Мы - чокнутые последствия ошибок судьбы

Агата.

Меня ужасно раздражало то, что придется вести урок вместе с Кириллом. Я чуть не прибила его прямо на месте. Первой попавшейся под руку книгой с учительского стола. Да вообще чем угодно, лишь бы «вакантное» место моего компаньона для ведения урока освободилось. Таак, спокойствие, Агатик, только спокойствие. Не знаю, какая из меня актриса, но, кажется, у меня получилось изобразить на губах некое подобие улыбки, и, вроде бы, никто не заподозрил чувств, переполнявших меня в данный момент. Эх, знали бы они, в каких в каких красках я представляла, как беру в руки учебник и им с невероятным наслаждением стираю отчего-то чрезвычайно довольную ухмылку с лица Григорьева. - Ладно, я пошла. До свидания! - Кирилл проводил меня странным взглядом, однако я решила не придавать этому никакого значения. Особенно после сегодняшнего. Как-то меня не радует факт того, что он думает, будто я в него влюблена! Чушь собачья! А всё из-за этой дурацкой, невесть куда запропастившейся записки. Снова накатила злость. Я сжала руки в кулаки. Настроения на дежурство совсем не осталось. И я бы с превеликим удовольствием свалила домой. Если бы не одно «но». Зовущееся Верой и по причине каких-то важных дел сбагрившее всю работу на мои плечи. - Ты ведь продежуришь, да? А потом я, когда тебе куда-нибудь будет нужно. Договорились? - Невозможно было смотреть без улыбки на ту милую, умоляющую рожицу, которую состроила Вера, и отказать тоже было невозможно. Будь здесь Славик, я бы смогла уговорить его мне помочь, но братец уже несколько дней как сидел на больничном и, в отличие от меня, вовсю кайфовал от отсутствия необходимости ходить в школу и дежурить. Я так увлеклась рисованием на доске всяких чертиков, рожиц, цветочков и смайликов, что не сразу заметила, как в классе появился Григорьев. Что-то его сегодня слишком много рядом со мной. Ох и не нравится мне это все. Что он задумал? - Напугал! - я сделала вид, что сержусь, обращаясь к парню. - Прости, прости, - подняв руки в капитулирующем жесте, затараторил Кирилл. - Просто я шел по коридору, смотрю - дверь открыта, а потом вспомнил, что вы с Веркой сегодня дежурки по кабинету. А кстати, где она? - вопросил парень, демонстративно оглядывая классную комнату. - Ты мне мешаешь. Не видишь, я с доски стираю. А Верка ушла по одному ваажному делу. - Ты обижена на неё? - лукаво прищурившись, спросил Григорьев. - С чего ты взял? - Через чур поспешно воскликнула я. Затем закатила глаза, выдохнула, - Ладно, немного. Она даже не предупредила меня заранее, что придется одной все убирать. - Внезапно в сознание прорвалась жгучая обида. В носу неприятно защипало. Казалось, что я сейчас расплачусь. Слишком много всего — отмазавшаяся от дежурства Верка, дурацкая записка, дурацкий Григорьев, с которым мне придётся вести урок! Парень, словно прочитав мои мысли, одарил меня своей фирменной улыбкой, а я с удивлением отметила, что сейчас, после дня, столь насыщенного не самыми радужными событиями, она бесит меня не так сильно, как раньше. И ругаться как-то желание пропало. - Может, помочь чем? Раз уж я здесь? - Ишь ты, какой джентльмен выискался! Хотя... помощь мне, определённо, не помешает, торчать здесь до самого вечера в мои планы никак не входило. Тут я вспомнила эпизод с вечеринки, и мне сразу как-то стало стыдно. Наверно, долго краску смывал... Он мне вот помощь тут предлагает, даже после этой выходки! Извиниться перед ним, что ли? - Чего покраснела-то, я же не интимные услуги тебе предлагаю! - от этой фразы я, кажется, покраснела ещё сильнее. Но, стараясь это скрыть, шутливо толкнула парня в плечо, отворачиваясь и делая вид, что задумалась. - Хорошо. Тогда расставь стулья. Я пока доску вымою, - Спустя короткую паузу, которая у меня ушла на то, чтобы подумать, я всё-таки добавила немного неуверенным голосом, - И это... спасибо, что вызвался помочь. Я бы одна тут до ночи сидела. Вдвоем мы управились достаточно быстро. Григорьев у меня ещё и пол "отобрал", хотя я особых возражений против его самоотверженности не имела. Настораживала только его сегодняшняя доброта по отношению ко мне, но я предпочла не забивать