После Доры

      На улицах Олларии было мрачно и пусто – ах, ну да, конечно, сейчас этот город стоило называть Раканой, но произносить это слово вслух Первый маршал Талигойи не мог. Он вообще никак не называл столицу, которую они заняли без всяких на то прав – все равно самое позднее весной придут Савиньяки с армией и вышвырнут «завоевателей» прочь из столицы как нашкодивших, заигравшихся щенков. Как бы эта столица ни называлась.       В городе было страшно – горожане, вдоволь накушавшиеся подвигов Айнсмеллера, казнившего четверых горожан за одного солдата, шестнадцать – за офицера и шестьдесят четыре – за придворного, затаились, решив, что платить дань жизнями с них хватит.       Айнсмеллер был давно уже мертв, растерзан разъяренной толпой, но сейчас Роберу казалось, что мертв не только он, мертвы все жители, мертв весь этот проклятый город.       Только этого никто не замечает.       Альдо наверняка стал бы злиться, узнав, что Первый маршал вновь гуляет по городу один, не взяв с собой ни одного солдата-южанина и даже не надев под одежду кирасы; сюзерен, вполне возможно, начал бы кричать и ругаться, только услышав о том, что Робер Эпинэ, едва поднявшись с постели, снова идет куда-то один, рискуя нарваться опять.       Однако Иноходцу не было дела до того, что на этот счет думает бывший друг.       Он даже не знал точно, куда идет. Ему нужно было зайти в дворцовую конюшню, проверить, как там Моро. Ему стоило зайти к Марианне и задать ей пару вопросов. О фальшивой двери, обернувшейся настоящей. О толпе бандитов в масках, сжимающих в руках шпаги и дубинки. О том, каким предательским бывает скользящий удар по голове, особенно когда его наносит тебе женщина, которой ты же сам предложил спрятаться за твою спину. Об алой розе, украшавшей вырез платья лимонного цвета…       Нет, сейчас он к Марианне не пойдет. Прежде чем задать ей все эти вопросы, он должен сначала попробовать ответить на них сам. Должны же были быть у куртизанки причины впустить убийц?       Не пойдет он и в конюшни – просто потому, что от конюшен слишком близко до дворцовых покоев. О Моро и Дракко позаботится Карваль, а Иноходец слишком устал, чтобы хотя бы приближаться к дворцу. Из конюшен его вполне может вытащить Альдо и начать снова изливать на него свой бред про Золотую Анаксию и реликвии Раканов, Гальтару – место Силы и триумф «Великой Талигойи».       После Доры, «царских подарочков» и ужасной смерти палача Айнсмеллера Робер совершенно не хотел видеть бывшего друга. Казалось, все воспоминания о том, как они с Альдо были когда-то не разлей вода, вывезли из города на тех же повозках, которые несколько ночей подряд тайно выползали из ворот «Раканы». Повозках, с помощью которых корона избавлялась от покойников, погибших во время праздничка.       Да уж, веселье вышло первостатейное. Сколько бы Роберу ни довелось еще прожить, забыть Дору, подарки анакса, гнилые доски, позорные ямы, рухнувшие опоры и трупы, утопающие в дешевом вине, ему не удастся никогда.