это был Джейсон, его Джейсон, Джейсон, которого он сам мог бить, обзывать, которого хотел порвать на части иногда, но его Джейсон! Джейсон, которого он порой ненавидел, но успел зауважать за живой ум, за напор, за искренность, за то, что никогда не сдаётся и не просит пощады. Он сам мог драться с ним, издеваться, но никак не позволять другим! В общем, Дик никогда ещё так не злился на кого-то, даже на Джейсона, никогда ещё с такой скоростью не кастовал «воздушные кулаки» и вотерболы, наверняка, сломал кучу костей ребятам, с которыми ещё вчера выпивал пиво на крыше Астрономической Башни... Но с тех пор с Джейсоном они стали друзьями. Вроде того. Продолжали цапаться, спорить, подкалывать, но уже без злости, а в качестве соревнования, что ли. А через месяц Джейсон пришёл к нему в комнату (Дику только что выделили одиночную комнату в общежитии. Между прочим, раньше на год, чем обычным студентам, видимо, за успехи в учёбе) и прижался в поцелуе. Очень неловком поцелуе, до боли столкнувшись зубами, чуть не разбив губу себе и Дику. – Я хочу летать, Дик, я хочу летать, – сорванно прошептал он, тяня за собой на кровать. – Пожалуйста, я очень хочу летать, – он буквально затащил Дика за себя, продолжая целовать, уже чуть менее неловко, но всё ещё беспорядочно, обхватил ногами, дышал загнанно, цеплялся за плечи Дика, будто боялся, что тот убежит. Дик не убежал, Дик не был особо против. Подобные отношения между студентами, да и магами любых ступеней были нормой, были чем-то обыденным, а как бы всякие моралисты ни пытались это запретить, никто за долгие годы не смог найти ни одного побочного эффекта такого вот «обмена», в отличие от всяких зелий и «купаний» в чистых стихийных источниках, например. Некоторое время те же самые моралисты пытались что-то говорить о нечестности, о том, что магов буквально подталкивают к беспорядочным половым связям, но до запрета так дело и не дошло – даже если не совсем честно, даже если это почти допинг, то как докажешь? Как докажешь, что это именно «обмен», а не отношения? А запретить вообще отношения между магами? Любой ступени? Это было бы слишком, многие хорошо бы подумали, прежде чем идти на учёбу, если бы знали, что на всю жизнь обречены на целибат. Так что да, это было нормой, а Дик не видел смысла отказываться. Джейсон был красив, Джейсон был тем самым огнём, которому Дик втайне завидовал и который мог получить, как и Джейсон свои полёты. А ещё Джейсон был совершенно открыт, стонал так искренне, так искренне получал удовольствие, продолжал цепляться, обнимать. И в этом тоже не было ничего из ряда вон выходящего – не было ничего постыдного от удовольствия в «полезном» сексе, более того, если просто «вымучивать» из себя контакт, смотря на часы и ожидая, когда же всё это закончится, то пользы не будет практически никакой – в первую очередь именно оргазм позволял аурам переплетаться и брать части друг от друга. Но Джейсон продолжал целоваться. Обычно, это было каким-то неписанным правилом, если это был просто секс ради магии, то никто не целовался, ведь поцелуи были чем-то более личным. Но Дик почему-то не возражал, ему нравилось, очень нравилось. Нравился весь Джейсон, то, как он представлял себя, словно пытался показать каждый сантиметр своего тела, предложить его, предложить обладание всем и сразу. Дик не мог от такого отказаться, не мог оторваться от представления, не мог не следить пальцами за каждым оголяемым участком кожи, желая заласкать, вырвать ещё несколько этих умопомрачительных стонов. Да он в жизни никому не отсасывал с таким удовольствием! Джейсон умел подать себя так, что у партнёра сносило крышу от него, чтобы хотелось доставить как можно больше удовольствия именно Джейсону, а не себе. А после этот идиот решил тут же из постели, лишь втиснувшись в штаны, буквально выпрыгнуть в окно. Естественно, что за один раз нельзя так развить стихию, чтобы использовать магию высшего порядка. Дик еле успел поймать его на серию воздушных подушек, а потом от души выдал пару затрещин. Джейсон и не думал унывать, а тут же чуть ли не силой завалил Дика опять на постель. А потом пришёл на следующий день и на следующий, и на следующий. Вновь отдавал всего себя, прогибался, раздвигал ноги, вставал на колени, предлагая сделать с собой всё, что угодно, позволяя делать себе приятно, именно что позволяя, а смотря на него такого, Дик был готов умолять и просить дать возможность прикоснуться и сделать ему хорошо. Слишком яркий, чтобы можно было устоять, настоящее пламя. А в один из разов, Джейсон, сидящий на нём, практически сам себя трахая его членом, уверенно прижимая Дика к постели (с другими это выглядело пошло, с Джейсоном – великолепно, с его искренностью ничто не выглядело чрезмерно пошлым, ведь Джейсон просто делал то, что хотел, не играя и не скрывая ничего), вдруг слез, просунул колено между ног Дика и безупречно повторил то самое плетение, что позволяло не отвлекаться от главного блюда на поиск смазки или на долгую разработку мышц. Повторил, хотя видел его лишь пяток раз, да и не в том состоянии, чтобы скурпулёзно анализировать каждую линию и каждый узел. Талантище, мать его. Дик и пикнуть не успел, как сам уже оказался с членом в заднице, но и не собирался ничего по этому поводу делать. Джейсоном было просто невероятно овладевать, но оказалось, что подчиняться ему ничуть не хуже. Через неделю Джейсон взлетел. Он, правда, практически сразу рухнул, не сумев поддержать нужную концентрацию по неопытности, но Дик понял, что это бескрайнее счастье в глазах не забудет