голову мыслями об этом. Закончив, я ещё раз поблагодарила парня, и мы разошлись по домам. На следующий день во время большой перемены меня поймала Диана Павловна и попросила зайти к ней после уроков, чтобы обсудить день дублера. Делать было нечего, так что после пятого урока я поплелась к нужному кабинету. По противоположной стороне коридора в этом же направлении шёл Кирилл. Тот кивнул мне в знак очередного приветствия, и вместе мы завалились в пустой кабинет. Вышедшая из лаборантской учительница тепло нас поприветствовала и начала краткий инструктаж по темам и, собственно, по самому процессу ведения занятий. Дала Кириллу задания, которые надо будет написать на доске до начала урока, мне объяснила, какие опыты я должна буду показать ребятам, потом выдала нам по экземпляру учебников за девятый и десятый классы, и объявила, что спросит с нас весь нужный для уроков материал. Кажется, в этот раз я о своём желании вести химию пожалела даже больше, чем в тот момент, когда узнала, что придется вести урок с Григорьевым. Нет, я, конечно, любила химию и всё такое, но вот сидеть вечером и учить два немаленьких параграфа да плюс дополнительные материалы мне как-то не улыбалось. Но бежать с подводной лодки было уже некуда, поэтому весь вечер я просидела над учебниками и распечатанными листочками, в которых яркими маркерами были выделены заголовки и основные тезисы. Славик настойчиво мешал мне спокойно всё это прочитать и выучить своими попытками завести разговор, поэтому вскоре был безапелляционно выставлен за дверь. И, кажется, обиделся на меня за это. По крайней мере, восклик «Вредная ты!» из коридора прозвучал крайне недовольно. Когда на следующий день после уроков — а их, между прочим, было семь, и я была страшно уставшая, да и к тому же злая на весь мир и голодная — я заявилась в кабинет химии, за одной из парт уже расположился Кирилл. Стол перед ним тоже была укрыт слоем из разнообразных листочков. Не думала я, что он окажется таким добросовестным... - Замечательно, все в сборе, - прервал мои размышления голос Дианы Павловны. Я поздоровалась с ней и уселась за парту рядом с Григорьевым, тоже доставая всё необходимое. - Ну, как идет подготовка? - с улыбкой поинтересовалась преподавательница, а мы с парнем нестройным хором в ответ выдали несколько вариаций на тему «Да вроде неплохо». - Тогда прошу за кафедру, - указав рукой в направлении учительского стола, произнесла женщина, - А я сяду за парту, и буду вашим учеником. Я подавила рвущийся наружу смешок, как и парень, который сидел на соседнем месте, но мы всё же встали и вышли к доске. Оба: и я, и Киря — захватили с собой по листочку с планом урока. Только я хотела представиться, как меня прервал театрально-восторженный голос, обращающийся, по-видимому, к ещё одной воображаемой ученице: - Смотри, они так мило смотрятся вместе. Докажи ведь? - Агааа. Как думаешь, им химия интересна? Звучало это крайне неправдоподобно и, надо сказать, было не самым приятным из того, что я слышала. И вообще, весь этот спектакль стремительно рушил мои представления о нашей химичке, которые сложились за то время, что я учусь в этой школе. Она производила впечатление серьёзной строгой женщины, а сейчас изображает наигранно-комичный диалог с несуществующей подружкой! Кирилла на этом моменте пробило на ржач. Я же постаралась сохранять спокойствие, не дать краске прилить к щекам, а в конце концов просто отвернулась, чтобы написать на доске тему урока. Григорьев же, наконец успокоившись, начал что-то вещать «классу». Опыты в целях экономии реактивов было решено отложить до самого урока, тем более ничего сложного там не было. После того, как мы закончили, Диана Павловна озвучила несколько комментариев и замечаний, а затем попросила помочь ей расставить на партах необходимое оборудование для проведения лабораторной работы, намечавшейся на первый урок второй смены. И всё бы ничего, но я, не изменяя себе, случайно смахнула на пол колбу с каким-то раствором. Сосуд с громким характерным звуком разлетелся, а по полу растеклась лужица прозрачно-лилового цвета. Кажется, там был перманганат калия. Звук бьющегося стекла привлек внимание