По ту сторону стекла

С.С. знает, что мёртвые не видят снов. Когда нечто, что люди называют душой, покидает тело, остаётся только оболочка – оставленная, мёртвая кукла, которая вскоре исчезнет, и сны – бесконечные фантазии миллионов миров – уходят с этой душой в жёлто-серую неизвестность. В лаборатории все лампы флуоресцентные, режущие глаза ослепительной яркостью, освещают тошнотворно-белые стены, серую плитку пола и немногочисленную аппаратуру. Всё так чисто, лаконично, что даже пиликание приборов, разрушающих сосущую тишину, кажется чьей-то неуместной здесь издёвкой. Почти проверка на безумие. Мёртвые не видят снов, а Лелушу, должно быть, снится новый, незапятнанный грехами мир, расцветающий хрустальными цветами счастья и наполненный безмятежностью, отражённой в солнечных бликах на стекле. Мир, о котором он мечтал. С.С. прикасается к холодному стеклу, проводит пальцами по гладкой поверхности, желая дотронуться до лица: Лелуш спит безмятежно и спокойно – его больше не мучают кошмары, но девушке хочется, чтобы он снова хмурился, сжимал в напряжении губы. Был жив по-настоящему. - Проснись, - шепчет ведьма, скользя рукой по стеклу, и вспоминает сказку о спящей красавице. Всего лишь сказка. Лелуш не проснётся, не откроет глаза, даже после поцелуя, наоборот, без кислородной маски сны спящего красавца оборвутся. Но всё-таки в сказке есть нечто прекрасное. Ведьма может только разговаривать с императором, рассказывать ему истории, надеясь, что где-то в пространственной канители он её услышит или увидит изображение её слов на картинах в Галерее Вечности. На мертвенно-бледном лице Дьявола-императора лёгкая улыбка, и ведьме совершенно не хочется думать, что она была последней. Наверное, поэтому Носительница надеется на то, что сказка сбудется, успокаивая себя иллюзиями. Лелуш не мёртв, но находится на пороге смерти уже больше месяца, а С.С. иногда ловит себя на мысли, что в мире по ту сторону стекла, в стеклянной гробнице, где тонкие нити проводов и трубок паутиной оплетают тело императора, быть намного страшнее, чем быть бессмертным. Рана в груди Лелуша зарастает невыносимо медленно, и ведьме чудятся чёрные розы, оплетающие стеклянную гробницу, отпугивающие шипами незваных гостей, распускающиеся на месте сердца императора нежными бутонами. - Сладких снов, - шепчет С.С. и наклоняется, целуя стекло там, где находятся губы Лелуша, про себя надеясь, что проклятие бессмертия пересилит смерть. Надеясь, что её спящий принц когда-нибудь проснётся.