никогда. Через пару недель Дик сам впервые смог победить на турнирном магическом поединке Роя, удивив его мощной огненной волной, о которой раньше Дик себе и мечтать не позволял, а потом поставил финальную точку одновременно локальным землетрясением с трещиной в коре и сбивающей с толку иллюзией – всё благодаря Джейсону и его ауре, так противоположной Дику практически во всём. И, наверное, тому, как это всё между ними было. Дик слышал о некоторых исследованиях, указывающих, что эмоциональный накал и эмоциональная связь между партнёрами в разы усиливает эффект от такого «взаимовыгодного» секса, ну, то есть, когда этот секс перестаёт быть просто «взаимовыгодным». Что ж, это можно было считать практически признанием в любви, хотя никто из них двоих и не думал произносить этого вслух. Не сейчас, по крайней мере. Дик знал о разговорчиках, ходящих по Академии, что Грейсон в погоне за славой и первым местом в списке студентов нашёл себе молоденького дурачка-первогодку, вскружил ему голову ради какой-то выдающейся совместимости ауры, что использовал его на полную. Дик знал, что и Джейсону известно об этих разговорчиках. Но им было как-то плевать. Дику точно было, и он надеялся, что Джейсону тоже. Джейсон выглядел счастливым, когда летал или призывал водяных элементалей. Джейсон выглядел счастливым, возясь с ним на кровати по утрам перед лекциями. Джейсон выглядел более чем счастливым, когда им обоим удавалось после многочасовой жаркой дискуссии выдать в результате что-то гениальное и инновационное, начиная от изобретения новых комбинированных заклинаний, заканчивая возможной причиной неравномерности магических зон на схожих во многих других аспектах землях. Они оба были счастливы с тем, что имели, и тем что, получали. Они менялись двумя стихиями, Дик получал иллюзии и прочие тончайшие заклинания, чью структуру он с трудом нащупывал ранее, Джейсон делал успехи в целительстве, повышал свой энергопотенциал. Дик смог освоить телекинез и создание многоуровневых артефактов, а Джейсон учился контролировать трансмутационные заклинания. Им было просто суждено стать великолепной командой и партнёрами, иногда Дик даже думал, что они были буквально созданы друг для друга. Ну а как иначе они могли настолько идеально совпадать практически во всём? Судьба, не иначе. – Меня приняли! – Дик ворвался в свою комнату – их комнату. – До получения моего диплома ещё три месяца, а они уже одобрили мою заявку и готовы дать мне отличное место! – Он свалился на кровать – их с Джейсоном кровать. На гигантскую кровать, которую они давным-давно вдвоём вместе трансмутировали из старой кровати-однушки, что тут стояла, и всего, что попалось под руку в этого «монстра». «Монстра», который занимал практически всю комнату, практически не оставляя места для чего-либо ещё. Но их устраивало, им нравилось, в конце концов, они иногда шутили, что единственная учёба, которая им тут нужна – это спать друг с другом. Конечно, они правда учились, пропадали в библиотеках, на лекциях, полигонах, но то, что они могли дать друг другу, никакие лекции или книги не заменили бы. – Ты про ту самую? Приняли? – Джейсон отложил книгу на пол. – Да! В ту самую гильдию! К самому Брюсу Уэйну! Он мне даже лично ответил на мой запрос о вступлении! – Дик помахал белоснежным листком с чернильными строгими буквами письма и замысловатым вензелем подписи. – Как же мог не ответить? Ты – это ты, – показалось, что Джейсон вздохнул как-то грустно. – Хэй, Джейс, ты чего? Я уверен, что и тебя примут, куда же они без тебя? Без твоих мухо-гипнотизирующих плетений, а? – Дик взъерошил Джейсону волосы. Тот обычно уворачивался, взбрыкивал, сейчас лишь тихо фыркнул. – Примут. Через два года. – Боишься, что я так успею продвинуться по карьерной лестнице, что стану твоим большим-большим начальником? Будешь приносить мне кофе в кабинет и запросы на новый плащ на подпись. Но я, так и быть, даже рекомендацию тебе напишу, а то вдруг ты не так сильно впечатлишь их, как я, а? – Конечно, ты станешь очень большим, если будешь продолжать столько всякого дерьма жрать, – буркнул Джейсон. – Джей, ну что с тобой? – Тебя не будет два года, Дик. Ты бросаешь меня на два года, – Джейсон не был мальчишкой, да и не был особо им при первой встрече, сейчас он был выше и шире в плечах самого Дика, выглядел лет на пять старше своего возраста, но сейчас напоминал именно мальчишку. Маленького обиженного мальчишку, у которого отнимают конфетку. – Джейс, ну перестань, я тебя не бросаю. Я буду приезжать к тебе на выходных, ты ко мне на каникулах. И это всего два года, ты и не заметишь, как время пролетит. Получишь свой диплом, тебя в гильдии с руками оторвут, снимем квартирку на двоих, станем самой крутой командой за всю историю. Хэй, ну перестань киснуть, не брошу я тебя, как же я тебя брошу, если не смогу так огнём шмаляться и всякую нечисть жечь? Джейсон фыркнул и первый прижался в поцелуе. Значит, проблема исчерпана. Они с Джейсоном часто завершали все свои конфликты и споры именно в постели, особенно, если ссора была жаркой – так просто было наконец перестать кричать и направить страсть в другое русло. Сейчас был скорее не этот огонь, сейчас Дик пытался показать, что он рядом, всегда рядом, а Джейсон... наверное, он хотел это почувствовать. Или просто не знал, что ещё такого глупого сказать (подумать только, Дик его бросит – глупость же несусветная), вот и нашёл идеальный способ замять всё это. Дик знал, что у них всё будет хорошо, обязательно будет. Не зря же Судьба создала их друг для друга, верно?