Портрет

Боль, ненависть, одиночество, отчаяние, слабость, безысходность… Существует множество слов, способных, как нельзя точно, описать жизнь людей из низов общества, плавающих в яме, наполненной нескончаемым водопадом наркотиков, алкоголя, насилия и разврата. Мир гниющих сердец и тлеющих душ, где молодые люди, лежа на тротуаре, выблевывают из своих, еще очень юных тел, остатки алкоголя, вперемешку с гордостью и честью. Окруженная любовью и заботой родных, как же далеко я была от жестокости и несправедливости. Лишенная матери, чью жизнь оборвала трагическая случайность, когда мне едва исполнилось десять, я считала, а вернее хотела считать, себя одинокой и абсолютно несчастной. При этом, всегда ощущая любовь и заботу отца, полностью посвятившего мне свою жизнь. Благодаря ему, я никогда и ни в чем, не знала лишения. Я могла позволить себе лучшие наряды, все новинки техники и путешествия в любой уголок света. Пусть ничего из этого меня не интересовало, я не тратила баснословные суммы на новые приобретения, все же я, при всей своей скромности и воспитанности, была очень разбалована. Вот только моя слабость отнюдь не в материальном. Все дело в том, что я, привыкшая к пониманию, защищенности и свободе, никогда не знала, что значит запрет. Не те правила, когда тебе запрещается гулять после девяти вечера или остаться на всю ночь с компанией друзей, в свои четырнадцать. Настоящий запрет. Всеобще признанное табу, установленное законом и веками укрепленное в общественных понятиях норм и морали. Всего несколько месяцев, дурманящих и пьянящих новыми, ранее неизвестными чувствами, сумели, навсегда, разрушить «стены», что я выстроила вокруг себя, в бессмысленной и ненужной попытки огородиться от реальности. *** Проникая сквозь, не закрытые шторами окна, солнце освещало всю комнату. Отражаясь от белых стен, его лучи попадали мне на лицо, от чего открыть глаза после продолжительного сна, было трудно и неприятно. В комнате было жарко и душно, как и положено в середине июля. Даже ветер, стремительно врывающийся в открытое окно, не приносил облегчения. Трудно было представить, что еще вчера вечером прошла гроза. Но не яркий свет, бьющий в глаза, и не жара разбудил меня. Боль в теле вырвала меня из царства Морфея. Полежав пару мину, без сил и желания двигаться, я, наконец, протянула руку к стакану воды, в надежде, что в нем осталось, хотя бы, на один глоток. Воды, конечно же, не оказалось, а о попытки приподняться я очень пожалела. Очередная волна острой боли прошла по моему телу. Видимо, действие болеутоляющих закончилось уже давно. Все, что мне оставалось – позвонить отцу, что я и сделала. Нащупав под подушкой мобильный телефон, я набрала номер, в надежде, что папа окажется дома. Судя по расположению солнца, было за полдень. Так что, высока вероятность, что дома его могло и не оказаться. - Алло. – раздался голос отца, уже после второго гудка. - Пап, привет. Ты дома? – Жалобно проговорила я. - Да. Я в гостиной. Тебе нужна помощь? - Пап, можешь принести мне стакан воды, у меня закончилась. - Конечно, малыш. Сейчас поднимусь. – Ура! Повезло. Он все же дома. В начале лета, я попала в автомобильную аварию. В тот день я закончила занятия в художественной студии и направлялась домой. Отец всегда приезжал за мной на машине, но, именно тогда, у него была назначена важная встреча. Я могла добраться и на автобусе, но был сильный дождь и папа сказал, чтобы я вызвала такси. Обычно, я люблю гулять под теплым дождем. Мне нравиться ощущать как капли воды пробираются под одежду, попадают на лицо, стекают по коже. Это дарит ощущения легкости и свободы. Но, увы, в тот злополучный день, я вынуждена была отказаться от своей любимой прогулки. Намокнуть самой – не беда, но вот рисунок, над которым я трудилась несколько дней, едва ли мог перенести такое путешествие. Вот и пришлось мне, послушаться отца и вызвать такси. Три дня я пролежала