Кирилла, расставляющего на партах подставки для пробирок, и учительницы, выбежавшей из лаборантской. Я же, пару секунд простояв в растерянности, резко присела на корточки, принимаясь собирать разлетевшиеся по полу осколки, про себя раз за разом повторяя: «Дурацкий день!». Как оказалось, вскоре фраза оказалась сказана вслух. - Да отойди же ты! - воскликнул парень, пытаясь поднять меня на ноги. - Это всё надо щеткой собирать! На меня же навалилось настолько паршивое состояние, что реагировать на чужие слова, какими бы разумными они ни были, мне хотелось в последнюю очередь. Тогда Григорьев встряхнул меня за плечи. Я, не ожидая столь активных действий, на мгновение потеряла равновесие. Но этого хватило, чтобы упереться ладонями в мокрый пол. Одну руку тут же пронзило острой болью — ладонь попала аккурат в кучку выпавших из руки осколков, следом же я начала ощущать жжение и второй руки. Да, всё-таки, это была марганцовка. Из глаз брызнули слезы. Диана Павловна, совместными с Кириллом усилиями, помогла мне подняться на ноги и подвели меня к раковине. Холодная вода избавила от жжения. Затем я отправилась к медпункт, светя всем проходящим мимо своей окровавленной ладонью, из которой выглядывали кусочки стекла. Косятся все! Блин, нельзя было просто послать Григорьева за медсестрой?! Поскорее преодолев дорогу до нужного кабинета, я вытерпела ещё порцию не самых приятных и безболезненных манипуляций и, наконец, смогла отправиться домой. Настроение было паршивым до безобразия. Стараниями мамы я смогла ненадолго отвлечься от всего произошедшего, спокойно сидела и попивала чай, но Слава, как всегда, всё испортил. - Как там твой Кирилл поживает? - с невинным видом поинтересовался парень, заходя на кухню. А я снова вспомнила, как Григорьев смеялся над химичкой, потом конвоировал меня в медпункт, вспомнила записку... Черт! Это он поэтому такой добренький стал? Стоп, этот паразит только что спросил "твой"? Я аж чаем поперхнулась. Сдается мне, что братец мой уже в курсе сегодняшнего происшествия. А скорее всего, и всей этой истории с любовными посланиями, которую я от него утаила, тоже. И что-то подсказывает мне, что именно из первых уст. Они ж с Кириллом закадычные друзья теперь! - А я что, слежу за ним? - пожав плечами ответила я, пряча перебинтованную руку под стол и стараясь делать безразличный вид. «Просто сохраняй спокойствие», - твердила я про себя, упорно не смотря на брата. - На химию сегодня ходили, ничего так. - Вот как значит, а у меня другая информация. Сорока на хвосте принесла весть, что ты разбила колбу в марганцовкой. Григорьев! Вот же зараза такая! Всё растрепал! - Не передашь этой сороке, если вдруг увидишь, что я ей все перья повырываю? - обиженно насупившись, выдала я. Парень рассмеялся. - Неа, не передам. Я ее больше не увижу. Я вскинула брови, непонимающе глядя на брата: - Чтоо? Это разве не Григорьев? - Блин, вот дура! Сейчас же прицепится так, что не отвяжусь потом! - Да не он это, не волнуйся! - Эта понимающая улыбка... Уу, что-то я не поняла. Кто тогда меня сдал? - А кто? - абсолютное непонимание. Видимо, выражение моего лица выглядело очень комично, потому что Слава снова заржал. Отсмеявшись, всё-таки соизволил ответить: - Любка Кислицина сказала, из десятого «а». Ты, наверно, ее не знаешь. Короче, она обладает способностью находиться в нужном месте в нужное время. Иногда ей это и правда помогает. Вот она проходила по коридору как раз в этот момент и все услышала. Я едва сдержала облегченный вздох. Ну ладно хоть незнакомый человек спалил. В этом, конечно, тоже мало хорошего, но Славик, по крайней мере, всё узнал не с точки зрения Григорьева. Уже хорошо. - Вот же! Ну ладно. Бывает... Вечером, собирая сумку на завтра, я поймала себя на том, что снова думаю о Кирилле. Несмотря на все наши, хм, разногласия, он был добр ко мне в последние дни, особенно сегодня. И пусть это всё лишь следствие дурацкого недопонимания, это всё равно было... приятно. Вряд ли я найду в себе силы подойти к нему сама, поэтому я быстро нашла в столе небольшой листочек, наскоро написала там всего одно слово - «Спасибо» - и убрала записку в сумку, собираясь завтра вручить её адресату.