Без слов.

Я чувствую срывающееся дыхание на своих губах и вижу дрожащие ресницы. Он не открывает глаза, не потому что боится, а потому что всецело доверяет мне. Я провожу руками вниз по груди Ксавье, переходя на руки, плавно проводя по внутренней части локтя и сжимая запястья. Он в предвкушении сглатывает вязкую слюну и распахивает слезящиеся глаза, в ту же секунду я прижимаю ладонь к его лицу сдавливая переносицу, не позволяя ему смотреть на меня. Он покорно закрывает глаза и я чувствую как его длинные ресницы щекочут ладонь. Я снова сжимаю его руки и сухо целую в губы, расстёгивая, одну за другой, прозрачные пуговицы его рубашки. Всё время пока я раздеваю его, он послушно стоит с закрытыми глазами. Он не зажимается и не пытается прикрыться, он не боится меня и не чувствует ни капли смущения. Я усаживаю его на дорогое кресло с шёлковой блёкло-красной, из-за сгущающихся сумерек за окном, обивкой и с деревянными подлокотниками из тёмного дерева. Под креслом на бетонном пыльном полу лежат толстые холщовые верёвки, которыми я связываю его руки за головой привязывая их к его шее и прижимая к затылку, что бы он не смог опустить их. Он открывает глаза и я позволяю ему смотреть на меня. На то как я стою перед ним на коленях, пачкая свои брюки, в этой непонятной грязной комнате, содержащей в себе только кресло, грязь, внушающих размеров слой пыли и разбитые окна. Я приподнимаю его ногу к своему лицу и целую выпирающую кость с внутренней стороны стопы, поднимаясь губами к его коленям, оглаживая бёдра. Я резко придавливаю его ногу к жёсткому подлокотнику, чувствуя на шее горячее дыхание, и привязываю её к твёрдой древесине, обматывая ниже колен. Я хочу оставить на нём синяки и потёртые раны от грубых узлов. То же самое я проделываю со второй ногой. Теперь он полулежит на кресле с раздвинутыми ногами и топит меня в коньяке своих глаз. Я снова целую его губы, мокро, горячо, но всё так же медленно. Я наотмашь бью его ладонью по лицу и любуюсь его красной щекой, хватая за подбородок целую его за ухом, переходя на шею, ключицы, плечи, спускаясь по его подрагивающему животу. Большими пальцами я раздвигаю его ягодицы и приникаю между ними губами. Медленно лижу его, поддразнивая и не проникая внутрь. Слушаю его громкие выдохи и шипящие вдохи, когда он переходит на тихие постанывания я провожу языком по его члену, и обхватываю нежно-розовую головку, опускаюсь приняв его член до основания и утыкаюсь носом в жёсткие волосы, я поворачиваю голову, слушаю как он сдержанно мычит, сжимая губы. Выпуская его член изо рта, прикусываю крайнюю плоть и под громкий всхлип проталкиваю в него палец, предварительно смазав вазелином. Он ёрзает на кресле жмурясь и пытается глубоко дышать, разминая свои затёкшие руки. Я приподнимаюсь и достав из кармана чёрную ленту, завязываю его глаза. Я снова спускаюсь к его промежности и оставляю на бёдрах и на паху засосы и укусы, возвращаясь к члену, я растягиваю его и когда понимаю, что он готов, туго перевязываю лентой нежную кожу под головкой. В очередной раз прохожусь смазанной рукой по его промежности и по своему члену, плавно вхожу до основания поддаваясь вперёд и тыкаясь в его губы своими, заглушая его громкий стон. Я двигаюсь в нём медленно, слыша его стоны и своё обрывистое дыхание, я смотрю как мой член входит в Ксавье, уткнувшись лбом в его ключицы. Жмурясь от резкого удовольствия я ускоряю темп, прижимая ладонь ко рту Ксавье и зажимая ему нос, что бы ограничить поступление кислорода, он поднимает голову, пытаясь вдохнуть воздух, но верёвка на шее и боль в руках не позволяют ему этого. Дожидаясь момента когда он почти теряет сознание я отрываю ладонь от его лица и хватаясь за его бедро, начинаю входить ещё резче и грубее, так что бы он не мог сдерживать свои крики. Я зажимаю ладонью свой член, не позволяя себе кончать, я хочу дождаться его просьб. Когда он больше не может терпеть, он задыхающимся шёпотом просит развязать его член и я, останавливая движения в нём, выхожу. Снова целуя бледные губы, освобождаю его руки, после ноги, потом глаза. Он быстро моргает, привыкая к свету, смотрит на меня умоляющим взглядом, его слипшиеся от слёз ресницы дрожат, он садится на мои колени, развязывая свой член дрожащими руками, и насаживается до упора, обхватывая мою шею. Срываясь на бешеный темп, он двигается вверх-вниз, и просит прикоснуться к его члену, что я незамедлительно делаю прижимаясь губами к выгнувшейся шее и, задыхаясь от приближающегося оргазма, целую его потные ключицы, чувствуя, как он сжимается, выплёскиваясь в мою руку, и продолжает двигаться доводя до оргазма меня. Он сидит на мне, пытаясь успокоить слишком горячее дыхание, положив щёку на моё плечо. Он дрожит и шепчет мне на ухо, что не может встать. Я подхватываю его на руки, надеваю на него свой плащ и выхожу на улицу. Поймав такси, я называю адрес и уже через пятнадцать минут, проведённых под непонимающим взглядом водителя, я несу его в душ. Там я держу полусонного Ксавье за талию, стоя под струями воды, которая смешиваясь с нашим потом уносит его в водосток. Позже я несу его на кровать, нежно обнимая его за поясницу и просунув другую руку под его шею, зарываюсь пальцами в кудри волос. Он утыкается мне в грудь и не больше чем через пять минут я слышу его спокойное сопение, и касаясь его лба губами позволяю себе уснуть.