без сознания. Отец не отходил он меня ни на шаг. Врачи сказали, что он ничего не ел и спал всего несколько часов и то, на соседней кровати. Но мне повезло. Я отделалась сотрясением, переломом ребер и руки, вывихами и растяжениями. Почему я говорю «повезло»? Потому, что, как мне сказали, водитель, что вез меня, умер на месте, еще до приезда скорой. Виновник аварии, находившийся за рулем машины, что врезалась в нас, с того самого дня лежит в коме. Так что, я еще легко отделалась. Вчера меня, наконец, перевезли домой. Лежать в палате, пусть и с хорошими условиями, но это вовсе не то, чего бы мне хотелось, после выпуска из школы. Благо папа сумел договориться и меня отпустили. Правда, под строгим контролем. Так что, уверенна, в ближайшее время, на уединение можно не рассчитывать. Да, к тому же, отец грозиться нанять медсестру! Представляете, сиделку. Как какой-то старушке, неспособной передвигаться самостоятельно! Нет уж, раз я смогла уговорить его забрать меня из больнице, значит и уговорить отказаться от этой идеи я тоже сумею. К тому же, я вовсе не намерена пролежать в постели все лето. Еще немного полечусь, а там и гулять смогу. Да и болеутоляющее мне выписали на что? Ноги целы. Руки тоже…ну почти. Главное, что ходить могу… Ну или почти что могу. В любом случае, очень скоро смогу. Не в моем характере страдать из-за парочки царапин. Хотя, признаю, на счет парочки царапин я лукавлю. Шрам от операции, что останется на животе, ни как нельзя назвать маленькой царапиной. Хоть все вокруг и говорят, что он не уродует, но, все же, моя женская гордость уязвлена. Разве можно говорить о сексуальности, когда через весь твой живот, сверху вниз, проходит жуткий шрам? Конечно нельзя. В комнату постучали. Папа всегда стучит, прежде чем войти. Мне было пять, когда мы переехали в этот дом. Но с самого первого дня, родители всегда стучали в двери моей комнаты и, каждый раз, ждали приглашения, прежде чем войти. - Входи. -Ох и жара у тебя. – Едва переступив порог комнаты, заметил папа. – Я закрою окно у включу кондиционер, если ты не против. - Будет отлично. Вчера шел дождь и было прохладно, вот я и не закрыла окно. - Тебе какую температуры выставить? – спросил отец, отдавая мне стакан с водой. - Как всегда, мою любимую. -Уверен, когда-нибудь, я точно обнаружу здесь твой заледеневший труп. - Что ж, зато я останусь молодой и красивой. - Синий цвет тебе не к лицу. – Голос отца стал ровным и сдержанным. Обычно папа с большим юмором воспринимает мои глупые шутки, но думаю, прошло еще слишком мало времени с момента аварии и он не готов шутить на подобные темы. – Ты выпила лекарства? – Присаживаясь на край кровати, уже с заботой спросил папа. - Еще нет. Подашь, они на тумбочки? - Как ты себя чувствуешь? - Не плохо. - Сильно болит? -Не очень. Уже лучше чем было. Я смотрела как папа вынимает лекарства в точных дозах. Никогда не понимала, как можно запомнить то, что говорят врачи. У меня тут же все вылетает из головы. Так что, я как и прежде, доверилась отцу и выпила все, что он мне дал. -Ах да, совсем забыл. Звонила Оля, она хотела зайти к тебе сегодня вечером, если ты не против. - Оля? – удивилась я. – Конечно не против. Ты же ей сказал, что б она приходила? - Конечно. Я сказал, что ты будешь очень рада. В конце концов, вы давно не виделись, хотя в детстве были неразлучны. - Мы и сейчас общаемся. - Ну да, как же я мог забыть о вашей переписки в интернете. - С сарказмом проговорил отец. -В котором часу она придет? – решив не обращать внимание на его иронию, я вернулась к главной теме разговора. - В шесть. А сейчас только час дня и у тебя еще много времени, что б привести себя в порядок. – усмехнулся отец. - Это такой тонкий намек, что я плохо выгляжу? – с обидой в голосе, спросила я. - Конечно нет. Ты у меня красавица. – Улыбнулся папа. – Но, все же, я могу помочь тебе добраться до ванной комнаты. - Я вполне могу сама. Я посмотрела на него с наигранной обидой, но увидев его, ели сдерживаемую улыбку, не выдержала и тоже рассмеялась. Что ж, он был прав. Душ мне не помешал бы. - Ладно, я пойду. Если понадоблюсь, я внизу. - Ок. Пап!..