Моя маленькая Волчица

      Вряд ли бы я вообще запомнил эту девочку. Но я натыкаюсь на нее уже третий раз, и это уже начинает забавлять.       При первой нашей встрече она даже не понимала, что к чему, пока я не коснулся ее. Горячая бледная кожа, на которой отчетливо проступали следы от моих пальцев, пробуждает желание прикасаться к ней дольше, нежели нужно. Ох, что собственно я и сделал. Девочка так испуганно что-то бормочет, пытаясь вырваться, когда я притягивал ее ближе. Ее мысли о том, что стоит обратиться, так смешны, а выражение личика, когда я заставляю ее передумать, умиляет. Морщится, мотая головой, будто бы отгоняя мушку. Конечно, кому понравится, когда по памяти кто-то нагло шарится? Какой я плохой, доставляю девочке неудобства. Даже не верится, что она оборотень, уж больно мала и неуклюжа. Девчушка пятится, когда я позволяю ей, пятится и падает, взвизгивая, сдувая пряди волос, упавших ей на лицо. Но при всей ее хрупкости, я знаю, что она скрывает. Она может стать идеальным подобием Троянского Коня – с виду беззащитная, а на самом деле устрашающая. Я чувствую, что ее волку нужно разгуляться, нужно только дать ему волю, и он устроит резню, заливая все вокруг себя кровью. И я даю ему это, хватая девочку за руку, оставляя синяки на шелковистой коже, разжигая ее звериное начало, пробуждая его ото сна.       Второй раз она попалась мне, когда пришла спасать своего брата и пернатого друга. Видимо, я готов поверить в судьбу и ее ехидный оскал, потому что поймать двух близких к этой девочке существ уж точно не было совпадением. На этот раз я не вижу в этой малышке ни неуклюжести, ни человечности. Лишь неприкрытая ярость, смешанная с ненавистью, за которыми она прячет страх. Девочка боится меня, боится за брата, за ангела, за дракона, что по правую руку от нее хмуро оглядывает помещение. Чувствую эту приятную кисловатую смесь эмоций и не могу не улыбнуться, наблюдая за тем, как верхняя губа оборотня приподнимается, обнажая острые клыки. Вот теперь она прекрасна. Я не вижу ту испуганную девочку, но я вижу Волчицу. Складная, маленькая, юркая, сильная, гибкая. Рыжая шерсть лоснится, становясь темнее при каждом ее движении, переливаясь, как янтарь на солнце. Сильные лапы, оканчивающиеся крепкими когтями, которые с легкостью могут вспороть плоть. Мощная челюсть с острыми клыками, с помощью которых она может разорвать глотку любому. Волчица не скулит, как в прошлый раз. Ее рычание изумительно. Вот она, настоящая Алекс Хьюстон. Рыжая, дикая, яростная. Помню, как она сражалась с братом. Прекрасное зрелище. Два великолепных создания, рвущие друг друга на части, не уступающие ярости гладиаторам Древнего Рима. Пусть черный волк и больше Волчицы, но ее злость и желание пробудить в брате хоть каплю человеческих чувств, заслуживают уважения. Даже когда волк бросается на нее, сбивая с лап и впиваясь в глотку. Помнится, мне даже захотелось вмешаться. Но этого не потребовалось, спасибо пробежавшей мимо грифонше. Волчица хрипит, прижимая к груди левую лапу, которая неестественно висит в воздухе. Ох, неужели это все? Сдалась? Так быстро? Не-е-ет. Новая вспышка злости ее звериной сущности и теперь уже Волчица валит брата на пол, сжимая зубы на его шее. Она держит волка, даже когда тот ударяет ее лапами по морде. Держит, когда задние лапы волка вспарывают ей живот. Держит, пока тот не затихает, теряя сознание от нехватки кислорода. Изумительно.       И, наконец, третья встреча. Забавно, что я встречаю Волчицу, а не девчонку. Полнолуние? Как я мог забыть. Оборотень набрасывается на меня, но даже под воздействием ночного светила она не так яростна, как когда дралась со своим братом. Нет, сейчас ее злость продиктована только желанием зверя, который хочет только одного – крови. Я даю ей эту возможность, позволяя вгрызаться в собственные руки и ноги, позволяю терзать себя, как тряпичную куклу, которая слишком быстро регенерирует, что дает Волчице возможность резвиться дольше, чем, если бы я был обычным человеком. Но всему есть конец, как бы это банально не звучало. Мне надоедает быть игрушкой, и теперь моя очередь наслаждаться ее беспомощностью. Ночь близится к концу и кажется, я могу увидеть первые проблески света во тьме. Ее попытки защититься от моих атак так.. милы. Нет уже той злости, есть такой приевшийся страх. Это раздражает и, наверное, по этой причине я немного спешу, ломая ей ребра, отшвыривая от себя, как ненужную вещь. Рябиновый куст трещит и ломается, осыпая рыжую шерсть оборотня длинными зелеными листами и красными ягодами. Должен признать, что зрелище это великолепно. Ровно до тех пор, как оборотень поднимается, прихрамывая, пытаясь отойти. Но не сегодня, моя маленькая Волчица. Я появляюсь перед ней, как древнегреческая Атропос. И, кажется, она понимает. Вижу в желтых с зелеными крапинками глазах страх, даже ужас, который смешивается с растерянностью и чем-то вроде недоверия. Слышу ее мысли, которые мечутся как испуганные воробьи, и уже не напоминают сборник волчьих отрывистых дум. Волчица взвизгивает, когда я обхватываю ее шею, сдавливая так, что трещат кости. Последнее, что оглашает небольшую рощицу, становится хриплый то ли визг, то ли рык, заглушающий даже хруст ломающихся костей. Безжизненное тело падает на траву. Я знаю, что тебя вернут, моя маленькая Волчица. Твой друг-ангел, или тот странный маг, который то и дело проскальзывал в твоих воспоминаниях, или тот некромант, о котором ты только слышала. Тебя вернут, и мы снова встретимся. В этом городе трудно не пересекаться с такими как мы, верно? Ты ведь уже выжила при встрече с моим старшим братом, так порадуй и меня своим чудесным возвращением. Мы встретимся, моя маленькая дикая рыжая Волчица. Я это знаю.