- крикнула я, как только за ним захлопнулась дверь. - Да? – вернувшись, спросил он. - Пааап…я кушать хочу. - Я приготовлю обед, пока ты будешь в душе. Уверен, он и остыть успеет. – с теплой улыбкой сказал папа, прежде чем закрыть дверь. После того, как он ушел, я еще немного полежала. Боль постепенно стала утихать и я решила все-таки подняться и отправиться в душ. Ванная комната у меня была собственная. Вообще-то, в каждой спальной комнате была своя. Это было мамино желание. Она всегда считала, что каждому человеку необходимо собственное пространство. Папа ее поддерживал в этом. Поэтому у каждого из них, была своя комната. Хотя, насколько я помню, они редко там находились друг без друга. Разве что, когда мама хотела почитать в тишине или рисовала. А так, каждую ночь они были вместе. Я это хорошо знала, поскольку часто среди ночи приходила к ним и засыпала между мамой и папой. Думаю, маме просто нужно было знать, что у нее есть собственный уголок, где бы она могла побыть наедине с собственными мыслями. Думаю в этом, я похожа на нее. Уже в ванной комнате я сняла папину рубашку. Я всегда забирала его старые футболки, рубашки, кофты. Поскольку его рост был метр девяносто два, а мой едва доходил до ста шестидесяти четырех, на мне они смотрелись как платье. Так что, это было удобно и я с удовольствием носила их по дому. Хотя, признаться честно, не только по дому. Бывало, что и за пределами. Но это происходило случайно. Я бросила вещи в корзину для грязного белья и посмотрела в зеркало. Картина, что открылась мне, была вовсе не радостной. Раньше у меня никогда не было комплексов по поводу своей фигуры. Напротив, пусть и не высокая, но тело было очень даже не плохое. У меня никогда не было проблем с лишним весом, хотя ела все что хотела и, в каких мне было угодно количествах. И мне всегда искренне было жаль девушек, которым приходилось мучить себя диетами. Грудь меня тоже устраивала. Для моего телосложения, второй размер подходил как нельзя лучше. Все было пропорционально и гармонично. И вот теперь, я смотрела на себя и мне было неприятно. Шрам, еще совсем свежий, притягивал взгляд и я зала, что, со временем, лучше выглядеть он не станет. И не важно теперь, на сколько у мня красивое тело, шрам будет все заслонять. *** Не знаю дело в лекарствах или в душе, но через полчаса, после пробуждения, я чувствовала себя гораздо лучше. Боль в теле, больше не накрывала острой воной, при каждом движении. Конечно, слабость все еще ощущалась и, если верить доктору, то где-то пару месяц, я буду очень быстро уставать. Так же, мне категорически запретили волноваться. Вот интересно, как же это можно контролировать? Ну да ладно, я хотя бы могу самостоятельно ходить. После душа я высушила мокрые волосы феном и надела джинсовые шорты и футболку, все-таки гости придут. Оля была моей давней подругой. Мы познакомились в тот день, когда я с родителями переехала в этот дом. Нам обеим было по пять лет. Мы подружились в тот же день, как узнали друг друга. Так умеют лишь дети. Вот вы знакомы всего полчаса, а уже называетесь друзьями. Родители видели, как мы дружны, поэтому решили отдать в одну школу. Так мы и сидели за одной партой, вплоть до девятого класса. А потом, я попросила папу и он перевел меня в частную школу. Сначала он был в недоумении, не мог понять, почему я, вдруг, решила перевестись. Переживал, не обижают ли меня. Оля тоже была шокирована. Но я убедила, что частная школа, где учатся только девочки, мне подойдет куда лучше, к тому же там художественный уклон. Так же, я уверила отца, что отсутствие толпы одноклассников, поможет мне лучше сосредоточиться над своими работами. В конце концов, когда в классе по 5-6 девочек, не так шумно, как в обычных школах. Первое время, после перевода, мы с Олей виделись каждый день. Она живет недалеко от меня, всего лишь на соседней улице и часто приходила ко мне, а я к ней. Но постепенно наши встречи становились все реже и реже. Она продолжала гулять с ребятами из класса, к слову, раньше мы были в одной компании и, поначалу, меня тоже звали погулять. Но я все время отказывалась, ссылаясь на работу над очередной картиной. Вскоре ребятам это надоело и они вовсе обо мне забыли. Это было именно то, чего я хотела. Думаю, Оля это поняла, но все же отношения со мной не порвала. Д а и я терять ее не хотела. Так что, мы часто переписывались в интернете. Я смотрела фотографии с ней, где она с разными, незнакомыми мне людьми на концертах, на природе, в поездках. И я чувствовала, как далеко мы отдалились друг от друга. Наши разговоры сводились к банальному «Привет. Как дела?». Но все же, она настойчиво продолжала мне писать. Так прошло несколько лет и вот, мы уже закончили школу. Странно, хоть мы и живем не далеко друг от друга, но за это время мы ни разу, даже случайно не пересекались. Так что, это будет наша первая встреча за долгое время. Вспомнив, как хорошо она выглядит на фотографиях, я быстро окинула себя взглядом в зеркале и, прежде чем спуститься обедать, решила наложить на лицо тональный крем и накрасить ресницы. Когда я спустилась на первый этаж, почувствовала запах чего-то вкусного. Чего точно, сказать не могла, но папа явно что-то жарил. Я прошла на кухню. Странно, но отца там не оказалось. Зато, как я и думала, на плите стояла сковородка, накрытая крышкой. Огонь уже был выключен, так что, папа был прав, за то время, что я привожу себя в порядок, обед успеет остыть. Я направилась в гостиную, уверенная, что папа будет именно там и не ошиблась. Он сидел за обеденным столом и перебирал множество бумаг. Все то время, что я поправляюсь после аварии, отец всегда был рядом со мной, каждый день. Я совершенно забыла, как много он работает. Должно быть, ему нелегко вести дела на расстоянии. Что ж, это еще одна проблема, которую нужна решить. Но, сперва, есть более важная вещь… - Что на обед? - Смотрите-ка, кто восстал! - Очень смешно. Пойдем кушать. Видела сковородку на плите. Ты, правда использовал ее по назначению? Даже страшновато… - проговорила я, изобразив на лице испуг. - Напомни, кто кормил тебя в детстве? Ни я ли каждый день готовил для тебя? Вот этими руками, создавал кулинарные шедевры? – размахивая «вот этими» руками, ответил отец. - По большей части ты заказывал еду из ресторана, а твои попытки приготовить самостоятельно заканчивались жареной картошкой . - Ты всегда любила мою жаренную картошку. - Это мое самое любимое блюдо и я, никогда, не устану это повторять. Но, согласись, ты особо не сопротивлялся, когда я взяла на себя обязанность готовить. - Ну разве я мог. Ведь у тебя это так хорошо получается. Мы уже были на кухне и папа накладывал в по тарелкам свой «кулинарный шедевр». Я была абсолютно права в том, какое именно блюдо он приготовил. Но в этот момент, я была безумно счастлива. Все полтора месяца, что я лежала в больнице, мне приходилось питаться местной едой и, я думала, как бы было хорошо, сидеть вместе с папой на кухне и есть то, что он приготовил для меня. Хотите верти, хотите нет, но я никогда не ела более вкусной жаренной картошки. Как только тарелка оказалась передо мной, я тут же накинулась и, в мгновение око, съела всю порцию. - Мда…я смотрю, ты и правда проголодалась. Еще хочешь? - Еще бы! -Хорошо, потому что, я совсем забыл, что поставил в холодильник нарезанный салат, съешь и его. - Угу… - Оля интересовалась, не изменился ли твой вкус в сладостях. Я сказал что нет. Я ведь не ошибся. - Это не возможно. Я люблю все, что сладко. - Что ж, значит я был прав. Как думаешь, что она принесет? Помниться раньше она всегда знала, что ты хочешь. И как у нее это получалось? - Да просто я весь день ныла о том, чего хочу. На крайний случай, она приносила мои любимые пирожные. Думаю, на этот раз она принесет именно их. Я смотрела, как отец закрывает холодильник и собиралась с силами, что бы перейти к важной теме разговора. Я давно должна была это сделать, но все не хватало духа. И это очень странно. Ведь отец для меня лучший друг и у нас близкие отношения. Мне всегда было легко с ним говорить. Когда не стало мамы, я переживала, ведь, будучи девочкой, многие разговоры легче вести с ней. Конечно, с папой это совсем по-другому, но он каким-то образом сумел сгладить неловкость. Так что, мне с ним очень легко и весело. Но все же, с ним не обо всем можешь поговорить. И вот сейчас, я не знала, как мне начать разговор. - Ну ты, как ребенок. – рассмеялся папа. - А? – я настолько погрузилась в свои мысли, что не поняла о чем он. - Ты, как и раньше, выбираешь перец из салата. - Просто, я ,как и раньше, его не люблю. Заберешь? - Конечно. – я переложила нелюбимый овощ ему на тарелку. Пусть есть, если так его любит, что пол миски им забросал. – О чем ты задумалась? Ты настолько погрузилась в свои мысли, что даже испугалась, когда я тебя окликнул. - Да так, пустяки. Скажи, когда ты выйдешь на работу? - Как только ты встанешь на ноги. - Я уже в порядке. Видишь, я самостоятельно могу принять души и даже спустилась по лестнице. - Это, конечно, замечательно, но тебе напомнить в каком состоянии ты была, когда проснулась? - Я просто была сонной. – Промямлила я и мы снова замолчали. - Пап? - Ммм? – жуя отозвался отец. Так все! Вот сейчас я спрошу. 1…2….3… - А ты все еще встречаешься с той женщиной? Повисло молчание. Как я и ожидала, он застыл. Даже живать перестал. Что ж, это лучше чем подавиться. Я ждала ответа, а папа тем временем медленно проглотил и так же медленно запил водой. Я понимаю, почему мой вопрос вызвал у него такую реакцию. С тех пор, как семь лет назад погибла мама, о других женщинах мы не говорили. Лишь однажды, незадолго до моей аварии, отец сказал, что хотел бы меня кое с кем познакомить, если я не против. Я догадывалась, что он с кем-то встречается и не была против, но я не хотела, что бы этот «кто-то» появлялся в нашем доме или, хотя бы, в моей жизни. Я тогда достаточно резко и грубо сказала, что ни с кем знакомиться не намеренна. Больше эту тему мы не поднимали. - Почему ты спрашиваешь? – придя в себя, осторожно поинтересовался отец. - Ты ведь хотел нас познакомить, так? - Да. - Вот я и интересуюсь, вы все еще вместе? Я понимала, почему отец так осторожен в ответах. Скорее всего он боялся моей бурной реакции. И правда, я прекрасно осознаю, что порой бываю слишком вспыльчива. - Да, мы по-прежнему вместе. Тебе это не нравиться? - Нет…не то что бы. Я просто…я думаю, что хочу познакомиться с ней. - Алеся, ты серьезно? – ммда…видимо он действительно нервничает, раз назвал меня полным именем. Папа называет меня Алеся, только в серьезных ситуациях или когда сердиться. Уверена, сейчас он не сердит. - Серьезно. Так ты согласен? - Да. Уверен, Юля тоже обрадуется. - Здорово. – Без особого энтузиазма проговорила я , что не скрылось от отца. - Алесь, ты уверена? Я, конечно, очень рад, что ты решила пойти мне на встречу, но все же, если тебе это неприятно, я не стану настаивать. - Вовсе нет. Я ведь сама попросила об это. Просто, давай сделаем это чуть позже. Я хочу быть в состоянии надолго выйти из дома. - Выйти из дома? – удивился отец. - Ну да. В кафе или куда там еще. Ты ведь не против? Я бы хотела встретиться, сначала, вне дома. - Нет. Не против. Уверен, Юля поймет. Возможно, так будет лучше, встретиться вчетвером на нейтральной территории. - Вчетвером? - Да. У нее тоже есть ребенок, только мальчик. – Кажется папа хотел сказать что-то еще, но зазвонил мобильный телефон. – Прости, мне нужно ответить. - Все хорошо. Спасибо за обед. Я буду у себя. – Ответила я, направляясь к двери.